Битва за Землю

Глава 17 Компромисс

— Яд мы вывели, регенерация скоро восстановится. С лицом всё не так уж плохо, — сказала Чанда, убирая инструменты в лоток. — Рана обширная, но нервы не задеты. Ты ещё улыбаться будешь, если, конечно, найдёшь причину.

— Ну, спасибо, — вяло откликнулся полусонный Тр-Аэн, лежа на боку на стерильной кушетке в госпитальном отсеке фрегата «Горизонт».

— Самый отвратительный ожог у тебя на спине — они что, пытались нарисовать там имперский герб?

— Разве? И похоже нарисовали? Я почти ничего не помню. Впрочем, Ана-Кита всегда была чокнутой.

— Вывихнутые плечи мы тоже вправили, так что будешь как новенький. И всё же выписываю тебе пять дней освобождения от службы. Никаких резких движений, никакого оружия, никаких попыток надеть броню, никакого своеволия. С утра покушал?

— Покушал. Приходила терранка с подносом. Вроде, не супервиро.

— Это наша стажёрка, Соня Русанова. Постарайся при ней не говорить о грустном.

— Почему?

— По личным причинам. Её семью недавно убили на грунте.

— Ого… Понял. Буду иметь в виду.

— Ну, раз всё понял — сходи до регенератора.

— Это ещё зачем? Не пойду. Я же настоящий супервиро.

— Супервиро, которого отравили, резали и жгли. Шуруй, давай, куда я сказала, а не то затолкаю силой.

Кэсси босиком прошагал к похожей на гроб конструкции и с помощью Чанды залез внутрь. Судя по мелким царапинам на поверхности, регенератор недавно чистили от крови.

— У нас большие потери?

— Большие.

— Кто-нибудь из старших офицеров?

— Спроси у капитана Эсперо.

— Ладно.

Кэсси вытянулся на тонкой подстилке. Прозрачная крышка регенератора захлопнулась. По другую её сторону Чанда пальцами изобразила терранскую цифру восемь.

«Восемь часов в регенераторе, и это для супервиро. Госпиталь забит ранеными, но меня держат отдельно. Парни, которые приходили сегодня, резко поменяли тон. Для Эл-Рутаны я больше не „имперская шваль“ и не „прихвостень Тарлы“, а „друг Кэсси“, который прикрыл его от пыток, и, конечно, стойкий солдат. Плохо это или хорошо? Если бы я хотел остаться с ними, то в самый раз. Плохо, если я всё-таки уйду».

Регенератор расслаблял и слегка покалывал кожу. Кэсси расслабился, уснул и очнулся лишь через восемь часов от щелчка прозрачной крышки. Холодный чистый воздух отсека хлынул ему в лицо.

— Встаньте и подойдите к зеркалу, — приказала терранка Соня. — Улыбнитесь веселей. Подвигайте мышцами. Нормально? Как вам работа Чанды?

— Выше всяких похвал.

Тр-Аэн дотронулся до щеки. Воссозданная кожа выглядела здоровой, но отличалась меньшей чувствительностью. Плечевые суставы пришли в норму.

— Вы скоро окрепнете, — заверила Соня. — Только вот драки придётся наблюдать со стороны.

— Можно, я уйду к себе в каюту?

— Нельзя. Спать будете вон за той ширмой, тут же и покормим. Вот, берите поднос.

На подносе оказалась чашка с супом, кусок реплицированного мяса и странный фрукт, вероятно, родившийся в корабельной оранжерее. Тр-Аэн съел всё до крошки, но лишь приглушил вызванный регенерацией голод.

— Синьорина Соня, принесите мне добавку.

— Сразу много нельзя. Желудок заболит.

— Да неужели нельзя?

— Точно-точно.

— Вот же вредная терранка.

Соня скорчила Тр-Аэну рожицу и засмеялась, но глаза оставались печальными.

«Теперь весь паззл сложился, — размышлял Кэсси, вернувшись на койку. — Криттеры хотят придавить чужие варп-прыжки. Консеквенса хочет реванша в войне. Фонд Шеффера орудует на Ферее и договорился с их Сенатом, желает бессмертия себе и супервиро-псиоников. Весь этот клубок гадов собирается найти нексус».

