Битва за Землю

Глава 11 Нападение и защита

Земля, Штаб-квартира отряда Кси

Капитан «Горизонта» с интересом рассматривал помещение — его внутреннее пространство заполняла клетка Фарадея, внутри которой и находился стол, за которым устроились оба собеседника.

— Думаете, сработает? — с явным скепсисом заметил Эсперо. — Я вот что скажу: при атаке электромагнитным оружием поможет. При попытке истинного криттера сюда попасть — не факт. Это долго объяснять. Будет время — составлю и пришлю отчёт.

— Хорошо. С интересом прочитаю, — с кислым видом отозвался Кир Ставич, — только меня интересует другое — что там с Ксанте Ке-Орном?

— Он отказался оставить республиканский флот.

— Значит, провал главной миссии, — холодно констатировал шеф отряда Кси. — Вам посылали спасти Ке-Орна и доставить его на Землю, а не защищать Хелико.

— Невыполнимая задача, — Кай скрестил руки на груди; вычурное, но хлипкое кресло затрещало под весом супервиро, едва он переменил позу. — Ке-Орн, как все сирмийцы, крайне упрям.

— Мебель не ломайте, — буркнул Ставич.

— Хорошо, постараюсь. А что касается Хелико — флагман Ке-Орна участвовал в сражении. Нам тоже пришлось сражаться.

— Ладно. Принято. Что там с кротом?

— Я уговорил ферейку просканировать весь экипаж. Результат она пришлёт через подпространственную связь. Ждать осталось недолго.

— А сразу сказать не могла? — шеф Кси недовольно нахмурился.

— Нет. В работе телепатов есть свои тонкости.

— Раз так, расследование, можно сказать, встало. И знаете, почему? Криттеры снова глушат связь. Они вскрыли нашу систему шифрования.

— Чёрт… Признаться, не ожидал.

— Надеюсь, «крот» и разработчик вашего шифратора — не одно и то же лицо.

Эсперо хмыкнул в ответ.

— Надеюсь, что нет. Гарантировать ничего не могу. Единственный из моих людей, кто был вне подозрений, Ян Суньлин, погиб при обороне Хелико. Теперь расследованием занимаюсь лично я. Привлекать несупервиро к делу не считаю нужным.

— Попытки диверсий были?

— Кое-что случилось, но не вполне диверсия — на борт подкинули маяк слежения. Я его уничтожил — оставлять было рисковано.

Кир Ставич кивнул.

— Думаю, объектом интереса были вы сами. Как единственный технически бессмертный супервиро. Кстати, каким он был — тот самый легендарный Шеффер, ваш создатель?

— Богач, сибарит, владелец самой быстрой космической яхты в Галактике. Говорят, мог обворожить собеседника, если очень хотел. Или запытать его где-нибудь в карцере — это он делал охотно. По сути — циничная скотина.

— Вы его убили по приказу Мартина Рея?

— Да, именно так. И по приказу, и по собственному желанию.

— Шеффер уничтожен, но его фонд живуч как кошка. Кто в нём состоит — пока не знаем, но эти парни ловко орудуют в зоне войны. Собирают тела ради биоматериалов. Похищают обычных людей и псиоников. Есть сведения, что торгуют с криттерами.

— Ого! И что они могут предложить криттерам?

— Информацию Земли по пси-исследованиям. В конечном счёте — способ подчинить человечество.

— А фонду Шеффера это зачем? Им не терпится стать рабами?

— Им не терпится стать бессмертными, и, очевидно, у криттеров есть такое средство. Или криттеры солгали, что есть.

Эсперо задумался, барабаня пальцами по подлокотнику кресла. Потом улыбнулся своей обычной кривоватой улыбкой.

— Возможно, и не солгали.

— То есть, всё возможно, и таких, как вы, может стать больше?

— Ну, как сказать… Старую технологию можно восстановить. Я сам могу это сделать — достаточно нескольких лет работы. Впрочем, есть одна проблема. Наночастицы, которые продлевают мою жизнь, мало пригодны для всех остальных. В малой дозе они бесполезны. В средней — могут вылечить тяжёлые раны или быстро убить. В достаточной для бессмертия дозе их никто не выдержит, кроме меня.

