Бюро «Канун», или Ужасы Ивота

Глава 12

Перед нами делянка лесорубов-браконьеров, находящаяся в тринадцати километрах от Старого Ивота. Вагончик, бензопилы, топоры, самогон — всё как положено. А вот и сами лесорубы, условно популярные в лесных кругах. Это кривоногий Болеруха, шелушащийся Сушеный и вечно чихающий Холерий. Фамилии и имена для них — просто гул в бутылке. Они сыто отдувались после обильного ужина и резались в картишки возле костерка. Завтра их ожидали последние часы трехдневной смены.

Итак, участок незаконной вырубки, вечерело… и хмелело…

— А вот это — на погоны! — радостно проорал Болеруха и кинул две последние карты.

— Да задолбали вы уже, поганцы этакие! — скривился Холерий. — Последний раз я в этой смене кукарекаю!

— Давай-давай! Дери глотку, Холерка! — хохотнул Сушеный.

Позади них щелкнула ветка и раздался чарующий голосок:

— Я бы тоже не против… подрать свою глотку.

Лесорубы испуганно обернулись. Возле сложенных вигвамом топоров стояла прекрасная незнакомка. Она была боса, пышногруда, стройна и чертовски сексуальна в своей белоснежной тунике, подпоясанной алой ленточкой. При взгляде на нее вспоминалось сказочное «уста сахарные, брови соболиные»… Лесорубам сразу же нестерпимо захотелось избить себя ее грудями, а в ее ложбинку между ног — зарыться с носом.

— А кто это у нас тут такая одинокая, а? — ухмыльнулся Холерий и воровато огляделся.

— Не только одинокая, но и озябшая, — томно сообщила незнакомка.

— О, еще и озябшая! — кивнул мужикам Сушеный. — Звать-то тебя как, мерзлявая?

— Зовите меня — Аделаида, — мелодично ответила незнакомка и смешно сморщила чудесный носик.

— А что ты там про «подрать глотку» говорила? — встрял прямолинейный Болеруха. — Почавкать, что ли, чего хотела?

— Отчего ж не почавкать, если предлагают? — обворожительно улыбнулась Аделаида. — Вы ведь предлагаете, м-м?

Повисло возбужденное молчание.

— Чур, я первый! — быстро сказал Сушеный.

— Да вы уже задолбали со своими «чур я — то, чур я — сё»! — возмутился Холерий. — Говорю же, надо график составлять!

— Чур, второй! — вскинул руку Болеруха.

— У-у, гады! — сплюнул Холерий. — Хрен с вами, други, буду третьим! Слышь, Аделаида, а ты только… ну-у… только по чавканью?

Та оголила соблазнительные бедра:

— А вы как думаете, лесорубики?

Мужчины выпучили глаза. В горле у них сразу же пересохло.

— Ну всё, я пошел! — вскочил Сушеный, едва не опрокинув котелок с остатками перловой каши.

Аделаида подала ему нежную руку, и покрасневший лесоруб повел девушку в вагончик. За загадочной Аделаидой потянулся след из листьев и слизи… Да, этой ночью лесорубы по полной угостились «клубничкой» — неоднократно и с фантазией. Но вот наступило утро. И что же оно принесло трем мужчинам? Сейчас узнаем…

Болеруха выскользнул из вагончика и покосолапил к кустикам, чтобы справить утреннюю нужду. Он подумал об Аделаиде, что на рассвете покинула их, и его переполнило чувство прекрасно выполненного мужского долга. Затем он расстегнул ширинку — и истошно заорал, едва не справив вместо одной нужды — сразу две.

— Болеруха, ты чего раскричался? — выскочил из вагончика заспанный Холерий. Он чихнул. — В капкан, что ли, попал?

— В-вот!.. — в ужасе произнес Болеруха.

Наружу выглянул Сушеный:

— Что «вот»?!