Соня Русанова всё же вернулась и принесла Тр-Аэну терранское яблоко. Фрукт оказался пресным, но Кэсси сжевал его вместе с семенами, потом поискал обувь, не нашёл и, как был, босиком, выскользнул в коридор.

«Горизонт» дремал, но дремал лишь отчасти. На инженерной палубе приглушённо гудели машины. Где-то далеко, на противоположном конце жилого яруса, негромко смеялись два голоса — мужской и женский. Кэсси свернул в противоположную сторону и после короткого блуждания отыскал пищевой синтезатор.

К его немалому удивлению, агрегат не сгенерировал ничего интересного, кроме бутылки воды. «Надо бы отыскать Шандора или Кая, объяснить им, что я реально очень голоден». Кэсси, шлепая босыми ступнями по гладкому полу, двинулся к ближней двери. Створки автоматически разошлись, он переступил порог — и замер на месте, поражённый.

— Космос, сохрани…

Огромный зал сплошь занимали раненые. Бледные, безмолвные или погружённые в горячечный бред, обожжённые, страдающие от декомпрессии, они рядами лежали на кроватях, кушетках и даже на обычных позаимствованных из кают корабельных койках. Стрекотали системы реанимации. Незнакомый врач склонился над медицинским компьютером; при появлении Тр-Аэна он даже не обернулся. Пара мрачных терран интенсивно мыла окровавленный регенератор. На декоративной обшивке самой дальней стены зияла чёрная брешь, за ней виднелся металл и следы грубо заделанной ремонтниками пробоины.

Кэсси пошёл дальше, лавируя между разномастными кроватями, и подошёл к двоим десантникам-супервиро, которые, не убирая оружия, расположились на табуретах.

— Привет, Тр-Аэн. Хочешь поговорить с пленным? — спросил тот из них, который брился наголо. — Проходи и попытайся, но получится едва ли. Сирмиец или без сознания, или молчит. И не вздумай водить счеты. Трогать его нельзя — приказ капитана.

«О чём это он говорит?» — в растерянности подумал Тр-Аэн, но вслух ответил коротким «да» и шагнул за ширму.

На хирургической кровати, в окружении медицинских приборов, с катетером в локтевой вене, неподвижно лежал Та-Ниро. Бледный и измученный сирмиец, казалось, находился в забытьи, но при появлении Кэсси приоткрыл затянутые плёнкой третьего века глаза.

— А, привет, друг, — едва слышно прошептал он. — По правде говоря, я не верил, что ты придёшь…

— Я даже не знал, что тебя схватили.

— Схватили сразу, как только освободили тебя, а вот Ана-Ките повезло — успела удрать на «Экзекуторе».

— Раны серьёзные?

— Говорят, да, но мне всё равно. Я голодаю. Выплёвываю всё, что дают.

— Ну и дурак. Зачем?

— Не хочу в терранскую тюрьму.

— Шутишь. О тюрьме пока речи не было. Ты, главное, в могиле не окажись.

— А ради чего теперь жить? Я ведь запутался, Кэсси. Уступка там, компромисс здесь… И вот докатился — начал работать на криттеров и чуть не сгубил друга.

— Тихо, тихо, хватит. Всё ещё можно поправить.

Та-Ниро то ли устал, то ли подчинился — в любом случае, он умолк и дышал с явным трудом. Лекарство продолжало капать в вену, и колба с флуоресцирующей жидкостью уже наполовину опустела. Тр-Аэн поправил одеяло, сжал в руках твёрдую и холодную чужую ладонь.

— Лежи смирно и слушай меня внимательно. Бояться не надо. Республиканцы почти никогда не расстреливают пленных. У них даже настоящих пыток нет — так, мелочи. Не сомневайся, я это на себе проверил. Просто дай себя вылечить — и всё постепенно изменится.

Рука Та-Ниро шевельнулась, глаза приоткрылись, угол рта дёрнулся в кривой полуухмылке.