— Вообще никто?

— Мой близкий родственник — возможно.

— А они у вас есть?

Кай покачал головой.

— Я — меркурианский сирота. Детство совершенно не помню. Если и были братья-сёстры, они давно мертвы.

— Понятно. Что ж, может, оно и к лучшему. Человечество не готово к вечной жизни.

— Вы тоже циник, Ставич.

— Профессия обязывает. Кстати, кофе вам налить?

— Настоящий кофе? Давайте.

— Налью, только сначала спустимся с вами на подземный ярус. Там у нас очень интересный пленник — вам стоит это увидеть.

Клетка лифта пошла вниз; судя по времени спуска, она проехала метров десять. Дверь отворилась. Кай прошёл вслед за Ставичем по залитому белёсым светом коридору вплоть до бронированной двери, которая открылась, среагировав на биосигнатуры.

Внутри находилась ещё одна клетка Фарадея, на этот раз с очень мелкими ячейками. Воздух здесь был сухой, пропитанный запахом озона и пота. Пленник находился внутри клетки, пристёгнутый к кушетке за руки, ноги и поперечным ремнём в области диафрагмы. Человек с выбритой головой, худой, с горящими глазами, казался погружённым в экстаз. Ставич махнул в его сторону рукой.

— Парня взяли на месте преступления — здесь, на Земле, в местах, где нанобомбы криттеров достигали грунта. Он приземлился на челноке, собирал пробы, упаковывал трупы.

— Заговорил?

— После определённых препаратов — пел как канарейка. Говорит, что работал на фонд Шеффера, а у тех связи с ордой вторжения. Но это не всё.

Ставич подошёл к пленнику и склонился над ним, с плохо скрытой брезгливостью рассматривая синюшное лицо.

— Здравствуй, Малгата.

Малгата чуть шевельнул губами, повернул голову и уставился на Ставича; дыхание его участилось.

— Не бойся, — продолжил шеф Кси. — Давай, расскажи нам ещё раз, что ты знаешь о криттерах.

— Они всесильны… — прошептал парень. — Они праведны… Они отомстят вам за совершённое зло…

— Очень интересно. Объясни, что за зло ты имеешь в виду?

— Люди пьют кровь Галактики… минус-материя — вот всё, что им нужно.

Малгата закатил глаза и принялся биться так, что затрещали ремни.

— Тихо-тихо, — вмешался Эсперо, тоже приблизившись. — Я тебя мучить не буду. Давай, просто поговорим. При чём тут кровь Галактики?

Малгата обмяк, перестал биться и перевёл на Кая взгляд воспалённых глаз.

— Вы не замечаете… — прошептал он. — Вы не чувствуете, но она есть. Живая ткань космоса. Вы… втыкаете в неё иглы. Тянете по капле. Перегоняете в машину. Называете это… минус-материей.

— Слушай меня, Малгата. Я не твой судья и не палач. Я просто хочу понять. Ты говоришь: «люди пьют кровь Галактики». Что это значит?

Малгата медленно повернул голову. Его зрачки были расширены, как у человека, смотрящего на солнце.

— Вы не видите… — прошептал он. — Вы не чувствуете… Но она есть. Живая ткань космоса. Пульсирует. Дышит. А вы… вы втыкаете в неё иглы. Высасываете. Перегоняете в машину. И называете это… минус-материей.

— Минус-материя — всего лишь синтетический катализатор, часть технологии полётов, — сухо сказал Ставич. — Без неё варп-прыжки невозможны.

— Технология… — Малгата хрипло расхохотался. — Не технология — убийство. Криттеры не пришли подавить вас. Остановить, как чуму.

— Тебя обманули, парень, — Кай криво усмехнулся. — Криттеры не врачи. Они — агрессивная форма жизни и прямо сейчас убивают жителей Земли. Даже тех, кто и варп-прыжков никогда не видел.

— Криттеры — иммунитет. Вы — инфекция.

