Черное сердце

Глава 13

Шумные соседи

— Сынок, сходи к соседу и попроси у него молоток, сегодня будем забор ремонтировать.

Сын возвращается:

— Папа, сосед говорит, что молоток в работе изнашивается.

— Да, сосед у нас жмот! Ну ладно, доставай наш!

Черное пляшущее пламя окутало маму ореолом, ее вытянутые вперед руки почти касались лица Маришки. Девочка не понимала какую опасность представляло для нее это пламя, она застыла столбом и завороженно смотрела на безумную пляску теней.

Рука непроизвольно скользнула на рукоять кинжала, но я тут же ее отдернул. Рефлекс хороший, но совсем не вовремя.

— Мама, — я сделал аккуратный шаг вперед, стараясь привлечь к себе ее внимание, тщетно.

А ведь я знаю, что она сейчас чувствует. Частичка Света внутри Маришки манила ее, как манит мотылька огонек свечи в ночи — противоположности притягиваются. Вот только мама не мотылек, если она коснется этого света, то выпьет Маришку до самого донышка.

— Мама, смотри, что я тебе принес, — снова попытался я отвлечь ее, подхватывая с кресла какую-то мягкую игрушку. Ноль внимания.

Делаю плавный шаг вперед и снова замираю. Ее руки почти касаются лица Маришки, черное пламя пляшет вокруг. Домашний халат и постельное белье чернеют, начиная расползаться на части. Ее жадная Тьма в диком танце уничтожает все, до чего может дотянуться. Снова плавный шаг. Ткань соскальзывает с плеча, обнажая грудь. Будь на ее месте другая женщина, я бы восхитился, но это моя мама. Ее руки вот-вот коснутся Маришки.

— Елизавета! — сухо, подражая бабушкиному голосу, говорю я и она от страха отдергивает руки. Пользуясь моментом, накидываю плащ тьмы и стремительной тенью лечу вперед, закрывая своим телом ребенка. Резкое движение тут же вызывает вспышку. Удар приходится в спину. Нас с Маришкой сносит в сторону, но перед встречей со стремительно приближающейся стеной я успеваю выставить руки, чтобы не придавить ребенка. Мы падаем на пол.

Спина и ребра резко простреливают болью, но Тьма тут же выпивает их досуха. Мгновенно поднявшись на ноги, я повернулся к маме. Она сидела сжавшись на дальнем краю дивана, прижавшись к стене. Черное пламя больше не окружало ее, в глазах читался страх и где-то в самой глубине ее зрачков продолжала безумную пляску Тьма.

Вот что с ней делать?

— Дядя Саша! — пискнула Маришка.

Я аккуратно поставил ее на ноги и прикрыл собой.

— Не ушиблась?

— Да нет, — спокойно ответил ребенок, даже не понявший, что смерть только что прошла рядом. — А зачем ты нам помешал играть? Тетя Лиза показывала мне фокусы.

— Я же говорил тебе, что тетя Лиза болеет и к ней нельзя заходить, — нарочито строго сказал я.

— Но мне скучно-о-о, — жалобно протянула Маришка.

— Иди, — сурово посмотрев на ребенка, я указал ей на дверь. Та неохотно, в раскачку и громко топая ногами отправилась на выход, на пороге обернулась, показала язык и быстро убежала в зал. Мне было совсем не смешно. Только после того как Маришка ушла, я смог чутка выдохнуть и расслабиться.

Мама по-прежнему сидела на кровати, искоса поглядывая на меня. Я попытался поймать ее взгляд, но она отвела глаза, судорожно схватилась за погрызенное Тьмой одеяло и быстро накрылась им с головой. Как же это тяжело… Я так и не смог выяснить, что стало причиной безумия, а бабушка в самой категоричной форме отказалась поднимать эту тему. И я не знаю, что делать. Нет магии способной вернуть человеку разум. Можно обращаться к духам, демонам и даже богам, но и они не в силах помочь. Переделать-то могут, бренная оболочка для этих сущностей, что мягкий пластилин, но это будет уже совершенно другой человек — невозможно склеить однажды сломанную душу. Скорей всего, они заменят какой-нибудь тварью или подселят всякую пакость, которая будет достаточно точно изображать из себя маму. Нет им веры. Боги на то и Боги, что преследуют свои далекоидущие интересы, попутно вовлекая в свои игры нас — смертных.

Я тяжело вздохнул и принялся за уборку. Выдернул из-под мамы испорченную простынь, отодрал часть обивки с дивана и застелил дыру чистым полотенцем. Вспомнил откуда покойная хозяйка доставала постельное белье и полез в шкаф. Затем сводил маму в туалет, обтер мокрым полотенцем — воду приходилось экономить, и принес еды, а пока она кушала перестелил постель и заменил одеяло.

