Даже Смерть знает мое имя 3

Глава 21

— Пора, — проговорил некромант, посмотрев на стрелки часов.

По площади покатился скорбный колокольный звон, отмеряющий прошедшие после полудня часы. Толпа притихла, ожидая появления широко разрекламированного бога смерти.

Я встал, одёрнул сюртук, поправил цилиндр и медленно двинулся к балкону, ритмично постукивая тросточкой по полу. За окном уже царствовали сумерки, сражающиеся с уличными фонарями, которые были приведены в порядок. В каждом из них поменяли лампочки по такому случаю. В домах же, окружающих площадь, горел свет, помогающий фонарям.

Я показался на балконе с последним ударом колокола и увидел толпу, оккупировавшую площадь. Кто-то даже забрался на фонтан и на статую деда нынешнего князя. Как говорится, яблоку негде было упасть.

Люди прижимались друг к другу и во все глаза смотрели на меня. Даже вороны, усевшиеся на крыше соседнего здания, уставились на меня блестящими, чёрными глазами. Одна из птиц насмешливо каркнула. И этот звук разорвал тишину, будто выстрел. Народ как-то разом принялся переговариваться, оценивая вид бога смерти. И признаться, оценка оказалась весьма низкой. Горожане были разочарованы. Ещё бы… я выглядел, как человек, а когда ждёшь бога — ожидаешь чего-то эдакого: некоего пятиметрового исполина с крыльями, хвостом и светящимися рогами.

— Пусть мой вид не смущает ваши сердца. Я принял его, дабы быть ближе к вам! — громогласно проговорил я, заметив громкоговоритель, лежащий на стуле, обосновавшимся в углу балкона. Нет, пожалуй, и без него справлюсь. — Важно лишь содержание, а не форма!..

Люди вроде бы стали прислушиваться к моим словам, а я продолжал изрыгать философско-возвышенные умозаключения, стараясь выглядеть высшим существом, чья мудрость не знает границ. И народ начал проникаться моими речами, но всё же одних слов им будет мало. Нужны доказательства.

— Ведите арестантов! — громко выдал я и повелительно взмахнул рукой.

Тотчас возникло движение возле края площади, где в неё впадала узкая улочка. Толпа начала раздвигаться, пропуская скованных одной цепью бандитского вида мужиков, окружённых служивыми. Последних специально подобрали самых симпатичных для людских глаз: рослых, с открытыми, честными лицами и ясными глазами. Надо было показать народу, что, мол, вот какие удальцы и красавцы охраняют ваш покой.

Преступников же в противовес служивым взяли самых мерзких на вид: с волчьими ухмылками, грубыми, тупыми лицами и бегающими глазками, будто бы ищущими кого зарезать или что бы такое стибрить.

Толпа с брезгливостью смотрела на преступников, а те отпускали всякие непристойности и оскорбления.

— Убить их! Повесить этих выродков! — заорал кто-то из толпы. Ну, не совсем кто-то, а обученные этому люди княжны.

— Пусть бог смерти Абрат уничтожит их и докажет свою силу! — донёсся другой голос.

— Эти бандиты не заслуживают никакого снисхождения! — вторит третий голос, уже из совсем другой части толпы.

Народ одобрительно заворчал, услышав крики подсадных заводил.

— Если вы этого хотите, то так тому и быть! — возвестил я и тотчас добавил: — Преступники умрут, а их тела достанутся более достойным…

Горожане удивлённо уставились на меня и затихли в ожидании разъяснений.

По площади гулял лишь негромкий звон цепи, сковывающей преступников, которых практически подвели к деревянному помосту, сооружённому около стены ратуши. Он располагался по левую руку от меня буквально в паре метров от балкона.

— Я, будучи богом смерти, могу переносить души людей из одного тела в другое! — прогрохотал я, мельком глянув на бандитов, которых выстроили на помосте в одну линию. Толпа должна была хорошо видеть их. — Ежели на площади есть больные, увечные, старые или иные люди, что готовы перенести свои души в тела этих бандитов, то выходите на помост. Конечно же, после переноса души вас сразу же отпустят. Грехи этих бандитов не будут ложиться на вас. И отпустят вас с новыми документами. Вы будете носить те же имена, что и прежде, а также владеть тем же имуществом. В ваших документах лишь изменится фотокарточка и появится отметка о смене тела.

