Брутфорс 4

Глава 8

Дима получил письмо от Майи еще вечером. Оно было неприятно суховатым, но он понимал почему. Майя с парнями уперлись в стену и, чтобы прокопать под ней дыру на волю, им требовалась помощь.

Ситуация выглядела обманчиво небезнадежной. После трех дней переговоров с кадровиком и Вальтоном, рептилоидное начальство выдвинуло условия: они отпускают всех троих без долгов перед конторой в обмен на привлечение некоего загадочного Кулбриса. Долги перед своими университетами остаются на них самих.

Все трое уже подали свои документы на рассмотрение в инкубатор Старого университета, но пока их заявления висели с пометкой «на модерации». Ни да, ни нет. У Майи здесь было побольше шансов, потому что она закончила Старый университет, а у Серафима с Василием поменьше, но в связи с вакханалией вокруг замены элементов этот номер мог бы прокатить. Но ответа не было. И Майя толсто намекнула Диме, что было бы неплохо, если бы Риц потыкал в свое начальство палкой. Она написала и Рицу с этой же просьбой, но он не ответил и само письмо не прочел.

Если часть со сменой работы и перезачетом долгов за образование выглядела относительно реально, то вторая часть с поиском Кулбриса звучала как полный бред. Майя упомянула, что Риц должен знать кто это, но, допустим, он знает, и что?

Еще из неприятного Майя упомянула, что ее уличили в подслушивании. Потому что идея с Кулбрисом высказывалась самим боссом, но в разговоре с ними она не поднималась, пока она сама не выдержала и не вынесла эту тему в качестве предложения. Тут все раскрылось. Вроде бы босс не обиделся, но теперь ее подкалывает ее с утра, в обед и вечером, предлагая сменить специальность. Или, вернее, с той же специальностью сместиться в блок безопасности. Что ей ну совершенно не надо.

Дима очень хотел помочь, но пока не знал, с какой стороны подступиться. Тут точно нужен был Риц. Но вчера они до ночи просидели у девчонок, потом выловили Килика, подлечили и его, а когда оказались в комнате, Риц погрузился в размышления, и Дима его трогать не стал. Он отложил разговор на утро, но и утро выглядело не очень удачным временем для разговора.

Когда Дима проснулся, хмурый Риц сидел на кровати и рисовал ногой на полу какой-то узор. Был он как будто в легком трансе. Похоже, спал он очень мало или совсем не спал. Придумал что-нибудь?

На часах было восемь утра, за окном едва светало, снег падал нерадостно, поддерживая общее настроение. Но тут Баклан поднял голову от подушки и как всегда жизнерадостно заявил:

— Друзья! Ведь надо завтракать! Ужин мы пропустили, а это не дело!

Риц дернул головой, вышел из своего транса и что-то внутри себя сопоставил.

— Точно. У нас же нет столовой. А что там народ говорил про ближайшую? Во сколько они открываются?

— В восемь! И там есть каша, сырники и толстые оладьи.

— Ты откуда знаешь?

— Да вон Питон в чат скинул. Они с Анеуш уже там. Ты знаешь, кстати, что они умудрились поменяться с Обой, и теперь у них отдельная комната?

— Да ладно! А куда Оба дел воображаемого друга? У Питона же было только одно место, не два? — оживился Риц.

— Во! Это самый прикол. Когда Питон его спросил, не будет ли он так любезен переехать, и вообще они могут воображаемому другу предложить место в комнате Анеуш, тот на него посмотрел как на сумасшедшего и говорит: «Воображаемый друг живет у меня в голове. Ему никакая кровать не нужна. Это же очевидно».

— Вот и пойми Обу… — пробормотал Риц и ухмыльнулся. — Как внезапно. Смотри, сколько плюсов от выезда Центуриона. Но идея с завтраком мне нравится, а то когда еще получится поесть. Пошли!

Они кое-как собрали себя и побрели искать источник корма. После двух недель у бабушки на всем готовом было неприятно. Столовая закрыта, безобразие! Благодарность за вновь открытый корпус уже рассосалась, теперь хотелось получить назад еще и еду.

Столовая оказалась ничего. Победнее университетской, зато работала весь день без перерывов с восьми утра до десяти вечера. Не факт, что к десяти там что-то оставалось, но беспрерывная доступность радовала. Оплата была по сути такой же: за вход. Все трое, не сговариваясь, взяли овсяной каши, посыпали ее сублимированной малиной и орехами и отошли в дальний угол. Питон с Анеуш уже покинули это спасительное место, а других знакомых друзья не увидели.

