Борьба за господство

Глава 13 Повышение, игра в карты и бардак на местах

Анджея привели в один из ульев, в глубине которого находится бассейн с жидкой биомассой.

— Раздевайся и погружайся.

Из наблюдателей присутствовал только один человек, подчиненный Исаева, которому было поручено следить за проведением процедуры. Больше никто не требовался, Пророк и Дружок придумали, как дать отдельным омегам ограниченный доступ к биоконструктору, у альф хватало других задач помимо лечения очередного идиота, лишившегося ноги или получившего чрезмерную дозу радиации на АЭС…

Нижинский сбросил с себя форму, опустился в теплую биомассу. Она обволокла тело и медленно затянула вглубь. В тот момент никаких операций не производилось, Нижинского не резали, ничего не отрезали и не пришивали.

Происходили внутренние метаморфозы. Биомасса действовала как среда, в которой запускались процессы радикальной перестройки тканей. Анджей ощущал болезненное движение внутри себя, как будто тело перекраивалось само по себе.

Преобразование длилось больше суток. В назначенный час сознание вернулось, он вылез из бассейна уже другим. Кожа, в которой жил прежде, исчезла, на поверхности проявился плотный покров, отличавшийся по структуре от привычного эпидермиса. Нижинский подвигал конечностями, щелкнули суставы, оказалось, панцирные пластины срослись с мышцами и сухожилиями. Тело обзавелось новыми структурами, органической броней, цистой с ядовитыми шипами в левой и плазматроном в правой руке. У Нижинского просто появилось понимание своих новых возможностей, и он был горд. Его заслуги признали. И помимо физических усилений он получил продвижение в иерархии Единства до субальфы второго уровня, первый входит во Внутренний Круг. Впрочем, никто не запрещал Нижинскому возвышаться дальше. Пророк сам неоднократно говорил насчет сменяемости власти, в какой-то момент он погибнет или просто устанет от управленческой работы…

Анджей вышел из улья. Тело ощущалось тяжелым, моторика движений стали другой, но она не вызывали особых трудностей. Надо привыкнуть к панцирю и новым мышечным связкам. В этот момент появился Вадим. Он остановился рядом, не торопясь, и некоторое время молчал, оценивая результат.

— Ты прошел метаморфоз, — сказал он наконец. — Теперь ты не просто солдат. С этого момента ты субальфа. Твоя сила возросла и вместе с ней ответственность.

Нижинский кивнул, не зная, что сказать. Он чувствовал, что перед ним стоит не просто командир. Пророк — фигура, чье слово было законом.

— Это награда, — продолжил Вадим. — Ты заслужил ее.

Анджей впервые позволил себе что-то сказать:

— Я готов доказать, что достоин.

— Вчера вернулась разведка из Пскова. Сведения подтвердились, там действительно обосновался альфа-человек вроде меня. Местные называют его Скрипачом.

Нижинский нахмурился.

— Как такое возможно? Разве может быть кто-то еще? Ты же единственный, Пророк.

Вадим чуть улыбнулся

— Остынь. Основатели знали, что нас несколько. Мы редкие, но не уникальные. Скрипач — один из таких, но он психопат. Вместо того чтобы работать на общее благо, тратит силы на выведение мерзких кадавров… Полюбуйся.

В сознании Нижинского возникли мерзкие образы, короткие воспоминания разведчиков. Человек, превращенный в живую волынку с костяными трубами. Многоножка из тел женщин, сросшихся в единый организм. Ребенок, нижняя часть тела которого напоминала паучье. Нижинского даже немного помутило, настолько отвратительно увиденное.

— Каким больным ублюдком нужно быть, чтобы делать такое с живыми людьми…

— Вот чем он занят, — сказал Вадим. — Это не развитие, а деградация. Такой должен быть либо уничтожен, либо взят живым для изучения. Пока он не стал проблемой для всех.

Нижинский сжал кулаки.

— Я выполню. Хочешь, я пойду один. Я докажу верность.

Вадим покачал головой и усмехнулся.

— Ты дурак? Одному идти на это значит погибнуть. Я дам тебе роту ульевиков с бронетехникой, три сотни развитых и прыгунов. Доберетесь до Луги, там вас встретит батальон из Нижнего Новгорода. Я договорился, Защитник выделил людей. это будет совместная операция.

Нижинский поднял взгляд.

— Мои заслуги не так велики по сравнению с другими инфильтраторами.

— Ты был первым, — ответил Вадим. — И у тебя есть инициатива. Ты не ждешь приказа, ты думаешь, как действовать. Это ценное качество, поэтому на роль командира выбран ты. Вопросы?

— Почему Скрипач стал сумасшедшим? Есть версии?

