Брутфорс 4

Глава 6

За ужином Баклан был непривычно тих, даже бабушка заметила. Выпытывать она у него ничего не стала, Баклан долго скрываться не будет, не тот человек. А пока мы сосредоточились на еде. Пока мы мотались по метели за Димой, бабушка сделала мясо с картошкой в горшочках из теста.

— Ба, как ты крышку такую сделала? — недоумевал я.

Горшочек из теста выглядел как настоящий, с узором и ручкой, только снять крышку было нельзя, а надо было взрезать ножом, чтобы добраться до содержимого. Потому что крышка составляла с горшком единое целое.

— Это фальшивая крышка, да? — догадался Дима.

— Совершенно верно, — засмеялась бабушка. — Заворачиваешь начинку в тесто, а ручку и узор накладываешь сверху. Полная иллюзия. Сто лет так делают.

— Здорово! — восхищенно выдохнул Баклан и откусил кусок отрезанной крышки.

Там все было вкусное, ничего бросать не хотелось.

— Как хорошо, когда есть кого кормить! — радовалась бабушка.

На побережье она жила отдельно от родителей и изредка кормила только управляющего делами, которого привезла с собой, но на праздники оставила в городе — заниматься делами. А здесь целых три глотки, я бы давно устал нас кормить и перевел всех на пельмени, но это же бабушка!

— Ба, а ты здесь на всю зиму останешься? — спросил я.

— Да, пробуду до весны вместе с отцом. А там посмотрим.

— Он собирается весной возвращаться?

— Что-то вроде того. Планы у него самые неопределенные. Что ты там говорил по свое общежитие? Откроются пятнадцатого? Тогда вы только в городе сможете увидеться. Он сейчас там, а сюда собирается ближе к концу месяца.

— Отец уже здесь? Вот коварный! Ничего не сказал.

— С него станется. Сам знаешь, какой он.

Да я и сам такой, если вдуматься. Ненавижу никого ставить в известность о своих планах. Вдруг не получится? Как это объяснять?

Пока пили чай, я рассматривал вазочку с клюквой в сахаре. Удивительный продукт, в детстве я очень любил. Сейчас уже не так. Зато Дима с Бакланом клевали ее наперегонки. Когда клюква закончилась, бабушка погасила основной свет и оставила только лампу над столом. Получилось уютно. Идеально, чтобы рассказывать сказки.

Но вместо сказок Дима немножко рассказал, что они с Майей оказались в одном классе по ошибке. Когда она записывалась в него, ей показалось, что это будет класс с творческим уклоном, а Диме — что с облегченной программой по математике. Ошиблись оба: программа была предусмотрена самая стандартная. Но когда они это обнаружили, оба решили ничего не менять. Сочли, что это знак.

— Дим, я думаю, это был твой первый философский поступок, — улыбнулся Баклан.

— Думаю, да, — ухмыльнулся Дима и потянулся проверить, не осталось ли еще клюквы. Но клюквы больше не было, только тонкий слой сахарной пудры покрывал дно вазочки.

— У меня есть еще упаковка, — сообщила бабушка.

— Не надо, — отказался Дима. — А то есть риск не пролезть в дверь.

— Это вряд ли, — усомнился Баклан. — Раз тебя завтра нигде не ждут, пошли снова в лес кататься. Мне понравилось. Можем сходить по большому маршруту, а Риц пусть завидует нам.

Бабушка подняла голову и вопросительно посмотрела на меня.

— Мне завтра снова надо съездить к Вальтону, а Диму настоятельно просили не приезжать. Отвлекает бесценных сотрудников. Я так понимаю, он и сегодня чудом смог встретиться с Майей, потому что Вальтон был в отъезде. Но теперь он вернулся и сидит на гнезде.

— Ага, сует птенцам червей, — фыркнул Дима.

— Надо ехать? Или ты хочешь? — уточнила бабушка.

— Мне любопытно. У них была какая-то встреча, про которую мне расскажут только через неделю. А я могу узнать у него и приеду подготовленный. Если он не будет наводить тень на плетень.

Бабушка кивнула.

Мы допили чай, я составил посуду в посудомойку, и мы разошлись. Но не успел я придумать, чем бы мне себя занять, как в комнату ввалился Баклан.

— Скажи, ты пошутил, когда говорил, что назначишь меня директором по коммуникациям? Или по развитию, я на оба варианта согласен.

