Брутфорс 4

Глава 20

За окном стемнело. Валил густой снег. Трилобиты, отделенные от основного коллектива, распределились по парам и неспешно накидывали кондиционированную массу. Мавра и Питона разбавили Вороном и Ртутью, и пока все получалось. Швед замерял успехи, Хмарь с Мимигой — уровень стресса, все были при деле.

Шуршала вентиляция, в коридоре было тихо. Основное помещение инкубатора было довольно далеко от Трилобитской лаборатории, поэтому если там и был шум, он сюда не доносился. Снегопад за окном притушил весь шум за окном, и Шведу в какой-то момент показалось, что они во всем мире одни.

Он встряхнулся. Что еще за мысли? Но действительно напрягало, что из других университетов и инкубаторов, с которыми они привыкли поддерживать связь, никаких сведений не поступало. То ли ни у кого, кроме них, ничего не получалось, то ли все затаились и ждали прорывов у Старого университета, чтобы затем радостно его поддержать. Или, наоборот, оспорить.

Швед взглянул на браслет, прошло два часа с момента, как они тут собрались. Массы накидали прилично, он объявил перерыв и подошел к Хмари.

— Как наши дела? Что говорит техника?

— Техника говорит, что все в порядке, никто не подвергается.

— А ты?

— А я думаю, что пока нормально, но чувствуется, что ребята устают. Видишь, уровень напряжения у Ворона пополз?

— Но-но! — откликнулся Ворон. — Не дождетесь!

— Может, я тебя сменю? — спросила Хмарь. — Я не устала.

— Я что ли устал?

Швед всмотрелся в ползущий график и велел всем идти пить чай.

С грохотом спустились на кухню. Дневной персонал позаботился о полуночниках и оставил полную миску сырного печенья. К каждой печеньке предлагалось упражнение на концентрацию, которым можно было себя занять.

— Это ж для детского сада! — обрадовался Ворон. — У меня было такое, только на планшете.

— Вот еще! — лениво протянула Ртуть. — Не буду в это играть.

— А я буду! И я! — загомонили остальные.

Упражнение было простеньким, нужно было нажимать кнопку, когда на экранчике появятся две одинаковые фигуры, большая часть пар состояла из разных. И не сбиться из-за разницы в цвете, либо наоборот — из-за одинакового цвета разных фигур. Особенность была только в том, что интерфейс, раскрывшийся из упаковки печеньки, был одноразовым, и после десяти правильно собранных пар исчезал, оставив после себя зелененького человечка, который раскланивался и усаживался на стол перед выполнившим задание.

Все, кроме Ртути, радостно взялись жать на кнопки, и минут через десять перед Хмарью сидело три человечка, а перед парнями по двое.

— Во, мой в шляпе, — загордился Питон. И точно, у других такого не было.

Швед глянул инструкцию.

— Это на десять минут такое счастье, губу не раскатывай. Они исчезнут.

— Да уж понятно, — потянулась Хмарь. — Все равно забавные. А жаль, что моим шляп не досталось, зато, смотри, у одного смешной узелок. Что там?

Она ткнула пальцем в мешочек, который держал в руках ее персонаж, тот уронил свою поклажу, и из мешочка рассыпались желтые монетки.

— Золото! Больше золота! — заорал Мавр.

Человечек засуетился, начал собирать монеты, а потом попытался отдать их Хмарь, но тут время жизни вышло, и человечки потихоньку погасли.

— Вот и всё, — злорадно сказала Ртуть. — Кончились ваши герои.

— Можно новых наделать, — лениво заметила Хмарь. — Только я не хочу больше печенья, а расковыривать их ради игрушек как-то неэкологично. А ты чего злая такая?

— Да я думаю, сколько мы еще здесь пробудем? Я-то не на кампусе живу.

— Что ж ты не напомнила? — вскинулся Швед. — Иди домой, конечно. Я привык, что все здесь местные.

— Нет! — возмутилась Ртуть. — Я останусь. Надо, значит, надо.

— И будешь страдать? Не надо нам тут страдальцев. Топай домой.

Ртуть заметалась. И домой хочется, и бросить дело невыносимо, да еще ее выгоняют как двоечницу. Другое дело, если б она сама ушла.

— Ты, правда, иди домой, а дорогу к станции только утром начнут чистить, — предложил ей Ворон. — Мы справимся.

