Бог моря на востоке, океан на западе

Глава 28

Рокута вкусил зловонный запах крови, словно его бросили в кровавое море. Оковы смерти обвили его, словно щупальца осьминога.

Он услышал приглушённые звуки океана. Волны, разбивавшиеся о берег за стенами пиратского замка, приносили тела погибших. Как бы жители замка ни желпли вернуться и похоронить их, отважившись спуститься к набережной, они бы лишь спровоцировали повторные атаки Мураками.

Мураками хотели забрать головы своих врагов в качестве трофеев, но знали, что, осмелившись подойти ближе к берегу, они окажутся в зоне досягаемости стрел и камней, обрушивавшихся из-за парапета.

Распространяемый вялым бризом запах смерти и крови, доносившийся с берега, пронизывал замок. Рокута закрыл глаза и встряхнул головой, словно мокрый пёс, пытаясь сбросить с себя запах крови. У него подкосились ноги из-за лихорадки, от которой он страдал в последние несколько дней, ставших для него сущей пыткой.

Он услышал громкий, живой вздох позади:

– Значит, ты так и не убежал.

Только Сёрью мог поддерживать оптимистичный настрой в подобной ситуации. Рокута повернулся и увидел его, стоящего с мечом на плече.

– Я подумал, что, возможно, у тебя нет денег, и поэтому предоставил средства для переправы. А ты довольно забавный малый.

Рокута был не одинок. Несколько человек, упустивших возможность сбежать, теснились друг к другу в замке, страх и беспокойство читались на их лицах. Теперь они подошли к Сёрью и умоляюще смотрели на него.

Сёрью приподнял брови:

– Что за хмурые лица? Чему быть, того не миновать. Вам лучше встряхнуться и подождать, пока буря не уляжется.

– Не говори ерунды, – проворчал Рокута.

– Может, это и ерунда, зато правдивая, – рассмеялся Сёрью при виде трёх стариков, едва не ухватившихся за его рукава. – Вот так вот оцепенеете, и когда настанет время бежать, то будете слишком напуганы, чтобы пошевелиться. Вместо этого воспряньте духом и надейтесь, что мы найдём выход из этой ситуации.

Сёрью рассмеялся. Трое стариков кивнули, облегчённо вздохнув. Сёрью сказал:

– Для начала нужно поесть. Мы снаряжаем лодку, чтобы устроить побег, но если вы голодны, то едва ли удержитесь за планширом.

Они застряли здесь в первую очередь потому, что не могли сбежать в безопасное место. Возможно, беззаботное отношение Сёрью их успокоило. Они тоже заулыбались и поворчали меж собой, что ещё не слишком стары, чтобы грести.

– Ну что ж, – сказал Сёрью. – Тогда сообщите, если вам что-то понадобится. Но помните, что нам ни к чему то, что уже мы оставили.

– Ты всегда был разгильдяем, – пошутил один из стариков.

Сёрью ухмыльнулся и, махнув рукой, отправился к дворцовой башне. Рокута побежал за ним.

– Эй…

– Что такое? Я бы не советовал ходить за мной. Мураками не чураются стрелять в любого, кто появляется над бойницами.

– Каковы ваши шансы на победу? Какова вероятность, что все смогут спастись?

– Я не думаю, что у нас вообще есть какие-то шансы. Мы окружены со всех сторон, а все пути к отступлению и продовольствию отрезаны.

Сёрью взглянул на останки своих владений. Дымная пелена окутала сгоревшие дома и магазины – всё, что осталось от селения рядом с замком.

– Атаки стали более редкими, вероятно, потому что у них нет нужды напрасно терять солдат. Проще осадить крепость и переждать. Они могут взять перерыв, пока мы не истощим запасы.

– Что у вас с провизией?

Сёрью ответил с кривой ухмылкой:

– С провизией? Мы перевезли провиант с суши, но этого хватит, чтобы продержаться лишь две недели. Как видишь, экономим. Я говорил отцу следить за тылом. Но он не обладал стратегическим мышлением.

Рокута слышал, что, в отличие от Сёрью, его отец был утончённым и грациозным. Невзирая на семейные традиции, он нанял учителей из Киото и наслаждался музыкой и театром Ногаку.

Мать Сёрью, умершая в молодости, приходившие после неё любовницы, а также официальная жена Сёрью были изящными городскими девушками. Так что именно Сёрью казался чудаковатым.

– Со всеми этими людьми мы не продержимся и две недели. Нам лучше найти выход, прежде чем иссякнут запасы, – Сёрью нахмурился. – Я предложил сдаться, но не получил ответа от Мураками. Вероятно, они не видят в этом смысла. Они тоже пираты, так что я понимаю их позицию.

– И что тогда?

– У нас остались женщины, дети и старики. Но они родом из пиратов и их не стоит недооценивать. Возможно, по ним не скажешь, но женщины и дети могут соорудить лодку и выйти в море. А старики ещё способны махать мечами. Дай им оружие, и они будут сражаться. Даже если мы сдадимся и начнём им служить, они никогда не ослабят бдительность. Территория клана Мураками это не суша, а море, и им надоела совместная деятельность. Они хотят искоренить любое соперничество, не прибегая к завоеванию.

Это означало, что никто из них не останется в живых. Рокута посмотрел на Сёрью, и тот с улыбкой сказал:

– Я умолял женщин и детей бежать. На сей раз они должны спастись. Здесь ни для кого нет будущего.

– Значит, ты планируешь тут умереть.

