Брутфорс 4

Глава 12

Доктор впустил меня в свой кабинет. Похоже, он не успел здесь обжиться: с тех пор, как я был у него в августе, в кабинете ничего не изменилось. Те же суровые стулья и та же аппаратура для замера ущерба. Доктор сел за стол, я — на пациентский стул напротив.

В комнате было холодно, надышать тепла было некому, а отопление по ночам работало с меньшим энтузиазмом.

— Чаю не предлагаю, не столовая, — сурово заявил мне доктор.

— Сейчас нигде не столовая, — улыбнулся я.

— Да, точно, — вспомнил доктор. — А когда откроют? Мне ваша еда нравится.

— На следующей неделе, ближе к началу семестра. Тут нам будет и суп, и пирожки, и курица целиком.

— Ну и славно, — потер руки доктор. — Тогда заживем. Я к вам иногда специально обедать приезжаю. Так. Вернемся к нашим баранам. Сырой Нильс. Почему именно он? Мутный кейс, между прочим. Его терпеть не могут, потому что повторить этот успех никому не удалось.

— Потому что он единственный. Только там удалось хоть что-то сделать, все остальное — просто пассивное наблюдение за восстановлением. Прямо скажем, скукота. Вот сломалось, вот отросло, не понимаю, в чем смысл таких фиксаций.

Доктор понимающе хмыкнул.

— Если им каким-то образом удалось подобрать состав или форму сырых органических элементов так, чтобы простимулировать восстановление каналов, то мы могли бы попробовать тоже.

— Хочешь помочь? Личный интерес? — поднял бровь доктор.

Я не стал отрицать.

— Хочу помочь. И да, личный интерес. Раз у меня нетривиальные способности, глупо не использовать их для своих.

— Надо понимать, девушка представляет двойной интерес.

— Учитывая, что у девушки поражены обе руки — однозначно.

— Тебя не поймаешь, — скривился доктор. — Что могу сказать — шанс есть. Реальный, но не большой. Мы мало что знаем о самом Нильсе, учитывая, что он лет пять назад умер от старости. И все, что у нас есть, это записи. Но у твоих друзей восстановление каналов от локтя до кисти пошло довольно резво. Но прогресс остановился на запястье, и там стоит. Причем канал от локтя до запястья за это время расширился и укрепился. Даже смешно, насколько этот эффект для вас бесполезен. Выхода-то нет!

Я кивнул, поддерживая возмущение доктора. Тот вдохновенно продолжил.

— Так вот у Нильса было то же самое. Мы знаем, что процесс сверху вниз простимулировать нельзя, ну или нечем в данный момент, там ничем не подобраться. Человечество ничего пока не придумало. Но можно, как у того же Нильса, побиться снизу через пальцы и добиться единства канала. Но пробиться надо так, чтобы не сжечь его заново.

Доктор покопался в планшете и извлек оттуда дополнительную таблицу. А, точно, она была в приложении, а я не обратил внимания. Надо будет изучить.

— Вот что они сделали: фактически выманили органический канал наружу. Полагаю, это вышло случайно, потому что у команды был ровно этот набор способностей. Начали они с элементов с агрессивным фактором два, потом когда канал потянулся к пальцам, перешли на один, а потом — на ноль пять. И на этом месте добились пробивки.

— То есть они, как мы, тоже умели замерять агрессивность структурной массы? — удивился я.

— Ну ты еще удивись, что Земля круглая. Конечно, умели. Ты думаешь, только у вас думают головой?

— А как они ее регулировали? Массу, я имею в виду. Или элементы. Мы сейчас просто замеряем, что получилось.

— Понятия не имею. Я-то не органик. Я вообще думаю, что и пятерка не была бы так опасна, если бы двои друзья не передержали ее в руках. Но постепенное снижение — похоже на годный метод.

— Я понял. Это интересно. Всё, не буду больше отрывать вас от дел, пойду посмотрю, что можно сделать.

— Иди-иди, может, что и выйдет.

