Чэч: Сезон дождей

Глава 15

Чэч

— Жаба?

Передо мной снова переполошённое лицо соседки с вытаращенными от ужаса глазами…

Да что такое она учуяла опять, приведшее призрачное создание в ужас? Вроде как перестала уже демонических жаб бояться? И вполне спокойно на них реагировала, сообщая не только об их появлении неподалёку, но и о направлении. Я уже осторожно радоваться начал: привыкает дриада потихоньку. Всё же у меня постоянное подспудное чувство вины было: мало того, что Ушастая не к сильно родственной душе попала, тот ещё из меня лесовик-боровик оказался, что над каждой травинкой млеет. Так, она ещё постоянно стрессует из-за того, что шляюсь по местам, где разных демонических тварей немерено, которых она на дух не переносит… Или это что-то другое? Пострашнее уже ставшей привычной жабы?

… отрицательно мотнулось.

— Другая тварь?

Лицо дриады на миг замерло, взгляд застыл, словно прислушиваясь к чему-то, а потом снова мотнулось, что одновременно могло означать и «Нет» или «Не знаю».

Хм, не тварь? А что? Или тварь, но пострашнее жаб? Как тяжело, что дух дриады может со мной только жестами общаться! Вроде бы одно время казалось, что уже слышу её голос, но пока такого больше не повторялось.

— А где? Направление показать можешь?

Соседка снова отрицательно замотала головой. Я ещё успел увидеть, что из глаз Ушастой брызнули слёзы, и она растаяла, перепугано закрыв ладошками лицо.

— Вот, бл@дство! Ну, хоть предупредила…

Выругавшись, принялся пристально всматриваться в окрестности. Только там ничего не изменилось: сзади скала, сверху ливень, снизу бурлящая, пузырящаяся поверхность болота, под которой может скрываться что угодно. И это что-то к нам приближается! Ушастая ещё ни разу не ошиблась! Вот только я не вижу ни хрена!

— Мужики!..

Обернулся к бродягам. Проф, опираясь на копьё, как на посох, привалился спиной к скале, и глубокими вздохами пытался унять грудь, ходившую ходуном. Дондар, как и я, таращился по сторонам, а орк, лучший из нас свежевальщик, залез ладонями в распоротое пузо жабы.

Пытаясь не сильно орать, но говорить так, чтобы было слышно за шумом дождя, снова позвал я.

— Мужики, хрень какая-то. Я чувствую опасность, но что это такое, — понять не могу. И откуда угрожает тоже. Хрень какая-то! Но интуиция вопит просто: «Сваливайте!»

Выдрав печень, орк сначала положил её в мешок, к другим потрохам, добытым ранее, и лишь потом обернулся ко мне.

— Если бы я своими глазами не видел, что ты тварей чуешь, сказал бы, что ты гон словил. Уж больно у тебя сейчас лицо характерное. Что скажешь?..

Сомнения Н’гура были понятны, — бугор должен адекватно оценивать возможную опасность. Ещё Агееч рассказывал, что новички, да что там, порой и бывалые бродяги, из-за постоянного стресса и усталости, ловили «гон». Им постоянно чуялось, что вот-вот что-то случится: или твари прямо сейчас напасть собираются, или крысы двуногие, а то и в аномалию какую всей ватагой попадут. Проблема была в том, что у многих бродяг со временем развивалась вторичная характеристика «Интуиция». И чем опытнее, матёрее был бродяга, тем сильнее развита у него эта характеристика. Вот только как отличить гон от предсказаний интуиции? Бродяги приноровились различать по лицу: при гоне обычно лицо непроизвольно искажалось. Но этот метод работал не всегда.

— Да не знаю я… — вырвалось у меня.

Про душу дриады, поселившуюся в моей голове, я ему, да и вообще посторонним, рассказывать не собирался. Но как убедить, утаив главное? И могла ли Ушастая впасть в панику? Да, она постоянно в неё впадала, но при этом ни разу ещё не ошиблась, разве что с ловушкой, устроенной демоном. Но там другое…

— Если ты про интуицию, — стараясь, чтобы мой голос звучал как можно спокойнее, ответил я, — то у меня пятёрка…

Для убедительности я прибавил две единицы, иначе просто не объяснить все «случайности» обнаружения тварей.

— Сам решай много это или мало.

На самом деле для бродяги, топтавшим пустошь всего один сезон, много, — у того же Агееча к моменту, как его демон проклял, семёрка была.

— Что даже ноги не оттяпаем? — затягивая горловину вещмешка, ухмыльнулся Н’гур.

