Чужак из ниоткуда-5

Глава восьмая Как передвигаться по космическому кораблю. Знакомство с «призраком».Малыш. Люди и плазмоиды

Когда космический корабль движется в пространстве по инерции с выключенными гравигенераторами, расположение его отсеков относительно друг друга становится «горизонтальным».

Условно, разумеется.

Исчезают понятия «верха» и «низа», по кораблю не ходят, а фактически летают, поэтому кажется, что он движется «горизонтально». Так человеку привычнее.

Но, как только возникает сила тяжести, вызванная ускорением или работой гравигенераторов, корабль немедленно становится вертикально. «На хвост», как говорят гарадские космолётчики. Появляется «верх» и «низ», а, следовательно, «пол» и потолок'. И мы уже не летаем по кораблю, а ходим.

Причём не горизонтально, как часто описывают простодушные фантасты, а вверх-вниз. Переходя с палубы на палубу.

Общая длина «Горного эха» сто сорок метров.

От палубы, на которой расположена кают-компания, до реакторного отсека сорок два метра. Или десять палуб (палубы разной высоты), соединённых люками, лестницами и даже лифтом.

Мы воспользовались лифтом — так быстрее.

Вышли внизу, за одну палубу до реакторного отсека. Перешли на лестницу.

— Уверен, что так будет лучше? — спросила Джиа.

— Нет, — ответил я. — Но решение принято, верно?

Ещё в лифте я решил, что мы спустимся на реакторную палубу по лестнице. Дело в том, что лифт останавливался точно напротив двери, ведущей в реакторный отсек. Там же, перед дверью, находился сейчас и «призрак».

Получалось слишком неожиданно. Р-раз! Лифт останавливается, двери раздвигаются и — нате вам! — вот он «призрак» в двух с половиной метрах от нас, а вот и мы — прямо перед ним. Возникли, можно сказать, из стены.

Нет, аккуратнее надо.

Лестница и люк рядом, но всё-таки немного в стороне.

Потихоньку, полегоньку, осторожно.

— Я первый — ты за мной, — сказал я тихо Джиа и коснулся сенсорной клавиши. Люк бесшумно ушёл в переборку.

Хорошо, что сила тяжести в одну десятую от гарадской, подумал я. Больше свободы движений.

Сразу спускаться не стал. Для начала вошёл в орно, свесился и заглянул через люк на реакторную палубу.

Вот он, «призрак», метрах в четырёх. Маленькое серебристое облачко, внутри которого сплетаются и расплетаются туманные узоры и время от времени пробегают яркие огнистые искры.

Как интересно, вне орно этих искр я не замечал. Что это может быть?

Визуализированные мысли и чувства?

Да вы фантаст, батенька, сказал я себе по-русски и мысленно обратился к «призраку»:

— Я здесь. Я друг. Не бойся меня.

Не словами.

Обозначение места. Чувство приязни. Чувство открытости.

«Призрак» замер.

Медленно повернулся вокруг горизонтальной оси.

У него не было глаз, но мне показалось, что он меня увидел и теперь смотрит, оценивая.

— Я друг, — повторяю посыл. — Не бойся меня. Давай пообщаемся.

Испуг и неуверенность. Любопытство. Но испуга и неуверенности, кажется, меньше.

— Я не один. Со мной ещё один человек. Он тоже друг. Всё хорошо, — чувство покоя, удовлетворения.

В ответ — любопытство.

Медленно спускаюсь по лестнице, плавно делаю знак Джиа.

Астробиолог спускается и становится рядом со мной.

Любопытство и снова неуверенность.

Джиа тоже в орно, я вижу это по её ауре. Интересно, как нас видит и воспринимает «призрак»? Впрочем, неважно. Главное, чтобы не боялся.

— Давай знакомиться. Меня зовут… — я помедлил. — Серый, — посыл светло-серого, жемчужного цвета. — Видишь, я почти такого же цвета, как ты.

