Чужак из ниоткуда-5

Глава девятнадцатая Гарадские алкоголики и наркоманы. Банкет (продолжение). Джиа. День, ночь, еще один день, и еще одна ночь

По сравнению с Землёй, на Гараде не так уж и много праздников. Но выпить и повеселиться при случае гарадцы любят не меньше землян.

При этом алкоголиков и наркоманов на Гараде практически нет.

Практически, потому что какое-то количество их, всё-таки, время от времени возникает. Что совершенно естественно, поскольку, если имеются вещества, вызывающую эйфорию, то будут и люди, попадающие в зависимость от этих веществ.

Однако абсолютное большинство употребляющих алкоголь гарадцев как только ловили у себя первые признаки приближающегося алкоголизма, немедленно принимали меры. Чаще всего справлялись сами, благо методики были известны и проработаны (как я в своё время сумел помочь Высоцкому).

В некоторых случаях обращались к специалистам.

В совсем уже редких и тяжёлых случаях, когда человек просто хотел оставаться алкоголиком и начинал вести явно антиобщественный образ жизни, его лечили принудительно (для этого имелся соответствующий закон, а решение о таком лечении принимал суд).

То же самое касалось и наркоманов.

Последних, по сравнению с алкоголиками, было не в пример меньше, и, чаще всего, тяга к наркотикам обуславливалась психическим отклонениями, возникшими по тем или иным причинам в течение жизни, поскольку генетические, имеющиеся при рождении, исправлялись немедленно. Иногда ещё до рождения, на зародышевой стадии.

Почему меньше? Причины те же, что и на Земле. Алкоголь — общепринятый «наркотик», и вино с пивом появилось на столах землян и гарадцев гораздо раньше, чем кто-то догадался искать изменяющие сознание вещества в других растениях (да, на Гараде такие растения тоже имеются). Таким образом, возникла культура потребления спиртного. Тысячелетняя традиция, вбитая, что называется, в подкорку.

Наркотики — другое дело. Они всегда употреблялись или в ритуальных целях (как ещё узнать волю богов?), или были лекарством, унимающим боль (физическую или душевную), или же, в более просвещённые времена, уделом тех, кому сильно хочется убежать от окружающей действительности, а эскапистская литература не помогает. Раз избавился от боли или убежал от действительности, потом второй, третий… И вот уже не человек употребляет наркотик, а наркотик употребляет человека, полностью подчиняя его себе.

А зачем унимать боль наркотиком, если умеешь это делать гораздо быстрее и проще, управляя нервными сигналами и нужными мозговыми центрами?

И зачем убегать от действительности, если эта действительность интереснее и счастливее той «волшебной страны», в которую уносит наркотик или алкоголь?

Хотя, конечно, личных проблем никто не отменял.

Вот одна из них плюс алкоголь и стали причиной того, что со мной произошло дальше.

На банкете, кроме нас, землян, присутствовал и экипаж «Горного эха» вместе с членами экспедиции.

Расследование расследованием, но они всё равно были героями. Во всяком случае, с моей точки зрения и, уверен, не только моей. Потомучто люди, впервые в истории преодолевшие расстояние в двести тридцать девять световых лет и сделавшие те открытия, которые сделали они, герои. В любом случае.

Не все из них досидели даже до середины веселья (тот же Берриз Леко ушёл практически сразу после начала, и я его понимал), но многие остались.

В частности, астробиолог Джиа Урбару, вместе с которой мы устанавливали контакт с Малышом.

Это была красивая молодая женщина, принадлежавшая к оранжевой расе. Я бы даже сказал, очень красивая. Копна чёрных, густых, тщательно растрёпанных волос. Светло-оранжевая кожа. Голубые «кошачьи» глаза. Полные, чувственные губы.

Чем-то она напоминала мне Наташу Черняеву, хотя та фактически блондинка, а Джиа — жгучая брюнетка.

Вероятно, общей повадкой, сексуальной походкой «от бедра», тембром голоса и ямочками на щеках. Ну, и рост. Обе были примерно одного роста (гарадка, пожалуй, на сантиметр выше).

Джиа сидела неподалёку от нас за одним столом с астрофизиком и планетологом Салидом Гулебо, лингвистом и социологом Зарья Мели и психологом Бьетти Яру.

На ней было длинное облегающее платье цвета морской волны с открытой спиной и низким вырезом, предоставляющим достаточный простор для мужского воображения. Янтарные бусы, туфли под цвет платья и яркая зелёная лента в волосах дополняли наряд.

Несколько раз я ловил на себе её взгляды, и поймал очередной, когда за нашим столом Быковский, Сернан и Фунес Эллориго, судя по всему, устроили старое, как мир, мужское соревнование под названием «кто кого перепьёт».

