Даже Смерть знает мое имя 3

Глава 9

Вскоре показался собор. Серый и величественный. Он стоял в центре площади, мрачно нависая над округой. Несколько стрельчатых окон оказались освещены, и за ними угадывались очертания монахов. Мне кажется, что я даже заметил любопытную бородатую физиономию, приникшую к стеклу.

Тень тоже заметила монахов и показала им неприличный жест.

— Выкусите, недоноски! — истерично выпалила она и следом глянула на отряд стражников, выскочивших на площадь.

Они сразу же принялись стрелять в нас из револьверов и швырять магоформы. Но мы уже нырнули в узкую щель между особняками и, чуть ли не боком, помчались между стен, сложенных из блоков.

Я умудрился порвать рукав и потерять левый ботинок. Он угодил в какую-то выбоину. И я не стал спасать его, а продолжить бежать за девчонкой. А та выскочила из щели и очутилась ещё на одной площади. Только эту теперь занимала пирамида со срезанной вершиной. К ней вели широкие истёртые ступени, по бокам которых горели факелы. Площадь же освещали горбатые электрические фонари.

На вершине пирамиды красовались Врата Богов, а у подножия стояла очередь из десяти человек. Они тревожно оглядывали площадь и возбуждённо шептались, явно обсуждаю облаву, устроенную стражниками, перебудившими весь Золотой квартал.

Один из людей медленно и торжественно поднимался по ступеням пирамиды, вознамерившись пройти через Врата Богов. А те пока не подавали признаков жизни, то бишь не светились голубым светом.

— С дороги, проходимцы! — крикнул Тень тем людям, что стояли около пирамиды.

Они испуганно бросились в разные стороны, не став спорить с эльфийкой, окутанной защитной магией. Да и выметнувшиеся на площадь стражники добавили веса её словам. Любой бы понял, что эта ушастая девчонка и мёртвый красавчик — опасные преступники, раз за ними гонится такая орава стражников. А их и правда было много: штук тридцать.

В общем, среди околачивающихся около пирамиды людей смельчаков не нашлось. Никто не попытался задержать преступников, так что мы с девчонкой помчались по ступеням к Вратам Богов. Однако на нас обратил внимание человек, бредущий к вершине. Он повернул голову, помедлил пару мгновений и поскакал к Вратам. А те начали разгораться… По арке побежали голубые искорки и задрожал воздух вокруг неё.

— Если сейчас этот чёрт обгонит нас и нырнёт во Врата, то в следующий раз они включатся лишь через час. Верно⁈ — выпалил я.

— Ага, — прохрипела девчонка, бегущая из последних сил. Её шатало из стороны в сторону, а по юному лицу стекали капли пота. Глаза уже затянулись отупляющей усталостью, когда хочется просто упасть и на всё наплевать.

— Нам такой вариант не подходит, — отбарабанил я, повернув голову назад. Стражники уже бежали к пирамиде, не оставляя попыток нагнать нас.

— Всё, — едва слышно выдохнула эльфийка. — Не могу больше…

— Я тебя спасу, — пообещал я ей и что было сил рванул к вершине, попутно принявшись швырять магию в того урода, что мчался ко Вратам, уже засиявшим бледным голубым светом, озарившим округу.

Однако этот гад оказался магом огня, пусть и слабеньким. Он закрылся защитными магоформами, отразившими мои атаки. Брызги от столкновения магических энергий отразились в глазах отставшей эльфийки. Она уже ползла на четвереньках, с трудом преодолевая ступени.

— Твою мать! — вне себя от злости выдал я, скрежеща зубами. — Тёмные боги словно действительно ополчились против меня. Ну разве не могла ко Вратам идти какая-нибудь бабушка, помирающая прямо на ходу⁈ Но — нет! Маг! Да ещё, млять, какой прыткий! Он будто всю жизнь готовился к этому забегу! Надо что-то с ним делать… Стой, друг! Я заплачу тебе гору золота! Остановись!

— Да вот хрен тебе, — донёсся его приглушённый расстоянием мерзкий, высокий голосок, скребущий барабанные перепонки. — Я всё просчитал! Тот, кто сейчас пройдёт через Врата, станет богом. И это буду я, а не ты! Хи-хи.

Его крысиный, торжествующий смех ворвался в мои уши. И ведь этот придурок действительно верит в свои расчёты. Он без всякого сомнения мчался к Вратам. А те становились все ближе и ближе к нему. И, казалось, что уже ничто не сможет остановить его.