Такое заявление только еще больше расстроило Ртуть. Ей и так было непросто в коллективе, который бодро игнорировал ее ум и красоту, а ценил одну только принадлежность к банде. Вообще ей казалось, что ее скорее терпят, чем любят. Как Риц суетился вокруг Хмари, чтобы руки ей вылечить, ради нее он бы ничего такого делать не стал.

Она сменила имя с Рапунцели на Ртуть, чтобы сбросить глупый детский выбор, и заставить воспринимать себя серьезно, но, кажется, никто этого не понял. С другой стороны, они здесь все моложе нее, хотя нет, Швед старше, а тоже играл в этих дурацких человечков.

Ртуть вздохнула. Что-то от нее ускользает.

— Слушай, — воскликнула Хмарь. — А хочешь переночевать у нас в общаге? В соседней комнате точно есть свободная кровать. Там девочка перевелась в Новый северный и съехала, а нового никого не появилось.

Ртуть вздрогнула. Ну вот, ей опять предлагают решение. Не она вырвала его зубами, а прямо на блюдце принесли. Надо ли брать?

— А это удобно? — осторожно спросила она.

— Да вполне. Мы белье у комендантши попросим по такому случаю, потом перезачтемся за стирку, фигня. Давай? Если ты за, мне надо просто предупредить, чтобы нас ночью пустили.

— Да какой ночью, к полуночи закончим, — заворчал Швед.

— Полночь — это ночь и есть, — заржал Мавр. — Чуешь, там ночь внутри: пол ночи.

— Хорошо, что не потолок, — огрызнулся Швед, чем развеселил всех окончательно.

— Договаривайся, — улыбнулась Ртуть. — Спасибо. Стирка с меня, сочтемся.

— Супер, — обрадовалась Хмарь, вызвала виртуальную клавиатуру и настрогала несколько писем.

Ответы, судя по всему, она получила быстро, обвела их глазами и свернула виртуальные послания в браслет.

— Всё классно. Нас ждут, я девчонок предупредила, они тебя пустят и дадут карточку, чтобы ты могла до завтра входить и выходить из комнаты.

— А они как же?

— А у нас двойной вход — по карточке и по биометрии.

— Что открывает колоссальное пространство для злоупотреблений! — поднял палец вверх Питон.

— Да уж конечно! — фыркнула Хмарь. — Вы не видели нашу комендантшу. Она еще более резвая, чем ваш. У нее не проскочишь.

Ртуть выдохнула. Может, ее все-таки любят?

Мы проваландались два часа безо всякого результата. Лучше б я с Трилобитами ушел, честное слово. Я даже понять не мог, что происходит. По моим прикидкам с базовой сборкой и такой командой мы должны были управиться часа за полтора. Однако время шло, а контуры основной детали оргудава только-только начали проступать.

Единственным утешением было то, что другие команды работу еще не закончили, хотя и продвинулись дальше. Гелий с Марго даже начали посматривать на ближайший к окну стол, видимо, предполагая, что тем первым понадобится их фирменный лист эластичности. Тройной комплект дозаторов и насадок уже лежал перед ними на столе. И когда успели? Вроде ничего не делали?

Я как-то спросил Марго, а почему они вдвоем не произведут все необходимое? Если у них такие возможности? Марго засмеялась, но не обиделась и объяснила, что разные работы требуют разных навыков. Это мне все кажется одной и той же пилой. На самом деле мелкие детали требуют мастерства, которого у них хоть залейся, а вот та трубка, которую мы сейчас катали вчетвером, требует немалых физических сил, которых у меня слегка побольше.

Лосиной дури, ага, понял я. Поэтому и набрали первокуров на этот проект. Хорошо, что от нас есть хоть какая-то польза.

Моя новая команда упиралась как не в себя. На лбу у Майи выступили капли пота. Серафим уже пару раз брал перерыв, чтобы пройтись по коридору. Упрекнуть их в отсутствии старания я никак не мог.

И поняли они все быстро, сокурсникам я бы дольше объяснял, как добиться другой толщины стенок. Мы за час уплотнили и раскатали колбасу необходимой длины, но стабилизировать сквозную внутреннюю часть никак не получалось. Она то появлялась, то исчезала. Самое ужасное, что я никак не мог вспомнить, как я сам добился этого в прошлый раз. А времени экспериментировать системно не было, надо было получить в ближайшие часы готовый продукт.