Гробовая тишина повисла в замкнутом пространстве.

— Кто ты? — снова заговорил Эсперо. — Агент фонда Шеффера, так ведь?

— Какая разница… Раньше был физиком.

— А раз был физиком, должен знать — минус-материю мы не добываем, а синтезируем.

— Да он же бред несёт, — в сердцах бросил Ставич. — Парень под сильным внушением. Снять эту наводку наши псионики не могут. Вот и бьёмся — то, вроде, он нормальный, то одержимый.

— Вы повторяете ритуал, — снова зашептал Малгата. — Вы не понимаете, что делаете. Вы — как племя, что вырубило деревья, не зная, что лес дышит.

Кай задумался, вспоминая Тилию, её бескрайнюю равнину и леса, свою попытку вернуться там в природу и огромные проблемы со всем, включая бытовые мелочи.

— Да ты, парень, никогда не жил дикарём, — иронично заметил он.

Малгата, казалось, растерялся, не зная, как отвечать.

— Тот же самый бред, который распространяли экотеррористы четыреста лет назад, — констатировал Ставич. — Точнее, тот же бред на новый лад. Тогда подобные ему жгли химические заводы, загаживая окрестности и воображая, что чистят землю…

— Фонд Шеффера разделяет твои убеждения? — снова заговорил Эсперо, глядя прямо в расширившиеся зрачки пленника.

— Нет. Они не понимают. Используют криттеров. Хотят жить вечно.

— А сам ты чего хочешь?

— Тебе не понять. Криттеры открыли мне свой разум. Я был его частью… Такое счастье, такая красота… Если видел это, не страшно умереть.

Ставич выругался, махнул рукой, развернулся и зашагал прочь. Кай двинулся следом, и дверь клетки захлопнулась за их спинами.

— Вы всё слышали сами, — бросил шеф Кси на ходу. — Наши технологии синтеза минус-материи чем-то раздражают криттеров. Якобы этим вызвана война. Сразу скажу — пленный не врёт, по крайней мере, себе самому. Проверено сканером — он сам в эту историю верит.

— Фанатик?

— Вербовка и обработка фанатиков — обычная составная часть подрывной работы. Криттеры, хоть и не люди, но в чём-то наше мышление схоже.

— Земля никогда не откажется от минус-материи.

— Не откажется — мы не можем остановить варп-космонавтику. Альянс распадётся на мини-государства размером с планету и станет полностью беззащитным. Вариант настолько паршивый, что я даже не доложил наверх.

— То есть, ни штаб Космофлота, ни Лига ничего не знают.

— Да, именно так, — отозвался Ставич, когда лифт уже вернулся на верхний ярус. — В подоплёку войны посвящён я и ещё полдесятка моих людей. Однако рано или поздно Лига узнает обо всём, и в этом-то кроется проблема.

— Какая?

— У нас есть партия поражения. Люди, причём влиятельные, которые хотят мира с криттерами любой ценой.

— Трусливые идиоты, — буркнул Эсперо.

— Согласен. Если сдадимся, нас зачистят или поработят ментально — никаких других вариантов нет. Возможно, люди из фонда Шеффера согласны на ментальное подчинение в обмен на вечную жизнь, но только не отряд Кси.

— Мне нужно подумать, — сказал он на этот раз без тени ухмылки, — просчитаю все варианты, найду чёртова крота, прикончу его и сформирую надёжный отряд. В последнем сражении за Землю вы, Ставич, можете на нас положиться, но вот Лига… Вразумление Лиги — это ваша операция. Я всего лишь прикрою вам спину.

Этот вечер Кай провёл в Йоханнесбурге, заново привыкая к Земле. Столица Альянса пока не пострадала, но дыхание войны ощущалось: огни космопорта приглушили, по улицам шагали патрули, по авеню Яна Сматса проехала вереница санитарных машин. Кафе, впрочем, работали, и Кай поужинал в одном из таких заведений. Допрос пленника оживил воспоминания времён Тилии — друзей юности, возродившихся с памятью подростков, бесконечную борьбу с обстоятельствами, гибель Розы, предательство Чанды, бегство Шандора, самопожертвование Дхами. «Я потерял их всех, но стал демиургом тилийцев, — с грустной улыбкой подумал Эсперо. — Даже отбил атаку криттеров».