Разговор с доктором много времени не занял. Мне очень хотелось обсудить все это с Гелием или хотя бы с Марго, но они оба уехали в Министерство на весь день. Оставался только Швед. А Швед подождет. Я списался с Димой, и мы двинули в дружественную столовую на завтрак.

Я пришел первым, успел сожрать сырники и прочесть чуть менее сумбурное письмо от Баклана. Помимо Кулбриса он сумел задружиться с неким Ралиным, который распахивал тему, слегка похожую на нашу: сумел создать инструмент-посредник, который позволял ему создавать продукт, напоминающий органический элемент. По крайней мере, частичная визуализация с физическим эффектом ему удалась. Интересно, какую роль играли низкие температуры? Не надо ли наш оргудав хранить в холодильнике? Впрочем он пока не распадается. Хорошо бы с ним пообщаться.

Кулбриса тоже заинтересовал и агрегат, и эксперименты с полярным сиянием, и теперь все трое носились по ночам. Баклан имитировал интерес к созданию воображаемого напитка и потихоньку заселял Кулбрису мысль, что для экспериментов ему нужна стабильная база. Где-нибудь здесь на Севере, смотри, какие у нас люди классные. Эту линию размышлений я полностью одобрил.

Потом пришел Дима, набравший себе целую гору блинчиков, и я порадовал новостями от Баклана. Что Кулбрис склоняется к мысли, что ему неплохо было бы поработать. А мы как раз поможем с местом.

— Классно! — обрадовался Дима. — Знаешь, только у меня совершенно дурацкая мысль. Вы все при деле, а я не при чем. Учитывая, что я тут тоже заинтересованное лицо, и Майя мне ну очень нужна прямо на кампусе, а не где-то в снегах.

— Хм. Майя нам в инкубаторе нужна как специалист. И Серафим с Василием тоже не помешают, если получится. Так что нам всем тоже интересно, не мне одному. Гелий с Марго, по-моему, совсем не шутили, когда сказали, что займутся всеми тремя. Правда очень нужны люди. Вообще ты бы лучше не говорил таких вещей, потому что если сейчас надо будет еще какие-то переговоры проводить, кроме тебя некому будет.

— А почему не всех студентов берут в инкубатор? У вас же есть неохваченные люди.

— Я не знаю. Наверное, они чем-то не подходят или пока не подходят. Мы ведь только что одного человека потеряли, которому и пришла мысль бесконтрольно работать с массой. Когда Хмарь с Киликом руки сожгли.

— А куда он делся?

— Тоже не знаю. Но у нас он работать не будет. Вот начнется семестр, спрошу. Я уже остыл, и даже морду бить не буду. Тем более, что я только что от нашего доктора, мы кое-что нащупали.

— Да? И что?

Я коротко пересказал наш разговор. Дима порадовался. Вот хороший Дима друг, не задает неприятных вопросов — а как вы будете регулировать эту самую агрессивность, а точно ли должен быть такой алгоритм, а точно ли поможет? Сам я себе уже все их задал и ни на один не ответил. Сначала надо всё это отрегулировать. Для начала я хотел точно замерить, с какой силой фонит трубка в конце, может, мы с ее помощью что-то сможем сделать.

На раздаче появились Питон с Анеуш и, завидев нас, тут же замахали руками, чтобы мы не думали уходить. И завтрак растянулся аж до десяти часов. Потом появился Больеш с Мари, но с ними мы рассиживаться не стали, пора было заниматься делами.

Эксперимент с нашим оргудавом быстро завершился, оказалось, что трубка в нижнем конце никогда не дает фон больше единицы, значит, нам надо было или отрегулировать агрессию элементов, или создать более тонкую трубку. Я хотел сбежать в основной инкубатор и привлечь себе на помощь хотя бы Зиму, но Швед своей властью запретил мне устраивать новые лечебные эксперименты, потому что надо было заниматься делом. Начальство! План по валу! И не поспоришь — Марго вывесила в чат список элементов, подлежащий срочной замене.

Список был совершенно не смешной, порядка сотни позиций. А к списку прилагалась история с осыпавшейся системой безопасности на Юге. Что-то мне очень напомнило… Ха! Это было продолжение той же истории, которую я наблюдал, когда уезжал с побережья.