Пора было заниматься делами, но я боялся оставлять маму наедине с Маришкой. Дверь в комнату можно было бы закрыть на ключ, но если мама сильно захочет выйти, то хлипкая межкомнатная дверь не станет для нее препятствием. Достал шприц и с грустной улыбкой сделал ее инъекцию. А что мне еще остается?

Препарат начал действовать достаточно быстро, и маме даже стало на некоторое время лучше. Она легла головой на мое колено, посмотрела в глаза, и впервые за долгое время мне показалось, что она узнает меня. Я нежно коснулся ее черных, как вороново крыло, роскошных волос и она в кои-то веки не отшатнулась. Гладя маму по голове, я принялся нашептывать что-то донельзя дурацкое, но успокаивающее и не умолкал до тех пор, пока препарат не унес ее в мир грез и только после этого вышел и запер дверь.

Сделал Маришке еще одно внушение, после чего наконец-то занялся делами. Пора было разобраться с квартирой по соседству. Во-первых, я хотел расположить там временную лабораторию для своих опытов, а во-вторых, меня напрягала царящая там тишина, хотя я печенкой чувствовал, что в квартире кто-то есть.

В подъезде было шумно, люди активно ходили друг к другу в гости (моими стараниями между прочим, ведь это я обезопасил дверь подъезда) и громко разговаривали. Если так дело пойдет, то рано или поздно найдется мертвец, который ненароком откроет дверь, но это их выбор. Шумят, значит, и я могу немного пошуметь.

Вначале вновь решил применить дипломатический подход. Я довольно громко постучал кулаком в дверь, повторил раза три с промежутками, но мне не открыли. Замечательно. Вооружившись, принялся за дело. С трудом я вбил лезвие топорика в щель между дверью и косяком. Резко дернул, но инструмент плохо схватился и лишь расщепил деревянный наличник. Попробовал еще раз, и с тем же результатом. Н-да. Топорик жутко хорош, но все-таки универсальный инструмент проигрывал доброй старой фомке. Пришлось вернуться в квартиру, чтобы поискать ее в вещах покойной хозяйки.

Фомка нашлась в темнушке вместе с небольшим набором прочих слесарных инструментов. А как одинокой женщине пенсионного возраста прожить без инструмента? Правда, во время поисков чуть не подставился. Снующая возле меня, как пчела вокруг меда, Маришка, наткнулась на мешок с останками Тамары Игоревны, но заглянуть не успела. Нарычал на девчонку и прогнал играть в зал. Воспитатель из меня тот еще, но уж какой есть. Я не каменный и уже слегка прикипел к девочке, но готов передать груз ответственности любому хорошему человеку и даже выплатить солидные отступные в любой удобной валюте: гречка, тушенка, вода, могу и бесполезных нынче денег подбросить. Возьмете?

Собрав весь инструмент, я вернулся в подъезд. С хорошим инструментом дело сразу сдвинулось с мертвой точки. Дверь оказалась закрыта только на хлипкий верхний замок, и я уже примерился вывернуть язычок с корнем, как меня отвлекли.

— Тамара, ты дома? — прозвучал из-за металлической двери, что отделяла две квартиры от остального подъезда, голос пожилой женщины.

Скорей всего соседка. Секунду думал, а потом изобразил голодное урчание ходячего. На той стороне взвизгнули, а я довольно улыбнулся. Теперь отстанет.

— Дядь Саша, кто там? — очень не вовремя высунула свой нос из квартиры Маришка.

Я молча указал ребенку на дверь квартиры и скорчил злую гримасу, но было поздно.

— Девочка, ты там одна? — сердобольно спросила пенсионерка из-за двери.

— Нет, я с дядей Сашей и тетей Лизой, — тут же доложил болтун, который находка для шпиона. Я зло зыркнул на Маришку и та испуганно убежала в квартиру, громко стукнув дверью.

Ну, что за блядство! Пришлось открывать. На пороге в ярком мерзком домашнем халате стояла соседка. Я не помнил как ее зовут, но виделись точно. Город у нас небольшой, а моя бабушка долго дружила с Тамарой Игоревной, и мы вместе периодически бывали у нее в гостях.

— Здравствуйте, — поприветствовал я бабульку, улыбаясь своей фирменной улыбкой. Входить в доверие и налаживать контакт с клиентами — это один из основных инструментов нашего семейного бизнеса. Бабулька против воли улыбнулась в ответ.

— А где Тамара? — нерешительно спросила бабушка божий одуванчик, заглядывая в тамбур и цепким взглядом окидывая разложенные возле соседней двери инструменты.

— Умерла, — честно сказал я соседке в лоб, чем естественно ошарашил бабульку, и тут же начал ковать железо пока горячо. — Времена сами знаете какие… — доверительно сказал я, специально не закончив фразу.

