Безумные Альфы

Глава 17

ЧУМА

Рёв двигателя заглушает мысли, пока мы несёмся по горной дороге. Тэйн за рулём — костяшки пальцев побелели на руле. Призрак сутулится на заднем сиденье, его голубые глаза поблёскивают в зеркале заднего вида.

Я не могу выбросить из головы Айви — ту, как она стояла там. Такая маленькая. Такая яростная. Это отвлекает. А я не имею права отвлекаться. И всё же мысли снова и снова возвращаются к ней.

К её взгляду, когда мы уходили.

К обещанию поговорить, когда вернёмся.

Если вернёмся.

Машину резко дёргает — Тэйн вписывается в крутой поворот, выдёргивая меня обратно в реальность.

— Мы подходим к аванпосту, — рычит он. Его голос едва пробивается сквозь вой двигателя и всё ещё воющие сирены.

Я киваю и в последний раз проверяю снаряжение. Пальцы скользят по подсумкам, я безошибочно опознаю содержимое на ощупь. Шприцы. Бинты. Яды. Клинки. Инструменты моего ремесла — одинаково подходящие и для исцеления, и для вреда.

Аванпост вырастает впереди — приземистое укреплённое здание на краю обрыва. Мы тормозим с визгом, и масштаб происходящего становится очевиден. Внизу полыхает долина — оранжевые языки огня лижут небо. Пустая военная база Совета, когда-то символ их власти, недавно брошенная ради «лучшего вида», теперь превратилась в тлеющие руины.

— Блядь, — бурчит Тэйн, глуша двигатель. — Кто был настолько туп, чтобы ударить по пустому аванпосту?

Я выхожу из машины. Едкий запах дыма пробивается даже сквозь фильтры маски.

— Кто-то, кто посылает сообщение, — отвечаю я, голос глухой, искажённый. — Или расставляет ловушку.

Призрак появляется у меня за спиной, его массивная фигура отбрасывает тяжёлую тень в отблесках пламени. Из его груди вырывается низкое, глухое рычание, не требующее перевода. Он жаждет боя.

К нам присоединяется Тэйн. Белизна его черепной маски светится в огне, делая его похожим на настоящего призрака — не только по имени.

— Ловушка или нет — мы обязаны проверить. Это наша работа.

Я киваю, но в животе скручивается тревога. Что-то здесь не так. Слишком демонстративно. Слишком очевидно. У Совета хватает врагов, да. Но ни один из них не стал бы так открыто заявлять о себе.

Разве что если хочет, чтобы его нашли.

Мы двигаемся к аванпосту строем. Годы совместной работы сделали наши движения текучими и синхронными. Тэйн идёт первым, винтовка наготове. Я прикрываю левый фланг. Призрак — правый. Его огромные ладони сжимаются и разжимаются, готовые рвать и крушить.

Я не боюсь смерти.

Заражения — да. Смерти — нет.

Но сейчас мне не по себе. Непривычно. Почему? Потому что что-то может пойти не так? Потому что я могу больше никогда не увидеть Айви? Я был на десятках операций, где меня могли разобрать на части, и мне было плевать. Сейчас — нет.

Даже Призрак, который обычно влетает в любую ситуацию как звериный таран, совершенно не заботясь о собственной безопасности, заметно напряжён. Его поза жёсткая, взгляд мечется, а не уходит в пустоту. Он более собран. Более осторожен. И это тревожит меня сильнее всего.

Дверь аванпоста приоткрыта, медленно покачивается на горном ветру. Тэйн поднимает кулак, давая знак остановиться. Потом — молчаливый жест. Я киваю, понимая план без слов. Достаю из подсумка маленькое устройство — кастомный дрон размером с ладонь. Пара касаний по микрокомпьютеру на запястье — и он оживает, тихо жужжа.

Камера передаёт изображение прямо на наши дисплеи. Картинка вспыхивает. Аванпост пуст. Пугающе пуст. Никаких следов борьбы. Никакой крови. Никаких тел. Только пустые столы и брошенное оборудование.

— Чисто, — бормочу я, возвращая дрон. — Но это не значит, что безопасно.

Тишина аванпоста давит. Каждый инстинкт кричит, что это ловушка, но мы всё равно идём дальше. Наши шаги гулко отдаются от голых стен — каждый звук усиливается пустотой.

Я сканирую пространство на биологические следы — кровь, волосы, клетки кожи — но не нахожу ничего. Такое ощущение, будто это место вычистили до стерильности.

Слишком чисто.

Краем глаза улавливаю движение. Я резко разворачиваюсь, уже сжимая шприц — готовый вогнать мощный нейротоксин во всё, что осмелилось подкрасться к нам.

Но это всего лишь лист бумаги, подхваченный сквозняком из разбитого окна. Я опускаю руку, злясь на собственную дёрганость. Что со мной, блядь, не так?

В комм-связи трещит голос Тэйна:

— Чума, проверь медблок. Призрак — офис безопасности. Я беру командование.

Я киваю, хотя он меня не видит, и иду по коридору. Дверь медблока с тихим шипением отъезжает в сторону, открывая комнату — такую же безупречно пустую, как и весь аванпост.