Ноги жабы — актуальная тема. Как только первую распотрошили, чтобы достать околосердечную сумку и печень, в которых должны были быть душевники, встал вопрос о мясе, — есть-то нам что-то надо. Только вот сходу никто ответ дать не мог: можно ли или ну его на фиг пробовать? И снова нам помог Проф, прочитал какое-то заклинание из области кулинарии и, спустя полминуты выдал вердикт: есть можно, не отравимся. Теперь у каждой пойманной жабы отрубали ещё и задние ноги, которые нёс в мешке уже гном.

— Подождите минутку, — прохрипел профессор. — Сейчас магическим зрением гляну.

— Ох, Проф, — только и вздохнул Донлар обернувшись.

Я его понимаю, если что гному ещё и старика тащить. Но наш профессор — тот ещё упрямец, привык за столько лет, что в его окружении никто ему не указ.

Губы старика беззвучно зашевелись, а и так большие чёрные кружки зрачков начали расширяться, закрывая собой белёсую, почти выцветшую радужку. Через пару-тройку секунд Проф отлип от скалы и принялся смотреть, медленно водя взглядом из стороны в сторону. Вид при этом у него был жутковатый. Не знаю, на кого он сейчас больше походил: на только что восставшего зомби или потустороннюю тварь, каким-то образом проникшую в наш мир.

— Там. — Проф указал рукой в ту сторону, откуда мы шли. Тут силы его оставили, и старик снова привалился к скале.

— Проф, — гном тут же оказался рядом, одной рукой поддержал своего подопечного, а второй снял флягу с пояса и, открутив крышку, принялся его поить водой.

А ведь смотрел в ту сторону. Только не в небо, где в свинцовых низких облаках, уже даже видимая простому глазу, образовывалась идеально ровная окружность чёрного цвета.

— Что за фигня⁈ — вырвалось у меня.

— А хрен его знает! — отозвался орк, смотревший в том же направлении. — Может аномалия какая?

Тут чёрное пятно начали буквально разрывать многочисленные вспышки молний, а до нас докатился раскат громовых ударов.

— Мне это не нравится…

Начал было орк, но тут же замолчал. Из пятна вниз рухнул идеально ровный столб… Чего? Воды? Льда? Камня? Какой-то херни? Грохот удара, а через мгновение нас обдало фонтаном брызг воды. Я только и успел, что прикрыть левой рукой лицо и отвернуться. Водный удар был такой силы, что меня швырнуло на колени, и пришлось упереться рукой в землю, чтобы не распластаться.

Хорошо ещё болото здесь мелкое, только брызгами воды вперемешку с грязью обдало, — считай, легко отделались. А было бы поглубже или, наоборот, в скалы попало, — либо смыло, либо камнями изрешетило.

— Оно движется! — услышал я вопль орка. — Эта хрень движется на нас!

— Твою…

Этот столб вращался, словно грёбаный торнадо, поднимая и закручивая вокруг себя воду болота. Я даже пару огромных жаб, гораздо больше тех, что мы прикончили раньше, поднимающихся по спирали в облака, увидел. Так вот, орк оказался прав, эта хрень надвигалась на нас. Не очень быстро, но скоро оно будет здесь.

— Дондар, хватай Профа! Чэч, забери у гнома мешок с ногами. Мне мешок Профа дайте!

Пропихнул руки в лямки второго вещмешка Дондара, в котором тот тащил отрубленные задние жабьи лапы, повесив его на грудь, схватил второе копьё, — оружием разбрасываться не следует, да к тому же — это третья нога Профа, без неё совсем плохо будет.

— Если я ещё раз засомневаюсь в твоей интуиции, — пни меня под зад, разрешаю! — буркнул орк, вешая на грудь мешок Профа, которого словно младенца Дондар подхватил. — Я первый, Дондар за мной. Чэч, замыкаешь, — если что, ори громче.

Его слова никто не оспорил, тут и так всё понятно. А вот грохот закручиваемой воды нарастал.

— Ходу, ходу! — Проорал Н’гур и первым бросился по тропинке, прижимающейся к скалам.

Бежать было тяжело, вес двух мешков давил на плечи, — сказывалось многомесячное отсутствие тренировок, отчего навыки бега потихоньку деградировали. И, похоже, не только у меня, гном, несмотря на наверняка имеющийся врождённый навык бега по сложной каменистой поверхности, несколько раз спотыкался и пару раз чуть не грохнулся, чудом удержавшись на коротких ногах.

