Брутфорс 4

Глава 9

Не так было примерно всё. Для начала Гелий расхвалил меня и сбил бдительность. Вот он современный подход, все начинают с позитива. Но он довольно быстро перешел к недостаткам и предположил, что у меня не хватит сил сформировать достаточно большой лист эластичности. Которым мы добивались повышенной подвижности элементов и который тут был необходим. И тут же предложил себя с Марго в подмастерья, вместе мы бы справились.

Ого, Марго с Гелием мне в подмастерья! Я согласен! А вот второй момент был хуже. Мало того, что этим устройством, несмотря на его проявленную материальную сущность, все равно могли бы пользоваться только органики, так оно все равно не могло полностью изолировать массу. Скорее всего.

Короче, смысл его опасений был в том, что токсичная масса будет фонить через мой импровизированный экструдер. Для тех, у кого руки в порядке, это не проблема, а помощь, а Килику и Хмари мое устройство скорее всего не поможет, но это можно будет проверить. Пока наши под руководством Шведа создавали новые блоки масс, из которых предлагалось тянуть материал для элементов, Марго с Гелием тряхнули стариной и прикрутили к хранилищу замер активности массы.

Масса, которая сожгла руки Хмари и Килику, показывала 5 по десятибалльной шкале активности. Сравнивать эту цифру нам было не с чем, просто взяли за базу — если пятерка, можешь остаться без рук. И после того, как мы соберем наш условный выдавливатель, Гелий предложил назвать его оргудавом, — органический давильщик! — можно будет замерить, сколько активности пробивается через трубку наружу.

Потом он хотел сказать что-то еще, но остановился и приложил ладонь к губам. Что? Что вам еще пришло в голову, профессор? Но Гелий решительно со мной распрощался.

— Достаточно на сегодня. Если у вас нет планов на выходные, приходите завтра к десяти, попробуем вместе с Марго собрать ваш концепт.

Я, разумеется, согласился. Какие еще планы, когда такие дела?

Планы на выходные, тем не менее, образовались сами. Вечером пришло письмо от отца с предложением увидеться, пока он не уехал к бабушке в леса. Отлично, что он мне сам написал! Теперь не придется выступать просителем. Вернее, все равно придется, но не так навязчиво. А, может, и я ему пригожусь, обменяемся, так сказать. Но мы договорились встретиться вечером, а утром я точно пойду в инкубатор.

Днем Дима с Бакланом закупили завтраков, и с утра можно было никуда не подрываться. Разве что наш общий холодильник было совершенно не рассчитан на то, что все жители будут питаться только на кухне. Хорошо еще, что народ частично разъехался на каникулы. Но нам много места было не надо, мы взяли только молока для хлопьев и для кофе. С комнатой, где теперь жил Оба, и с Питоном с Анеуш удалось договориться, что молоко у нас будет общее, и открытый пакет только один. Он и будет стоять в холодильнике. Мысль подкинул Шанкс, которому надоела битва пятнадцати одинаковых открытых пакетов, и общими усилиями их удалось сократить до трех. Так, глядишь, еще и место под йогурты появится. И сырки в шоколаде, они маленькие и их можно штабелировать.

Шанкс попытался стребовать с Аглаи еще один холодильник, но она заявила, что не будет возиться с выделением фондов. Неделю мы перебьемся, а там и столовая на кампусе откроется. Пришлось ему сдаться.

Места для серьезных продуктов в холодильнике уже точно не было, и надо было готовить так, чтобы ничего не оставалось. Еще можно было развесить лишнее в авоськах за окном, благо погода позволяла, но парни сдуру упомянули эту идею при Шанксе, и он тут же запретил. Заявив, что на нашу жрачку явятся белки, вороны и гигиенический контроль, от которого замучаешься отбиваться.

Все это мне изложили Баклан с Димой, я сказал, что я им полностью доверяю, есть буду всё, деньги сдам, и даже могу в магазин сходить. Тут парни меня подняли на смех, и заявили, что у нас в окрестностях только один круглосуточный магазин, и он далеко. И они рискуют остаться совсем без еды, если добычу поручить мне.

Неприятно, но они были правы. Если меня перестанут выгонять из инкубатора, я там насовсем пропишусь. И я оставил им самим разбираться с едой, у них лучше получится. Котлеты с картофельным пюре, которые они притащили мне из столовой, оказались зачетными. На кухне мы столкнулись с Большем, который поедал тот же комплект, доставленный подругой. Больеш как увидел мои котлеты, тут же впал в творчество:

— Давайте ужинать, друзья, за столом, где котлеты — семья!