Народу было немного. В противоположном углу сидели четверо рабочих в оранжевых комбинезонах, а по центру две мамы с четырьмя детьми пытались уговорить отпрысков на кашу, но те желали оладьи и ничего кроме них. Сторговались на полтарелки каши в обмен на оладьев сколько хочешь. Баклан, проходя мимо, мысленно усмехнулся. Если б ему было восемь, он бы считал, что это удачная сделка. Секунду подумав, он вернулся и захватил себе еще и оладьев. Детство в каком-то смысле никогда не заканчивается.

Риц доел кашу, отложил ложку, сделал глоток кофе и уставился на Диму:

— Так, давай, говори, что тебя беспокоит. Ты с утра смотришь.

Дима хмыкнул.

— А я думал, ты не замечаешь.

— Я не всегда бревно. Только периодами.

— Но периоды длительные, — отметил Баклан.

— Да. Но в данный момент я доступен для контакта. Что ты хочешь сообщить? Ужасный прогноз по Хмарь?

— Не, не, — даже испугался Дима. — Майя!

— Ах ты, черт, — взмахнул рукой Риц, чуть не опрокинув кофе. — Я же видел ее письмо вчера, думал, вечером почитаю и забыл. Чего там?

Он полез в почту, собираясь просмотреть письмо.

— Письмо ты прочтешь, я тебе пока на пальцах расскажу. Их троих готовы отпустить, если они сами порешают свои проблемы с университетами и пригонят некоего Кулбриса. Понятия не имею, кто это, но Майя считает, что ты знаешь.

Риц поднял бровь. Баклан хмыкнул.

— Да. Знаю, кто такой. А почему именно он?

— Потому что Вальтон знает, что Кулбрис сейчас на Севере, как я понял, это ненормальная ситуация, в нормальном состоянии он должен быть где-то еще. А еще он думает, что где бы он не был, ему есть, что этому загадочному персонажу предложить.

— Но сам он не знает, где этот Кулбрис. И хочет, чтобы Майя его, не выходя из дома, нашла.

— Да, примерно так.

— Угу. Я понял. А что с университетскими проблемами?

— Они подали заявления в наш инкубатор, но бумаги висят на модерации.

— Ну еще бы! Все заняты были. Давай так. У нас с утра собрание, там мы должны были что-то обсудить, но в свете последних событий будем бить морду Караваю. Потом я заловлю Марго или Гелия, поспрошаю насчет контрактов для ребят. А потом Кулбрис.

— Кто это, кстати? — с любопытством вклинился Баклан.

— Это звезда Запада. Он чумовой абсолютно, пропадает то во льдах, то в джунглях, привозит оттуда идеи и исчезает. Формально он руководит одной лабой, но по сути скармливает им свои мысли. Осенью прошел слух, что его убили. Но тут же прошел другой — что нет. Вполне допускаю, что он где-то у нас, но если в лесах, не знаю, как мы его достанем.

— А как ты его будешь искать? — поинтересовался Баклан.

Риц вздохнул.

— Искать я его буду просто. Напишу отцу. Отец или знает, или быстро сможет сказать. Не думаю, что он откажет, его СБ это тоже должно быть интересно. А другой вопрос — как мы будем заманивать его к Вальтону.

— Я могу помочь, — быстро дожевав последнюю булку, предложил Баклан.

— Как?

— Ты же обещал меня назначить директором по коммуникациям? Помнишь? Вот. А щас я поработаю твоей печенью.

— Ты думаешь, тут понадобится печень? — хмыкнул Риц.

— Уверен. Печень нужна и для водки, и для сельдереевого сока. Не знаю, что он там пьет, но она в любом случае понадобится. Если он сидит в какой-нибудь глуши, он должен был уже соскучиться.

— Заметано! — оживился Риц.

— А я? — осторожно спросил Дима.

— А ты будь на подхвате. Уверен, что и тебе будет что делать, вот прям чувствую. И держи меня в курсе насчет Майи и ко. А то, сам знаешь, письма я читаю через раз. Так победим.

Набить морду Караваю никому не удалось. Когда мы собрались в инкубаторе, его не было, и Швед отказался обсуждать, как его найти. Жил он не на кампусе, так что случайно встретить его до начала семестра не получится. Ничего, мы подождем.

Из свободных столов в нашей трилобитской комнате собрали нечто вроде переговорного пространства и разместились. Хмарь сидела мрачная, выложив руки на стол. Никаких следов на ладонях у нее больше не наблюдалось, но внутренние повреждения так просто увидеть было нельзя. Остальные осторожно поглядывали на нее и на Килика. Олич сердито посматривала на всех, готовая защищать подругу, если хоть кто-нибудь посмеет иронизировать, но никто не смел.