— Когда мутация доходит до определенного этапа, происходят необратимые изменения функций мозга: эмоциональные реакции и мотивация перестраиваются, контроль над поведением ослабевает, гормональные циклы ломаются. Человек перестает быть тем, кем был — это не метафора. Это биология.

— Но ты остался собой.

— Симптомы разные, — продолжил Вадим. — Мы с Исаевым прорабатывали данный вопрос. В теории кто-то становится раздражителен, кто-то проявляет агрессию и потерю эмпатии. У кого-то разрушаются высшие функции — планирование, соразмерная оценка риска. У других нарушается регуляция гормонов, что дает перепады настроения и импульсивность. Бывает, мозг перестраивает приоритеты, от защиты группы к удовлетворению каких-то внутренних порывов, это выглядит как садизм или ритуал. Часто эти изменения сопровождаются изменением восприятия — люди начинают видеть мир иначе, слышать странные ритмы, чуять невозможные запахи… Некая разновидность синестезии. Это дает нам управлять биоконструктором, но и меняет их личность.

Он сделал паузу

— Повезло тем альфам, кто сумел сохранить рациональное мышление, как я. Но таких мало. Многие либо сходят с ума, либо гибнут, не успев осознать, что с ними произошло. В ряде случаев мутация настолько быстрая и тяжелая, что тело разрушается прежде, чем человек сможет использовать новые возможности. Поэтому истинных альф немного, но среди нас есть и те, кто не только не сломался, но и сумел превратить изменения в инструмент.

— А Скрипач больше как ты или поломанный?

— Скрипач — промежуточное звено, из тех, кто «„сломался“», но не потерял расчет. Он психопатичен, судя по его творениям, но способен строить сложные стратегии, анализировать. Он использует биоконструктор, перекраивает живые формы для реализации своих извращенных фантазий и, возможно, устрашения выживших. Одно другому не мешает. Это говорит о том, что часть когнитивного мышления, достаточная для планирования и контроля, сохранена. Именно поэтому он опасен.

— Значит, он не просто сумасшедший, — вмешался Нижинский. — Он сумасшедший, который думает.

— Так и есть, — подтвердил Вадим. — Психопат — это намного хуже. Безумие, которое сохраняет расчет, порождает устойчивую угрозу. Он смог установить власть в Пскове не только потому, что умеет контролировать зараженных и создавать кадавров, но и потому, что сумел их использовать так, чтобы контролировать население, построить культ… Мы должны учитывать, что у таких индивидов меняются и цели. Они не всегда действуют по привычной логике. Ожидай нестандартных ходов с его стороны, от самоубийственных атак до приглашения на чай или «„концерт“».

— Если он не проявит агрессии к нам, как поступить?

— Иди на хитрость, попытайся взять живьем. Живой образец ценнее мертвого, хотя и на труп или небольшой образец биологического материала я злиться не буду. Исаев до сих не понимает принцип, по которому Хронофаг выбирает людей-альф, а если появится шанс изучить второго такого же, будет неплохо.

Нижинский ненадолго задумался.

— Получается, заманить Скрипача в ловушку, связать и укатать в три слоя фольги, чтоб его мутанты не могли получать приказов.

Пророк похлопал Нижинского по плечу.

— Отличная мысль, Анджей!

— Мне понадобится много фольги.

— Выделим!

Вадим зашел в свой кабинет под вечер и оставил за спиной суету дня. Он собирался присесть, но на пороге застыл: у настольной лампы сидела фея Быстрое Крыло и напротив нее еще две мелкие фигуры, которых Вадим мельком видел. Они устроились прямо на столе, развалившись вокруг лампы с игральными картами, по очереди затягивались тлеющей сигаретой и попивали пиво из банки через соломинку.

Феи заметно заволновались, как только вошел альфа. Они вздрогнули, на их лицах мелькнула робкая растерянность. Быстрое Крыло подпрыгнула Но Вадим только улыбнулся.

— Не спешите, — сказал он спокойно. — Я с вами сыграть хочу. Был тяжелый день, организовывали экспедицию в Псков.

Феи медлили еще секунду, потом одна из них снова села и протянула ему карты. Вадим присел у стола, взял их, перемешал и раздал. Правила «„дурака“» игроки уже выучили, маленькие ручки перекладывали карты аккуратно, серьезно, будто игра была делом чести. Вадим удивился тому, с какой концентрацией они подходили к процессу, на их лицах не было озорства, а только сосредоточенность.

Вадим спросил, не отрывая взгляда от раздачи:

— На что играете?

Быстрое Крыло на некоторое время замерла, в ее глазах отразилось непонимание. Похоже, вопрос ввел его в стопор. Она посмотрела на карты, затем на Вадима и коротко ответила биосигналом:

+Играем.+

— Нет, — Вадим положил карты на стол. — На что вы конкретно играете? На желания? На вещи?