— Ешь давай, — стукнула его по плечу подруга. — А то третий разогрев никакие котлеты не вынесут. К тому же у тебя опять ничего не сходится, кто же ест членов семьи?

— Так это от большой любви, — произнес Больеш с набитым ртом. — Кого любишь, того и хочешь съесть. Я бы и тебя съел, только тогда тебя не будет, и я умру от тоски. Даже с котлетами.

Мари только головой покачала. Привыкла, наверное, к его закидонам за полгода.

Утром в субботу на входе в инкубатор Гелий был один. Он прошел через свежеустановленную систему контроля на входе, дал новому охраннику обнаружить кристалл у себя в голове, с удовольствием обсудил с ним пользу и вред вживленных устройств и выслушал байку о том, как один кристалл по ночам торговал акциями со счета владельца, а прибыль выводил на отдельный счет, о котором владелец не знал. По крайней мере, именно так объяснял хозяин кристалла ситуацию в налоговой инспекции.

За беседой незаметно прошло полчаса, и в каморку к Марго Гелий дошел к девяти утра, хотя собирался быть к половине. Он знал, что она придет совсем рано и попытается разобраться с накопившимися делами, пока не набежит молодежь.

— Что делаешь? — светски спросил он, пристраивая себя с тростью на стуле напротив и укладывая длинные ноги вдоль стола, за которым сидела Марго.

— Всё, — мрачно ответила Марго. — Посмотрела наши ставки, хорошо бы их поднять. Ты бы обсудил с Полозом.

— Обсужу, — пообещал Гелий. Он терпеть не мог обсуждать деньги с руководством, но лучше момента, чем сейчас, точно не будет. Когда как не сейчас денег просить.

— Просмотрела наши вакансии. Мы можем взять всех троих, которых хочет притащить Риц. Майю я отлично помню, двух других видела на конференциях. Милые ребята, не знаю, зачем их понесло к Вальтону.

— Амбиции? Желание решить все проблемы в одном месте?

— Скорее, второе. Когда хочется работать и чтоб не мешали. Какие амбиции? Наш крокодил кого поймал, того прячет навсегда.

— Это вроде бы драконья привычка? Сидеть на золоте?

— От крокодила до дракона — один шаг. Я написала в Новый северный насчет перезачета долгов, они пока не ответили, но мы их дожмем. В конце концов, они с нами за обвал Приемной комиссии еще не рассчитались. Мы им сделали любезность, когда не стали поднимать скандал, но я не согласна считать, что мы в расчете. И я правильно понимаю, что там есть еще одно условие, с которым ребята будут сами разбираться? Какая-то архаика, честное слово.

— Совершенно верно. Они подрядились выловить на снежных просторах Кулбриса и уговорить его поработать у Вальтона.

— А как они собираются обменять короткий контракт Кулбриса на бессрочные свои? Ведь Кулбрис ни за что не согласится на длинный контракт. Сделка так себе, как я понимаю?

— Думаю, этот момент не оговаривался. Я бы на месте молодых людей рассчитывал, что завидев Кулбриса, Вальтон утратит трезвость рассудка, взгляд помутнеет, а дрожащие руки поставят подпись под любыми документами.

— Никогда не понимала, что в Кулбрисе хорошего. Но нам на руку. У нас только что выбыли три человека и получить взамен других трех очень бы хотелось.

— Он хорош. Правда. Знаешь, с ним ведь дружит Боос. Он так славно выдал себя на встрече в Министерстве, быстрее всех ответив, что не знает, где находится Кулбрис. Уверен, что знает.

— А, глава Технотрека? Терпеть его не могу. Заносчив, но отвратительно удачлив. Но как тесен мир. Пусть дружат. А что с изобретением нашей золотой рыбки? Ты смотрел?

— Я думаю, оно небезупречно, но работать будет. Маловероятно, что его удастся растиражировать, но для себя мы версию сделаем. То, что ребята сумели перегнать органические элементы в нечто материальное, открывает отличные возможности. Нам бы ими не переувлечься, потому что задачи стоят совсем другие.

— Что там с контроллерами?

— Есть два годных. Я прогнал их вчера по всем тестам и отправил на лицензирование в Министерство. Но их центр откроется только в понедельник, они не дураки, чтобы работать в выходные, и не факт, что ими займутся сразу. Надо бы рассмотреть возможности ресайклинга негодных вариантов, потому что вчера группа Шведа извела всю имеющуюся массу. А что там с новыми поступлениями?

— Вчера они нагенерили два блока массы. Один выдал активность в три балла, другой — в семь.