Не получалась из нас команда. Но я сам их сюда притащил, и теперь было глупо кричать «Заберите от меня этих людей», хотя очень хотелось. А, главное, я подозревал, что дело было в ком-то одном.

Для равномерного воздействия мы постоянно смещались вдоль трубки, передавая обработанную часть следующему участнику. Тут я решил присмотреться, а что же у нас получается. Я сделал шаг назад, пропустил Майю, обошел стол и присел на корточки с торца. Теперь мне было видно, что происходит на всей длине нашей заготовки.

Первым шел Серафим, за ним должен был быть я, но меня не было, поэтому там была Майя, а потом Василий. Ну-ка, ну-ка! Что это?

Серафим создал нужный внутренний диаметр, Майя его подхватила, а потом руки Василия уменьшили полученный диаметр вдвое. Потом его сменил Серафим и все повторилось.

— Так, — сказал я. — Василий, отойди.

— Что не так? — уперся тот.

— Мне надо кое-что проверить. Отойди.

— Сам не работаешь, и нам не даешь. Смотри, другие уже почти закончили. Я не брошу команду.

— Я говорю, отойди. Мы делаем что-то не так. Себя я из уравнения уже изъял, теперь надо тебя.

— Пошел вон. Будет мне тут. Надо поднажать и все получится.

— Да чтоб тебя! Ты ни разу ничего подобного не делал и выкрутасничаешь. Эту штуку я изобрел.

— Рассказывай! Профессора ее сделали, пока ты шарики катал, просто вовремя подсуетился.

Кровь бросилась мне в лицо. Я схватил его за воротник и выволок в коридор, благо дверь была совсем рядом. И тут же захлопнулась за нами.

— Повтори, что ты сказал!

— Что слышал! Отстань!

Василий попытался вырваться, но я держал крепко. Он вцепился мне в плечи обеими руками и попытался пнуть меня в колено, но промахнулся. Тут я разозлился окончательно и хлопнул ему свободной рукой по уху.

— Приди в себя, придурок. Ты ликвидируешь усилия всей команды. За тобой трубка тупо зарастает. Хочешь поговорить об этом? Хочешь, а?

На глазах у Василия выступили слезы. Ну нет, блин, он еще заплачет у меня тут. Он дернулся куда-то в сторону, пытаясь вырваться, и я его отпустил. Не дерется, все хлеб. Но как ему что-то втолковать, непонятно. Ща выгоню на улицу, пусть домой идет.

В коридор к нам выскользнула Майя.

— Чего вы тут? Убили уже друг друга?

— Я был близок к этому, — заявил я, засовывая руки в задние карманы штанов, чтобы не вернуться к этому занятию.

— Слушай, тут одну вещь надо обсудить. Вась, свали куда-нибудь, а?

— Это ведь меня касается, да? Так какого черта?

— Как хочешь. Василий у нас замедлитель. У него охренительная черта придавать стабильность всем конструкциям, но, если его поставить что-нибудь делать с нуля, то все будет в десять раз медленней. Поэтому он никогда с нуля не работает, ему кто-то помогает с базовой формой. А тут еще работа с физическим воплощением — мы такого никогда не делали…

— Что ж вы сразу не сказали? — возмутился я.

— Так мы не знали, будет ли такой же результат с физикой, ну и потом мы думали, ты знаешь. Вальтон про него сразу всё понял и потребовал, чтобы тот не работал один.

— Но я-то не Вальтон! У меня нет навыка набора персонала, вы что?

— Ну мы думали, ваши разобрались… У него в принципе это где-то написано.

— Ага, мелким шрифтом в конце, — фыркнул Василий. — «Специфика таланта — повышенная стабильность конструкций на финальной фазе генерации».

— А звучит как что-то хорошее… — протянул я. — А оно вон как. Тогда не делай пока ничего, в уголке посиди. Мы потом твои таланты на физике испытаем.

— Если я не нужен, то я пойду, — психанул Василий и двинулся к выходу. — На хрен я вообще сюда приперся. Сидел бы у Вальтона, нормально всё было…

— Э! — крикнула Майя ему в спину. — Куртку забери!