Нет людей, которые могут перепить советских космонавтов, уж больно здоровье у них крепкое. Но и Юджин был не лыком шит, а уж Эллориго, как гарадец, и подавно. Однако наблюдать за этой битвой титанов мне, как фактически непьющему, было не слишком интересно.

Поэтому я смело ответил на взгляд астробиолога и улыбнулся в ответ.

Она улыбнулась тоже (ямочки тут же заиграли на щеках) и приглашающее махнула рукой.

За столом разгорался спор о том, какие именно меры безопасности следует соблюдать в космических экспедициях, подобных экспедиции «Горного эха», и почему товарищ Эллориго настаивает на их ужесточении.

Всё это я уже слышал неоднократно ещё в те времена, когда Кемрар Гели готовился к полёту.

— Извините, друзья, — сказал я. — Покину вас ненадолго.

Сернан проследил за моим взглядом и понимающе ухмыльнулся:

— Давай. Нам с Валерой туда нельзя, мы женаты.

— Завидовать нехорошо, — ответил я и направился к Джиа.

К этому времени за их столом осталось двое — она и Салид Гулебо.

Мы выпили по бокалу лёгкого вина, поболтали о каких-то пустяках. Мне показалось, что Джиа что-то печалит, но она старательно прячет свою печаль под несколько наигранной весёлостью.

Заиграла медленная красивая музыка. Я узнал саундрек из классического гарадского фильма «Всё твоё оружие», снятого в Западной Коалиции ещё до Последней Войны, и пользующегося неизменным успехом у каждого нового поколения гарадцев.

Хороший всё-таки оркестр, проникновенно играют. Чисто, искусно, с душой.

Вино чуть туманило голову.

Было хорошо.

Я посмотрел на Джиа. Поднялся.

— Потанцуем, Джиа?

— С удовольствием, Серёжа, — улыбнулась она и подала мне руку.

Ладонь у неё была узкая и горячая. А пальцы тонкими и прохладными.

Только женщины так умеют, и я до сих пор не понимаю, как это у них получается.

Мы танцевали медленный танец под прекрасную романтическую музыку и, когда её бедро прижималось к моему, я чувствовал, что всё это не просто так. Джиа хотела со мной танцевать. А может быть, и не только танцевать.

Чёрт, она же замужем. Однако муж, помнится, на Цейсан так и не прилетел. Хотя Джиа его звала.

— Мы расстались, — словно прочитав мои мысли, сказала она, почти касаясь губами моего уха.

— С кем? — я сделал вид, что не понял.

— С мужем, — сказала она. — Дело давно к этому шло, но я надеялась, что как-то наладится… Не наладилось. Испытание долгим расставанием он не выдержал. Когда мы вернулись, у него уже была другая.

— Ох, — сказал я. — Не знал. Сочувствую.

— Ерунда, — она с задором улыбнулась. — Давай лучше танцевать и веселиться. Жизнь продолжается, и я этому рада!

Жизнь и впрямь продолжалась.

Да что там продолжалась — неслась на всех парах. Как паровоз, у которого в коммуне остановка [1].

Как птица-тройка Николая Васильевича Гоголя.

Как нуль-звездолёт «Горное эхо» на разгоне.

На какой-то момент я забыл обо всём. О своих товарищах за соседним столом и Малыше. О Земле. О родителях, родных и близких. Даже о Тане Калининой. Когда тебе шестнадцать лет, а рядом с тобой молодая красивая и чертовски сексуальная женщина, которая уже не скрывает, что тебя хочет, можно о многом забыть. Особенно, если долг никуда срочно не зовёт, и ты никому не давал обещаний хранить верность.

Только вот куда бы её пригласить? Наш особняк в «Южных Садах» весьма просторен, но я его всё-таки делю с Быковским и Сернаном. Оба женатые люди, к тому же старше меня. Как-то неправильно будет. Наверное. Нет, точно неправильно. К тому же Малыш…

— Тебе здесь не надоело? — спросила Джиа.

— Ещё как, — сказал я, глядя ей в глаза. — Только я честно скажу. Не знаю, куда тебя отсюда увести. Разве что в гостиницу, но это как-то пошло. Или нет?

— Тут и думать нечего. Поехали ко мне.

— Это удобно? — засомневался я.

— Дурачок. Конечно, удобно, если женщина предлагает, — она улыбнулась так, что моё сердце пропустило удар.

— Поехали, — сказал я. — Только своих предупрежу.

— Думаешь, надо? Исчезнем тихонько, и всё. Все взрослые люди, сами поймут.