— Да вот же! Вот! — истерично взвыл Болеруха и со спущенными штанами обернулся к мужикам.

Сушеный и Холерий с выпученными глазами подбежали к товарищу. У Болерухи вместо яичек было пустое прилизанное место, которое, как ни странно, так и хотелось… погладить.

— Охренеть!.. А яйца где?! — схватился за голову Сушеный.

— А я-то откуда знаю?! — проорал Болеруха. — Стал ссать, смотрю — нет! — И он разревелся белугой: — Как же… как же я теперь без своих «оборотней» буду, а?!

— А они раньше-то были? — засомневался Холерий. — А то я как-то не приглядывался к такой мелочи.

— Ща как врежу! — гаркнул Болеруха. — Конечно, они были! У меня ж дети есть, дубина!

— Ну а я-то что? — обиделся Холерий. — Вдруг они не от тебя!

— Да умолкни ты уже! — осадил его Сушеный. — Может, всё это как-то… ну… чересчур втянулось, а?..

И он отошел в сторонку, чтобы отлить, а еще — чтобы не смущать Болеруху своей «полноценностью». Однако через миг Сушеный заголосил не хуже товарища. Он со слезами на глазах повернулся к друзьям, и те увидели, что он также был без яичек. Начинала вырисовываться некая жуткая закономерность…

— О боже!.. — побледнел Холерий и лихорадочно заглянул к себе в штаны.

А там было частично пусто. Холерий завопил, и его вопль подхватили Болеруха и Сушеный. И на этот раз все кричали чуть тоньше, чем следовало…

— Это всё та баба! — всхлипнул Сушеный. — Она мне сразу не понравилась!

— Ты же первый ее «зачурикал»! Первый и пошел! — обвинил его Холерий. — Видать, не ко двору ты ей пришелся!

— Я тебе сейчас такой двор… на лоб натяну!

— Что делать-то будем?! — спросил Болеруха.

За спинами бедных лесорубов в мистическом тумане возникла Аделаида — такая же прекрасная и пленительная. С собой у нее кое-что было…

— Что-то потеряли, распутники? — мелодично рассмеялась она.

Лесорубы с ужасом обернулись. Загадочная девушка демонстративно качнула тремя мужскими мошонками в руке. Поверьте, даже представлять это не стоит…

— А ну, отдай, ведьма! — И Холерий схватился за топор.

Аделаида обворожительно улыбнулась — и с размаху стукнула мошонки об пенек. Лесорубы с воплями и проклятьями согнулись, хватаясь за места, которых не было. Каждый из них полностью прочувствовал боль подлого удара.

— Прекратите рубить лес! — властно приказала Аделаида. — Или ваше «коковство» останется у меня навсегда!

— А как же мы сегодня без яиц к женам-то вернемся?! — обиделся Сушеный.

Аделаида мелодично рассмеялась:

— Раньше нужно было о женах думать!

— Да не можем мы остановить рубку, овца ты лесная! — гаркнул Холерий, потирая пустоту под пенисом.

— Угу. Вместо нас других наймут. Мы же просто работяги! — пояснил Болеруха, жадно высматривая среди мошонок свою.

— Лесу и мне — плевать, — усмехнулась Аделаида. — У вас сутки, чтобы разобраться с вырубкой — и женами! Иначе ваше «ко-ко-ко» я отдам белкам — в запасы на зиму!

И она чарующе хихикнула, после чего ее окутал туман, и она исчезла. Лесорубы невесело переглянулись.

— Что делать-то будем, мужики? — спросил Холерий. — Я, если что, без шаров домой не вернусь!

— Никто из нас без шаров домой не вернется, — справедливо заметил Сушеный. — Будем начальство уламывать, чтобы вырубку остановили?..

— А они нам: «Предъявите доказательства, рожи пьяные!» Хотите на весь Ивот ославиться?! — вспылил Болеруха. — Есть у меня одна идейка… А пока — молчок обо всём этом!