— Поздно. Я всё равно умру, — тихим шепотом сообщил он. — Даже если ты не врёшь… Даже если выход есть… мне этот выход не нужен. Спасибо, что пришёл. Теперь, уходя во тьму, я не буду грустить…

— Эй, сирмиец! Кэсси, я к тебе обращаюсь! — донёсся из-за перегородки окрик десантника. — Слушай, при всём уважении, это лучше прекратить. Чанда велела не беспокоить раненого. Увидит тебя — голову оторвёт.

— Извини, лейтенант. Всё, поговорили, ухожу.

Тр-Аэн не столько вышел, сколько вывалился в коридор. «А я ведь мог очутиться на его месте. Если бы не упрямился, если бы не сбежал от Тарлы… Мой бывший товарищ сейчас при смерти. Сделать ничего нельзя, выхода нет. Каждая попытка поступить как лучше лишь создаёт ситуацию хуже прежней. Я мог бы злиться на Та-Ниро, но не могу… Всё, что я чувствую, что меня гнетёт… это глубокая жалость…»

Он машинально прошёл главный коридор до конца и упёрся в тупик, потом развернулся и прошёл его в противоположном направлении. Он метался так меж металлических стен, пока не остановился возле двери симулятора и не коснулся тёмной панели.

— Выберите программу… — немного уныло и словно бы сонно предложил синтетический голос.

— А что у вас есть?

— Наша база весьма обширна и насчитывает тысячу триста двадцать одну запись научного, образовательного, тренировочного и развлекательного характера. Наиболее популярные программы месяца — «Драка в притоне пиратов» и «Ферейская рабыня любви».

— Вот же дерьмо! Опять то же самое! Ферейскую рабыню любви засунь себе куда поглубже.

— Извините, команда непонятна.

— «Драку» и «рабыню» не надо. Имитируй мне сирмийскую часовню.

— Слушаюсь, сеньоро.

Тр-Аэн вошёл внутрь симулятора. Огромный чёрный куб, расчерченный белыми линиями разметки, задержался на миг и исчез, превратившись в зал с высоким сводчатым потолком и витражными окнами. Яркое, но холодное солнце сияло над крышей, играло на витражах, разбрасывало цветные блики по каменному полу. Тр-Аэн замер посреди иллюзорного зала.

— Великий Космос, я далеко не идеальный сирмиец, — заговорил он, обращаясь к незримому безмолвному собеседнику. — Мой дом уничтожен, моя семья мертва. Следуя своей совести, я нарушил формальный долг офицера. Знаю, ты не выполняешь ничьих желаний, и это место — грубая подделка, но подскажи: как я должен поступить? Мой прежний друг встал на сторону криттеров. Теперь он умирает беспомощный и за свои дела уйдёт во тьму. Могу ли я помешать тому, кто сам выбрал ад? Поступив так, уйду ли я ещё дальше с пути чести?

Никто не ответил. В поддельной часовне ничего не изменилось — яркое, но холодное солнце по-прежнему играло на витражах. Поддельные пылинки плавали в снопах света.

«Веду себя как придурок», — внезапно смутившись, подумал Тр-Аэн.

— Извините, — сказал он на всякий случай — и уже в коридоре обернулся, наблюдая, как гаснет иллюзия и закрываются толстые двери.

Вход в каюту крейсера находился в тупике, в двадцати метрах за перекрёстком коридора. В этот поздний час Кай наверняка спал, но Кэсси позвонил, приложив палец к сенсорной панели. Ответом стало сначала молчание, потом приглушённый звук шагов, короткое ругательство и работа дверной пневматики.

Эсперо успел надеть бриджи и белую неформальную рубашку.

— Кэсси, я рад, что ты жив и почти здоров, но во какого чёрта — зачем будить меня накануне сражения? — проворчал Кай, жестом приглашая гостя войти.

Сказав это, он скорее рухнул, чем сел в кресло, и замер в такой позе, обхватив голову руками.

— Извини, что пришлось заявиться ночью.

— Ладно уж, говори. Я догадался — ты не скажешь ничего хорошего.

— У тебя в госпитале умирает пленный офицер. Капитан Та-Ниро, его взяли вчера на грунте.