— Ого! Еще хуже, чем первая генерация.

— Да. При этом мы пока не знаем, что это даст на выходе: что будет с прочностью, что с эластичностью? Посмотрим.

— Я подписал нас с тобой на сегодня в помощники к Рицу. Создадим в шесть рук эластопростыню для обертывания его устройства. Мы решили пока назвать его оргудав.

— Великолепно! Я так устала от бумаг. Иногда мне кажется, что у меня на щеках проступают печати. Согласна пойти в подмастерья к кому угодно. А когда займемся?

— Я заберу Рица к нам в инкубатор, пусть скатает там основную трубку. А я пока попробую создать такой дозатор, чтобы он соответствовал моменту. Надеюсь, к обеду Риц справится, если нет, поможем и с трубкой.

— Прекрасно. Может, чаю пока? Раз у нас все остальное в режиме ожидания.

— Конечно, чаю.

За день мы с Гелием и Марго собрали первый прототип моего устройства. Блин, это нереально! Как же круто, когда с тобой работают настолько квалифицированные люди. Марго вообще понимает без слов. И ничего не спрашивает! Гелий — тот немного другой, все время уточнял, что и как себе вижу. Я, конечно, понимаю, что не могу рассовать старых профессоров по карманам, когда двинусь дальше, но вот к чему надо стремиться.

Заходил Швед, злобно посмотрел на меня, но потом заинтересовался устройством и тоже поучаствовал: помог добиться равномерной толщины трубки по всей длине. Чего мы пока не понимаем, насколько стабильна будет получившаяся конструкция. Вот, например, кулон на шнурке у Олич распался к десятому января, а у Хмари до сих пор жив. Возможно потому, что она носила его не снимая. И даже осторожно высказанное предположение, что он как-то поучаствовал в ее травме, не заставило Хмарь его снять. Значит ли это, что мне нельзя расставаться с этим устройством ни на минуту? Я согласен.

Я даже собирался забрать его с собой в общежитие, но тут Марго с Гелием встали насмерть и заставили запереть его в специальный защищенный шкаф. Сообщили мне, что он меня дождется, ну а если не дождется, такова его судьба, сделаем новый.

Оргудав, как мы его теперь официально называли, к вечеру заработал и смог выдать парочку контроллеров: раз уж мы их делаем, грех был бы не проверить. И тут я понял, о чем хотел сказать Гелий, когда закрывал себе рот ладонью. Если этим методом можно будет работать постоянно, то структура базовых элементов тоже может стать совершенно иной: тоньше и сложнее. Так-то мы их скорее лепим, чем вытягиваем. Но пока об этом рано было говорить.

В любом случае я помчался к отцу в отличном настроении и с острым желанием похвастаться.

На улице было холодно и ясно, снег хищно хрустел под ногами, а нос пытался замерзнуть изнутри. Причем морозно было еще с утра, но к вечеру стало еще холоднее. Отец позвал меня в какой-то особняк в Барыковском переулке, который он то ли купил, то ли снял по случаю. Никогда раньше я про него не слышал.

Само по себе место было от нас недалеко, и от ближайшей станции пешком пять минут, но я ошибся и вышел на другой. Пять минут превратились в десять, за что мой нос мне спасибо не сказал. Эх, отвык я от такой погоды, надо обратно привыкать. Зато ни разу не пожалел, что купил и перчатки, и шапку. Не только бабушку радовать, но и самому пригодилось.

Дом был зелененький и нарядный, то ли три, то ли четыре этажа, не поймешь, а внутренняя лестница так просто как во дворце. На входе меня встретил папин новый секретарь.

— Вас ожидают, — сообщил он мне с порога. — Может быть, чаю?

— Не откажусь.

Мы поднялись на третий этаж, где отец устроил себе кабинет. Но сам он сидел уже не за рабочим столом, а в в кресле перед столиком с чашками, но еще без чая.

— Богато у тебя! — заявил ему я, отдавая куртку секретарю.

— И не говори, — улыбнулся отец.

— Не совсем твой стиль, — заметил я.

— Вообще не мой. Шторы как в театре, того и гляди запоют. Матери твоей понравился. Она говорит, что если уж живем у меня на работе, пусть будет хотя бы красиво. Пока квартиру в порядок не приведут, обитаем здесь.

Он подошел, обнял меня, потом выпустил и осмотрел.

— Замерз?

— Есть немного.

— Одевайся теплее.

— Ты как бабушка. У меня уже рекордно теплая куртка, можно зимой на снегу спать.

— Не похоже! Ладно. Рад тебя видеть. Кажется, ты еще вырос.

