Брутфорс 4

Глава 11

В вездеход кроме гида-водителя запихнулось восемь человек, нашлось место и на Кулбриса. Если Ралин и удивился внезапному приращению команды, то ни слова Баклану не сказал, а пошептался с гидом, и Баклана с Кулбрисом переоформили как замену выбывшего друга Ралина.

— Все равно есть места, — пожал плечами Ралин, когда Кулбрис его поблагодарил. — Не было бы, не взяли, всё же просто.

Баклан оглядел дутый оранжевый костюм Кулбриса, похожий на стеганое одеяло, и сделал себе пометку, что у него есть шанс одеться теплее, если понадобится. Но это в следующий раз. Пока ему всего хватало, холод здесь был не смертельный. Он рассчитывал на худшее. Хотя ботинки могли бы быть и повыше, снега здесь было местами по пояс. И это он еще не все видел.

Уехали не очень далеко: отсвет Териберки побледнел, но не исчез. Пятеро фотографов выбежали на берег, покрытый круглыми камнями и начали активно расползаться по берегу. Минут через десять Баклан понял почему: все собирались собирать материал на 360 градусов, повесив блестящий шар над головой, и меньше всего всем хотелось захватить туда изображение конкурента с таким же шаром. Не ради этого приехали.

Ралин же занял стратегическое место на пригорке, а Баклан с Кулбрисом остались с ним. Никаких съемочных шаров, в отличие от остальной команды, Ралин с собой не принес. Вместо этого он выставил раскладную стойку с шестью креплениями, и на каждом закрепил по планшету. Потом вытащил из рюкзака шлем с двумя антеннами, надел его и замер в ожидании.

Полярное сияние, оно же — лисьи огни, разгоралось на всю ширину неба. Ралин чего-то ждал, посматривая на браслет, ждали и Баклан с Кулбрисом. Кулбрис немного соскучился и каплю подмерз, ночью он еще ни разу не выбирался так надолго. Причем было не столько холодно, сколько скучно. Заметив, что Баклан ничего не делает, только поглядывает через плечо Ралина на экраны, он решил продолжить разговор.

— Слушай, давай на «ты». Вроде не старые тут все.

— Давай, — задумчиво кивнул Баклан.

— Ты не рассказал, что ты тут делаешь. Явно не полярным сиянием приехал.

— Да, то есть нет! — радостно подтвердил Баклан. — Я, знаешь ли, бывший пивовар, вот в чем дело. А сейчас учусь в университете. И нужна мне тема для выпускной работы, такая, чтоб монетизировать потом можно было — раскатать сразу мелкую серию, под это дело можно и микробюджет у нас получить. Я подумал, а чего бы мне не сделать напиток на основе икры морских ежей? Лучшие ежи, говорят, на Сахалине, но туда мне не доехать, не с моими финансами. А сюда — в самый раз. Планировал обдумать все в снегу.

Кулбрис посмотрел на него с подозрением. Звучало все это как полная чушь.

— Чего-то ты далековато забрался… Ежей и в Мурманске навалом.

— Ну да. Но продавать такую штуку надо ближе к основному турпотоку. И я решил исследовать тему на местах. Но только, когда я вчера заселился в хостел и познакомился вон с ним, я подумал, что идея у меня говно, и Ралинские драконы могут сыграть гораздо лучше. Только надо подумать, как их приладить к этому делу.

— Ух ты, — обернулся Ралин. — Вот у тебя скорость! А я-то думал, чего ты завис вчера над планшетами. А ты весь свой бизнес-план перекроил!

— Да нет никакого бизнес-плана, — признался Баклан. — Это голая идея, пока каникулы не кончились. Во время семестра думать некогда, трясти надо.

Все понимающе хмыкнули.

— Я чего в бар-то поперся? — продолжил Баклан. — Мне наш консьерж сказал, что лучшие ежи там. А их всех сожрали. Пришлось взять хотя бы воды, чтоб не уходить ни с чем.

— Ну ты даешь! — заржал Кулбрис. — Ежей уже к восьми всех подъедают.

— Я-то не знал! Надо было на обед брать, но я прощелкал клювом.

— Ты себе имя под характер подобрал что ли?

— Не, из фамилии соорудил. Так-то я Бакланов.