Несколько раз пытался дышать носом, чтобы сохранить дыхание, но куда там. Воздуха не хватило, сбился и сейчас хрипел будто раскормленный до безобразия кот, погнавшийся было за пятном от лазерной указки. А ещё оборачиваться надо!

— Твою… — Столб, который, казалось, двигался неспешно, ускорился. — Оно догоняет! Метров тридцать осталось!

— Ходу! Ходу!

Да хоть ходу, хоть без него, — не уйдём, всё равно догоняет. Апатия охватила меня, будто я в яму с водой провалился. А ещё капли дождя вперемежку с потом и оставшейся в волосах грязью глаза заливали да разъедали, что уже не видел, куда ноги ставить. Попытался вытереть предплечьем левой руки, — получилось не очень. Обернуться же надо… И увидел, как на высоте метров десяти, раскинув лапы и сверкая белым брюхом, летит жаба…

— Двадцать метров!

— Ходу! Ходу!

Спотыкаюсь, лечу, краем глаза замечая, — наконечник копья, зажатого в левой руке, немногим нескольких сантиметров не дотянулся до левой же подколенной чашечки гнома. Вот ведь.

А ещё вижу камень. Медленно-медленно приближающийся. Хрясь лбом. Фейерверк, не хуже, чем виденный в Москве когда-то на День Победы, по телевизору виденный.

— Чэч⁈

— Ходу-ходу… — Глаза застит багровым. — Ходу…

Главное, — ноги переставлять. Левой, упереться комлем копья в землю, правой — и второй комель в землю, левой-правой, левой-пра…

— Куда @ля⁈

Хрипящий, сорванный голос орка слышатся откуда-то сбоку. Пытаюсь повернуться так, чтобы не упасть. Внезапный рывок почти прижимает меня к громиле, вижу его оскаленную харю. А самого мотыляет, тянет назад. Проклятый столб почти догнал. А перед глазами, склонившаяся рожа орка, шагающего спиной вперёд и тянущего меня за собой. А за его спиной гном, бережно несущий Профа, топает и топает в полумрак какой-то расщелины.

— Знаешь, что, Н’гур? — Кривятся мои губы…

— И вот я его, значит, тащу за собой, любуясь на его рожу… Даже не знаю, смогу ли я теперь ночами спать нормально? Она вся в крови, в глазах, реально, багровые искры и смотрит так, будто сразу в душу заглядывает. И голосом таким замогильным: «Знаешь, что, Н’гур? Ты нарушил кодекс, — бугор всегда впереди!..» У меня аж волосы дыбом встали и по спине ледяные мурашки. Словно на судилище живьём попал. А он добавляет тем же тоном: «Но я тебе благодарен». И меня попустило! Чуть не обоссался от радости. Прощён, сука, прощён! Он благодарен!

Орк вроде ржёт, от души, раскатисто. Так смеются смелые, совсем недавно пережившие встречу со страхом, реальным, проморозившим каждую клеточку не то что тела, — души. Ему вторит гном. Проф же, растянув губы, не сводит с меня изучающий взгляд своих выцветших глаз. А я смущённо уткнулся в кружку с горячей водой.

Нам повезло. Вернее, повезло Н’гуру. Как за пару минут до этого признался Дондар, лично он бы проскочил мимо, — смотрел только под ноги. А Проф, обвив руками шею гнома, чтобы хоть как-то облегчить тому ношу, смотрел назад, на столб. Ученый, что с него взять, к тому же целый академик. Ну а, про меня и говорить нечего.

В общем, Н’гур увидел расщелину в стене скалы. То ли тропа, то ли вход в пещеру. И остановившись, сначала завернул в неё гнома, а потом и меня затащил. При этом он действительно нарушил одно из правил кодекса бродяг: «Бугор всегда там, где опасно». А если бы в расщелине тварь была? У гнома с Профом на руках — ни шанса. Вот так-то.

Потому орка и пробрало. Суть и Пустошь всё подмечают и рано, или поздно, но скорее рано, всем воздают, — это любой бродяга, если он в душе не крыса, понимает. Только невдомёк Н’гуру взявшего на себя ответственность нашего бугра, что это не Суть через меня говорила, это я под воздействием «Ярости зверя» был, которое само по себе опять активировалось, но как-то странно. Может быть, потому, что Суть её управляла? Но тогда?.. Да ну, на хрен!

Расщелина эта, расщелиной и оказалась, — тупиковой и без тварей. Вот в этом тупичке орк с гномом из копий и плащей с одеялами мигом палатку соорудили. А потом из пары небольших поленьев, что гном, оказывается, в мешке вместе с ногами жаб припас, и разнообразного мусора растительного происхождения, найденного здесь же, костерок организовали. А теперь нас с Профом кипятком отпаивают. А ещё мясо жарят, — ужин сытным будет.