И они так же молчком выпили. Теперь вся их надежда была на бюро «Канун»…

В бюро становилось всё уютнее. На этот раз очередной ступенькой комфорта стал самовар, притащенный с утра Булатом на смену прохудившемуся чайнику. Самовар поставили на столик, заполнили ключевой водицей и растопили при помощи сосновых шишек. Булат, вооружившись старым сапогом, важно раздувал угли, а Лунослав нарезал сыр к чаю. Дел никаких не было; новых зацепок — тоже.

— Так где, говоришь, ты его откопал? — поинтересовался Лунослав, показав ножом на самовар.

— Бабка подогнала! — похвастался Булат. — Так сегодня и сказала: «Иди и напои своего доходягу настоящим русским чаем!»

— Сам ты доходяга! — огрызнулся Лунослав и швырнул в напарника кусочек сыра. — И самовар твой — анахронизм!

— Анахронизм — твой бред и ты с трех лет! — рассмеялся в ответ Булат.

Тут дверка распахнулась, и в бюро ввалились трое взволнованных лесорубов. Это были Болеруха, Сушеный и Холерий. Булат прищурился и взвесил в руке горячий сапог — на всякий случай.

— Вы к кому, мужики? — хмуро спросил он. — К нам обычно тройничками не ходят.

— Ну зачем ты так сразу, Булат? — укорил Лунослав товарища. — Вдруг эти уважаемые мужчины здесь не для того, чтобы нас зарезать или валунами завалить!

После похищения Сосулиной и стычки с неизвестными молодые люди стали более бдительны — особенно если к ним приходил кто-то настолько здоровый, да еще и в тройном размере.

— Ну! — поторопил Булат лесорубов.

Те переглянулись и одновременно стянули с себя штаны.

— Вот! — хором сказали они.

Булат присвистнул, а Лунослав зачем-то закрыл сыр. Безмошоночные пахи лесорубов жгли глаза…

— Ну, мужики, соболезную, — искренне сказал Булат. — Что думаешь, шаман-брат?

— Синхронно штаны сняли, — невпопад ответил Лунослав.

— Какие еще штаны?! Беда! Беда у нас приключилась, хлопцы! — плаксиво заявил Сушеный.

— А вы не преуменьшаете? — уточнил Булат.

— Эта овца у нас яйца сперла! — гаркнул Холерий.

— Так, ясно, овца сперла ваши яйца, — кивнул Лунослав и записал это в блокнотик. — Какой она породы?

— Кто? — не понял Болеруха.

— Ну овца ваша.

— Так это ж баба была! — взвыл Болеруха. — Пришла к нам и…

— Секундочку! — И Лунослав поднес к лесорубам Черномикон.

Однако жуткий фолиант даже не шевельнулся.

— Брезгует, — усмехнулся Булат.

— Это какой-то молитвенник, да? — уважительно поинтересовался Болеруха.

— Ага. Только очень плохой, — поморщился Лунослав. — Одевайтесь.

— Так что за овца вас на яйца развела, а мужики? — спросил Булат. — Ну не томите! Чай же стынет!

И лесорубы поведали им свою удивительную историю, похожую на эротическую фантазию. Ничего не утаили, как бы стыдно им ни было. Всё рассказали. И про сексуальную незнакомку с красивым именем. И про то, как она их, бедных семейных мужиков, соблазнила. И про то, что сделала она это, только чтобы их яички выкрасть, столь любимые женами. И про позы, в которых, скорее всего, яички были сворованы. Рассказали они и про ультиматум, и про то, что не могут никуда с этим пойти, ибо засмеют их, таких молодцев, и засудят.

— Да-а уж, — протянул Лунослав и отложил блокнот.

— Сейчас взбодритесь, мужики! — И Булат подал всем по кружке горячего чая с коньяком.

Лесорубы залпом выпили чай, даже не заметив в нём благородного напитка.