— Понял, — кивнул Кулбрис и перевел взгляд на Ралина. — А где драконы?

— Подожди с драконами, — сердито мотнул головой Ралин. — Сначала материал.

Тут в среде фотографов возникло легкое бурление, они зашевелились, а блестящие шары над их головами начали вращаться. Баклан принципиальной разницы в небе не увидел, но на всякий случай тоже привстал и потоптался на месте, чтобы размяться. А Кулбрис так просто рванул куда-то вбок.

— Стой, — еле успел перехватить его за рукав Баклан. — Во-первых, ноги разомни сначала, во-вторых, тут ям полно, я в одну уже провалился, пока шли сюда. Их под снегом не видно.

Кулбрис недовольно посмотрел на него.

— Не учи ученого!

Но все-таки пару раз присел и потоптался на месте. И решительно сделал шаг влево, чтобы обойти Ралина. И тут же опрокинулся лицом в снег, до кучи провалившись по пояс. Прямо рядом оказалась занесенная снегом яма.

«Вот черт», — подумал Баклан.

— Черт! — заорал Кулбрис.

Ралин даже головы не повернул. Между антеннами на его голове появились яркие зеленые проблески, которые начали распределяться по планшетам. Были они гораздо ярче, чем всё, что Баклан видел своими глазами. Ралин рассовал по карманам перчатки и его пальцы заметались по планшетам, фиксируя полярную добычу.

Кулбрис завозился в яме, как голубь, купающийся в песке. Где-то там в глубине он пытался нашарить ногой опору и выбраться, но ноги соскальзывали и выбраться обратно не получалось. Баклан мысленно выругался, пожелал, чтобы Кулбрис таки себе ничего не сломал, приблизился к краю и протянул ему руку. Кулбрис ухватился за нее и чуть не опрокинул Баклана к себе. Но Баклан сумел дернуть его в противоход и тем избежал снежного купания. Тут и опора нашлась: Кулбрис, шипя, выбрался на площадку, где они гнездились втроем.

— Жив? — уточнил Баклан у нового друга.

— Жив, нормально все. Отвык от природы. Вечно тебя здесь что-то подлое поджидает, — пробурчал Кулбрис, отряхиваясь.

— А чего поехал? — засмеялся Баклан. Он уже понял, что их треп никак не мешает Ралину. Cбить того с толку не могла бы сейчас и комета, потому что она бы просто вписалась в план создания зеленого дракона.

— Заскучал, — вздохнул Кулбрис. — Сначала дома затосковал, потом здесь. Думал, здесь настоящие льды, но меня обманули. Тут только снег и сияние, пусть даже другого цвета. Наверное, у меня кризис мотивации. И это не лечится.

— А сейчас тебе скучно? — коварно спросил Баклан.

Кулбрис задумался и встряхнул головой.

— Вообще нет! И снег классный, и огни, и друг твой что-то интересное делает.

Он отряхнулся и снова занял свое место за плечом Ралина.

Через пару часов полярное сияние поблекло, причем первыми исчезли проблески между антеннами на голове у Ралина. Тот разочарованно вздохнул, сложил антенны и сменил шлем на обычную шапку. Шлем спрятал в рюкзак и принялся разбирать стойку с планшетами. Другие участники еще стояли на своих точках, пытаясь выжать максимум из сегодняшнего явления.

Баклан помог Ралину уложить планшеты в чехлы, и они побрели обратно к вездеходу.

— Слушай, а зачем вы вообще сюда едете? — поинтересовался Кулбрис. — Не, насчет погулять-посмотреть — вопросов нет, я сам такой. А снимать это зачем? Все давно рисуется.

Баклан заржал.

— Чего ржешь? — обиделся Кулбрис.

— Да я вчера наш разговор с этого начал.

Ралин ухмыльнулся.

— Я не смогу тебе это объяснить на словах, надо демонстрировать. Но если коротко — ради изображений с физическим эффектом. Ты ведь продвинутый чел, что такое органика знаешь?

Кулбрис фыркнул. Еще бы он не знал.