— А ведь правда, — шепчет Джиа. — Твоя аура светло-серая с жемчужным оттенком.

— Твоя — лазурная, — ответил я.

— Ага, меня и в детстве так звали, — сказала она, улыбаясь. — Лазурь. Любимый цвет.

— Представься ему.

— Как?

— Мысленно совмести лазурный цвет с твоим «я» и мысленно отправь ему этот посыл.

— Сейчас попробую.

Прошло несколько секунд.

Вот он, ответ. Ощущение чего-то маленького, слабого, милого и одинокого.

— Малыш, — сказал я. — Ты Малыш?

Сомнение, согласие.

— Малыш, — повторил я. — Будем звать тебя так.

Мы думаем словами, это верно. Но не всегда. Иногда картинками-образами. А если каждое слово сопровождать картинкой-образом, то получится почти телепатия. Для того, кто такие образы способен воспринимать.

«Призрак», кажется, воспринимал. Да что там «кажется», точно воспринимал. Как дельфин.

Я не знал, слышит ли он, воспринимает ли звуки — колебания воздуха или любой другой атмосферы-среды. Он с Юпитера, атмосфера там есть (ещё какая!). Значит, есть и звуки.

Может быть, всё-таки воспринимает?

Поэтому я сопровождал свои мысленные посылы-образы и посылы-чувства словами. Говорил медленно, спокойно, с максимально дружеской интонацией.

Так говорят с испуганными детьми или животными.

— Малыш, попробуй рассказать, что с тобой произошло. Как ты здесь оказался?

Это была выматывающая работа.

Таскать камни, копать землю или, к примеру, заготавливать верблюжью колючку намного легче. Можете мне поверить.

Выматывающая, но интересная, не поспоришь.

Не хвастаюсь, скажу, что нам с Джиа удалось наладить общение с Малышом.

Два часа без малого мы провели на палубе реакторного отсека и за это время узнали следующее.

Малыш и впрямь оказался малышом. Детёнышем. Назвать его ребёнком язык не поворачивался, не смотря на его явную разумность.

Как мы поняли, что он разумен? По ответам. Они были очень эмоциональны, но обладали определённой логикой. Примерно такой же, какой владеют дети.

К примеру, он поначалу даже пытался нас неуклюже пугать, «рассказывая», что, если мы будем его обижать, придут «родители» и всех больно накажут. А его заберут домой.

Он был с Юпитера, совершенно точно, потому что на вопрос: «Покажи свой дом» транслировал картинку именно Юпитера. Бурый Джуп выглядел точ-в-точь таким, каким Джиа и остальные члены команды «Горного эха» видели самую большую планету Солнечной системы с Каллисто. Включая Большое Красное Пятно. Они — своими глазами, мы с Быковским и Сернаном в видеозаписи.

Сколько Малышу было лет?

Не знаю. У «призраков» не было понятия «год». Они измеряли время таинственными «приливами». Это были какие-то природные явления, связанные с грандиозными перемещениями атмосферных масс в глубине планеты и происходящие с такой же неотвратимостью и регулярностью, с которой солнце встаёт на востоке.

Мы подумали, что «приливы» наверняка как-то связаны с активностью Солнца и движением планеты вокруг него и задали соответствующий вопрос.

На что получили обескураживающий ответ в духе мальчишки — героя киноновеллы «Вождь краснокожих» из фильма «Деловые люди», которую я дважды смотрел в Кушке и потом не раз видел по телевизору: «Почему ветер дует? Потому что деревья качаются».

Вначале я решил, что такой ответ как нельзя лучше доказывает, что Малыш и впрямь малыш, ребёнок.

Однако затем пришла мысль, что всё, возможно, не так просто. Обратная связь всегда существует — это закон природы. А уж когда дело касается такого гиганта как Юпитер… Например, вихревые течения на звёздах Крайто и Гройто, которые возникают под влиянием наших планет гигантов (и не только), наверняка есть и на Солнце. Просто ещё не открыты земными учёными [1]

Малыш пострадал из собственного неуемного любопытства. Того самого, которое толкает пацанов и девчонок всей обитаемой Вселенной на безрассудные поступки. И не важно, к какому виду разумных существ, эти пацаны и девчонки принадлежат.