— И не говори, — подхватила она и сама начала мне рассказывать какие тяжелые и ужасные нынче времена. Я делал вид, что внимательно слушаю, и поддакивал в нужных местах, пока она не выговорилась. — Хоть не мучилась Игоревна-то?

— Нет, тихонько ушла ночью. Сердце не выдержало, — скорбно сказал я и соседка понимающе закивала.

Таких бабулек ломом не перешибешь, они раз тридцать помирают, вызывают скорую, но живут-живут-живут и еще многих молодых переживают. Хотя тоже, конечно, не вечные. Рано или поздно смерть приходит за всеми.

— А я ведь тебя помню, — неожиданно сменила она тему. — Ты Саша… э-э-э…

— Корнач, — подсказал я.

— Да, точно, Корнач. И бабушку твою Анну Георгиевну знаю, — довольно заулыбалась соседка.

Я вежливо кивнул, так как говорить тут нечего да и не надо.

— Как она? — спросила соседка.

— Не знаю, — печально сказал я, чтобы вызвать сочувствие, и результат не заставил себя долго ждать. Соседка снова запричитала, а я снова закивал в нужных местах.

— А это вчера с тобой Лиза была? — снова перескочив с темы на тему спросила старушка.

— Да, — кивнул я, а сам мысленно выматерился. Старушка еще тот фрукт, явно в глазок подсматривала и все видела. Но мы оба хороши — я играю с ней, а она со мной — такова жизнь.

— Ох, и красивая девчонка была, да и сейчас, смотрю, как будто и не постарела совсем, — восхищенно сказала старушка и вновь окунулась в воспоминания. — Ну, так я пойду? — спросила бабулька, наконец-то утомившись.

— Конечно, приятно было встретиться, — искренне сказал я, потому что ключевое слово здесь было — «было» и слава богам прошло.

Соседка неуверенно затопталась на месте, стесняясь сказать, но я и без слов все понял. Сходил в квартиру, вынес две полуторалитровых бутылки воды и палку колбасы. Воды, конечно, у самих маловато осталось, но не морить же бабульку жаждой?

Закрыв за соседкой дверь, я облегченно выдохнул и вернулся к прерванному занятию. Вставил фомку и одним движением вывернул язычок с корнем. Отличный инструмент и первый помощник начинающего мародера! На всякий случай придавив дверь плечом, я положил фомку в ящик (потом в рюкзак переложу), вооружился кинжалом и «карающей дланью». Работаем.

Приоткрыл дверь и тенью скользнул в квартиру. Мимолетом отметил, что я как бы более плоским стал что-ли. Все чудесатее и чудесатее. Без «плаща тьмы» хрен бы протиснулся в чуть приоткрытую дверь. А ничего так, ремонт хороший, даже уютненько, если бы не гнетущая тишина и слабый запах тлена, вообще бы отлично было. Не зря я дергался, пусть и не видел, но нутром чувствовал, что хозяин дома. Ну, и где ты?

Бегать и искать затаившегося в энергосберегающем режиме мертвеца не стал, вместо этого просто постучал лезвием кинжала об ручку двери. Из ванной комнаты тут же послышалось голодное урчание. А вот и мы. Однако хозяин встречать гостей не торопился, тогда я еще пару раз повторил маневр — ничего, только слабое трепыхание в ванной. Я любитель попараноить и поперестраховываться, но сейчас больше не ощущал опасности. В квартире неоткуда было взяться сильной нежити, а если бы она и залезла через балкон, то не было бы запаха. И все равно расслабляться не стоит. Тенью я скользнул к дверям ванной и резко дернул ручку, держа кинжал наготове. Дверь не подалась, так как была закрыта изнутри. Похоже, не я один тут параноик, в прихожей висели только мужские вещи и не было всяких расчесок-резинок, а значит 99.9 %, что мужик живет один.

Антрацитово-черный коготь «длани» без проблем справился с простеньким замком, я открыл дверь. Распухший мертвец лежал в ванне и смердел. Мужик и при жизнь старадал лишним весом, но после смерти так распух, что даже не мог выбраться из ванной. Беглый осмотр позволил мне сделать вывод, что он самоубийца. Бывают и такие, может и раньше крыша поехала, а может проснувшийся магический талант ее подтолкнул. Причем самоубийцей мужик был опытным. Об этом свидетельствовали, как старые шрамы на кистях, так и незажившие длинные порезы, а еще опасная бритва со следами крови на полу и бурые разводы по краю ванной. А вот воды и крови в ней не было. Тело нежити, после воскрешения, впитало кровь вместе с водой до капли. Вот его и разбомбило. В общем, крайне интересный экземпляр, пожалуй, оставлю его как есть. Правда, смердит от него жутко, но наука, как и красота, требует жертв. Ему уже все равно, а мне любопытно. Нежить ведь не спроста не любит дождь, вода явно негативно воздействует на их организм, по крайней мере остальные покойники так не смердят в посмертии. Разберемся, но позже.