— Не, это чисто визуальный эффект.

— Тоже хорошо.

Секретарь принес большой чайник и вазочку с печеньем и спросил.

— Может быть бутерброды?

— Не надо, мы потом ужинать будем.

Ужинать⁈ А это хорошо. Отменю тогда Баклану с Димой доставку ужина из столовой.

— Ну рассказывай, — отец уселся обратно в кресло. — Как бабушка?

Сам он ничуть не изменился. Если и были причины, по которым он скрылся с радаров на несколько месяцев, то на нем они никаких следов не оставили.

— Бабушка прекрасно. Вела душеспасительные беседы со мной и с друзьями. Мы снег чистили, ели пироги. Починили пончиковую машину. На коньках катались.

— Да ты что?

— Да, и каток приятный. Он теперь большой, и прокат есть, все как у людей. Я катался на твоем трансфере по окрестностям. А мама где?

— Мама в театре. Передавала привет, вернется поздно. Если задержишься, то увидитесь. Но, скорее всего, нет, она сегодня что-то длинное смотрит.

— Неужели «Хованщина»? Ее вроде не ставят в Новый год.

— Нет, что-то другое. Что-то из двух слов, я забыл. Придет, расскажет. А что Вальтон твой?

Ага, и про это он знает. Ну и отлично, легче будет перейти к нужной мне теме.

— Вальтон совсем не мой, но я съездил к нему, посмотрел на его лабораторию. Познакомился с народом. Серьезные люди, но меня всю дорогу не покидало ощущение, что я внутри конструктора.

— То есть? — вскинул брови отец.

— Ну что я внутри игрушки. Вроде все реально, вот стены, вот пол, вот потолок, вот фигурки двигаются, а приглядишься — непонятно зачем всё.

— Они довольно толковую систему сделали для подводных работ, — заметил отец. — Мы купили.

Я подтянул к себе чашку.

— Я могу ошибаться. Выхлоп у них наверняка какой-то есть, иначе бы их там не держали. Но нет ощущения какой-то жизни что ли.

— А у вас есть? — прищурился отец.

Ах ты, черт, кажется, мы уползаем от темы. Ладно. Придется потом сделать крюк и вернуться.

Я рассказал ему что делаем, думаю, это не запрещено. Оба же говорит всё своим родственникам. Рассказал про контроллеры и сцепки. И в общих чертах описал наш выход в материальное. Про оргудав пока не стал рассказывать, не очень я в нем уверен.

— Очень интересно, — отец прямо носом повел, и не потому, что ему хотелось нюхать чай. Чай-то его любимый, чего он про него не знает. — Так же можно все на свете поменять.

— Гелий тоже так считает. Но просит не увлекаться, потому что хрю не хрю, а основные элементы мы должны к лету заменить.

— Сможете? Как думаешь? — осторожно спросил отец.

Ага, вот зачем он меня позвал.

Видимо, на моем лице что-то отразилось, потому что он усмехнулся и добавил.

— Я почему спрашиваю. У меня на горле висит сто миллионов контрагентов, которые требуют дополнительных гарантий по устойчивости кристаллов. Мы работаем над этим. В смысле над конструкциями, а не над гарантиями. Но при самых оптимистичных прогнозах мы не сможем поднять их устойчивость больше, чем на тридцать процентов. Это максимум. Уверенно обещать я могу только пятнадцать. Все, что мы отгружаем сейчас, гораздо слабее. Ну так как — что скажешь?

Я глубоко вдохнул и выдохнул.

— Сможем. Да. Я уверен. Только нам тоже нужна вся помощь, которую мы можем получить.

— Всё, чем могу, — очень серьезно сказал отец.

— Скажи мне, где найти Кулбриса. Ты ведь знаешь, кто это?

В глазах отца зажглось веселье.

— Где Кулбрис я знаю. И скажу. Но ты серьезно думаешь, что этот концепт-мейкер вам поможет? Когда он делал что-то реальное?

— Не, не, он нам на фиг не нужен. Нам надо его обменять.

— Ого! — глаза отца уже полыхали, — И на кого? И как вы собираетесь это провернуть?

— Импровизировать придется на ходу, но план в общих чертах у нас есть. А ты точно знаешь, где Кулбрис?

— Я тебе даже геолокацию могу прислать. Я не только знаю, где он, но и на что он сейчас смотрит.

— Давай, — потребовал я.

Отец внимательно посмотрел на меня и потянулся к планшету. Не могу поверить, что ему даже искать ничего не надо было.

В мессенджер упало сообщение с координатами. Теперь наступила моя очередь рассказывать.