Сёрью рассмеялся:

– Это не важно. Если Мураками сопутствует удача, то они не дадут мне уйти. Кроме того, зачем бежать, когда становится всё интересней? Я здесь по собственному выбору, и я ни о чём не сожалею.

– Правда? – еле слышно спросил Рокута.

– Ну… – по его губам проскользнула улыбка. Сёрью устремил свой взгляд на выжженный город позади замка и солдат в боевом облачении. Он не смог увидеть дом правителя на холме, только почерневшие останки каменных стен.

– Все они погибли. Твоя жена и ребёнок.

– Я говорил им бежать и как можно быстрей. Но даже в самом страшном сне мой отец не мог помыслить о поражении. Полагаю, ему не приходило в голову, что угроза войны вполне реальна. Когда я уходил в последний раз, он напомнил мне не опаздывать к поэтическому выступлению, – немного усмехнувшись, Сёрью добавил: – Трагично, что и ребёнок тоже погиб. Но то, что он умер вместе со своим отцом, служит небольшим утешением.

Рокута взглянул на него:

– Ты имел в виду своего отца?

Сёрью ответил без каких-либо эмоций:

– Вероятно.

– Запасы сокращаются. Нам лучше позаботиться о том, чтобы горожане смогли убежать, пока мы не слишком ослабли для сражения.

Шёл третий день осады. Сёрью обратился к своим приближённым, когда Рокута появился с обедом.

– Но, господин…

– Если ждать, пока у нас не закончится провизия, то будет слишком поздно. Что бы ни случилось, я хочу быть уверен в том, что горожане спасутся. И куда бы они ни отправились, им понадобится еда. Если мы не придём к быстрому решению, то им будет нечего взять с собой.

Его сторонники погрузились в молчание.

– Останемся здесь и умрём с голоду. Мы спустим на воду последнюю лодку на пирсе и прикроем её нашими кораблями. Как только сядем на мель, то создадим круговую оборону и позволим горожанам спастись, – Сёрью усмехнулся. – Все, кому надоело жить, могут остаться здесь со мной. Остальные будут прикрывать отступление. Как только достигнем границ, сбросим тяжёлое оружие и растворимся в сельской местности.

Один старик со шрамом на руке ухватился за него:

– Господин, этим беглецам нужен предводитель. Вы должны пойти с ними в качестве их проводника!

– Не говорите ерунды. Куда я бы ни побежал, Мураками будут меня преследовать. Я мог бы скрыться в другом направлении и вынудить их разделить войска. Если положение станет шатким, именно так я и поступлю.

– Нет, – воспротивился старик. Низко поклонившись, он объяснил: – Мураками никогда не позволят нам уйти. Но вы можете спастись. Если Оучи подтвердят свою лояльность, вы найдёте для себя убежище. Со временем клан Комацу возродится. Я умоляю вас затаиться до тех пор.

– Положим, я так и сделаю, – спросил Сёрью с явным изумлением на лице. – Что станет с людьми, бегущими, куда глаза глядят, и каким образом эти владения будут восстановлены? Мы живём в тяжёлые времена, как беспомощные щенки среди волков, и мы не можем этого отрицать. Мне не нравится это говорить, но человек должен знать предел своих возможностей.

Старик покачал головой:

– Значит, мы напрасно пострадаем. Однако зная, что вы спаслись, чтобы воссоздать владения Комацу, нам будет легче перенести эти невзгоды. Ваша гибель будет означать конец для всего клана. Отправьте двойника и отправьте в толпе с горожанами. Пока Мураками будут гнаться за ним, вы доберётесь к Оучи.

– Вздор! – закричал Сёрью.

Старик отпрянул назад с испуганным выражением на лице.

– Я – хозяин этих земель и я разделю участь своих подданных. Как я могу сложить с себя эту ответственность!

Старик опустил голову и поклонился до земли:

– Тем более, если на вас лежит такая ответственность. Прошу вас, измените решение.

– Горожане звали меня молодым господином и относились со всей добротой. Как я могу теперь их бросить!

– Господин…

– Я не такой глупец, чтобы не понимать значения этих слов, – яростно возразил Сёрью. – Едва ли вас прельщал мой характер или мои способности, скорее ожидание того, что однажды я стану хозяином этих земель.

– Господин…

– Я знаю, что это значит, так же как и вы. Вы доверили мне отвечать за мир на этой земле.

Его подданные склонились до земли.

– Мне одному надлежит поднимать клан Комацу? Не смешите меня! Вы предлагаете мне стоять в стороне и наблюдать за тем, как вы погибаете, а затем воскресить Комацу из мёртвых? Что это будет за королевство? И что я должен делать, сидя в замке в одиночестве?

Его подданные поклонились и не смели пошевелиться.

– Это моя участь должна стоять на кону. Что моя жизнь в сравнении со всеми вашими? Каждый раз, когда погибают мои подданные, это не даёт покоя и мне. Что гораздо мучительней, чем лишиться собственной головы.

Сёрью встал, его привычное спокойное поведение снова вышло на первый план:

– В любом случае моя голова должна послужить неплохим трофеем, – он рассмеялся. – Посмотрим, скольких человек эта голова сможет спасти.

Корабли покинули остров следующим утром на рассвете. Оказывая яростное сопротивление кровожадным войскам Мураками, они едва достигли земли, потеряв три из шести кораблей.

После формирования оборонительного рубежа вдоль берега, они сражались до последней капли истощающихся сил, чтобы открыть путь к отступлению. Но их силы были ослаблены, и коридор был разрушен.

Большинство солдат, защищавших единственный путь к спасению, погибли, а бежавшие горожане были окружены и убиты.

Клан Комацу прекратил своё существование.