Феи словно зависли, ответив импульсом со смесью любопытства и замешательства. Потом Быстрое Крыло, как будто осознав, напряглась и чуть приподняла подбородок.

+Это как?+

Вадим покачал головой и начал объяснять:

— Можно играть не просто ради игры. Можно поставить что-то. Желание — это то, что вы просите у кого-то. Можно поставить вещь, можно поставить обещание, можно поставить услугу. Выиграл — получаешь. Проиграл — отдаешь.

Маленькие создания переглянулись, теперь от них исходила радость и тревога. Вадим ощутил это как слабое напряжение в воздухе: они, казалось, задумались над новым значением игры. В их незрелых разумах возникла растерянность, затем понимание: если сделать ставки, это может превратиться в долг, в обязанность, в цепочку обязательств. В одних случаях ты станешь должен, в другом тебе. Риск, но… притягательный. Вадим нарушил тишину:

— Кто научил вас курить и играть в карты?

Быстрое Крыло, поежилась:

+Моряки научили.+

— Моряки, значит?

Фея кивнула. Она заметно смутилась, но продолжала говорить, будто пытаясь оправдаться:

+Они на корабле живут. Мы часто прилетали к ним на пристань. Они давали нам конфеты. Потом показали карты, потом сигареты и пиво. Много смеялись. Сначала мы только смотрели, как они играют. Потом дали нам попробовать.+

Одна из ее подружек Быстрого Крыла вставила, кивая серьезно:

+И курить тоже показали. Мы подумали, что хотим также.+

Успокоившиеся феи снова затянулись сигаретой, передавая ее по кругу. Их лица оставались сосредоточенными и деловыми. Они явно не видели в этом ничего необычного.

— Моряки, значит. Хотя я не удивлен.

Он сделал ход, положил карту, и игра продолжилась. С каждой минутой феи становились увереннее. Они кидали карты на стол с видом настоящих игроков, спорили между собой, обмениваясь световыми вспышками и биосигналами, пытались перехитрить друг друга.

Вадим наблюдал и думал, что зрелище и правда уникальное. Дружок действительно вывел новую расу живых существ.

Ему самому стало легче — напряжение дня отступало. Он заметил, что даже не хочет торопиться, игра успокаивала. Через несколько раздач он сказал:

— Но имейте в виду. Если начнете играть на желания или на вещи, у вас начнутся проблемы. Долги, споры, обиды.

Феи остановились. Их глаза снова блеснули, словно они обдумывали новые возможности. От них пошел легкий импульс — смесь азарта и восторга. Быстрое Крыло что-то чирикнула, и они переглянулись. Вадим понял, что предостережение сработало наоборот. Он вздохнул и пробормотал:

— Я открыл врата в ад…

Посидев с феям до полуночи, Вадим выгнал их из кабинета и завалился спать на диван. Утро началось с того, что в дверь без приглашения ворвался дежурный радист из пункта связи:

— Командир, — сказал он коротко. — Срочная передача из Петрозаводска по каналу А.

Вадим поднялся с дивана и лениво зашагал в одно из соседних помещений. Добравшись до радиостанции, он надел на голову гарнитуру:

— Пророк на связи.

— Это Петрозаводск. Докладываем: Странник мертв. Убит неделю назад.

— Что за хрень⁉ Вы че, гондоны штопанные, молчали? Почему не сообщили сразу? — рявкнул Вадим в микрофон, не скрывая раздражения.

На той стороне голос был спокойным.

— Я капитан Ковальчук, меня временно выбрали главным. Не хотели разводить панику, проводили контрдиверсионные мероприятия. Взяли исполнителей. Прошли следственные мероприятия и допрос. После смерти Странника рой примерно сутки лихорадило, но вскоре Единство перешло в режим полноценный роевой режим.

— Какие мероприятия? — спросил Вадим, глядя на карту. — Что с диверсантами? Активность ВССР на севере увеличилась?

Ковальчук отвечал ровно, без эмоций:

— Участвовало спецподразделение ГРУ, профи высшего класса. Они пытались расчистить коридор перед возможным наступлением, устранив вашего… младшего брата. Однако наша пока не фиксирует серьезной активности войск ВССР и продвижения колонн на юг… Двух из четырех диверсантов взяли живыми. Один из взятых обратился в омегу, но биохимическая прошивка дала сбой — майор не принял наши установки.

Вадим напрягся и спросил прямо:

— Что вы с ним сделали?

— Мы вытянули из него всю информацию и приняли решение отпустить. Коллективное большинство сочло, что изгнание и скитание станут для него более эффективным наказанием, чем казнь или содержание. Он не вернется к своим, там зараженных уничтожают…

Вадим на секунду опешил, а потом сорвался голосом на повышенных тонах. Рев был коротким, но острым:

— Вы ох… ели там в край? Его нужно взять и доставить в Питер. Сейчас же! Немедленно начинайте поиски, преследование, взять живьем и перевести в Питер, сдать лично Исаеву!