Его мысли вернулись к нынешнему экипажу «Горизонта», составленному из тщательно сделанных клонов с дополненной Ставичем памятью. Дополнили её, впрочем, техническими инструкциями и, вероятно, лёгкой индоктринацией. Результат получился странным — не изначальный полноценный оригинал, но и не наивная тилийская копия. Своих супервиро Кай ценил и берёг, но замены друзьям юности в них не нашёл.

«Ладно, что есть, то есть, и нельзя желать большего», — решил наконец он и принялся ковырять вилкой запеканку «боботи» из синтезированной баранины с настоящим яйцом.

Оторвавшись от тарелки, Кай заметил недавно появившийся, но такой знакомый силуэт — Соню Русанову, которая устроилась за столиком в углу.

— Можно составить тебе компанию? — поинтересовался Эсперо и, забрав тарелку, перебрался на новое место.

— Нельзя, конечно, но вы уже пересели.

— Грубить капитану — не лучшая идея.

— Вы не мой капитан — вы хам и чудовище. Вы уже списали меня с корабля, и после полуночи я улетаю на родину.

— Рад твоего же блага. Родители тебя любят и ждут.

— Не прикидывайтесь добрым. Вы стреляли в моего дедушку.

— Это случилось сто с лишним лет назад. Ничего личного — просто разборки между Лигой и Космофлотом.

— Ага, так я и поверила. Не подлизывайтесь — не прощу. Вы — машина для убийства, вас создали на Меркурии всякие негодяи.

— Ну, плюс-минус примерно так и было.

— Я слышу — вы в этом сознаётесь без зазрения совести.

— А я словно слышу голос твоего деда. Он был этический максималист.

— Я сейчас уйду!

— Не надо. Доешь сначала ужин. Потом я посажу тебя на корабельный челнок и доставлю домой. Высажу там, и мы попрощаемся навсегда.

— Я сама доберусь, куда надо.

— Из Йоханнесбурга до Сибири? Чушь. Всё сейчас запрещено — все полёты, кроме военных рейсов. Так что или ты принимаешь моё предложение и летишь челноком, или можешь сидеть на этом стуле до конца войны. С родными хотя бы связалась?

— Связи нет.

— Вот именно.

— А у вас и родных нет — одни клоны.

— Не совсем так, — пробормотал Эсперо с набитым ртом, доедая боботи.

— А как?

— Я родился обычным пацаном. У меня были мать и отец. Вероятно, они и продали фонду Шеффера.

— «Вероятно»?

— Я ничего не помню.

— Как так?

— Возможно, стирание памяти в детстве. Ну, или я всё забыл. Превращение в бессмертного супервиро — тяжёлый стресс.

— И вы не пытались найти родных?

— Нет. А зачем? Моя семья — меркурианское братство.

— Тяжёлый случай, — сказала Соня и с досадой отметила, что капитана Эсперо её замечания не задевают.

— Ну ладно, если наелась — собирайся, пошли, — заявил он, вставая.

Соня встала и зашагала следом, перекинув единственную сумку через плечо. «Вообще-то послать бы это чудовище к чертям собачьим, — вяло размышляла она. — Послать-то можно, только ноги от усталости не держат. Ночевать негде — отели заняла планетарная оборона. Всего три часа в компании бессмертного убийцы — и я буду дома, после чего мы не встретимся никогда».

Небо над космопортом «Инканьези» охраняли зенитные излучатели и звено тяжёлых перехватчиков. Машины зависли над бетонкой, словно коршуны. Воздух дрожал от гула реакторов; бронемашины оцепили периметр, ещё сутки назад оттеснив бетонной оградой толпу. Сейчас гражданские беженцы уже разошлись. Кто-то вернулся в переполненный город и ночевал, где придётся. Самые смелые ушли на пустоши, собираясь скоротать там ночь.