К слову, наш Малыш не был ни пацаном, ни девчонкой. У «призраков» отсутствовали гендеры, как таковые. Для того, чтобы на свет появился новый «призрак», двенадцать взрослых особей должны были совершить процесс «сияния», при котором их энергетика входила в резонанс друг с другом, и в результате на свет появлялся вот такой Малыш. Только ещё меньше размерами и не умеющий самостоятельно передвигаться и питаться.

Каждый из двенадцати родителей становился ему одновременно мамой и папой и по очереди носил ребёнка на себе (примерно так делают австралийские кенгуру). Кормя, заботясь, обучая и воспитывая.

До тех пор, пока маленький «призрак» не осваивал самые основные навыки самостоятельности.

Малыш как раз и был таким «призраком», едва-едва оторвавшийся (в прямом смысле) от родителей.

Если сравнивать с развитием наших, человеческих детей, ему было примерно лет пять.

Родители оставили его на попечение другим «призракам», а сами отправились на Каллисто.

Малыш какое-то время ждал, когда они вернутся, а потом… отправился за ними. По сути, сбежал. Не спрашивайте, как ему это удалось, мы эти тонкости выяснять не стали.

На Каллисто он прибыл как раз к моменту старта «Горного эха». Очень уставший и голодный. Проник на корабль, в реакторный отсек, «наелся» дармовой энергии и… уснул. Крепко. А когда проснулся, «Горное эхо» был далеко от дома. Так далеко, что покинуть корабль он не решился.

— И ты всё это время прятался здесь?

— Да.

— Почему сейчас выбрался?

— Страшно. Скучно. Надоело. Никого нет. Вы пришли, теперь не так страшно.

— Ты не голоден?

— Нет. Здесь много еды. Когда мы отправимся домой?

— Какое-то время придётся подождать. Но отправимся, обещаю.

— Я подожду. Можно мне играть?

— Как ты хочешь играть?

— Вот так!

Малыш засиял ярче, сжался до размеров крупного апельсина и вдруг подпрыгнул до самого потолка. Завис там на мгновение и ринулся вниз.

Потом снова вверх, вниз, вбок, по диагонали, по спирали, плавно и рывками, ускоряясь и замедляясь.

Его, на первый взгляд, хаотичные передвижения подчинялись некоему задорному ритму. При желании, можно было даже подобрать соответствующую музыку, и я уже почти подобрал, когда Малыш перестал прыгать и скакать, снова увеличился до размеров облачка, убавил сияние, подплыл ближе к нам и остановился.

— Правда, здорово?

На самом деле это не было сказано словами. Но перевёл я его чувственно-образный посыл примерно так.

— Класс! — сказал я и показал большой палец. — Мы так не умеем.

— Хотите, научу? Это просто.

Мы с Джиа засмеялись, и я готов был поклясться, что Малыш беззвучно засмеялся вместе с нами.

— Серж, Джиа, что там у вас? — обеспокоенно раздалось в наушниках.

— Всё нормально, Берриз, общаемся, — ответил я. — А почему вдруг Серж?

— Так короче и привычнее. Похоже на наше имя Стьерж. Но, если хочешь, могу звать тебя Кемрар.

— Пожалуй, не стоит, — подумав, ответил я. — Серж — нормально. Мы установили контакт с «призраком», Берриз. Как верно предположил Валерий Фёдорович, это ребёнок. Маленький. Не больше пяти лет, если проводить аналогию с человеческими детьми.

— С кем ты разговариваешь? — почувствовал я настойчивый вопрос Малыша.

— Со своими старшими, — ответил я и сказал Берризу:

— Погоди, Малыш вопросы задаёт, надо ответить.

— Малыш?