Неплохо так его расколбасило. Неужели весь вечер он хотел обсудить именно это?

— Нет, Баклан, не пошутил. Можешь обе должности занять. Только не над чем пока директорствовать.

— Димку жалко. И Майю!

— И Серафима с Василием. Сидят там как в клетке. Но быстро такие дела не делаются. Я должен поговорить со своим начальством, иначе по официальной линии мне сразу ответят «нет». И для убедительности мы должны еще что-нибудь полезное сделать и доказать, что нам нужны люди. В идеале Вальтон должен облажаться, но это уже вишня на торте. Можно без нее.

— Я тут подумал кое-что. Твой Вальтон выглядит как мой старый босс. Он просто собирает прикольный народ и ему радуется. А дела делаются в фоновом режиме, если вообще делаются.

— Согласен. Тоже думаю, что он коллекционер. Причем разборчивый, не из каждого выпуска людей берет. Разглядывает под лупой, что попало не берет.

— А мы можем подсунуть ему что-нибудь яркое, но ненужное? Нам ненужное?

— Чтобы впихнуть ему что-нибудь ненужное, надо где-то сначала взять это ненужное. Но я не знаю где. В идеале нам нужна какая-нибудь безумная звезда, которой нечем заняться.

— Я могу взять на себя заманивание звезды. У меня есть опыт, да и сам я классный.

— Да кто б сомневался! Давай на этой точке зафиксируемся и подождем. Я уверен, что-нибудь подвернется.

На вторую половину дня обещали метель, и вместо аэроскутера прибыл мобиль на полозьях. Половину дороги я ощущал себя барином на санях, а вторую половину — школьником на горках, потому что дорогу к Озерному, Вальтоновскому поселку, никто никак не чистил и ехали мы, прыгая по наметенным кочкам. Солнце ненадолго вышло из-за набухшей тучи, но тут же спряталось — точно снег пойдет.

Я попросил водителя меня подождать, я не планировал застревать тут больше, чем на два часа, но смог вырваться только через два с половиной, из которых я полтора часа просидел в кабинете у Вальтона. Он пытался меня замотивировать блестящими перспективами и уболтал так, что я чуть не заснул. По его словам выходило, что органические элементы укреплять уже не надо, через пару лет это станет неактуально, а вот вложиться в работу с биокристаллами стоило бы.

Вальтон даже пообещал поддержку контрактами моего будущего бизнеса, который я непременно создам. Есть ли хоть один человек на этой Земле, который еще не слышал про мой трастовый фонд? Может, я все спущу на развлечения? На ту же «Зимнюю феерию»? Да нет, на нее не получится, там билетов нет до февраля. Слушать его было скучно, я все для себя решил, не надо мне Вальтоновских контрактов. А, может, и надо, но только чтобы не сидеть тут в медвежьем углу.

Чтобы взбодрить его, я спросил, что он думает о ротации сотрудников между ним и инкубатором? Об обмене опытом и прочем сотрудничестве? Рептилоид оказался крепок и заявил, что всемерно поддерживает, но уровень сотрудников должен быть равным, чтобы сотрудничество было полезным. Например, что бы я о себе не думал, опыта у меня слишком мало, чтобы мы могли поменяться, скажем, с Майей. У нее за плечами уже год работы у Вальтона, а у меня сколько? Несколько месяцев? Хм, маловато будет. Можно обсудить приезд Шведа, если он согласится бросить универ на пару месяцев.

На Шведа он зубы наточил, молодец какой. Слышать про свой уровень было обидно, но я в страшном сне не собирался предлагать себя в качестве обменного материала. А кого бы я предложил? А вот Рапунцель, например. Которая больше не Рапунцель. Она достаточно безумна, чтобы тут все разнести. Только опыта у нее еще меньше, чем у меня, я обгонял ее на два летних месяца.

Рапунцель мощно отожгла в первые дни нового года, сообщив нам о смене имени. Теперь она была не Рапунцель, а Ртуть. Хмарь мне потом написала, что Рапунцель сильно зацепила история с голубой розой, которая оказалась банальным следящим устройством, и теперь не хочет иметь ничего общего с собой прежней. Сильная, надо сказать, идея. Имя-то причем? Персонаж, который подсунул ей эту розу, даже не знал, как ее зовут. Или знал? Неважно. Если бы я менял имя после каждой неудачи, все системы давно бы сошли с ума, пытаясь сохранить мне единство личности.