Соня Русанова шла рядом с Каем Эсперо. На ней была полувоенная серая куртка, потрёпанная после Хелико, и ботинки, в которых она бегала по коридорам «Горизонта». На плече — сумка с личными вещами и значком «Алконоста», который она так и не решилась вернуть.

— Стой, кто идёт! Идентификация! — раздался хриплый и грубый окрик на эсперанто.

Кай молча коснулся браслета. Где-то в ночи пискнуло устройство сканирования, и охрана в тяжёлой броне расступилась. Лица скрывали визоры, но в манере держаться проглядывала тоска и безмерная усталость. «Они что — уже не верят в победу?» — подумала ошеломлённая Соня.

— Рискованно будет? — спросила она, глядя на силуэты кораблей в небесные огни и в тусклые посадочные огни на грунте.

— Угу, — отозвался Эсперо. — Рискованно точно будет, но в меру. Тут оставаться опаснее. Знаешь, почему? Криттеры будут бить по Лиге, и город обязательно зацепят. Город всегда страдает из-за Лиги. Я уже видел такое.

Они вместе подошли к челноку. Машина фонда Шеффера, давно конфискованная отрядом «Кси», а потом подаренная Ставичем Каю, до сих пор летала исправно. На борту — ни названия, ни номера, только лёгкие следы ремонта.

— Садись, — буркнул Эсперо, сигналом с браслета открывая люк. — Давай, в кресло второго пилота, только управление не трогай. По дороге куда проложим курс?

— Посёлок Север, Новосибирская агломерация.

— Ладно, пусть будет так. Окажемся на месте — никакой болтовни про бессмертного солдата на службе. Да и вообще о супервиро болтать не нужно.

— Вот как. Я должна врать?

— Нет. Скажешь то, что не засекречено. Ты служила на «Горизонте». В момент боя пережила тяжёлый стресс. Списана на грунт. Всё.

— Понятно. — Соня посмотрела на Эсперо — на это идеальное бесстрастное лицо, прямо в глаза цвета льда. — А вы, значит, уйдёте в бой.

— Да, уйду.

— И больше не вернётесь.

— Всё как обещал — не вернусь и беспокоить не буду. Ладно, хватит тянуться — лезь в кресло.

Соня села; щёлкнули замки ремней, захлопнулся люк. Кай, не надевая обруч нейроинтерфейса, сам взялся за штурвал, ощущая привычную вибрацию двигателя. Вскоре челнок ушёл круто вверх. Старт был таким быстрым, что Соню вдавило в кресло. Городские огни превратились в мерцающие точки, мелькнули очертания Африки, а потом в облаках исчезли и они.

— Мы что — в стратосфере полетим?

Эсперо молча кивнул.

— А куда сядем?

— На любую ровную поверхность. Или на не очень ровную. Это очень хороший челнок.

Два часа спустя

Из-за сдвига часовых поясов день над Западно-Сибирской равниной уже вступил в свои права. Спуск получился таким же резким, как и старт. Верхняя часть облаков сияла отражённым светом. Потом молочно-белая пелена закрыла весь мир, чтобы через секунды уйти вверх. Струи дождя ударили по иллюминаторам. Земля стремительно приближалась, и Соня наклонилась, прижавшись лицом к стеклу. Вот очертания озёр. От буроватое пятно болота. Ажурные конструкции висячих садов она не разглядела; контуры посёлка словно изменились и стали темнее.

— Кай…

— Что?

— Там что-то такое внизу…

Эсперо рванул штурвал, и машина снова пошла вверх.

— Что случилось?

— Ты не отстегнулась?

— Нет.

— Ну и не отстёгивайся. Сейчас немного тряхнёт.

Челнок резко завалился на левое крыло, уходя в вираж. Внизу, сквозь разрывы дождя, мелькнула вспышка — не ядерная, не огненная, а серая, как будто сама земля выдохнула пепел. Воздух вскипел, словно его заполнил серый рой.

— Чёрт. Скверно, — пробормотал Эсперо. — Корабль-матка прорвал планетарную оборону. Болтается где-то рядом, причём под маскировкой. Я бы с ним подрался в воздухе, не будь тебя на борту.