— Они-то поймут, — сказал я. — Малыш может не понять.

— Да, верно, я и забыла. Мы в ответе за тех, кого приручили.

— О как. Ты читала «Маленького принца»?

— Слушала. Когда были возле Юпитера, поймали радиоспектакль на русском языке [2]. ДЖЕДО перевёл. Чудесная история. Кто он, этот Антуан де Сент-Экзюпери?

— Французский лётчик и писатель. Погиб тридцать земных лет назад во время Второй мировой войны. Точнее, пропал без вести. Не вернулся из разведывательного полёта.

— Это печально. Почему всегда гибнут лучшие? Так же было и у нас во время Последней Войны. С обеих сторон лучшие гибли на фронте.

— Если не считать тех, кто даже не вступал в бой, а сгорел в огне ядерных взрывов, — сказал я.

— И это тоже правда, — вздохнула она. — Но если мы углубимся в эту невесёлую тему, то можем и не поехать никуда.

— Так, может быть, и не ехать?

— Эй, ты что? Не разочаровывай меня, пожалуйста. Хватит с меня разочарований. Хотя бы на какое-то время.

— Прости, — я крепко прижал её к себе в плавном танцевальном па. — Едем. Прямо сейчас.

Танец закончился.

Джиа пошла вызывать такси-гравилёт, а я ненадолго вернулся за свой столик.

Товарищам даже объяснять особо ничего не пришлось, а Фунес Эллориго очень удачно отлучился в туалет.

— Завтра-то вернёшься? — спросил Быковский.

— Э…

— Брось, командир, — сказал Сернан. — У нас же коммуникаторы, всегда можно связаться. Не умрём со скуки за день, пусть парень расслабится, раз такой случай подвернулся. Давай, Серёга, беги, а то ещё передумает.

— Типун тебе на язык, — сказал я и повернулся к Малышу.

На объяснения с маленьким плазмоидом ушло минут пять. Я передал ему, что меня не будет сегодня ночью и, может быть, завтра. Но волноваться не надо. А он пока останется с Быковским и Сернаном.

— Хорошо, — согласился он. — Жалко только, что с ними нельзя разговаривать. Они не умеют. Возвращайся скорее, ладно?

— Ладно. Не скучай. Помни, что скоро мы полетим домой, решение принято.

— Этому я очень рад. Хочу домой.

Целоваться с Джиа мы начали ещё в гравилёте.

Губы у неё были мягкие, податливые и в то же время жадные, ищущие. Волшебное сочетание.

А раздеваться прямо в прихожей.

Не отрываясь друг от друга, рухнули в постель, нетерпеливо содрали последние остатки одежды, и мир вокруг перестал существовать для нас обоих.

Юджин Сернан оказался прав. В том смысле, что ночи нам не хватило, и мы, поспав несколько часов, продолжили на следующий день. Благо, служба доставки работала безукоризненно, и роботы-курьеры приносили заказанную еду прямо к порогу.

Любовь? Да нет, какая там любовь. Только чистая страсть двух изголодавшихся по сексу людей. И пусть ревнители строгой морали проходят мимо.

— Ты ненасытный, — прошептала Джиа после очередного раза, когда мы, измученные, лежали рядом на широкой кровати.

Вечерело. За окном загорались огни Новой Ксамы. Едва слышно шумела климатическая установка, поддерживая в спальне приятную температуру.

— Ненасытный и великолепный, — она провела пальцем по моей груди. — Измучил меня.

— А ты меня — нет, — сказал я.

— Хвастунишка.

— Могу доказать.

— Точно ненасытный. Погоди немного, давай отдохнём. Неужели все мужчины на Земле такие?

— Не думаю. А если честно, просто не знаю.

— И впрямь. Откуда бы тебе знать… А женщины? У тебя были женщины там, на Земле?

— Были, — признался я.

— Много?

— Ну что ты, я же молодой совсем. Всего две.

— Расскажи.

— Да ну тебя. Зачем?

— Мне интересно. Я же всё-таки астробиолог, не забывай. Думаю, наша с тобой сексуальная связь — первая в истории Гарада и Земли. Надо её исследовать, как можно подробнее. Буду первооткрывательницей! Хотя, почему буду? Я уже первооткрывательница! — она засмеялась.

— Исследование, значит?

— Ага, — она смотрела на меня искрящимися от смехаглазами.

— Ладно. Будет тебе исследование. Иди сюда…

— Сумасшедший… что ты делаешь… ох…

Проснулся я рано.

Первое солнце — Крайто — едва-едва поднялось на востоке, прорвавшись сквозь длинную низкую облачную пелену атмосферного фронта, медленно наползающего на Новую Ксаму. Всё правильно, вчера в перерыве между любовными утехами я видел мельком в коммуникаторе сообщение об изменении погоды. Обещали похолодание и дождь.