Народ начал неуверенно переглядываться, явно струхнув. Даже те, кто хотел бы поменять своё тело, побаивались выходить на помост. Всё-таки я предлагал им чистую фантастику, в которую сложно было поверить. Благо, я и этот момент предусмотрел.

— Я хочу, ваша божественность! — раздался надсадный хрип, вылетевший изо рта древнего старика, опирающегося на плечо одного из троицы своих внуков. Они всей большой семьёй стояли в толпе, недалеко от балкона.

Я повелительно указал пальцем на помост, и внуки повели к нему деда, а весь остальной народ начал вытягивать шеи, чтобы с любопытством посмотреть на человека, решившегося на перенос души.

Я с неудовольствием заметил, что некоторые горожане опять остались разочарованы. Дескать, что старику терять? И так вот-вот помрёт. Однако у меня и на них найдётся управа.

Пока же внуки под руки затащили старика на помост. Ноги уже плохо слушались его.

— Выбирай любое тело, смертный! — громко сказал я, махнув рукой на шеренгу преступников, пытающихся храбриться. Они скалили жёлтые зубы, гордо вскидывали головы и сверкали глазами.

А один чёрт даже посмел грязно сострить:

— Бери моё тело, старикан, у меня елда по самые колени. Гы-гы.

Некоторые бандиты поддержали его грубым смехом, а остальные смолчали.

Старик же с помощью внуков прошёл вдоль шеренги и ткнул кривым дрожащим пальцем в широкоплечего детину с толстыми руками и мощными ногами. Такой может без топора деревья валить. Ему хватит лишь своей собственной силы. Готов поспорить, что он способен выдернуть из земли какую-нибудь берёзку.

— Хрен тебе, дедан! — выхаркнул здоровяк, играя желваками, едва не протыкающими кожу. — Моё тело принадлежит лишь мне. И никто не посмеет…

Он захрипел на полуслове, когда вырвавшаяся из моей руки «стрела» ударила его в сердце. Она заставила прогнить плоть бандита, из-за чего тот сперва упал на колени, а потом грохнулся на грудь и надсадно захрипел.

Толпа слитно выдохнула, кто-то закричал. А затем народ снова выдохнул, узрев вторую мою «стрелу». Она вошла в спину старика, добравшись до его сердца. Дедок повис на руках своих внуков, но те были подготовлены к тому, что произойдёт, поэтому не отпустили тело. Они лишь лихорадочно покосились на деда, безвольно уронившего голову на впалую грудь.

Две души вылетели из тел чуть ли не одновременно. Душу здоровяка я ловить не стал, а вот дедка поймал с помощью «бумеранга», а затем отправил его душу в тело здоровяка, использовав «Переселение душ». Ну и следом я швырнул в тело бандита «Временное бессмертие». Последняя магоформа быстро принялась латать тело, которое, казалось, было мертво окончательно и бесповоротно.

Народ же подался к помосту, до рези в глазах глядя на тело бандита.

Над площадью воцарилась напряжённая тишина. Я чувствовал кожей лихорадочное возбуждение людей.

— Он открыл глаза! — внезапно выдохнул мужик, стоящий чуть ли не у самого помоста.

Дедок в теле здоровяка действительно распахнул зенки и под изумлённые восклицания людей сел на колени, удивлённо рассматривая свои руки. Потом он принялся ощупывать своё лицо, искажённое гримасой полного охренения. Всё-таки старик до конца не верил в то, что все выйдет тип-топ.

— Получилось! Получилось! — ликующе взревел дедок, кинувшись к своим внукам. — Иван, Козьма, это я — ваш дедушка Пётр Ильич!

Члены семьи принялись обнимать старика, а в толпе, конечно же, нашлись скептики, в чьи головы пришла мысль о том, что это просто спектакль.

— Дабы никто не сомневался в том, что я вселил в тело преступника душу этого старика, задайте ему какие-нибудь вопросы, ответы на которые знает только он! — повелел я людям. — Смелее! Не бойтесь!