— Да ну? Прямо умирает? — буркнул Эсперо, потёр руками помятое лицо, нехотя встал и взял из ниши два стакана и бутылку. — Выпей, только чуть-чуть. Если выпьешь много, Чанда будет злиться.

Капитан «Горизонта» неспешно плеснул в оба стакана, отхлебнул из своего и отодвинул остаток в сторону.

— Ты должен кое-что узнать… — заговорил Кай после долгого молчания, когда Тр-Аэн уже подумывал, не стоит ли уйти. — Мы тут поймали «крота». Им оказалась моя давняя подружка. Женщина, которая значила для меня очень много. Да, я понимаю, это просто клон, но всё же… В общем, я уже хотел расстрелять её к чертям, а потом передумал, решил просто выставить с корабля. А ты почем раскис? Из-за «соратника», с которым вместе убивал республиканцев? Пора тебе сообразить, что люди президента Ке-Орна — наши союзники. Хочешь защитить дружка — обращайся к нему.

— Знаешь, твои слова холодны, как полярный лёд.

— Это мои-то слова холодны? Та-Ниро морит сам себя. Мои офицеры не добили его и попытались лечить, а этот парень ещё и кочевряжится. Сейчас он слаб и вызывает у тебя жалость, но если встанет на ноги и освободится — займётся тем же самым: будет убивать республиканцев.

— С чего ты взял? Если ориентироваться на твои эмоции, я ничем не лучше Та-Ниро и тоже был офицером Консеквенсы.

— Да? — Эсперо в некотором замешательстве почесал затылок. — Ну да, ты, конечно, служил в Консеквенсе, но тебя-то я знаю по Меркурию, — продолжил он чуть менее жёстко. — Ты спас мою жизнь, помогал сражаться. После битвы на Земле все тебя уважают. Про Та-Ниро ничего хорошего не скажешь. Ничего.

— Ну так дай ему хотя бы один шанс.

— Как?

— Засуньте его в криокапсулу — пусть отлежится там.

— Ну… идея так себе. Коченеть во льду.

— А что — лучше сдохнуть от голодовки? У Республики что — мало военных потерь?

— Ладно, уговорил, — нехотя согласился капитан «Горизонта». — Дела Республики меня не сильно касаются, но капсулу, ладно, так и быть, забирай. На самом деле я просто не хочу портить победу нашей ссорой. Надеюсь, твой «друг» оценит такое «везение» и не попытается убить тебя при первой же возможности.

Эсперо ухмыльнулся и продолжил:

— Я хочу кое-что потребовать взамен.

— Требуй, я всё сделаю.

— Прекрати обдумывать свой побег и останься с нами.

— Я не…

— Не лги. Я доверю тебе свою жизнь и доверяю во всём, кроме твоего стремления потихоньку удрать. В общем, предлагаю сделку. В конце концов, мы оба супервиро. Криокапсула для Та-Ниро взамен на твою лояльность Космофлоту.

— Поглоти меня Лимб… Я что, должен ещё и поклясться?

— Да.

— Ладно. Клянусь памятью Сирмы и общей для нас памятью Меркурия, что не сбегу. Такая клятва тебя устроит?

Кай молча кивнул. «Всё, обратной дороги нет, — подумал Тр-Аэн со странной смесью облегчения и печали. — Я то ли пленник их Космофлота, то ли часть его. Зато Та-Ниро выживет. Вероятно, будет на меня зол, но, по крайней мере, не отправится немедленно в ад».

— Спасибо, друг, — сказал он вслух.

— Пожалуйста. Насчёт капсулы не беспокойся — распоряжусь прямо сейчас. Возвращайся в госпиталь и постарайся уснуть.

… Едва Кэсси вернулся на свою кровать за ширмой, появилась Соня Русанова с миской овсянки — безвкусной и унылой, как сирмийская война. Кэсси съел и эту пищу, а потом и уснул. Под утро его посетила новая вариация старого кошмара — амфитеатр Вар-Страана, безликие зрители на скамьях, и он, Тр-Аэн, в роли бойца на арене.