— Так, мужики, — когда расщелина заполнилась одуряющем ароматом жареного мяса, которое Проф лично над углями переворачивал, не доверяя это священнодействие никому, снова заговорил орк, — сегодня ночуем здесь. И пускай, что за сегодня прошли немного, после того, что с нами приключилось, — хватит. А горячая еда и сон дополнительный нам точно не помешают. К тому же столб этот водяной не только отпечатки наших ног стёр, но и на тонких планах такую неразбериху навёл, что сейчас нас ни одна ищейка не найдёт.

Проф, не отрывающий взгляда от жарящегося мяса, согласно кивнул.

— Значит, решено, ночуем здесь. Чэч, Проф, как поедите, так и спать заваливайтесь. Первая ночная стража на вас будет. А мы с Дондаром ещё немного мусора для костра наберём, и он тоже спать отправится. Его стража — вторая ночная.

— Проф. — Я вяло догрызал ляжку жабы, сил почти не осталось, а вот любопытство никуда не делось и его хотелось удовлетворить. — А что это за фигня была? Вроде смерч, но тот, как я знаю, воронкой бывает, а этот ровный как столб. Я, почему спрашиваю-то, хочу с теми чувствами своими разобраться, чтобы в будущем лучше в них разбираться.

Старик, сидевший с осоловевшим взглядом и, как и я, обгрызавший бедренную кость, посмотрел на меня вдруг загоревшимися глазами.

— Аномалия в чистом виде. Здесь, в пустоши, где магический фон сильно искажён, а до сих пор работающие глобальные заклинания, оставшиеся с древних времён, совсем не редкость, случаются различные аномалии, действующие вопреки, как физическим, так и магическим законам. К сожалению, многого рассказать не могу, — не моя специализация, так, нахватался по верхушкам. Могу только с уверенностью утверждать: у вас, Чэч, есть врождённый дар, позволяющий вам чувствовать как тварей, так и аномалии…

Эх, дар-то не у меня.

— … что встречается довольно редко, — продолжал маленькую лекцию профессор. — Обычно чувствуют что-то только одно.

— Подтверждаю, — почти шёпотом рыкнул орк. — В моей ватаге два нюхача было, и каждый чуял только либо тварей, либо аномалии. А чтобы вместе — не встречал, даже в других ватагах. Потому и засомневался, когда ты сказал, что не жабу учуял. Подумал, что ты «гон» поймал.

— А как это чутьё развивать?

Понятно, что данная инфа мне бесполезна, но не спросить, я не мог. Наличие соседки надо всеми силами скрывать.

— У-у… — улыбнулся Проф. — Это разговор ни на одну лекцию. Но никто, даже профессора, посвятившие жизнь на изучение этого вопроса, вам не ответят верно на сто процентов. Дело в том, что магические умения бывают двух видов: приобретённые с помощью кристаллов и свитков и врождённые. И если первые, как развивать известно и понятно, то на врождённые можно влиять только окольными путями, — увеличивать показатели первичных характеристик, таких как интеллект и дух, пытаться развивать с помощью тех же специальных кристаллов и свитков вторичные характеристики, такие как интуиция. А вот прямо сейчас, стараться как можно чаще прислушиваться к себе…

— Чэч, просыпайся, ужин готов, а там и ваша с Профом стража начинается.

На ужин Н’гур порадовал нас густой похлёбкой из сердец и печени жаб. Распластав их в поиске душевников, орк благоразумно решил, что не следует такому количеству белка пропадать зря, вот и сварил похлёбку.

— А теперь самое вкусное. — Улыбающийся зелёный громила, то ещё зрелище. Но сейчас мой взгляд приковали кристаллы, лежащие на раскрытой ладони орка. — Из жаб я добыл восемь душевников. Все на первичные характеристики: телосложение, ловкость и силу. Ещё три, вот эти…

Н’гур раскрыл вторую ладонь, в которой лежали бобы сильно аморфной формы.

— … из потрохов драенога. Все они хорошо повышают ловкость, но и дают случайную демоническую характеристику. Их предлагаю, если кто-то, конечно, не желает рискнуть, распределить в конце нашего пути.

Как обнаружившего всех этих тварей, мне предложили выбирать первому. Подумал, подумал и взял один кристалл на телосложение, оставив второй Профу, и ещё один на силу, — не помешает.