Бюро «Канун», или Ужасы Ивота

Глава 9

Вы когда-нибудь задумывались над словосочетанием "гробовое молчание"? Что оно, по-вашему, значит? Что тихо как на кладбище? Или что тот, кто вслушивается, сам в гробу? Или, может, оно означает, что живые в присутствии мертвых должны молчать?.. Давайте заглянем на один заброшенный погост Старого Ивота. Это забытое богом место находится неподалеку от улицы Островского. Там мы узнаем, что гробовое молчание может сопровождаться еще и тихим хрустом…

Итак, дурная полночь, погост, голодно свищет ветер…

Тиха летняя ночь — особенно на заброшенном погосте. Зловеще поскрипывает покосившаяся церквушка. На ее жутком фоне неторопливо плывут холодные звезды. Среди заросших могил гоняет камешки ледяной ветер. На трухлявых крестах едва слышно гниет черный мох. Прошло уже много лет с тех пор, как здешняя земля в последний раз принимала в себя мертвецов.

Внезапно ворота погоста озарились бездушным светом электрического фонаря. Это пришел Валька — внешне обычный десятилетний мальчик. Помимо фонаря, в его руках была лопата. Валька по-звериному принюхался и стал обходить могилы. Возле каждой из них он останавливался и шумно втягивал ноздрями запахи кладбища. Затем он морщился и брел дальше. Он искал. Наконец Валькиного носа достиг едва уловимый костный аромат, и мальчик остановился.

Валька повесил фонарь на крючковатую ветку, взял лопату поудобнее и стал копать. Никто бы не посмел помешать ему сейчас. Он не уставал и не потел. Минут через тридцать он откопал разложившийся гроб. Через его пробитую крышку Валька увидел верхушки человеческих костей. От их вида мальчика затрясло. Он откинул лопату и принялся доставать добычу.

Набрав с дюжину костей, Валька бережно разложил их и отсортировал по размеру. Он пробежался по ним пальчиками и решил, что на этот раз начнет с самой большой. Валька взял бедренную кость, принюхался и закатил глаза. А затем он укусил ее! Еще и еще! Еще и еще! В глазах Вальки появились одержимость и безумие, и он стал обгладывать и обсасывать кость, пачкаясь в земле с червями. Он и сам стал похож на могильного червя.

Ожидаемо хрустнуло… Но то жалко треснула кость. Зубы же Вальки были нечеловечески прочны. Он закончил разгрызать остатки бедренной кости, взял ту, что поменьше, и с упоением впился в нее. Когда и с ней было покончено, он принялся за следующую. За этим отталкивающим и неаппетитным занятием Валька провел несколько часов, пока наконец не осталась самая маленькая косточка — крайняя фаланга мизинца. Забросив ее в рот, словно леденец, Валька принялся закапывать могильную яму.

Когда всё снова стало выглядеть как прежде, Валька взял фонарь, закинул лопату на плечо и направился к выходу с погоста. Он был сыт и доволен. В спину ему жалобно провыл ветер.

Да, у этого мальчика имелись проблемы. Однако их корень крылся не в особенностях воспитания или недостатках домашнего рациона, а в зле, которым был одержим этот ребенок…

Полдень. Центр Старого Ивота.

Лунослав и Булат сидели на оградке магазина «Жменикс» и ожидали его хозяйку. От нечего делать Булат лузгал семечки, а Лунослав безразлично считал, сколько людей из здания администрации Старого Ивота перебежит через дорогу в больницу и обратно. Наблюдался некий сокровенный водоворот бюрократии и здоровья.

— Жизнь — коротка, но мы всё равно чего-то ждем! — буркнул Булат. — Вот и в чём смысл этой хрени?

— В том, что она не требует ответа, — заметил Лунослав. — Лучше скажи: что с черной жемчужиной сделал?

— Подшил ее в воротник своей новой «косухи». Если припрет — надкушу! Да брешу, не очкуй. Пристроил Алого рядом с косой. Может, его в водку кинуть, чтобы он активировался?