Вспомнился недавний разговор с Быковским и Сернаном, когда я рассказывал им об управлении климатом на Гараде.

— То есть, вы погодой умеете управлять? — сначала не понял американец.

— Нет, — сказал я. — Мы знаем, как остановить ураган или мощный циклон, но не делаем этого.

— Почему?

— Потому что для этого нужна серия направленных взрывов, мощность которых сравнима с ядерными. Хватит с нас, навзрывались, до сих пор природа в себя не пришла окончательно после Последней Войны. Но смягчить там, где совсем жёстко, можно. Дождь при длительной засухе. Или, наоборот, тучи разогнать, когда они небо на месяцы заволакивают. Но — аккуратно.

— Не навреди, — сказал Быковский. — Старый врачебный принцип.

— Он, — подтвердил я. — Вообще, вмешиваться в природные процессы без острой небходимости не нужно. Больно аукнется.

— Интересно, что ты называешь острой необходимостью? — поинтересовался Сернан. — Ужасающее землетрясение? Цунами? Извержениевулкана?

— Мы научились предсказывать подобные события, — сказал я. — В этих случаях просто эвакуируем людей заранее. Благо, в сейсмоопасных зонах и рядом с активными вулканами у нас крупных поселений нет. А вот падение крупного астероида — это да. Предотвратить его — острая необходимость. Жизненная, я бы сказал.

— Неужто было такое? — спросил Быковский.

— Было однажды…

Я рассказал, как незадолго до Последней Войны группа профессиональных бурильщиков из Западной Коалиции, переквалифицировавшись в космонавтов, спасла Гарад от удара гигантского астероида, который неминуемо погубил бы всё живое на планете.

— Бурильщиков? — не поверил Сернан.

— Бурильщиков. Если коротко, они прилетели на астероид, пробурили скважину, заложили мощный ядерный заряд и взорвали его. Один человек при этом погиб, пожертвовав собой. Но Гарад был спасён [3].

— Обалдеть, — покрутил головой Сернан. — Голливуд за такой сюжет отвалит миллион.

— Предложи, — сказал я. — На Гараде такого фильма до сих пор нет.

— Интересно, почему?

— Думаю, потому, что через пару лет после этого именно Западная Коалиция развязала ядерную Последнюю Войну, которая чуть не погубила всех и всё.

— То есть, сначала спасли, а потом… шарах ядерными бомбами, — подытожил Быковский. — Молодцы, что сказать.

Дождь так дождь, подумал я, стоя у окна. Давненько что-то не видел я дождя. Обернулся.

Джиа спала на животе, едва слышно посапывая.

Простыня сползла, открывая взору прекрасную обнажённую спину и всё, что ниже.

Смотрел бы и смотрел.

И не только смотрел, как подсказывает организм. Но очень хочется есть. И вообще пора и честь знать. Товарищи ждут, долг зовёт. А Джиа будить не стану, пусть спит. Оставлю романтичную записку на бумаге. В конце концов, всегда можно найти время для новой встречи, пока мы на Гараде. Коммуникаторы у всех при себе.

Я умылся, оделся, позавтракал тремя толстыми бутербродами с ветчиной, запил их двумя чашками горячего драво. Нашёл бумагу и ручку. Немного подумал и размашисто написал.

«Милая Джиа! Ты так сладко спала, что не стал тебя будить. Хочу сказать, что во сне ты не менее прекрасна, нежели в бодрствовании. Любовался бы и любовался. Но зовут дела. Я позвоню, если позволишь. А хочешь, звони сама в любое время. Мой номер коммуникатора ты знаешь. Целую. Ты прекрасна. Серёжа».

Записку я оставил на кухонном столе.

Вышел из квартиры и тихонько закрыл за собой дверь.

Через три минуты на площадку перед домом опустилось такси-гравилёт.

— Куда летим? — спросил искин, когда я уселся.

— Санаторий «Южные Сады», — назвал я адрес. — Дом пальцем покажу.

— Мы торопимся?

— Не очень.

— Принято. Не забудьте пристегнуться.

Мы взлетели. Лучи Крайто ударили в кабину, освещая её волшебным утренним светом. Начинался новый день.

[1] Перефраз революционной народной песни 20-х годов прошлого века.

[2] Радиоспектакль «Маленький принц» впервые вышел в эфир в 1961 году. Актёры Алексей Консовский и Мария Бабанова.

[3] В нашей реальности это случилось только в фильме «Армагеддон» 1998 года с Брюсом Уиллисом в главной роли.