Поначалу народ неуверенно переглядывался, а затем из середины толпы вылетел мужской голос:

— Пётр Ильич, а помнишь, как я яблоки у тебя из сада воровал? Сколько мне тады годков было⁈

— Чей это там голос? — глянул на толпу новый владелец тела здоровяка. — Гришка, ты, что ли? Не яблоки ты у меня воровал, а груши! А потом с полной задницей соли убежал, када я в твой зад разрядил свою верную двустволку.

— Было такое, — сознался Гришка, после чего народ неуверенно захохотал и заулыбался.

— Ну, кто ещё⁈ — громко сказал дедок, объятый ликованием. — Давайте свои вопросы! Но только сразу скажу! Я — это я! Клянусь, чем хотите! А всё благодаря богу Абрату. Низкий ему поклон.

Дедок вместе со своей семьёй низко мне поклонился, а люди из толпы стали закидывать его вопросами. Старик без запинки отвечал на них, и постепенно народ стал верить в то, что я всё сделал без обмана.

Показались и ещё желающие получить новые тела. Бандиты же принялись орать, что не дают своего позволения на пользование их телами. Но я их слушать, конечно же, не стал. Просто приказал служивым заткнуть кляпами их рты, а затем поскрёб по сусекам, собирая ману, и принялся за желающих поменять тела. Ими оказались старики, калеки и один горбун. Мне потребовалось охренеть сколько магической силы, чтобы перенести их души в тела бандитов. Зато я был вознаграждён тем, что эти счастливчики ещё больше упрочили веру людей в меня. Толпа же расспрашивала их, порой задавая весьма каверзные вопросы, но новые хозяева тел достойно отвечали, даже несмотря на то, что их пронизывало счастье. К примеру, бывший безногий калека, а ныне владелец здорового тела, аж расплакался от радости, встав на ноги.

После такого народ на площади зашумел и заволновался. Кто-то впал в экзальтированное состояние и громко восхвалял бога Абрата. Ему в этом охотно помогали заводилы. И вскоре уже вся толпа скандировала моё имя, а я впервые в жизни почувствовал в груди какой-то пока ещё едва ощутимый огонёк. Это была буквально одна искорка. Искорка божественной маны, которую дала мне вера людей.

Я едва сдержал довольную улыбку, а затем простёр руку над толпой и громко проговорил:

— Сегодня я продемонстрировал вам свою мощь и доброту. Раздал тела нуждающимся. Но впредь только достойные смогут получить новые вместилища для их душ.

— Мы будем достойны! — выкрикнул заводила из бушующей толпы, а затем встал на колени.

Следом за ним и остальные люди начали опускаться на колени.

— Веди нас, бог Абрат! Мы готовы служить тебе! Обучи нас своей вере! — заорал ещё кто-то из заводил, а толпа поддержала его восторженным гудением.

— Повторяйте слова клятвы, сказанные моим фамильяром! — громко выдал я и щёлкнул пальцами.

Тотчас на ограду балкона уселся Аким и поприветствовал горожан. Те ахнули, узрев говорящую птицу, но сегодня они уже столько всего увидели, что быстро успокоились и стали повторять слова клятвы, вылетающие из клюва фамильяра.

— Эх, сейчас бы ещё какой-нибудь прорывчик бы произошёл, — пробормотал я, глядя на крыши. Но за ними не пряталось зелёное свечение. Оно и не появится, ведь до полуночи ещё было несколько часов. А жаль… Если бы я сейчас разметал чудовищ на глазах у толпы — это была бы шикарная финальная точка.

Хотя и сейчас народ пожирал меня глазами, а кто-то с огромной завистью смотрел на тех, кто обрёл новые тела. Это же ещё дополнительные годы жизни, вторая молодость и соответствующие плюсы в виде плотских утех и прочего. Как бы новые хозяева тел не спились на радостях. А то начнут отмечать и закончат через неделю в канаве. Ладно, это их дело. А мне нужно закончить своё.

— Служите верно своему богу — и вы получите моё расположение! — громко сказал я и поманил пальцем ректора с Бульдогом. Они вышли на балкон и встали рядом со мной. — Вот мои первые эмиссары! Может, вам уже знакомы их лица, но внутри этих тел другие души! Это всеми известный ректор Чернявской академии и простой охотник по имени Пётр Снегирев. Они потеряли свои тела, но обрели новые, которые лучше прежних!