Ковальчук спокойно объяснил мотивы:

— Мы взвесили риски. Если мы удерживали бы его, возникнет внутри Единства, нарушило бы гармонию. Отпустить означает сделать из него изгоя. Коллектив решил так. Да, возможно, мы недооценили последствия. Начнем немедленные поиски.

— Недооценили? — повторил Вадим, голос дрожал от злости. — Ты не понимаешь масштаба проблем, полудурок! Это саботаж, а не милосердие. Я хочу подробный отчет по каждому вашему шагу в бумажной, сука форме. Координаты последнего местоположения. Все маршруты, по которым он мог уйти. Требую доклад в течение двух часов!

Ковальчук ответил коротко:

— Приму к исполнению. Составлю сводку и начну поиск.

— Буду через полтора часа у вас, возьму вертолет. Ничего нельзя доверить! Одни дебилы вокруг!

Вадим отключился и еще минуту стоял у радиостанции, мысленно матеря петрозаводских коллег.

«„Гуманисты х… вы! Я им устрою проверку ревизора! Дружно всем скопом отправятся на АЭС в разрушенном энергоблоке завалы разгребать!“»

В ментальном поле раздался окрик Соколовского:

+Эй, полковник!+

Зов был обращен Стасевичу, в данный момент занимался распитием спиртных напитков в компании двух подчиненных, один из которых был развитым и вообще не понимал, с какой целью его заставляют глотать отвратительную горькую воду.

+Слушаю.+

— Хватит водку жрать! Она на тебя все равно почти не действует, — раздраженно бросил Вадим. Он часто при телепатических диалогах говорил вслух — привычка. — Сейчас садишься на вертушку, заскакиваете в Дом Советов, забираете меня и летим в Петрозаводск.

+А шо стряслось?+

— Странника завалили ГРУ-шные спецы, одного из козлов… ой, короче, история настолько идиотская, что даже рассказывать стыдно. Вылетаем немедленно, прошерстим тамошний гарнизон, наведем порядок.

+Понял. Дело серьезное.+

Вскоре на площади прямо у ступеней Дома Советов приземлился транспортный Ми-17. Вадим вышел из здания и быстрым шагом направился к борту. Внутри его уже ждал полковник Стасевич с отрядом личной охраны из бывших росгвардейцев.

— Ну что, полковник, — сказал Вадим без лишних вступлений. — Поздравляю, теперь у тебя новая головная боль.

Стасевич поднял глаза, в них мелькнуло то ли раздражение, то ли сухое понимание:

— Так понимаю, речь о Петрозаводске?

— О нем самом, — подтвердил Вадим. — Там устроили е… чее шапито. Пророк мертв неделю, все молчали. Контрдиверсионные мероприятия, допросы, обсуждения, а толку ноль, лишь время потеряли. Пленный майор из ГРУ, командовавший диверсантами, ушел живым, вернее его отпустили. Коллективное «„большинство“» решило отпустить его на волю. Вот представь, даже после зомби-апокалипсиса и полной перестройки вида человечество умудряется оставаться при своем — глупость и самоуверенность.

Стасевич молчал, слушая. Потом уточнил:

— Значит, я должен навести там порядок?

— Именно. Проведешь проверку по всем направлениям, начиная со связи и заканчивая личной ответственностью каждого. Найдешь, кто конкретно решил «„отпустить“». Отстранишь и накажешь самым жестким способом — отправятся радиоактивный мусор в активной зоне реактора разгребать, пока шкура не слезет. В городе должно быть четкое понимание: такие косяки стоят дороже, чем они думают. Мы не можем позволить себе самодеятельность.

Полковник кивнул.

— Задачу понял. Но, Вадим, если честно, я не удивлен. Люди остаются людьми. Даже с панцирем, плазмометом в руке и общим сознанием, даже после всего, что случилось.

Вадим криво усмехнулся.

— Да. В башке хлебушек как был, так и остался. Видишь ли, эволюция не лечит от человеческой дурости.

Оба на секунду замолчали, слушая гул двигателей. Потом Вадим добавил:

— Честно, я думал, что старые методы больше не придется применять. Здесь же в Питере никто так жестко не лажает…

— В Питере есть ты, Вадим, в Петрозаводске была твоя копия, державшая все под контролем. — высказался полковник. — Не стало Странника, и система хоть не обрушилась, как мы боялись, но начала откровенно дурковать. Лишний раз убеждаюсь: нельзя разводить демократию и давать кому попало влиять на важные решения. Не удивлюсь, если на отправку в отпуск диверсанта повлияли какие-нибудь сердобольные бабушки.

— Да мне похер! Отправятся кайлом махать.