— Да, он так себя называет.

— Ты должен их слушаться? — спросил Малыш.

— Разве ты не слушаешься старших?

— Не всегда, — признался Малыш и с недетской рассудительностью добавил. — Если бы я их слушался, то не оказался бы здесь.

— Вот и я не всегда. Но чаще всего слушаюсь.

— Наверное, это правильно. Что они тебе говорят?

— Спрашивают, о чём мы с тобой разговариваем.

— Разве они не слышат?

— Нет, они не рядом. Здесь, — я транслировал ему образ кают-компании, наполненной людьми.

— Это далеко?

Я постарался передать ему схему корабля, где отметил кают-компанию и реакторную палубу с нами троими.

Это было трудно — общаться подобным образом. Сил уходило немеренно. С теми же дельфинами было как-то полегче. Вероятно, потому, что мы с ними с одной планеты. Земля — наша родина, и мы, в сущности, вышли из того же Океана, в котором живут они. А здесь… Плазменная форма жизни. Люди и плазмоиды — дружба навек. Ха-ха. Интересно, Малыша можно научить вербальному общению? Знаками, к примеру. Или даже звуками.

Я представил, как маленький «призрак» выписывает в воздухе буквы русского или гарадского алфавита, составляя из них слова, и хмыкнул. М-да, пока будем невербально. Силы ещё есть.

— Ты понимаешь, где находишься? — решил уточнить я.

— Да, мне говорили родители. Это что-то вроде большого летающего дома, внутри которого живут существа, которые не похожи на нас и желают нам плохого.

— У вас есть дома?

— Есть, — он передал мне картинку.

Странные, вычурные, изогнутые под немыслимыми углами и в то же время явно упорядоченные структуры, плывущие, вероятно, в глубине Юпитера.

Вокруг, словно пчёлы возле улья, вьются «призраки», то прячась внутри этих структур, то вылетая оттуда.

Кстати, вот и ответ на вопрос о зрении «призраков». Они видят. Иначе как бы Малыш передавал мне эти картинки? Всё-таки иногда я бываю удивительным тормозом.

Интересно, из чего сделаны эти структуры. Металлический водород? Насколько я помню, он обладает необходимой прочностью и даже сверхпроводимостью при высоких температурах. Учитывая плазменную природу «призраков», это, вероятно, имеет значение. Но какие же они невероятные создания! Без видимого вреда для себя перемещаться из глубин планеты-гиганта, где давление в миллионы атмосфер и температура в тысячи градусов прямо на Каллисто и в космический вакуум… Плюс телепортация и практически телепатия. Нда, с такими «ребятами» лучше дружить. По любому.

— Почему твои родители думают, что мы желаем им плохого?

— Потому что много-много приливов назадуже прилетали существа похожие на вас и убили почти всех.

— Сколько приливов назад это было?

— Очень-очень много. Взрослые знают.

— Мы — не те существа.

— Я тоже так думаю. Вы не убили никого из наших.

А вот твои родители наших убили, быстро подумал я и тут же задавил в себе эти мысли. Ещё не хватало, чтобы Малыш их уловил.

Что-то он всё-таки уловил.

— Вы хорошие, — передал Малыш. — Когда я вернусь домой, то всем расскажу, что вы хорошие.

— Мы рады, что ты так думаешь. Малыш, мы тебя сейчас оставим. Потом вернёмся. Позже.

— Вы хотите поговорить со своими старшими? — догадался он.

— Да.

— Разве нельзя, чтобы я полетел с вами?

— Действительно, — усмехнулась Джиа. — Мы с тобой два идиота, Серж. Этот ребёночек спокойно проникает сквозь любую переборку и уже натерпелся в одиночестве дальше некуда. Пусть идёт. Точнее, летит.

— Командир, — позвал я через коммуникатор. — Берриз!

— Здесь.

— Малыш просится с нами. Ему надоело в одиночестве.