Но тут мне в голову пришла отчаянная идея…

— Ну, сука, держись, — прошипел я и активировал «кляксу» В-ранга.

Да, она была выше уровнем, чем мой перстень. Но магическая побрякушка всё-таки сумела исторгнуть её, но тут же взорвалась. Да так взорвалась, что у меня руку оторвало по локоть, а сам я грохнулся набок. Но зато «клякса» вонзилась в защиту бегуна, проломила её и впилась в его тело.

Чёртов «математик», что-то там высчитавший, пронзительно завопил, с ужасом глядя на то, как его тушка стремительно гниёт. Он упал на колени и пополз к Воротам. Они уже были совсем рядом, в каких-то двух-трёх метрах от него.

— Сдохни же! — выхаркнул я, встал на ноги и помчался к вершине, попутно бросив взгляд на стражников.

Они уже спеленали Тень и теперь мчались за мной, открыв огонь из револьверов. Мимо меня засвистели пули и зашуршала магия. Кое-что попадало в мои защиты, но они пока держались. Тело же даже с оторванной рукой вполне хорошо функционировало. Рука — это же не нога. Поэтому я довольно шустро бежал по ступеням, вцепившись взором в гниющего бегуна. Он превратился в жижу с костями буквально в полуметре от Врат. А те уже полностью разгорелись, сияя, как пламя Прометея в ночи.

Я преодолел последние ступени и влетел во Врата, отчаянно надеясь, что Список — это не мистификация.

Меня накрыла тьма, а затем я почувствовал чудовищную боль, словно в моё тело слюнявыми пастями впились десятки голодных псов, решивших разорвать мою плоть. Нет, не плоть. Саму душу!

Казалось, что боль никогда не пройдёт. Она сводила меня с ума. И я бы, наверное, сорвал горло, пронзительно вопя, но оно у меня попросту отсутствовало.

Я вообще не понимал, что происходит. Вроде бы моя душа после перехода через Врата покинула тушку лича, но куда она попала? Может, я всё-таки умер и сейчас лечу на перерождение? Вот это был бы эпический провал.

Но вдруг тьму разорвало свечение. И оно оказалось не белым, как во время перехода из тела в тело, а золотистым.

Моя душа устремилась к свечению, как мотылёк к зажжённой лампочке. И буквально через миг я очутился в этом свечении, а потом снова наступила тьма. Однако появилось ощущение реальности.

Я чувствовал под своей щекой шероховатый камень то ли плиты, то ли мощёной дороги. Кажись, я лежу на ней. Причём голым. Наверное, надо бы украдкой открыть глаза и осмотреться. Чувствую я себя на удивление хорошо, поэтому, ежели чего, могу и сразу в драку ввязаться, если кто-то решит покуситься на мою жизнь.

Мой левый глаз чуток приоткрылся и увидел древний, как дерьмо мамонта, храм. В жаровнях изгибались языки пламени, потолок подпирали потрескавшиеся мраморные колонны, а около белой, как алебастр, стены, красовались искусно выполненные статуи. Какие-то уже наполовину разрушились, а какие-то казались новенькими, словно вчера сделанными.

— Можешь встать, хватит притворяться, — раздался позади меня глубокий, властный мужской голос.

— А я и не притворяюсь. Просто наслаждался лежанием на плитах, — иронично проговорил я, резко приняв вертикальное положение.

Я действительно оказался голым. При этом я был в своём родном теле, в том самом, в котором родился. Мой взор сразу заприметил знакомый изогнутый шрам на ноге. Я получил его, когда сверзился с забора, кидая камни в толстого стражника.

— Вероятно, у тебя много вопросов, — произнёс седобородый, благообразного вида старец в белой хламиде и с золотым обручем на длинных, седых волосах.

Его лицо было испещрено бесчисленными морщинами, крючковатый нос нависал над бледными губами, а в ярких, синих глазах горела такая магическая мощь, что мне аж захотелось попятиться. Но я наоборот — до хруста расправил плечи и вскинул голову, бесстрашно глядя на этого старца, явно прожившего уйму лет. От него буквально веяло древностью, как и от всего этого места.

— Вы не ошибаетесь. Вопросы есть, — наконец-то проговорил я, нисколько не стесняясь своей наготы. — И вот первый… Я стал богом или просто умер и теперь меня ждёт перерождение?

