Безумные Альфы

Глава 27

ПРИЗРАК

Жёсткий белый свет выжигает глаза.

Ослепляет.

Стерильный.

Холодный.

Металл впивается в плоть.

Фиксаторы врезаются глубоко.

Выхода нет.

Голоса гудят вокруг.

Клинические.

Отстранённые.

Жестокие.

— Зафиксировать конечности.

— Проверить жизненные показатели.

— Подготовить к первичному сканированию.

Мышцы напрягаются сами собой.

Каждый инстинкт орёт — драться.

Рваться.

Вырваться.

Но я не могу.

Не буду.

Ради неё.

Только ради неё.

Надо мной склоняется лицо.

Мужчина.

Пожилой.

Соль с перцем в волосах.

Глаза — как у дохлой рыбы за толстыми стёклами очков.

Этот — из Райнмиха.

Акцент выдаёт.

— Снимите намордник. Я хочу осмотреть ротовую полость.

Паника вспыхивает в груди.

Горячая.

Острая.

Нет.

Только не это.

Пожалуйста, нет.

Что угодно — но не это.

Холодный металл скользит по коже, когда намордник снимают.

Воздух ударяет по изуродованному лицу.

Уязвим.

Оголён.

Медсестра быстро отступает. Лицо белеет.

— О боже… — шепчет она.

Поворачивается, прикрывая рот рукой.

Учёный цыкает.

— Возьмите себя в руки, — резко говорит он. — Это редчайшая возможность. Мы должны задокументировать всё.

Он наклоняется ближе.

Слишком близко.

Его дыхание накрывает меня.

Застоявшийся кофе.

Мята.

Меня тянет блевать.

— Откройте рот, — приказывает он.

Я не двигаюсь.

— Я сказал — открой рот.

Я по-прежнему не подчиняюсь.

Раздражённый вздох.

И тут боль взрывается — пальцы вонзаются в шарнир челюсти.

В оголённые сухожилия.

Раздвигают силой.

Я рычу низко, из груди.

Предупреждение.

Учёный игнорирует.

Запихивает металлический клин между острыми зубами, чтобы разжать челюсть.

Я хочу укусить.

Рвать.

Уничтожить.

Но я не двигаюсь.

Нельзя рисковать.

Нужно вытерпеть.

Хотя так трудно не вонзить зубы в плоть.

— Поразительно, — бормочет он. — Масштаб лицевых повреждений исключительный. Повреждения уходят глубоко в ротовую полость. Но зубы… безупречные. Необычайно острые.

— С-сэр… — заикается медсестра. Она напугана. Мне… стыдно. — Седатив… он, кажется, не действует как ожидалось. Частота сердцебиения у этого… этого существа…

Учёный отмахивается.

— Невозможно. Мы ввели дозу, достаточную, чтобы уложить слона.

Если бы он знал.

Транквилизаторы едва меня задели.

Моё тело сжигает их слишком быстро.

Но они не должны об этом знать.

Нужно играть роль.

Нужно выжить.

Ради неё.

Если я начну драться, если сорвусь — они могут меня убить.

Скорее всего — нет.

Им нужно меня использовать.

Но могут.

Вокруг собирается больше учёных.

Тычут.

Щупают.

Берут кровь и образцы кожи.

Они говорят обо мне так, будто меня здесь нет.

Будто я — вещь.

Не человек.

Что, в общем-то, правда.

Я не человек.

Знакомые слова заполняют голову.

Чудовище.

Демон.

Аномалия.

И ощущения знакомые тоже.

Холодный металлический стол.

Беспощадный свет.

Укус скальпелей.

Бесконечные тесты.

Боль.

Так много боли.

Сердце колотится быстрее.

Пот выступает на коже.

Нет.

Загнать это внутрь.

Запереть.

Не дать им увидеть.

Не дать им понять.

Я сжимаю глаза.

И так достаточно слышать отвращение в их голосах.

Видеть — не нужно.

— А что с когнитивными функциями? — спрашивает другой учёный. — Есть ли высшая мозговая активность?

Главный пожимает плечами.

— Сложно сказать. Он выполняет базовые команды, но дальше… кто знает? В нём больше зверя, чем человека.

— Хорошо. Приступайте к сканированию. Хочу посмотреть, что у него внутри черепа.

Меня закатывают в большую машину.

Она оживает вокруг.

Щёлк.

Жужжание.

Писк.

Звуки вытаскивают новые воспоминания.

Тёмные комнаты.

Иглы.

Провода.

Электрошок.

Боль. Всегда боль.

Тогда хотя бы меняли помещение.

Хоть что-то, кроме камеры.

Но теперь я знаю, что за стенами.

Я пробовал это.

Пробовал свободу.

Пробовал свет.

Свет Айви.

Айви…

Дыхание учащается.

Грудь сжимает.

Нет.

Спокойно.

Тихо.

Но это всё сложнее.

Гораздо сложнее.

Где моя пара?

Что они с ней делают?

Нельзя об этом думать.

Нельзя туда идти.

Сознание сломается.

Рассыплется.

Рухнет.

Паника вцепляется в горло.

Грозит задушить.

Я закрываю глаза. Пытаюсь выровнять дыхание.

Думаю об Айви.

О её запахе.

Об улыбке.

Только это.

Только она.

Делаю вид, что это её руки на моём лице.

Не их.

Её руки на моей коже.

Время расплывается.

Минуты?

Часы?

Не знаю.

Ещё тесты.

Ещё боль.

Берут кровь.

Образцы тканей.

Даже костный мозг.

Я стискиваю зубы.

Душу рёв, который рвётся наружу.

Крики.

Они думают, что я под седативами.

Наконец — пауза.

Учёные отступают.

Переговариваются вполголоса.

Я напрягаюсь, пытаясь услышать.

— Он в сознании, — бормочет один. — Полностью.

— Сканирование мозга показывает полную активность.

— Чёрт. Он не под седативами?

— Тогда почему он позволяет нам всё это делать?

— Наверное, хочет умереть.

— Значит, бесполезен.

Рычу низко, из груди.

Не бесполезен.

Я сделаю всё, что вы хотите.

Убью, кого скажете.

Что угодно — только не «бесполезен».

Бесполезных утилизируют.

Та же участь, что и «слишком опасных».

Я не могу говорить.

Руки зафиксированы.

Знаками не объяснить.

Учёные замолкают.

Смотрят.

Я чувствую их взгляды.

Слишком много глаз.

Ненавижу, когда на меня смотрят.

— Проведём ещё тесты, — говорит один.

— Найдём, на что он отреагирует.

— Что-нибудь должно.