Соня стиснула зубы — возразить оказалось нечего. «Я не такая, как он, не настоящий солдат, не супервиро. Слабое звено, с точки зрения капитана — полный ноль».

Эсперо коснулся панели, включил маскировку и поднял щиты.

— Держись, — сквозь зубы выдавил он. — В момент сброса эта тварь станет видимой, но нас не увидит.

Сквозь облака вдруг прорезался силуэт — нечто веретенообразное, толстое и длинное висело, почти касаясь верхушек кедров.

— Паршиво, — добавил Кай, оценив показания сенсоров. — Это корабль класса «Поглотитель». Висит здесь уже долго. Скоро уйдёт, тогда спустимся и проверим ситуацию.

— Что он поглощает?

— Лучше тебе не знать.

Туша «матки» оторвалась от верхушек кедров и медленно пошла вверх. Чёрное брюхо мелькнуло и скрылось в каше облаков.

— Спокойно. Ждём, — пробормотал Эсперо.

— Но мама, папа…

— Я сказал — ждём. Криттеры ещё могут вернуться.

Прошло пять минут, и чёрное брюхо «матки» вновь появилось из облачной мглы.

— Караулит, — шепнул Кай и по-волчьи оскалился. — Ну ничего, мы хитрее.

«Матка» описала последний круг и поплыла в сторону горизонта, на этот раз в открытую.

— Экономит энергию, маскировку не включает, — подытожил Кай и направил челнок вниз.

Посадка оказалась неожиданно мягкой — на заболоченный луг. Челнок в почву не провалился — он завис над ней на силовой подушке. Дождь стучал по обшивке; ветер быстро унёс запах озона.

— Бери второй бластер и выходим, — приказал Эсперо. — Держаться будешь сзади и справа. Только так, а то ещё в меня шмальнёшь. Ничего не бойся, помни — твой капитан всегда рядом.

Соня кивнула и проглотила застрявший в горле комок. Они вышли в мокрую тишину. Ни птиц, ни зверей, ни шума ветра в листве — только шорох дождя.

Эсперо шёл не быстро и не медленно — ни одного лишнего движения, предельная сосредоточенность и повадка хищника. Соня шлёпала по мокрой земле следом, стараясь сдержать близкие слёзы. Посёлок Север исчез.

Там, где стояли наполненные светом и теплом дома, теперь лежала серая масса — однородная, вязкая, покрытая тонкой коркой, похожей на застывшую лаву. Никаких обломков. Никаких тел. Никаких следов борьбы. Только отпечатки — вмятины иногда в форме тел. Соня, забыв приказ Эсперо, остановилась. Она пыталась понять, куда делся центральный сквер. Потом опустилась на колени, провела ладонью по застывшей пене — ни горячей, ни холодной, просто неживой.

— Это не настоящая бомба, — сказал Кай, обернувшись. — Это наноботы-сборщики. Криттеры всех переработали.

— А если они… внутри? Может, ещё живы?

— Нет. Так не бывает. Криттеры превращают людей в биоплазму. А то, что ты видишь — побочный продукт. Окаменевшая «серая слизь».

Соня Русанова не заплакала. Просто сидела, глядя на серую корку, словно пытаясь разглядеть за ней лицо матери.

— Извини, — буркнул Эсперо. — Извини, стажёр, я всё-таки не успел.

— Вы не виноваты. Если бы я прилетела раньше — меня бы тоже поглотили.

Соня встала, отряхнула колени и посмотрела на Кая — без гнева, без приязни — просто с холодной ясностью.

— Всё кончено. Отвезите меня на «Горизонт».

— Твоя отставка…

— К чёрту отставку.

— Может, отправить тебя в Новосибирск? Наверняка там помогают беженцам.

— Нет. Я больше не беженец.

— Ладно.

Эсперо кивнул и больше ничего не сказал.

Они вернулись к челноку. Дождь усилился. Где-то в небе снова мелькнул силуэт корабля-матки — на этот раз выше и очень далеко.