— Пойдём, Абрат, — приглашающе махнул рукой старец, назвав меня по имени, тому имени, что дала мне мать при рождении.

— Если вы знаете моё имя, то назовите своё, — проговорил я, двинувшись за дедком.

— У меня много имён, но ты можешь называть меня Ой.

— Хм, я уже слышал это имя. Так называют одного из богов высшего пантеона. Он отвечает за всё, что связано с рождением. Обладает магией жизни, — произнёс я, почувствовав, как от волнения покалывает подушечки пальцев. Бог! Передо мной настоящий бог!

— Верно, — кивнул старик, подвёл меня к статуям и указал на одну. — Кто это?

— Парень какой-то, — недоумевающе произнёс я, прищуренными глазами рассматривая экспонат. — Его недавно вырезали из мрамора. Физиономия, конечно, у него довольно высокомерная и слащавая, а поза горделивая. Мне бы такой человек не понравился, ежели бы он существовал в реальной жизни. Наверняка, он был бы ещё тем засранцем. Постойте… этот шрам на ноге. Так это же я!

— Верно. Это младший бог смерти Абрат.

Меня тут же охватило невероятное облегчение. На губах появилась дурацкая улыбка, а ноги подогнулись. Я сделал это! Мне удалось стать богом! Всё было не зря!

Хотелось плясать и орать во всё горло от счастья. Но я, пусть и с огромным трудом, однако всё-таки подавил эмоции и натянул на физиономию каменное выражение. Не пристало богу смерти, пусть даже младшему, лыбиться, как идиоту.

Старик же с печалью в глазах посмотрел на меня и проговорил:

— Придёт время, когда твоя радость испарится, и ты поймёшь, что быть богом — тяжёлая ноша.

— Да, да, я всё понимаю, — отмахнулся я и следом спросил: — Поведайте же мне о тех плюшках, что сулит статус бога. Да и вообще, введите меня в курс дела. Вы ведь явно здесь за этим.

Ой тяжело вздохнул, заложил руки за спину и двинулся вдоль шеренги изваяний:

— Как ты уже понял, каждая из этих статуй — это бог. Кто-то жив, а кто-то уже погиб. Но всех их питала вера разумных существ. Без неё любой бог не сильнее обычного архимага. Тебе нужно будет завоевать веру существ. Строить для них храмы, зиккураты или иные здания, куда мог бы прийти каждый желающий и помолиться богу смерти Абрату. Но сам ты не должен возводить места для поклонения себе. В мирах смертных ты должен действовать только через своих эмиссаров. Так велит закон Равновесия. А ежели ты нарушишь его, то Первый тебя покарает.

— А кто такой Первый? — мрачно спросил я, заподозрив, что жизнь богов — это совсем не пьянки до упаду и вседозволенность.

— Самый сильный из нас. Никто не знает, как он выглядит и над чем властвует. Он всегда приходит из ниоткуда в новом обличии и молча делает своё дело. Даже имя Первый ему дали другие боги. Истинного его имени не знает никто. Однако все боги знают, что именно Первый следит за соблюдением Законов из Великой Книги. Напомни, чтобы я дал тебе экземпляр.

— Непременно, — кивнул я, облизал губы и, помявшись, спросил: — А вот, если вдруг, один мой знакомый бог захочет уничтожить империю мерзопакостных существ, то что будет, если он разрушит их столицу, перебив всех правителей?

— Первый отправит его в Никуда. Ты же знаешь, что боги не перерождаются? Колесо не принимает их души.

— Ого-го, — почесал я в затылке. — Вот это новости.

— А так ли уж тебе нужно было становиться богом? — понимающе усмехнулся старик. — На тебе теперь лежит великая ответственность. Будучи младшим богом смерти, ты должен помогать заблудшим душам добираться до Колеса.

— Призракам, духам и прочим монстрам, коими стали люди после смерти? — вопросительно заломил я бровь. — По моим сведениям, их нынче так много, что впору поднять вопрос о некомпетентности других богов смерти. Я же не один такой.

— Не один. Но все они выполняют свои функции. Кто-то лучше, кто-то хуже, но никто не отлынивает, даже те, кто погряз в интригах.

— Интриги я люблю, но чую, что мне пока в них лучше не встревать.

— Мудрое решение, — похвалил меня Ой.