Тогда грабители решили поживиться симпатичной ювелиркой, но потеряли маскировочные костюмы в результате обрушения одной и той же системы. Витрину-то им вскрыть удалось, но скрыться — уже нет. Очень смешно, когда защитники и нападающие пользуются одним и тем же инструментом, и ломается он у всех сразу.

Но на этот раз побережье досталось гораздо сильнее. Ровно в полночь разблокировались раздвижные двери магазинов на главной торговой улице, причем не просто разблокировались, но еще и открылись нараспашку. Заходи кто хочешь, бери что хочешь. Гуляющий народ слегка обалдел, кое-кто даже забежал внутрь, но полиция приехала быстро, оцепила весь квартал и пресекла внезапный лутинг. Случилось это два дня назад, и с тех пор стражи порядка там так и стояли: ни заблокировать, ни закрыть двери им не удалось.

Чтобы заменить полицейских, привезли партию охранных андроидов, которые, угадайте что? Были производства той же компании. И запустить их не удалось. Поэтому они пока что стояли в качестве манекенов и украшали собой улицу. Компания уже выяснила, в чем было дело и какие элементы им срочно нужны, и слезно просила помочь им в первую очередь, потому что охраной местного аэропорта занимались тоже они. И там тоже сейчас все висело на живых людях, которых даже на Востоке не хватало.

Я вспомнил, как мы тогда в аэропорту разбирались со слипшимися местами путем ручной коррекции, и порадовался, что хотя бы у людей в голове не сыплются элементы. Ну или, по крайней мере, не у всех сразу. Хоть кто-то да будет соображать.

Так что мы со Ртутью и Мавром, передавая из рук в руки оргудав, произвели ему еще шесть позиций элементов, которые шли первыми в списке, и отправили их на тестирование.

В перерыве я накатал Гелию огромное письмо с предложением отрегулировать толщину стенок трубки и создать цепочку терапевтических устройств, которые могли бы помочь нашим пострадавшим. Шведа, который бросал на меня гневные взгляды, пока я строгал это письмо, я поставил в копию. Ничего не скрываю, пожалуйста, читайте. Дело близилось к вечеру, и я был всем доволен, когда пришло на редкость структурированное письмо от Баклана с описанием последних подвижек в деле переманивания Кулбриса.

«Да они издеваются, — подумал я. — где мы это возьмем?»

Майя, Серафим и Василий молча сидели на скамейке на парковке. В последнее время они полюбили это место. Здесь было тихо и камер по минимуму. Скамейка была с подогревом и никогда не замерзала. Скорее всего, она была создана для встречающих, но встречающие предпочитали до последнего отсиживаться в тепле собственного дома или, в крайнем случае, в домике охраны.

Вчера они получили документы из Старого университета. Контракты были совершенно одинаковые: на идентичные суммы и с одинаковыми условиями. Несмотря на каникулы Старый университет сумел изобразить полноценное предложение и даже как-то договориться с Новым северным о перезачете долгов Серафима и Василия. Майя мысленно пометила себе, узнать, как у них это получилось. Она чувствовала, что за этим кроется какая-то история.

Серафим и Василий были слегка оскорблены, что им предложили такой же оклад, как и Майе, хотя стаж у них был больше на год. Но зато у Майи не было обременения в виде долгов перед другим университетом, только прямая задолженность перед Старым. Сами себе они объяснили это равенство именно так.

Майя внутри себя хихикала, потому что подозревала, что инкубатор Старого университета просто гребет все кадры, до которых может дотянуться, а деньги раздает ложкой фиксированного размера. И поэтому они обошлись без формального собеседования, одной перепиской.

Общие условия были приемлемыми, хотя в чистых деньгах все трое теряли около трети, Серафим и Василий — чуть больше Майи. Ну и жизнь надо было организовывать с нуля: возможности устроиться на всем готовом больше не просматривалось. Таким образом, денежные убытки можно было оценить больше, чем в две трети.