— Вот ведь глотки луженые! — восхитился Булат.

— Так вы нам поможете? — жалко спросил Сушеный.

— Конечно! Это ж дело мужской важности!

— Но вы бы всё равно рассмотрели вариант с… кхм… протезами, — осторожно сказал Лунослав. — Ну… на всякий случай…

Лесорубы округлили глаза.

— Я же говорил: можно яйца подделать, чтобы бабы ничего не заметили! — накинулся на товарищей Холерий.

— Надо бы телефончик найти, — буркнул Сушеный.

Болеруха задумался:

— А интересно… а можно ли сделать новые… побольше?..

Лесорубы странно переглянулись — и срочно засобирались.

— Ну, нам это… пора! — неуклюже попрощался за всех Болеруха. — Позвоните, как наших найдете!

— Как найдем — сразу в морозилочку, чтобы не испортились, — заверил его Булат.

Лесорубы наперебой закивали и вышли.

— Кстати, Лунь, яичницы не хочешь? — неожиданно спросил Булат.

— Может, лучше о гульфиках подумаем?.. — многозначительно предложил Лунослав.

— А ведь верно, братец! Верно!

И они, приобретя в спорттоварах по гульфику, отправились на делянку, чтобы разобраться с непростой ситуацией, в которой оказались их собратья по полу.

Вечерело. По лесу упрямо полз уазик, продираясь сквозь бездорожье. Вскоре показалась делянка лесорубов, и машина остановилась возле вагончика, где прошлой ночью состоялась разнузданная оргия с потусторонним существом. Лунослав и Булат покинули уазик и огляделись. Судя по брошенным бензопилам, котелку с кашей и лентам презервативов, лесорубы покинули делянку в спешке.

— Ну и где же нам искать эту расчудесную Аделаиду? — спросил Булат. — Может, делать всё то, что делали мужики?

— Я с демоницей брыкаться не стану! — насупился Лунослав.

— Да куда тебе, книжный червь! Как там наш адский гроссбух?

— Взял след.

— Тогда погнали пропавшие мошонки искать!

Ориентируясь на подсказки Черномикона, они углубились в лесную чащу и вскоре вышли на мрачную затуманенную полянку. В центре полянки стояло кресло из цветущего чертополоха, на котором восседала Аделаида — такая же пленительная и сексуальная. Мошонки лесорубов лежали на колючем подлокотнике кресла. Черномикон агрессивно задрожал.

— М-м! Какие гости! Здравствуйте, господа чертовидцы! — обворожительно улыбнулась Аделаида.

Лунослав расплылся в глупой улыбке:

— Здрасте!

— Ты что творишь, дрищ?! — возмутился Булат. — Шарахни ее Черномиконом! А затем возвращаем мужикам их яйца — пусть на клей сажают!

— Д-да!.. Прости!.. — спохватился Лунослав и раскрыл жуткий фолиант.

— А, а, а! — погрозила хорошеньким пальчиком Аделаида. — Или мужички останутся без бубенцов!

Мошонки лесорубов тотчас облепили шершни, и стало очевидно, что после стольких укусов их, так или иначе, пришлось бы ампутировать.

— Ой, напугала кобеля буханкой! Чего хочешь, ведьма? — набычился Булат. — Есть пинки, затрещины и ящик «слив». Но «сливы», правда, только для дрища.

— Дурачок! Я хочу вас!

— Нас?! — обрадовался Лунослав и смущенно хихикнул.

Булат неверяще посмотрел на него:

— Ядрен батон, дрищ! Только не говори, что ты девственник!

— Он не девственник, — сообщила Аделаида. — Он просто одинок… Ты можешь подойти ко мне, Лунослав. И я одарю тебя женской лаской.

Ее голос прозвучал томно и призывно, и Лунослав против воли сделал шаг вперед.

— Булат, она… она ведь врет, да?.. — глупо спросил он.