— А вот если вернуться к проблеме моего знакомого бога, — проговорил я, прекрасно понимая, что такой чушью не обману древнего бога, который уже песком кашляет. Но всё-таки мне почему-то не хотелось прямо говорить, что ящеров хочу уничтожить именно я. — Так вот эмиссары моего знакомого бога могут разгромить империю этих зловредных существ, после поражения которых трава сразу же станет зеленее, девке симпатичнее, а солнышко ласковее? Первый не станет убивать этого бога? Или всё же грохнет его?

— Не станет, — обнадёжил меня старик. — Боги часто воюют руками разумных созданий. Возможно, и за империей этих поганых существ стоит какой-то бог, а может и коалиция из богов.

— О как, — неприятно изумился я.

Мда, ежели за чешуйчатыми спинами ящеров действительно высятся фигуры богов, то дело осложняется в сотни раз. Впору пересмотреть план мести. Но я решил пока не ломать голову над тем, как сломаю хребет империи ящеров, а переключился на более насущные проблемы.

— Уважаемый Ой, а как мне выполнять свои функции бога смерти? Как находить тех, кому следует помочь отправиться на Колесо? И, может быть, мне выдадут такое же обиталище, как у вас? Хотя в нём, конечно, пора сделать ремонт. Если хотите, я могу показать вам крутой мир, где живут потрясающие мастера из Средней Азии. Они вам тут быстро все приведут в порядок. Плиточку положат, стены выровняют, а потолок натяжной сделают.

Старик отрицательно покачал головой и пророкотал:

— Итак, юный бог, по Законам Великой Книги ты должен получить от старшего бога Жизни, то бишь от меня, экземпляр Великой Книги, а еще пять божественных магоформ.

— Может, семь?

— Хм, а ты точно не хотел стать богом торговли? — нахмурился дедок и отрезал: — Пять. Только пять. У меня нет желания пасть от руки Первого.

— Пять как-то маловато.

— В последствии ты сможешь получить и другие божественные магоформы. Их могут дать тебе боги.

— Наверное, не за просто так? — вздохнул я. — Альтруистов среди богов нет?

— Естественно, — улыбнулся старик Ой. — Для того, чтобы ходить между миров, ты получишь «Дверь Богов». Для поиска заблудших душ — «Компас». «Голос» — для разговора на расстоянии с любыми существами, кои служат тебе, либо молятся тебе. «Временное бессмертие» — для твоих слуг. И «Переселение душ».

— Мда, — мрачно выдал я, всем своим видом показывая, что список как-то скудноват.

— Не вздыхай, — бросил мне бог. — Зато тебе больше не придётся пользоваться этим неудобным магическим перстнем.

— Ну да, неплохо.

— В тебе ещё очень много человеческого, — покачал седой головой старик Ой. И над его иссохшей ладонью закружились пять насыщенных голубых шариков магии. — Готов получить магоформы, младший бог смерти Абрат?

— Готов, — кивнул я и мужественно не стал зажмуривать глаза, хотя понимал какая боль ждёт меня. Часть моего сознания даже пожалела, что я не в бесчувственном теле лича.

И я не ошибся, боль была дикой. Когда шарики магии вошли в мою грудь, я чуть не заорал. Но мне всё же каким-то чудом удалось сдержать вопль, рвущийся из самых глубин моего тела. Но вот дрожь, конечно, я сдержать не сумел. Меня несколько секунд трясло так, словно моя нога наступила на оголённый высоковольтный провод. Даже слеза выступила из уголка левого глаза.

Я смахнул её, когда боль ушла, а затем хрипло проговорил:

— Это… это было незабываемо.

— Хм, ты один из немногих богов, кто не упал. Возможно, тебя ждёт большое будущее, — задумчиво проговорил старик Ой и следом многозначительно указал взглядом на бронзовую дверь с клёпками.

— А как же мой том Великой Книги, — напомнил я, направившись к двери крохотными шажками, чтобы не бередить притихшую боль, до сих пор блуждающую по моему телу.

— Верно. Всё время забываю о ней, — виновато изрёк бог и прямо из воздуха извлёк пыльный, увесистый том с золотым переплётом и кожаной обложкой с хитрой застёжкой. — Книгу может открыть только бог, если капнет на неё своей кровью.

— Ясно, — сказал я и взял книгу.

— Теперь тебе точно пора.