По поводу смены имени с одного «Р» на другое Швед сделал объявление в группе Трилобитов, мы ее поздравили, а я порадовался, что имя у нее начинается хотя бы на ту же букву, что и раньше. И на ту же, что и у меня. Легко запомнить. Каравай заподозрил, что, прихватив имя из таблицы Менделеева, она просто косплеит Гелия, но новоявленная Ртуть огрызнулась, что не видит здесь ничего плохого, и Швед ее поддержал. Все мы в каком-то смысле косплеим Гелия.

Я пересказал эту историю нашим, на что Баклан заявил, что если бы он выбирал себе имя из химических элементов, то он бы стал Унбибием. Вот это имя так имя. Мы согласились с ним и до конца дня звали его Унбибием. А Ртуть бы я все-таки сплавил Вальтону. Для разъедания сплоченных рядов. Жаль, не получается пока, но я буду пытаться. Думаю, это правильная идея.

Когда я окончательно утомился слушать Вальтона, то пообещал придумать подходящий вариант информационного обмена, чем почему-то поставил его в тупик. И не дожидаясь новой порции рептилоидных идей, сбежал к Василию и Серафиму. Мы с ними всласть погоняли новую генерацию элементов. Парни были сильны, не поспоришь, и смогли создать свой вариант несчастной сцепки 4, которую они планировали предложить библиотекам под названием сцепки 4B. Она отличалась от нашей большей гибкостью, но и меньшей прочностью. Ну а что, пусть у людей будет выбор.

В целом было ощущение, что Вальтон никак не планирует ускорять работы по укреплению элементов, и у Василия с Серафимом это направление остается чуть ли не в качестве хобби. Штош. Точно им нужна Ртуть.

Майю я не встретил, парни сказали, что она чем-то занята и не придет. Они сами к ней достучаться не могут, хотя она всего лишь на соседнем этаже. И посмотрели на меня со значением. Вальтон что ли перестраховался? Думал, я Диму в кармане привезу? Совсем спятил. Делать тут было больше нечего, я попрощался и отправился домой, чтобы не застрять в снегах. Метель уже начиналась.

Майя выбралась из лаборатории на нижнем этаже ближе к вечеру. Узнала от Серафима, что заезжал Риц, но давно уехал.

— А почему мне не сказали? — возмутилась Майя.

— Мы сказали, — обиделся Серафим. — Написали тебе. Но не ломиться же было к вам?

Майя нахмурилась и открыла мессенджер. Пять сообщений от Серафима, два от Димы и одно от Рица со словами «Жаль, что не застал» послушно насыпались в столбик. Но она же проверяла письма час назад? Ничего этого не было! Что за наваждение? У них перестала работать почта внизу? Она вывалила свое возмущение на Серафима с Василием.

— Так давно уже, — пожали плечами эти двое. — Мы внизу просто редко бываем, поэтому не обращаем внимания. В каком-то смысле так даже лучше, ничто не отвлекает.

Не отвлекает, ага. Возмущенная Майя направилась к Вальтону с намерением высказать ему всё, что она о нем думает, а заодно обсудить возможность передачи контракта назад в университет. Пока она поднималась по лестнице, гнев ее нарастал и к двери начальства она подошла в форм-факторе трехметровой волны, готовая уничтожить любое сопротивление. Ощущалось именно так, и чувство это ей нравилось. Пора смыть этих болванов.

Дверь в кабинет была приоткрыта, и оттуда доносились голоса. Майя притормозила. Она узнала второй голос: он принадлежал администратору Атто, который появлялся здесь редко, но, судя по всему, отвечал не столько за кадры, сколько за безопасность. Хотя зачем этот человек нужен, Майе было неизвестно, вроде на Вальтона никто не нападал. Майя, как могла, прикрутила свой гнев и поднялась на цыпочки, чтобы сконцентрироваться на чем-то физическом и не ворваться в кабинет с дикими криками, как собиралась.

Атто сердито оправдывался:

— Вы сами запустили эту лису в курятник. Причем здесь я? Он не простой мальчик, я вас предупреждал. Как-то он продержался столько лет без помощи отца, совсем бестолковые тонут гораздо раньше.

Атто помолчал, а потом переключился на Майю. Она от неожиданности свалилась на пятки и отшагнула назад, но, к счастью, ее не услышали.