— Ага, а затем выпить. Вот закончим с этим делом и займемся им, Черномиконом и Влекущим. Найдем Сосулину и…

— Бюро «Канун»? — раздался строгий голос.

К ним подошла Касьяна Жадильевна, хозяйка магазина «Жменикс». Она была высокой, худой, с лицом музейной крыски в очках — словом, старой грымзой. А еще она, когда ей что-то не нравилось, нудно тянула звук «а». Примерно вот так: «А-а-арбуз, пжалста!»

— Ничего платить не буду! — сразу предупредила Касьяна Жадильевна. — У вас по объявлению — всё бесплатно! Я видела! И дичь вашу потом тоже спонсировать не стану!

— Полегче, тетя! — попросил Булат. — Мы не голытьба. Наша «дичь» уже и без тебя проспонсирована.

— Знать бы еще кем, — мрачно пробормотал Лунослав. — Касьяна Жадильевна, мы можем увидеть вашего внука?

— Моего внука могут увидеть все! — с гордостью ответила та. — Валька! Поди сюда!

К ним покорно подошел прятавшийся за углом магазина мальчик. Это был Валька. Ему нездоровилось: после очередной странной ночи его снова тошнило и пучило.

— Кровиночка моя! — расчувствовалась Касьяна Жадильевна и погладила внука по голове. — А началось это наше расстройство так…

И она рассказала Лунославу и Булату, как всё было. Как Валька пропал прямо посреди ночи — и даже без таблеток от кашля! Как Касьяна Жадильевна всех на уши поставила — и полицейских собак, и любовников из московских театров. Как Старый Ивот обыскивали, а нашли пропавшую цыганскую кобылу. Как под утро Валька сам вернулся — грязный, с фонарем и лопатой. Как подумали, что он лунатик — весь в папу. Как он разговаривать и кушать перестал. И как на следующую ночь проследили за ним и страха натерпелись…

Когда Касьяна Жадильевна закончила причитать, Лунослав внимательно посмотрел на Вальку и достал Черномикон. Фолиант вздрогнул, и мальчик, к изумлению присутствующих, страшно закричал. Валька запрокинулся назад, поднялся в воздух на пару метров, и из него на миг показался неописуемо жуткий призрак. Затем глаза мальчика закровоточили, и его стошнило остатками непереваренных костей. Потянуло чем-то гнилостным, словно кому-то рассверлили больной зуб.

— Матерь божья!.. — перепугался Лунослав и торопливо спрятал Черномикон.

Валька обмяк, и его подхватил вскочивший Булат. Мальчик пришел в себя и удивленно потер окровавленные глаза.

— Валечка, что за вид?! Немедленно пойди умойся! А затем можешь скушать мороженку, радость моя! — Касьяна Жадильевна отослала Вальку и, когда тот ушел, вцепилась в Лунослава. — Это что еще такое было?! Учти, не посмотрю, что я — скромняга, а ты — доходяга!

— Пошли, Луня, — зевнул Булат. — Здесь внучка бабкина любовь подлатает.

— Пасть захлопни, сопля! — рявкнула Касьяна Жадильевна.

— Ам. — И Лунослав легким движением прикрыл рот товарищу. — Просто сделаем свою работу.

Булат замер, а затем рассмеялся и продолжил лузгать семечки, демонстративно сплевывая скорлупки на дорожку, ведущую к магазину.

— Вот и сделайте свое дело, пока я вам сфинктеризацию не провела! — пригрозила Касьяна Жадильевна. — Слышь, Элвис, — обратилась она к Булату, — уберешь потом за собой это свинство!

Булат безразлично разгрыз еще одну семечку, и Касьяна Жадильевна пошла за веником.

— Черт, а дело-то сложное, — нахмурился Лунослав. — Налицо — одержимость. Но Черномикон, похоже, использовать нельзя. Иначе призрак навредит ребенку! Жуть-то какая выглянула…

— Значит, изгоним зло и без нашего талмуда, — пожал плечами Булат. — Зря мы, что ли, столько классных книг в бюро натащили? Хоть в толчке теперь есть чем заняться! Пошли почитаем, что ли?