— Ага, знаешь. Короче, ни у меня, ни у моего друга, не вот этого, а которого со сломанной ногой вчера в больничку увезли, нет к ней способностей. Нас это дико напрягало, потому что хотелось получить насыщенный вариант картинки, а он без органики не фурычит, мы подшаманили — и бинго! Вот эта самоделка у меня на голове позволяет собирать визуальные явления, которые могли бы взаимодействовать с человеком. Мы их собираем, потом обрабатываем в красивую форму, и вот у тебя получается штука, которая направленно снимает стресс. Не asmr, который грубоват и многие не любят, а нечто более мягкое и управляемое. Я причем не уверен, что мы тут получили именно органический потенциал, что-то мы получили. А зачем приезжают те, которые с простыми шарами, я не знаю. Тоже подозреваю, что всё не просто. Например, мы пробовали собирать другие световые явления, и так не выходит. Здесь сочетание излучения и низких температур.

— Интересно… — протянул Кулбрис. — Механизация и морозизация процесса.

«Интересно», — подумал Баклан. Надо будет Рицу рассказать. Не тем ли же самым они занимались, когда произвели красивые камушки?

— Мы уже пару лет с этим копаемся, год ушел на то, чтобы получить медицинскую экспертизу. Что не вредно. Ну получили, чо. Точно не вредно, но и практически бесполезно. Просто большинству, на которых мы тестировали, нравится и всё. Теперь надо сделать красиво и можно будет продавать.

— А если некрасиво, то что?

— А если некрасиво, то наступает моя любимая западная поговорка: произвести каждый дурак может, а ты пойди попробуй продай.

Кулбрис захохотал. Уж эту поговорку он отлично знал.

— Красивое и продавать проще. Так что мы решили делать драконов, хочешь, покажу тебе завтра. Он вон уже знает.

Ралин кивнул головой в сторону Баклана. Баклан жизнерадостно закивал.

— Очень классная штука!

— А ты-то как собираешься ее в свое пиво засовывать?

— То, что он делает — никак. Но мне именно и не нужно. Я заберу чисто внешнюю форму. Ну и я не уверен, что это должно быть пиво, может быть, настоечки лучше пойдут. То есть мне нужны бутылки. Или вообще стаканы. Надо подумать.

— Стаканы, кстати, со сполохами северного сияния уже пробовали делать, — сообщил Баклану Ралин. — Я видел. Но потом они куда-то делись.

Баклан важно кивнул. Главное, чтобы никто не догадался, что ему все это на фиг не надо.

— Возобновим! Но лучше бутылки!

Тут они добрались до теплого вездехода и залезли внутрь. На часах уже было около трех, их немедленно разморило, и они толком не заметили, как собрались все остальные, и они тронулись в обратный путь.

Я беспокоился. От Баклана не было ни слуху, ни духу, он только и успел прислать одно сообщение, что доехал, заселился и встретил изготовителя драконов, а потом исчез. Надеюсь, его не сожрал там белый медведь. Куда можно было там деться, я не понимал. Вроде цивилизованное место.

К среде мы докрутили наш оргудав, добились нужной эластичности передающей трубки, без которой не получалось состыковать ее с хранилищем массы, Гелий с Марго создали дозатор и две насадки для выдачи разной толщины. Получилась прикольнейшая штука, на которую все тут же накинулись, и теперь надо было сделать такие же на всех. Или хотя бы штук пять. Но она все равно фонила на нижнем конце, хотя и гораздо меньше, чем вся масса. Что решало все наши проблемы, кроме основной — в руках неоргаников и пострадавших органиков она не работала.

Вот как так-то⁈ Я делал эту вещь для Хмари с Киликом, а не для себя, и, тем более, не для Мавра. Он и так перебился бы, взял бы массу понежнее и справился бы. Впрочем с дозатором и насадками у меня самого получалось лучше: структура элемента получалась тонкой, компактной и при этом прочной. Мы на пробу произвели две сцепки и два контроллера и отправили их тестироваться по всем кругам ада.

Хмарь с Киликом пару часов пытались справиться с нашим изобретением, но в конце концов сдались и уступили Мавру, который разметал всех в борьбе за новый инструмент.

Но вечером зашел доктор, посмотрел на наше изобретение, померил токсичность массы в хранилище и на конце оргудава, а потом забрал к себе Хмарь и Килика, чтобы посмотреть, как заживают у них руки и восстанавливаются органические каналы. Хмарь уже была готова учиться работать ногами, но доктор задумчиво сказал, что пока не надо. А надо еще кое-что посмотреть.