Швед сидел во главе стола. Был он мрачен и странен. Я его даже узнал с трудом. А, он же бороду отрастил в комплект к усам. Ничего себе! Я не сразу сообразил, что не так. Ненавижу, когда люди внезапно меняют внешность, их потом не узнать.

Последними пришли Марго с Гелием и сели справа от Хмарь. Марго что-то шепнула ей, и Хмарь слабо улыбнулась. Гелий откашлялся и взял слово.

— Друзья. Как вы все прекрасно знаете, вчера у нас произошел инцидент. Я надеюсь, последствия нам удастся преодолеть, но вынужден напомнить, что правила техники безопасности пишутся кровью. В данном случае вашей органической. Мне очень жаль, что так произошло. Хмарь и Килик получат страховку, поскольку вы действовали по инструкции от временного руководства. Если бы такую же травму получил ваш временный начальник, он бы ее не получил, имейте в виду на будущее. Я надеюсь, вы оба скоро поправитесь, нынешние органики, как показывает пример Рица, сделаны из особо устойчивого материала, а пока мы дадим вам другие задачи. Каравай у нас больше работать не будет, мне не удалось его убедить в том, что мы преодолеем этот кризис. Он не только покинет инкубатор, но и университет. Очень переживает и просит передать вам свои извинения. Сделать это лично он не в состоянии.

Хмарь закатила глаза к небу, а Олич пробормотала что-то вроде «какие нежности». Гелий между тем продолжил.

— К счастью, ваш штатный руководитель нас не покинул, хотя поползновения были. Осуждаю, Швед.

Швед хрипло выдохнул:

— Ну а что я должен был сделать? Мой недосмотр по сути.

— Не недосмотр, а неправильный выбор заместителя. Такое бывает. Не думайте, что возраст — это эквивалент разумности.

А, вот почему Швед назначил вместо себя Каравая. Он же оставался самым старшим из всех. Насчет возраста — верно подмечено. Я не очень понимаю, когда наступает разумность, у меня точно еще не наступила. Пока я валял эту мысль в голове, Гелий перешел к основному вопросу.

— Теперь дальше. Как вы все уже знаете, хотя не должны, выявлена причина разрушения элементов. Усиление солнечной активности. Хорошая новость в том, что она уменьшится естественным образом через пару лет. Плохая — что до этого времени мы можем потерять всю наработанную элементную базу со всеми вытекающими последствиями. Совсем плохая — осыпание уже началось, в ряде регионов Юга легли сельскохозяйственные дроны.

Оба посмотрел внимательно на Гелия.

— Они вроде совсем дешевые там…

— Да. Верно. Потому и легли. Но за ними лягут и дорогие. Поэтому нас очень просят, буквально стоят на коленях, хоть что-нибудь сделать. Первым приоритетом на ближайшее время будет вся цепочка кольцевых контроллеров. Специалисты Юга утверждают, что посыпались именно они. Оба, что ваши говорят?

— Я узнаю, — пообещал Оба.

— Пока мы уточняем, — бодро продолжил Гелий, — займемся именно ими. Я думаю, это в любом случае проблемные элементы, слишком они маленькие и хрупкие. Никто, знаете ли, не готовился к такому выбросу. По поводу работы с новой массой, я попрошу заняться двумя вещами. Определить ее оптимальный состав — этим могут заниматься все. Сосредоточьтесь на генерации вариантов, а вот вытягиванием элементов мы допустим только тех, кто работает без направляющих. Это у нас Риц, Оба и Мавр. Только вы, господа, и, пожалуйста, следите за своим состоянием. Если что-то произойдет и с вами, я буду вынужден допустить сюда Красина с его командой. Вы с ним не очень совместимы, но выбора у нас не будет.

Мы с Обой и Мавром хором вздохнули. Понятно всё, чего уж. Главное, снова не облажаться.

Обговорили технические вопросы, я посмотрел, как народ наловчился работать с кондиционированной массой — а удобно. Ее держат в общем хранилище, а доступ каждый получает через рабочий планшет и все операции производит на своей поверхности. Вообще не понимаю, как при такой схеме можно было сжечь руки. Ну да ладно, все умные после.

Я хотел перехватить Гелия после собрания, но они с Марго куда-то повели Хмарь с Киликом, и я сумел договориться только на шесть вечера. Ну и ладно, пусть так. Заодно будет возможность проверить идею, которую мой воспаленный мозг родил ночью. Собрать прототип полностью я не успел, Швед узрел, что я занимаюсь чем угодно, только не контроллерами, и начал орать.

— Риц, брось свои игрушки! У нас есть дело! Его надо делать! Ты что такое дисциплина понимаешь?

— Понимаю. Но то, что я делаю, тоже очень важно. Если лаборатория будет работать круглосуточно, я успею и то, и другое, но ты же нас выгонишь к ужину.