Тот вернулся, вошел в инкубатор и тут же вышел с курткой. Мы с Майей посмотрели друг на друга, пожали плечами и вернулись в лабу.

Без Василия дело пошло быстрее. Мы обогнали всех и перехватили Гелия с Марго, так что наш оргудав собрали первым. Тут пришло сообщение от Шведа, что у них готовы два контейнера с массой, и мы можем приступать к разграблению. Я прихватил наше устройство и скрылся в соседней комнате, чтобы далеко не ходить.

Вскоре ко мне присоединился Антон со своим свежеиспеченным оргудавом, и мы создали комплект лучших в мире фильтров буквально за пару часов.

— Ну не молодцы ли мы! — потянулся я.

— Молодцы, — улыбнулся Антон. — Чего у тебя там с Василием случилось?

— Как я понял, наш новый кадр — универсальный замедлитель. Стабилизатор то бишь.

— Ого! Редкий дар!

— Ага, только работа у нас встала клином. А он еще, сволочь, не сотрудничает. Клещами пришлось из него тащить, в чем дело.

— Знаешь такую мысль: «Мы в ответе за тех, кого приручили».

— Знаю. Ненавижу ее со страшной силой. Лютейшая манипуляция же. Если пользоваться ей как девизом, то ты должен был меня еще летом усыновить, это ведь над твоей программой я начал работать первым делом.

Антон скривился. Видимо, ему идея такого сыночки, как я, ему не понравилась.

— Я действительно им помог переехать, но не уговаривал никого. И потом там каждый за себя сам решал, он мог бы остаться.

— Ты не понимаешь. Замедлитель очень зависит от команды, он к ней привязан, как актиния к раку-отшельнику. Им друг без друга никак. Эти двое без него тоже, скорее всего, будут иметь бледный вид и трясущиеся руки, просто сегодня ты их подстраховал, а вдвоем они будут смотреться гораздо печальней.

Я с недоумением посмотрел на него.

— Что за бред? В инкубаторе все по одному работают и ничего.

— Неправда. Просто у нас это не так резко выражено. Вернее, на базовых элементах этого может быть незаметно, но на крупных сборках команда сильно помогает. Ты этого не видишь, потому что вы занимаетесь базой, да еще в экспериментальном режиме. А еще потому что ты сам — человек-оркестр, ту-ру-ру-ру, бум-бум-бум, — изобразил Антон трубу с барабаном.

— Издеваешься?

— Есть немного. Да ладно, не парься, Марго с Гелием уже все разрулили. Марго Василия обнаружила у входа под елкой, сидел там, как Настенька у Морозко и покрывался инеем. Она ему сказала, что его не будут пока на физику ставить, принесла извинения, реально все прохлопали, что он замедлитель.

— Это когда?

— Когда ты уже сюда смылся.

В этот момент в комнату заглянул Гелий.

— Это что такое? Почему вы еще здесь?

— Да мы только что фильтры сдали, — ответил Антон. — Ждем вашего вердикта.

— Вердикт положительный, Министерство будет счастливо, мы уже все отправили. А вы оба вон отсюда, и завтра чтоб совсем не приходили.

— И на лекции можно не ходить? — обрадовался я.

— На лекции ходить обязательно. Риц, не вздумайте прогуливать, я вас знаю.

— А я насчет Василия хотел спросить…

— Нормально будет с Василием, не берите в голову. С ним такие же сложности, как с вами, только другие.

Я хмыкнул. Утряслось как-то, ну и ладно.

Мы с Антоном выкатились на улицу. Снег перестал, но насыпалось везде знатно. У входа в инкубатор мне под ноги упал здоровенный слипшийся кусок снега и развалился на три части. Кто это его сбросил? Вроде некому, белки спят, вороны спят, сам, наверное, сполз по своим весом.

Хорошо, что наши уже протоптали дорогу к нашей общаге, и я шел по их следам. Ничего, завтра придут люди с лопатами и дроны со скребками и все разберут. А нельзя, интересно, сделать так, чтобы на дорожках все само таяло? Как в городе?

Время было позднее, я поленился смотреть сколько, но за полночь точно. Я подумал, что надо бы как-то потише прокрасться в комнату, но тут понял, что как-то подозрительно светло. Я поднял голову и обнаружил, что в нашем корпусе горят все окна. Ну почти все.

Что еще такое случилось?