— Ну конечно! — всплеснул руками Булат. — Ты ведь гульфик себе не для макарон купил! Или хочешь, чтобы тебе в старости некому было кружку пива подать?!

Лунослав кивнул и грозно выпалил:

— Оставь свою… свое… что там у тебя… при себе, ведьма! Чего ты хочешь за эти… сморщенные части?!

— Хочу, чтобы лес прекратили рубить.

— Тоже мне — проблема! — хмыкнул Булат. — За весь лес не обещаем, но здесь вырубки точно не будет. У нас хорошие связи с полицией: мы находим им трупы, а они нас за это не сажают.

— Договорились, — царственно кивнула Аделаида, и шершни улетели. — Однако бубенцы мужланов я всё равно даром не отдам.

— Да на что тебе эти мужские титьки? — рассмеялся Булат. — По одной в ухо и последнюю на нос?!

— Ну… Я ведь просто могу их… съесть! — И Аделаида демонстративно открыла восхитительный ротик, занеся над ним одну из мошонок.

Увидев это, молодые люди конвульсивно схватились за свои «хозяйства».

— Госпожа лесная ведьма! — вежливо сказал Лунослав. — Пожалуйста, не надо при нас ничего грызть!.. И без нас — тоже! Что мы можем предложить за м… за мошонки?

— Хочу потеху, — заявила Аделаида. — Хочу, чтобы отгадали мою загадку. Ежели не справитесь… — И она превратила ноготок указательного пальца в ужасный серпик.

— Слышь, ведьма! — прищурился Булат. — А вдруг яйца мужиков уже скисли? Какой нам с Лунтиком резон рисковать впустую?

Загадочная девушка подкинула на ладони одну из мошонок, и та в сладком предвкушении сжалась…

— Как видишь, не скисли, — мелодично рассмеялась Аделаида. — Ну так что, чертовидцы?

— А загадывай! — усмехнулся Булат.

Аделаида пристально вгляделась в сотрудников бюро и произнесла:

— Что ж, вот вам моя загадка.

На кочке из чертополоха появилась клетка. В ней мирно спали кошка, змея и собака. Животные подрагивали во сне и вот-вот должны были пробудиться.

— Они проснутся и растерзают друг друга, — меланхолично произнесла Аделаида. — Достать можно лишь одно из созданий. Но знайте: кого бы вы ни выбрали — двое других убьют друг друга. Так кто я?

— С-сука ты, ядрен батон! — рявкнул Булат и бросился к клетке.

Аделаида выразительно подняла бровь, и Булат замер. Он неверяще полез к себе в джинсы. Лунослав ужаснулся и проделал то же самое — но только со своими штанами. Да, гульфики их не спасли… Мошонки сотрудников бюро оказались на другом подлокотнике кресла Аделаиды. Иголки чертополоха покалывали их, и наши герои ощущали это в полной мере.

— Но ведь мы даже… мы даже не спали с тобой, стерва!.. — возмутился Лунослав.

— Сами лишили себя удовольствия, дурачки! — ласково рассмеялась Аделаида. — А это, — погладила она мошонки, и Лунослав поежился, — гарант вашей заинтересованности. Один из вас — ответит, второй — загадает встречную загадку.

— Это нечестно!

Аделаида шлепнула ладошкой одну из мошонок, и Булат согнулся.

— Не заигрывай с ней, шаман-брат! — просипел он. — Мне мои шурундулы еще пригодятся! У тебя ответ-то есть?

— Хм, возможно… — задумался Лунослав. — Но только если загадка на тебе!

— Договорились, брат. Слышь, Аделаидка, мы готовы!

Аделаида приглашающе взмахнула рукой, и Лунослав осторожно подошел к клетке. Ему было жалко всех — и кошку, и собаку, и даже змею, — но выбрать нужно было кого-то одного. Лунослав открыл клетку и вынул из нее сонную собаку. Кошка и змея проснулись — а затем, к облегчению молодого человека, безразлично вернулись ко сну.