— Только не в туалете!

— Ну а то!

Некоторое время назад они приобрели книжные шкафы и до отказа набили их книгами на всякие оккультные темы. А потому Лунослав и Булат отправились в бюро, чтобы там найти способ выручить мальчика.

Булат задумчиво грыз куриную ножку, а Лунослав бегал от одного книжного шкафа к другому, не находя себе места. Ни в одной книге, несмотря на такие красивые названия, как «Изгоняющий дьявола» или «Спиритизм для чайников», ничего полезного не было.

— Может, уже оторвешь свою задницу и поможешь?! — вскипел Лунослав.

— Во-первых, у меня жирные руки, — укорил его Булат. — Во-вторых, мы обязательно стукнемся лбами, пока ты челночный бег между мебелью устраиваешь. А в-третьих… лови-ка «сливу»!

— Что?.. Нет-нет!.. Прекрати!

Но Булат не прекратил. Он напрыгнул на товарища и попытался вручить тому обещанный «сливовый презент». Однако нос Лунослава всё выскальзывал и выскальзывал из его пальцев, смазанных куриным жиром. Булат рассмеялся и оставил Лунослава в покое. Однако тот незамедлительно закинул куриную косточку обидчику за шиворот.

— Вот же поганец! — воскликнул Булат, почувствовав, как по его спине скользнули остатки курицы. — Ну, держись, дрищ-колдун!

— Вас с куриного берега не слышно! — крикнул Лунослав, ища пути отступления.

— Ну всё! Сейчас… Погоди! Ты это чувствуешь? Пахнет… хлебом!..

— Что, опять очередная шутка про газы? — скривился Лунослав.

— Да нет же! Пахнет как тогда — в храме! Ядрен батон! Это же аромат того каравая!

Булат наспех вытер руки, бросился по кабинету в поисках источника запаха и с удивлением натолкнулся на безымянную брошюру, валявшуюся под диванчиком. От брошюры явственно пахло свежей выпечкой.

Булат открыл ее и изумленно прочел:

— «Как изгнать мертвого скитальца из ребенка»!

— Ты серьезно?! — не поверил Лунослав и выхватил брошюру.

Лежавший на столике Черномикон задрожал. Жуткому фолианту не понравилась невесть откуда взявшаяся книжка, и он стал капризно подниматься в воздух.

— Это что еще за новости?! Лови! — крикнул Булат.

— Чего? — не понял Лунослав. — Ах ты ж мать моя!

Он поймал Черномикон, но тот заупрямился и настойчиво потянулся к брошюрке, твердо намереваясь зажать ее между своих листов и сжечь. Под обложкой фолианта стал зарождаться черный свет.

— Ишь ты! Ревнует к другой литературе, чертяка книжная! — хмыкнул Булат и снова взялся за курицу. — Да запри ты нашего бумажного Цербера! И бог с ним!

— Мне, конечно, непривычно так говорить, но… Черномикон, ты — наказан! — Лунослав сердито запер фолиант в сейфе. — Посиди и подумай о своем поведении! Чтобы это было в первый и в последний раз!

Из сейфа послышалось обиженное царапание.

— Так… Хм… Так-так-так! — пробормотал Лунослав, углубляясь в изучение брошюры. — Ага! В яблочко!

— Что там? — промычал Булат с набитым ртом.

— Это, безусловно, очень странно, но описывается прямо наш случай!.. Тут указано, что одержимого ребенка можно спасти, если отсидеть с ним на погосте до утра!

— Только отсидкой я еще не занимался! — буркнул Булат.

— Да погоди ты! Надо отсидеть не просто так — а читая всю ночь молитву изгнания! Хм, занятно… При этом необходимо покрыть тело изгоняющего особой смесью масел и трав — чтобы зло его не заметило. В противном случае и изгоняющему, и ребенку грозит смерть!.. Надо же!..