Разгорячённый народ взревел, приветствуя моих эмиссаров. А я многозначительно посмотрел на ректора. Тот еле-еле кивнул и взял громкоговоритель, чтобы на фоне бога, то бишь меня, выглядеть немного ущербнее. Мол, у него не такой громогласный голос, как у меня, вот и приходится пользоваться громкоговорителем.

Ректор принялся цветисто и красочно рассказывать, как я спас его от гибели в подвале некоего особняка. Аристократ хвалил меня изо всех сил, а Бульдог порой поддакивал.

Закончил же ректор так:

— … Любой человек может стать эмиссаром бога Абрата! Дворянин, простолюдин, без разницы! Кто угодно может встать рядом с богом, если будет достоин этого!

Толпа опять взревела. А я снова покровительственно обвёл её рукой и выдал:

— Ежели вы все будете достойно служить мне, то ваша вера позволит мне защитить этот мир от любых напастей, в том числе и монстров из прорывов.

Я кивнул на прощание, величаво развернулся и, под восторженные крики людей, скрылся в ратуше вместе с ректором и Бульдогом.

— Блестящее выступление, — похвалил меня некромант, отойдя от окна.

— Неплохо, — промолвила и княжна, косясь на бутылочку вина, красующуюся на столе в окружении хрустальных фужеров.

Ректор сразу всё понял и откупорил вино, после чего принялся разливать его по фужерам. В комнате тотчас появился насыщенный запах дорогого вина.

— Лучшее вино из подвалов князя, — кивнула на бутылку Синявская и с ухмылкой добавила, насмешливо глядя на меня: — Видите, как я вас уважаю. Отдаю самое дорогое. Буквально от сердца отрываю.

— Не заговаривайтесь, ваша светлость. У вас же нет сердца, — усмехнулся я и взял фужер, в котором плескалась рубинового цвета жидкость. — Ну-с, давайте выпьем за то, чтобы у меня и впредь всё получалось.

Некромант подал фужер княжне, ректор цапнул свой, а Бульдог замялся, не решаясь цапнуть последний оставшийся на столе фужер. Всё-таки он простолюдин, не привыкший выпивать в обществе аристократов. Однако после моего кивка он всё же цапнул фужер. Мы все сделали по несколько глотков, после чего я проговорил:

— Сударь Стоцкий, нужно распустить слух, что я вышвырну из этого мира ящеров, ежели люди будут как следует поклоняться мне.

— Сделаю, господин Абрат, — кивнул лысой головой старик и уселся на стул. — Думается мне, что слух и так поползёт. Вы ведь сегодня упомянули об этом на своей презентации.

— Да, вы всех поразили, — посмотрел на меня ректор. — Народ до сих пор не расходится. Горожане всё ещё скандируют ваше имя.

Я подметил, что по лицу княжны пробежала недовольная гримаса. Не её же имя выкрикивает народ.

— Не ревнуйте, ваша светлость, когда-нибудь и ваше имя будут выкрикивать горожане, — проговорил я.

— И вы даже не добавите какую-нибудь типичную для вас остроту? — хмуро глянула на меня Синявская. — Что-то вроде… народ будет выкрикивать «Долой княжну! Долой Синявскую! На кол её голову».

— Прям с языка сняли, — улыбнулся я.

Некромант громко покашлял в кулак, отвлекая нас от очередной пикировки, а потом проговорил, откинувшись на спинку стула:

— Ну, господин Абрат, ждите делегации от высокопоставленных аристократов. Особенно от тех, кто уже в возрасте. Многие хотят пожить подольше, так что вам будут служить хотя бы по этой причине.

— А я думал из-за моего прелестного характера, — иронично усмехнулся я и серьёзно добавил: — Я всё это понимаю, сударь, поэтому надо будет соорудить систему фильтрации. Не буду же я встречаться со всеми желающими? Пусть сперва эти желающие поговорят… к примеру… с ректором. Возьмётесь, сударь, за это дело? Сумеете отсеять полезных людей от тех, кто забудет обо мне, едва получив тело?

— Попробую, — не слишком уверенно сказал аристократ.

— Бульдог тогда будет заниматься таким же отсеиванием, только его клиентами станут простолюдины.