— Создатель, — вздохнул Берриз. — Что за день сегодня? Хочу назад в анабиоз. Там было тихо и спокойно. Шутка.

— Наверное, можно посоветоваться с Цейсаном, — сказал я. — Или даже с Гарадом.

— И что это нам даст? — спросил Берриз. — На моём корабле решение принимаю я. Пусть летит, так и быть. Только попроси его вести себя… потише, что ли. Без этих вот его весёлых прыжков.

— Он маленький ребёнок, — напомнил я.

— Вот и попроси, — твёрдо сказал Берриз. С моей точки зрения, логики в его словах было ноль.

— Мы попросим, — сказала Джиа. — Я попрошу. Уверена, он будет вести себя хорошо. Правда, Малыш?

Семнадцать человек и один маленький «призрак». Ребёнок. Уже не такой испуганный, но очень-очень любопытный.

Такой был расклад.

Разумеется, мы подключили к разговору и Цейсан, и Гарад.

— Главное, не напугайте его, — пробурчал ксано Савьен Румарра. — Но вообще, это потрясающе. Мы надеялись установить контакт с братьями по разуму, но и предположить не могли, что будет кто-то ещё.

— Это вы ещё с нашими дельфинами не знакомы, — ответил я. — Они живут в земных морях и океанах и, как недавно оказалось, тоже разумны. Больше того, подобно «призракам» и многим из нас они умеют общаться на грани телепатии.

— Хорошо, — кивнул Савьен Румарра. — Однако ума не приложу, что нам с этим Малышом делать дальше. Вас-то на Гарад нужно возвращать. То есть, сначала на Цейсан, потом на Гарад. А с ним что?

— Не было у бабы хлопот, купила порося, — негромко сказал Быковский.

Мы с Юджином рассмеялись.

ДЖЕДО молчал, ждал команды на перевод. С того момента, как ИИ осознал, что не заметил присутствия на борту «призрака», он заметно поутих. Так ведут себя люди, когда чувствуют вину, за которую, впрочем, их никто не осуждает.

Ладно, пусть думает, это всем полезно. Перемелется — мука будет, как любит говорить мой папа.

— Серж, переведи, — потребовал Берриз. — Мы тоже хотим посмеяться. А то все такие серьёзные, что дальше некуда.

Я перевёл. Домашних животных, похожих на свиней, на Гараде не было, поэтому я заменил порося ульмой, больше напоминающей земную овцу и выращиваемую ради молока, а также густой и тёплой шерсти.

Ага, — засмеялся Берриз. — Кажется, понял. Смешно.

— Делать нам нечего — ульм растить, — заметила Бьетти Яру. — Женщина рождена для любви и понимания! Это я вам как психолог говорю.

Теперь уже рассмеялись все.

— Почему все веселятся? — уловил я посыл от Малыша. — Разве я смешной?

Чуть покачиваясь из стороны в сторону, он висел в метре от пола рядом со мной. А я сидел в кресле. Сила тяжести была совсем небольшой, но так мне казалось удобнее.

— Это мы смешные, — передал я. — Люди любят иногда посмеяться над собой.

Я почувствовал, что устал. Для того, чтобы общаться с Малышом, нужно было находиться в орно. Однако человек не может всё время быть в орно — это отнимает массу сил и энергии. Нужно выходить и отдыхать. Поесть тоже не мешает, что-то я проголодался — аж живот подводит.

Жалобно посмотрел на Джиа — ты как, мол?

— Отдыхай, — всё поняла она. — Я пока нормально. Кстати, давай спросим у Малыша, чего он сам хочет. Это к вопросу, что с ним делать.

— Хорошая мысль, — согласился Берриз.

— Мы-то спросим, — сказал я. — Но вы, давайте, тоже учитесь с ним общаться. Не одним нам с Джиа отдуваться.

— Мы постараемся, — заверила Бьетти Яру. — Давай, спрашивай.

[1] Герой рассуждает о так называемых волнах Россби, которые возникают и в атмосфере Земли.