— Девочки скучают, незачем брать таких молодых, я сто раз вам говорил. Да и мальчики тоже. Не понимаю радости во вчерашних выпускниках, они не ценят ваших условий.

Вальтон что-то невнятно ответил.

— Да, перспективные. Да, жаждут определенности и гарантий, и стеснены в личных средствах. Но в остальном вы ошиблись. Такое не прогнозируется. Я понимаю, что вы рассчитывали, что эти двое друг другу понравятся, и у вас будет два молодых органика вместо одного. Но в текущих обстоятельствах она от вас сбежит.

Вальтон что-то буркнул.

— И кому это поможет? Ну стрясете вы с нее компенсацию, и что? Если она останется, но будет бить баклуши, кому это поможет? А, кстати, на каких условиях вы согласны отпустить вашу молодежь? Я ведь правильно понял, что наша лисица нацелилась на всех трех куриц, а не на одну? На кого бы вы их обменяли? Хотя бы теоретически.

Вальтон завозился и вздохнул. Майя перестала пытаться устоять на цыпочках и прилипла ухом к щели. Теперь его стало слышно немного лучше.

— Я не хочу их отдавать, потому что не хочу создавать прецедент.

— Это я понимаю.

— Но если вдруг будет такая возможность, и произойдет чудо, а с небес снизойдет кадровая благодать в невиданном доселе формате, то я бы отпустил всех троих при условии, что к нам присоединится Кулбрис.

— Ну вы размахнулись, босс!

— Ну а зачем хотеть меньшего? Как ни странно, микроскопический шанс на это есть. Он сейчас на Севере.

— Да, слухи были. Даже если так, как это соединяет нас с ним?

— Никак. Согласен. Но, согласитесь, невероятное же совпадение? Мы согласны. И он здесь.

— Только он не согласен.

— Да он даже не знает о такой возможности!

— И мы не будем ее педалировать.

— Не будем. Но другие варианты меня не устроят. Хотя нет, пусть будет еще один — если у нас появится фигура аналогичного масштаба.

— У нас есть такие фигуры.

— Но они все при деле. Мы не можем обсуждать даже краткий визит Гелия к нам. Или Баха. А молодая лисица, при всем моем интересе к нему, даже близко не тянет.

— По-моему, босс, вы хотите невозможного.

— Я не хочу. Меня устраивает статус-кво. Я фантазирую. Имею право.

Вальтон еще немного побурчал, и перешел на обсуждение нового конкурса и очередной ротации из южного офиса в Технодрифт, а Майя снова поднялась на цыпочки и прокралась к лестнице. Про Кулбриса она, конечно, слышала и раньше. А еще она поняла, что вся ее переписка читается этими прекрасными людьми. И всего-то осталось придумать, как обменять себя на этого загадочного Кулбриса. Да еще организовать это, минуя привычные каналы связи.

Вечером Вальтон отсматривал запись со своей записывающей эмоции жилетки. Это вошло у него в привычку, и он не понимал, как обходился раньше без любимой игрушки. Он пересмотрел свой разговор с Рицем, испытал легкую досаду, заметив, что молодой человек соскучился через пятнадцать минут. Но какая выдержка! Сам Вальтон заметил у него потерю интереса только ближе к концу разговора и сразу нашел повод прекратить беседу. Да, далеко пойдет с такими способностями. Небезупречно, но очень прилично.

Разговор с Атто не удивил. Вальтон знал, что сподвижник осуждает его примерно всегда и научился игнорировать дежурное бульканье. Но вот фрагмент с шести до половины седьмого показывал, что в их диалоге присутствовал третий участник. И какая гамма чувств! Гнев, любопытство, обида, разочарование, надежда, и наконец невидимый участник покинул их. Кто же это был? Вальтон пожалел, что в коридорах нет камер. Он запросил материалы из лабораторий, но к вечеру сотрудники как будто договорились свести его с ума. Они ходили из лаборатории в лабораторию, перемещались с чашками между кухней и столовой, спрашивая, где ужин, как будто он не всегда начинается в семь, двое старших сотрудников внезапно решили пойти в фитнес-зал и смогли собрать себя только с третьей попытки. Кто угодно мог оказаться у него под дверью. Но с большой вероятностью такой спектр выдал кто-то из молодой троицы. Посмотрим, кто это был. Вальтон дал указание внимательней мониторить их письма.

Зима пройдет нескучно!