Сотрудники бюро странно посмотрели друг на друга.

— Голым, значит, надо быть, да? — мрачно уточнил Булат.

— Да-а-а! — загадочно протянул Лунослав, едва сдерживая улыбку.

— Ты ведь в курсе, что улыбка делает зубы беззащитными? К тому же там латынь, я видел! А я ее ни хрена не знаю! И почему это именно я должен голой задницей могильные плитки прогревать, а?!

— Я тебе транслитерацию сделаю! Просто почитай ее до рассвета! Я буду поблизости!

— Ну класс! А сам-то что?

— А ты как думаешь? Я боюсь, — честно признался Лунослав.

— Везет тебе! Боится он… — поморщился Булат. — Хорошо, хрен с тобой, братец! Но с тебя пиво — за то, что мы это голое выступление даже не разыграли!

— Идет!

— Еще бы не шло! Ладно. Что там для этого требуется?

Лунослав зачитал необычный рецепт смеси для ритуала, и они стали готовиться к ночной смене на погосте.

Близилась полночь. Над жуткими могилками сверхъестественно ярко светила Луна — солнце мертвых и влюбленных. Ветер трещал сухими ветками погибших деревьев. Возле ворот пугающего погоста стоял замаскированный при помощи хвои уазик. Оставленный в нём Черномикон был туго упакован в старые куртки, чтобы своим присутствием не навредить ребенку. Лунослав и Булат как раз заканчивали осматривать кладбище. Наконец они вышли на обширную проплешину в центре погоста и сложили там вещи. Это была отправная точка проведения ритуала изгнания.

— Ладно, без стыда не будет и девок у пруда, — беззаботно сказал Булат и стал раздеваться.

Лунослав достал из рюкзака термос с чаем, бутерброды и получившееся масло для ритуала. Ингредиенты нашлись в ближайшей церковной лавке — мирра, ладан и много чего другого. Добавили даже розмарин — для аромата. Булат молодцевато расправил плечи, и Лунослав принялся дотошно втирать в него масло. Конечно же, голову и неприличные места Булат обработал самостоятельно.

— Меня теперь хоть в духовку! — похвастался он и налил себе и напарнику чая.

Лунослав взял напиток и придирчиво оглядел товарища:

— Ты хорошо намазался?

— Да.

— Весь? Везде?

— Да! И еще раз — да! Дай уже чай спокойно попить, а!

— Точно?!

— Да, ядрен батон! Точно! — Булат с удовольствием хлебнул чая. — Скажи-ка лучше, шаман-брат, почему мы — снаружи, а не в церквушке — внутри? Там ведь по-любому теплее.

— Так ведь поблизости и женщин нет, чтобы холода бояться, — справедливо заметил Лунослав.

Булат подавился бутербродом и засмеялся. Неожиданно его смеху зловеще ответили парившие в ночном небе козодои. Их страшные крики были похожи на дьявольский хохот. Зубы Лунослава тут же крупно застучали. Внезапно у ворот погоста возникло пятно света. Это с фонарем и лопатой пришел одержимый Валька.

— Так, Булат, запомни: злу в глаза — не смотреть, читать — без остановок! — напомнил Лунослав и побежал в церквушку, чтобы оттуда следить за происходящим. — Если что, я подстрахую!

— Этого-то я и боюсь, — буркнул Булат и достал блокнот с закладкой-фонариком.

Валька вошел на погост, зачем-то постучал лопатой по первой могильной плите и принюхался. Что-то было не так. Вдруг мальчик пристально посмотрел в сторону Булата, и тот замер — с непрожеванными остатками бутерброда во рту. Валька чихнул, поежился и принялся бродить по погосту, выискивая славную могилку с хорошими костями. Наконец он остановился, привычно повесил фонарь и начал сосредоточенно копать. Земля была рыхлой, податливой, и мальчик сразу же увлекся пугающим процессом.

— Начинай уже! — прошептал Лунослав, наблюдая за ними из церковного окошка.