Потом Швед предложил придумать усредняющий фильтр, чтобы заодно и выравнивать свойства массы. Поскольку ее состав откалибровать не получалось.

— И не получится, — радостно заверил его Гелий.

— Почему?

— Да потому что вся эта масса все равно имеет ручное происхождение. Как и с элементами.

— Но элементы-то калибруются!

— Только на финальном этапе. Изначально они у вас всех разные. И по регионам отличаются.

— Да, точно, — вспомнил Швед. — И что же, ничего нельзя придумать?

— Не на этом этапе, — притормозил его Гелий. — Давайте поработаем с нашим чудом-юдом, посмотрим, что у нас получается, прогоним через тесты. Если все хорошо, а, на мой взгляд, у нас образовалось беспрецедентное качество, закроем основные дыры, а потом займемся улучшением устройства. И запатентуем его, естественно.

— А нельзя сделать еще таких? — невинно спросила Ртуть. — Хороший инструмент.

— Можно, но не мгновенно, — улыбнулся Гелий.

— Я могу подождать, — хищно нацелилась Ртуть.

Вид у нее был такой, что подождать она была готова минут пять.

— Мы сможем произвести еще несколько штук, если Риц не возражает поработать минизаводом заготовок. Мы с Марго присоединимся послезавтра и поможем с эластичностью и дозаторами.

— Либо ты помоги с эластичностью, там как минимум в четыре руки приходится работать, — откинулся я на спинку стула.

А то хитрые все, подавай им сразу агрегат в сборе.

— Если у меня получится, я готова, — не моргнув глазом, заявила Ртуть.

— Надо чтоб получилось, — заявил я.

Ртуть поджала губы. Пусть тренируется, нечего тут.

Понятное дело, я не возражал растиражировать удобную штуку. Мне и самому она нравилась. Питон, который отжал оргудав у Мавра, выписывал им совсем морозные узоры. Гелий благодушно наблюдал за нашим творчеством. Кажется, мы и правда сдвинули дело с мертвой точки, иначе он бы по-другому себя вел. Хорошо, что Красина не было в инкубаторе, он бы точно нам проел мозги, что так никто не делает.

Но что же делать с Хмарь? Нельзя ее так бросить! Мне было тошно от мысли, что ее не будет рядом, я уже к ней привык. И вообще очень глупо начать придумывать одно, а получить совершенно другое, пусть оно хоть десять раз полезно. Вот уж у богатого прибавится, у бедного отнимется.

Вечером я получил восторженное письмо от Баклана. По всему выходило, что они с Кулбрисом — теперь лучшие друзья, он втер всем, что собирается делать настойку из икры морских ежей, и местный бар готов заказать партию не глядя, потому что все его любят. Ну и то хлеб. Что-то он еще написал про механизацию органики, но я не смог понять, о чем он пишет. Надо было расспросить его получше, что за драконы, что там с сиянием, но я опять унесся мыслями к основному проекту.

Надо было что-то сделать для Хмарь. Не, я не сомневаюсь, что она прорвется, но на душе у меня все равно скребли кошки.

Я полночи провел, читая статьи о лечении сожженных каналов у органиков. Все они были довольно бестолковые и ссылались на один-единственный кейс, когда человеку удалось помочь с помощью последовательной подачи сырых органических элементов. То есть примерно того добра, что мы сами производим руками. Но что было особенного в этих элементах, не сообщалось. Ни форма, ни авторство, ни что он с ними делал. Во всех остальных случаях все или восстанавливалось само, или не восстанавливалось совсем.

И утром я отправился к доктору, надеясь, что он знает больше. Специалист он или кто.

— Ага, — сказал доктор, обнаружив меня в коридоре под дверью в восемь утра. — Не спится кому-то, я смотрю. Даже в каникулы.

Ну а что. У него было написано, что он начинает в восемь, я так и пришел. Все равно завтракать не хочу.

— Не спится. Хочу поговорить о кейсе Сырого Нильса.

— Угу. Забавно, что ты откопал именно его. Пошли, поговорим.