Я быстро прошерстил квартиру, но больше не обнаружил ничего интересного. Шикарная плазма во всю стену, ровно как и дорогие наручные часы меня не заинтересовали. Зато нашел неплохой походный рюкзак литров на пятьдесят. Зачем он толстяку? Не похож он на туриста. Найдя такую замечательную вещь, начал потрошить квартиру уже по полной и через час за одной из картин наткнулся на сейф. Судя по его размерам, ничего ценного по нынешним временам там уместиться не могло, но неуемное любопытство не позволило отступить. Чтобы вскрыть этот бронированный шкафчик, потратил часа два и кучу матов. Но дело сделал. Как и ожидалось в сейфе лежали деньги, документы и еще какие-то бумаги. Мельком осмотрел добычу.

— Опа! А мечты то сбываются! — неожиданно для себя я стал акционером «Газпрома», не особо крупным и все же. Покрутил бумаги в руках и разочарованно бросил макулатуру на пол. Вот если бы в сейфе лежало золото или серебро, другое дело, но чего не было, того не было.

Потом нашел запасную связку ключей от обоих замков и автоматически стал хозяином квартиры. Живем. Чтобы хоть немного умерить смрад в помещении, я с помощью кинжала заткнул двери ванной по периметру распущенной на лоскуты простыней и проклеил скотчем, а затем открыл форточку. Надеюсь выветрится.

Разобравшись с помещением для лаборатории, я закрыл дверь на замок и убрал ключ в карман куртки — вернусь сюда позже. Соседи по подъезду по-прежнему бурлили активностью, но меня это мало волновало, я вернулся в квартиру и до самого вечера играл с Маришкой в карты. Конечно, обучать ребенка картам — это плохо, но шахмат не было, а так хотя бы отдохнул душой, безбожно мухлюя и на ходу меняя козыри. Правильное обучение игре, так меня учила бабушка, именно так и начинается. Человек сразу должен понять и запомнить на всю жизнь, что честно с ним играть никто никогда не будет.

Часов в шесть о себе снова напомнили соседи — кто-то начал нагло и с матами долбить во входную дверь. Я быстро прикинул расклад и решил, что не стоит связываться, вот если начнут вскрывать, тогда другое дело. Встречу дорогих гостей в лучших традициях благородных домов Венеции, например, воткну шило в ухо — аристократы такие выдумщики.

— Ты что, сука, с пенсионеркой сделал? — донесся до меня меня приглушенный голос из-за дверей. А ведь знакомый голосок, не тот ли это хмырь в дубленке, что оттяпал укушенному парню руку? Точно он. У меня немного подкипело, но я улыбнулся испуганной Маришке. Не хотелось связываться с этими придурками, сейчас они почувствовали силу и не прислушаются к логическим доводам, а проливать человеческую кровь я еще не созрел. Пусть успокоятся, поймут в какой жопе оказались, а вот после поговорим. Я умею ждать.

— Это он про бабу Тамару? — спросила сообразительная девочка.

— Нет, — с честными глазами соврал я.

— Но ведь она не чай ушла к соседке пить? Так долго чай не пьют, — вполне логично сказала Маришка.

— А баба Тамара ушла к соседке в другой дом, — снова соврал я.

— А-а-а… — попыталась продолжить Маришка, но я перехватил инициативу.

— А на улицы зомби. И она теперь не скоро сможет вернуться домой. Вот придут военные, убьют зомби и тогда она придет, — этот довод мелкой крыть было нечем. Может она и не до конца поверила в мою историю, но обыграть меня на моем поле у нее еще долго не получится. Эдак, примерно, никогда. Даже когда ей будет пятьдесят лет, я все равно буду старше и мудрее, а так как в моем роду все долгожители, то и разум останется при мне.

И тем не менее, ситуация была неприятной, чтобы не провоцировать мужиков на неверные действия, я быстро вышел в тамбур, накинул «плащ тьмы» и искаженным до неузнаваемости голосом предупредил их, что если будут вскрывать дверь, я начну стрелять. Мужиков проняло и они затихли. Голосок у меня в такие моменты был весьма специфический, тихий, как шепот, но резкий, как шуруп в кость, от его звуков и более уверенные в себе люди неожиданно заикаться начинали.

До позднего вечера играли в карты, а когда на землю опустились сумерки, я вколол маме очередную дозу препаратов и собрался в дорогу. Сегодня мне предстоит изрядно побегать по городу.