— И выгоню! Никаких инициатив, понял?

— Да понял я, понял. А если Гелий одобрит мои деяния?

— Когда одобрит, тогда и займешься.

Нервные все какие. Нехорошо, что я даже на живую нитку ничего не собрал, придется Гелию на пальцах объяснять. Не люблю на пальцах. Может, мне кто чертеж красивый нарисует? Я огляделся вокруг, но все сосредоточенно копались в своих заданиях. Как на конвейере, честное слово. И теперь что — всегда так будет⁈ Очень скучно. Оплакав наш веселый трилобитник, я сосредоточился на контроллерах. Не понимаю, в чем вообще проблема — деталь простенькая, там и ломаться нечему, если сможем прочно сделать. И никакая подвижность ей не нужна. Оба до вечера тоже настрогал их штук пять, а вот Мавру работа с массой давалась хуже. Он пожаловался, что она жжет ему руки, и был направлен Шведом к заготовку массы. Общими усилиями мы родили двенадцать версий и отгрузили к Шведу на контроль.

Швед хмыкнул, забраковал два и перебросил годные к Марго с Гелием. Потом выгнал нас, запер дверь, и я направился к Гелию. Профессор ждал меня в дальней комнате инкубатора. Почему-то он нечасто уходил к себе в кабинет, хотя, на мой взгляд, там было приятно. И достаточно пафосно. Но преподов разве поймешь?

— Как Хмарь? — выпалил я. И быстро добавил, — и Килик?

— Все хорошо. Мы усадили их за анализ кондиционированной массы. Трогать ничего не надо, только замерять, фиксировать и анализировать. Как ваши успехи?

— Швед должен был вам переслать наши контроллеры. Мы их сколько-то наделали, не знаю, какие лучше. И извели почти всю массу, которая была, но уже есть две новых.

— Я еще не смотрел. Обязательно ставьте числовой код массы на всем, что делаете, будем следить.

Я кивнул.

— Так. Вы ведь не просто так пришли?

— Да, — оживился я. — У меня к вам два вопроса. Первый. Я познакомился с командой Вальтона, и уже писал про них Марго. Они хотят от него уйти, и их согласны отпустить на двух условиях: они сами решат свои проблемы с зачетом долгов перед университетами, и найдут для Вальтона Кулбриса.

Гелий захохотал.

— А у советника губа не дура! — заявил он, отсмеявшись. — Как вы будете вылавливать Кулбриса, я даже не спрашиваю, а как вы видите роль инкубатора?

— Возьмите их на работу, пожалуйста. Они и на полную ставку могут. Они говорят, что отправили нам заявки, но те застряли на модерации.

— Да, верно, — признал Гелий. — Мы давно в этот ящик не смотрели. Я поручу Марго заняться. А они все учились у нас?

— Только Майя. Серафим и Василий из Северного.

— Угу. С Серафимом и Василием посложнее будет, но решим, если с ними договоримся. Я ничего не обещаю, но, честно говоря, мы тоже заинтересованы в новых людях. А брать их негде. Разберемся. Это всё?

— Нет. Есть еще идея, как помочь органикам работать с токсичной массой. Чтобы руки не жечь.

— Ну-ка, ну ка!

Я, как мог, объяснил мысль. По сути я пытался создать нечто вроде экструдера, через который бы выжимался материал. Его можно было бы подключить к источнику и тянуть из него поток нужной толщины и плотности. Регулировку потока я толком не продумал, можно и руками, хотя лучше было бы приделать настоящий дозатор.

— Очень интересно, — одобрил Гелий.

— Только я ничего не успел сделать. Только трубку. Я даже не добился пока нужной эластичности.

Я предъявил ему кусок, который успел сваять, пока на меня не начал орать Швед.

Гелий забрал к себе трубку и глубоко задумался. Он прокрутил ее и так, и эдак, и погрузился в какие-то мысленные расчеты.

Я опустил глаза и обнаружил, что мой браслет уже обмигался: туда уже полчаса рвался Баклан.

Баклан: Э? Ты там где?

Баклан: Питон с Киликом уже вернулись, а тебя волки съели?

Баклан: Мы ушли ужинать. Взять что-нибудь?

Я попросил захватить мне чего-нибудь, что можно разогреть. Не хотелось мне уходить от Гелия ни с чем.

— Значит, так, — вынырнул из своих размышлений профессор минут через тридцать. — Мысль светлая. Так мы сможем делать на базовом уровне гораздо более тонкую работу. Хорошая идея, и наших пострадавших сможет поддержать. Только есть у меня одно сомнение.

Я навострил уши. Что не так?