Но по-настоящему расстраивал их не подсчет потерь. Они очень хотели вернуться к городской жизни, плюс надеялись приподняться на отчислениях за авторские элементы. Такой возможности Вальтон все равно не предоставлял. Реальной проблемой был срок действия предложения университета: до 14 февраля. До которого было около двух недель. До этой даты надо было принять решение, подписать контракт и урегулировать все проблемы с Вальтоном. Эту задачу университет взять на себя не мог, о чем Марго честно сообщила в письме всем троим.

Итого, надо было добывать Кулбриса.

— Как думаешь, смогут твои выцепить этого загадочного Кулбриса? — осторожно спросил Майю Серафим. — Мы-то даже не знаем, как к нему подступиться. Честно говоря, невозможно поверить, что из этого что-то выйдет.

— Не знаю… — покачала головой Майя. — Но они этим занялись.

— Че, правда? — ахнул Василий. — И как? Риц прямо сам разруливает?

— Риц в этом действии за кадром. Он нам помог с контрактами, когда дернул свое начальство. А с Кулбрисом сложнее. Они его нашли, уж не знаю как, Дима не говорил. Кулбрис торчит в Териберке. Жрет морских ежей, пьет сельдереевый сок и страшно скучает. Зачем его туда понесло, никто не знает, может, нам позже расскажут. И туда поехал не Риц, а Баклан. Ну вы помните его, такой мелкий смешливый парень.

— Ага, — кивнули Серафим с Василием. Баклана было невозможно забыть.

— Он теперь в Териберке, и они там с Кулбрисом и еще с каким-то парнем бегают в снегах, собирают в накопители полярное сияние. Подробностей нет, мне писал Дима со слов Рица, которому Баклан присылает какие-то обрывочные сообщения, потому что ночью они носятся по окрестностям, а днем спят и едят ежей. Да и Баклан, судя по всему, мастер устной коммуникации, а разговаривать им некогда.

— Представляю себе, как ржет Вальтон. Он небось всю вашу переписку читает.

— Да пусть читает. Он в любом случае в плюсе, у него тут, считай, мегашоу с потенциальным выигрышем, — Майя пожала плечами. — Я сначала парилась по поводу тотальной прозрачности, а потом подумала, ну и что? Что это меняет? Я даже не могу себе представить, чтобы он откатил назад от наших договоренностей. Слишком вкусный фрукт — этот Кулбрис.

— Надо сказать, я бы тоже писал обрывочно, если гонялся за сиянием, — задумчиво проговорил Василий. — Звучит, честно говоря, прикольно. Я бы и сам поехал.

— Ага, поехал один такой. Когда у тебя отпуск по контракту?

— Летом, — вздохнул Василий. — Следующим.

— Вот и не выпендривайся. Мы все от нас зависящее сделали, может, еще понадобимся.Тогда и начнем шевелиться. Может, еще ничего не получится, и придется остаться здесь.

Все трое синхронно вздохнули. Такой вариант пока был самым реальным. А они уже настроились на отъезд.

На браслете у Майи клацнуло сообщение.

— О, от Димы! — радостно чирикнула она, развернула виртуальный экран и углубилась в чтение.

Парни деликатно отвернулись, но минут через пять Серафим устал ждать. Что там в письме такое? Кто пишет простыни такого размера?

— Ну чего там?

— Какое-то полное безумие, — сообщила им Майя, сворачивая письмо обратно. — Кулбрис пообщался с Вальтоном. И он готов нас тут заменить.

— Ураааа! — заорали Серафим с Василием.

— Да подождите вы орать. Чтобы он окончательно согласился, надо привезти сюда пару пингвинов. А то Кулбрису для полного счастья не хватает именно пингвинов. И их надо где-то взять.

— Они вообще есть на Севере?

— Есть. В питомниках. Их заводят строго по квотам.

— Блин, — почесал в затылке Серафим. — Обидно будет, если все сорвется из-за каких-то пингвинов.

— Я не могу в это поверить, — вздохнула Майя. — Так, что еще пришло?

Она вытащила следующее письмо.

— Ну давай, не томи, — Серафим безо всякой деликатности заглянул ей через плечо. — Чего там?