Булат, словно услышав товарища, флегматично присел на могилку голым задом, закинул ногу за ногу и стал зычно читать транслитерацию молитвы. Валька вздрогнул и настороженно прислушался. Сегодня на погосте явно было как-то иначе, но он никак не мог понять, в чём дело. Валька выбежал на проплешину и преобразился. Кожа его стала бледной как мел, а глаза отвратительно набухли, словно наполненные кровью комариные брюшки.

Булат хмыкнул и продолжил читать. Валька разозлился: благочестивые слова стали причинять ему боль — жечь каленым железом кожу, щипать внутренности. Но он всё еще не видел того, кто их произносит. Валька гулко зарычал и на четвереньках принялся бегать по погосту, обнюхивая все углы. Внезапно он совершенно естественно вскрикнул — как нормальный ребенок, которому что-то причинило боль.

— Работает! — обрадовался Лунослав, а Булат довольно кивнул.

Изо рта мальчика вылезло жуткое дьявольское отродье — призрак, поселившийся в ребенке. Мертвые глаза порождения зла были подведены желтой сурьмой, чтобы видеть в ночи тех, кто не спит. Его иссохший рот распирало от острых зубов, предназначенных для сцеживания крови у скота. А также он щеголял сережками из детских ногтей. Валька упал, и стало очевидно, как именно были объединены мальчик и призрак, — их связывала кроваво-черная нить.

— Матерь божья! — вытаращил глаза Лунослав. — Нет, я к этому никогда не привыкну!..

Однако Булату было всё равно, и потому он продолжил раз за разом повторять молитву. Выходец с того света завыл, загавкал и беспокойно облетел погост, ища того, кто побуждал его оставить мальчика в покое. Наконец призрак что-то заметил. Он подлетел к бутербродам и чаю, простер над ними костистую длань, и они сгнили. Булат раздраженно вздохнул. Неожиданно призрак вгляделся в молодого человека — в какую-то точку на его голове.

— Что-то не так?.. — насторожился Лунослав и с ужасом понял, что Булат забыл намазать уши. — Вот же упрямец! А уши! Уши! Балбес! — И он лихорадочно стал подавать напарнику сигналы фонариком.

Булат непонимающе взглянул на церквушку. В ее окошке несуразно и торопливо жестикулировал Лунослав.

— Закрой руками свои чертовы уши! Уши, говорю, закрой! — взволнованно прошипел Лунослав. — И читай потом с колен! Ну!

Тут Булат осознал свой промах. Однако было уже поздно: призрак приник к его уху — только их он и видел — и зловеще заухал в него. Затем призрак схватил Булата за уши и взлетел с ним над погостом. Если бы кто-то сейчас увидел то, что с ужасом наблюдал Лунослав, он бы повредился умом. Ведь над старым кладбищем, на фоне луны, летали жуткий призрак и голый мужчина. По всему погосту поднялся страшный ветер.

— Лунослав! Я выронил твою хренову подсказку по чтению! — проорал Булат, ощущая, как трепещет на ветру его мужское достоинство. — Теперь-то что?!

— Отвлеки его! — крикнул Лунослав, выбегая из церквушки с брошюркой наперевес.

— А я чем, по-твоему, занят?! — огрызнулся Булат и бесстрашно взглянул в мертвые глаза призрака. — Гад! Ты бы, что ли, гроб для полетов взял! Классиков читай! — И он угостил призрака зуботычиной.

Несмотря на то, что удар пришелся по выходцу с того света, ойкнул почему-то именно Валька. И дело было не в том, что Булат обрел способность причинять вред нематериальному и сверхъестественному — после наложенного на него в баре «Прощание» заклятия из Черномикона. Такова была особенность подлой связи призрака с Валькой: весь ущерб за двоих получал ребенок. На лице мальчика появился синяк.

— Булат, прекрати лупить ребенка! — проорал Лунослав, бросаясь к Вальке.

— Сдурел, что ли, дрищ-колдун?! — крикнул в ответ Булат. — С каких это пор ты так всякую дрянь аномальную величаешь?!