— Загадка с подвохом! Кошка и змея ничего друг другу не сделают! — крикнул Лунослав, отпуская собаку. — Потому что змея — враг, а кошка — лживый друг! Им нечего делить! И только собака — друг подлинный! Ты же, Аделаида, — нечто доброе!

— Ответ принят! — властно изрекла та.

Клетка с кошкой и змеей исчезла, а собака подбежала к Аделаиде и преданно уселась поблизости.

— Мощно задвинул, Лунтик. А с шарами вообще бы ее порвал! — рассмеялся Булат. — Мой черед, ведьма. В зубах — доска, в глазах — тоска! Кто это?

Аделаида нахмурила красивый лобик. Наконец она спросила:

— И кто же это?

— А это мужик в сельский туалет упал!

Повисла гнетущая пауза — а затем Аделаида звонко и чисто засмеялась. Смеялась она долго и задорно. А потом вдруг умолкла. На ее красивом лице не было и тени веселья.

— Зло не приемлет поражений в своем же состязании! — зловеще объявила Аделаида.

На полянку опустилась еще одна пауза. Лунослав перехватил Черномикон, а Булат презрительно скривился. Они приготовились отбивать мошонки с боем.

— Но я давно так не смеялась! — вдруг прыснула со смеху Аделаида, и наши герои с облегчением ощутили «пополнение» в паху. — И эти тоже забирайте! — показала она на мошонки лесорубов. — Изменники должны до полуночи отдать их женам — чтобы те облизали их! Только тогда они вернутся на свои места. И прекратите рубить здесь лес, люди!

После этих слов Аделаида превратилась в старую сморщенную улитку. Собака осторожно подобрала ее пастью и скрылась с ней в лесу. Черномикон сразу же прекратил дрожать.

— Хрена себе! — округлил глаза Булат, взбаламутив рукой свой пах. — Расставание со своими «бойцами» я бы не пережил!

— Не ты один!.. — И Лунослав с радостью подпрыгнул.

— Аделаида — просто старая улитка-извращенка! — хохотнул Булат. — Хотя про яйца и жен лесорубов прикольно придумала. Кстати, кто «подарочки» мужикам до машины донесет?

— Только одному из нас это под силу…

— А «сливу» на нос?

— Ладно-ладно, сливонос! Палками их подденем.

Лунослав и Булат набрали веток, подцепили ими мошонки и понесли к уазику. Если это и было своего рода шествием — то оно было самым что ни на есть мужским.

— А почему именно собака? — поинтересовался Булат. — Ведь правильного ответа явно не было. Змея всех кусает — ей пофиг. Кошка хомячит змею, а собака рвет мурлыку.

— Да приснилась накануне чертовщина похожая, — смутился Лунослав. — Вот я в соннике толкование и подсмотрел.

— Ну ты прям сонная красава! Мужики, кстати, теперь тоже красавами будут — с такими-то «гостинцами»! Погнали, обрадуем горемык.

И они отправились обратно в Старый Ивот — чтобы вручить лесорубам их потерю. И условия приживления «потерь» они передали слово в слово — чтобы впредь лесорубам было неповадно женам изменять. Еще они позвонили в полицию и сообщили о незаконных вырубках. Ну а в самом конце наши герои подумали — вот бы все дела были такими! И оба при этом сплюнули через плечо…

А теперь вкратце об измене. Измена бывает вольной и невольной… Возможно, все, кто прочитали это, сразу разделились на два лагеря. Не волнуйтесь: это как легкий петтинг — провокация. Ведь только провокациями можно спровоцировать на невольную измену! Все мы знаем: бесплатный сыр бывает только в мышеловке. Ну а бесплатная… кхм… бывает только в мужеловке. Словом, контролируйте себя, чтобы потом вам не пришлось сочинять небылицы, оправдывая ими оборванную мошонку…