— Посмотри на Вальку, балбес!

— Ядрен батон! Я понял! — Булат покрепче ухватился за ледяные руки призрака, чтобы не остаться без ушей, и приготовился терпеть. — Читай уже эту хренову белиберду, брат шаман!

Лунослав укрылся с Валькой от бесновавшегося ветра за могильным камнем и стал надрывно читать. Призрак, услышав вновь зазвучавшие противные слова изгнания, выпустил Булата и полетел к Вальке — чтобы слиться с ним, разорвать его изнутри, а затем — скрыться.

— Куда собралась, скотинушка?! — процедил Булат и в воздухе вцепился в дьявольское отродье.

Они приземлились рядом с Валькой, и призрак успел наполовину вернуться в ребенка. Однако окончательному слиянию помешал Булат, удержав зло снаружи. Они втроем несколько раз прокатились по холодной земле погоста: бессознательный мальчик, воющий призрак и голый Булат с ароматом розмарина…

Следующие несколько часов до рассвета наши герои всеми силами боролись за жизнь Вальки: Булат — держал буйствовавшего призрака, Лунослав — читал. А над ними рвал и метал потусторонний ветер. Часы раздробились на минуты, минуты рассыпались на секунды, а секунды стали вечностью для этого нелегкого противостояния.

В итоге, ближе к самому концу, Булат перестал что-либо чувствовать, а Лунослав окончательно охрип. Наконец послышался дьявольский гул и показалось солнце. Черно-красная нить между мальчиком и призраком сразу истаяла, а ветер утих.

— Наконец-то, сволочь! — проорал Булат и окончательно выдернул призрака из Вальки. — Черномикон, Лунослав! Скорее!

Лунослав хрипло булькнул в ответ и сбе́гал в уазик за фолиантом, а затем с наслаждением вре́зал им призраку. Возникла привычная черная вспышка, и призрак стал очередным черным листом. Вдруг Валька очнулся, вскочил и с удивлением потрогал свой живот. Выглядел мальчик вполне здорово.

— Хочу есть!.. — неверяще сказал он и сча́стливо хохотнул. — А еще я могу говорить! И смеяться!

— Да ничего особенного, — пожал плечами Булат. — Просто сняли тебя с костяной диеты, приятель.

— Спасибо, — прошептал Валька и заплакал. — Это… это было очень страшно…

— Угу!.. — сипло согласился Лунослав.

Пока Булат одевался и убирал остатки почивших бутербродов и чая, Лунослав отвел Вальку к машине. Затем они отправились к Касьяне Жадильевне, чтобы сообщить ей о том, что сегодня ее внук остался без костей. Она так растрогалась, что даже наградила сотрудников бюро двумя баночками пива — безалкогольного.

Лунослав и Булат покинули дом хозяйки «Жменикса», сели в уазик и обессиленно развалились на сиденьях.

— Как-то даже обидно, — наконец заметил Булат, вертя в руках банку пива. — Лучше бы уж просто «спасибо» сказала — или пинка под зад дала!

— Ты… ты не будешь? — жадно просипел Лунослав, которому после многочасового чтения одной баночки было маловато.

— Ну уж нет! Хрен тебе! Ты и так мне пиво обещал!

— Так вот же оно!

Они измученно рассмеялись и отправились обратно в бюро — мыться, отсыпаться и в меру балагурить…

Одержимость — неотъемлемая часть наших жизней. И для этого совершенно необязательно, чтобы нас осаждало нечто дьявольское. Кто-то раб алкоголя. Кто-то никотиновый наркоман. Кто-то не мыслит жизни без коитуса с женой ближнего своего. Разнообразных зависимостей, как и людей, — миллиарды. И все мы — их заложники. Нужно лишь следить, чтобы страстное вожделение чего-либо не переросло в сверхценный бред или что похуже. Иначе в этом случае сверхценными станете вы сами — для заведений с мягкими стенами и обязательным приемом лекарств…