Я перерываю шкафы и ящики, выискивая хоть что-то не на месте. Но всё разложено аккуратно, подписано, отсортировано. Это неправильно. Всё здесь неправильно.

Тишину разрезает тихий смешок. Я мгновенно разворачиваюсь, рука уже тянется к одному из клинков.

— Полегче, собрат-ворон. Так ты встречаешь старых друзей?

В дверях развалился Ворон — ухмылка играет на губах. Длинные светлые волосы убраны назад, голубые глаза искрятся озорством. Он выглядит как падший ангел, светящийся на фоне дымящихся руин аванпоста.

Я не опускаю оружие.

— Какого хуя ты здесь делаешь?

Он отталкивается от косяка и неторопливо заходит внутрь — так, будто это его территория.

— Ну-ну. Так разговаривают с человеком, который только что подкинул тебе золотой шанс?

Мои глаза сужаются за маской.

— Это ты устроил?

Ухмылка Ворона становится шире — почти как у Валека, хищная.

— Виновен по всем пунктам. Ты же не думал, что я просто заявлюсь к вам в крепость который под контролем правительства? — Он чуть склоняет голову. — У меня есть информация, которую вы искали.

Слышны тяжёлые шаги. В дверях появляется Призрак, его массивная фигура перекрывает тусклый свет. Из груди вырывается низкое рычание.

Самоуверенность Ворона на миг даёт трещину.

— А, — тянет он. — Молчаливый и сильный. Очаровательно.

Голос Тэйна врезается в напряжение:

— Начинай говорить, Ворон. Какая информация?

Глаза Ворона бегают между нами, улыбка не сходит с лица.

— Информация о вашей маленькой проблеме с омегами. О том, кто на самом деле дёргает за ниточки в этом грёбаном мире.

Я сильнее сжимаю кинжал.

— Где доказательства?

Ворон цокает языком, покачивая пальцем.

— Не так быстро. Это будет не так просто. Вам придётся добыть их самим.

Тэйн делает шаг вперёд. Его черепная маска кажется ещё белее в тусклом свете, отбрасывающем его самого в тень.

— Ты ожидаешь, что мы поверим тебе без каких-либо доказательств?

Ворон лениво пожимает плечами.

— Верите — не верите. Но можете ли вы позволить себе не проверить?

Я смотрю на Тэйна и вижу собственные сомнения в его напряжённой позе. Мы не можем доверять Ворону — но и выбора у нас нет. За спиной я чувствую, как Призрак смещается, рычание нарастает у него в груди.

— Ладно, — сдавленно говорит Тэйн. — Говори дальше.

Ухмылка Ворона возвращается, но до глаз не доходит.

— Я, кажется, ясно сказал: я даю вам возможность добыть всё самим.

— Что это, блядь, значит? — рычу я, делая шаг вперёд. Ворон не отступает, но я замечаю лёгкое дёрганье его руки — к спрятанному ножу или пистолету.

— Это значит, — тянет он, как ребёнку, — что я знаю, где вы можете найти одного из членов Совета, по уши увязшего в торговле. Типа, который продаст и родную кровь — или даже собственную омегу — лишь бы спасти свою шкуру.

— Кого? — жёстко спрашивает Тэйн.

— Монти Филч, — произносит Ворон, растягивая слова с самодовольной улыбкой.

Имя мне ни о чём не говорит, но взгляд Тэйна каменеет.

Ворон выглядит чересчур довольным собой — почти прихорашивается.

— Монти Филч — бета с… особыми вкусами. Он частенько заглядывает в бордель во Внешних Пределах. Такой, для тех, кого заводит доминирование со стороны женских альф. Его самый любимый фетиш — когда по нему ходят. Если, конечно, в этот момент он не смотрит, как альфы трахают его омегу.

Я не удерживаюсь и фыркаю.

— Бета из Совета с фетишами? Как оригинально.

Глаза Тэйна сужаются от отвращения.

— И ты знаешь, когда он будет там?

— Через три дня. За пятнадцать минут до полуночи. Монти Филч пунктуален до занудства, — отвечает Ворон. — Местечко называется «Альфа над Альфами». Тонко, знаю.

Тэйн скрещивает руки.

— Ага, слышал. Там полно наёмников и отбросов.

— Не говоря уже о том, что никто из нас, мягко говоря, не вписывается в местную публику, — сухо добавляю я.

— Не скажи, — задумчиво тянет Тэйн. — Ты у нас самый симпатичный Призрак.

Я стискиваю челюсть, раздражение колет кожу.

— Ты сейчас серьёзно?

Глаза Тэйна чуть морщатся за маской — он явно улыбается.

— В чём дело, Чума? Не думаешь, что тебе пойдёт платье?

— Я отравлю твою следующую еду, — рычу я, рука дёргается к одному из шприцов. Желание воткнуть в него что-нибудь особенно неприятное слишком велико.

Призрак издаёт низкое урчание — возможно, это смех. Предатель.

— Как бы ни развлекал этот образ, — встревает Ворон, — сомневаюсь, что даже внушительное обаяние Чумы смогло бы провернуть такой обман.

Я впиваюсь в него взглядом.

— Ты всё ещё здесь?

Он поднимает руки в показной сдаче.

— Просто делюсь экспертным мнением. Но я умею чувствовать, когда мне не рады. — Он пятится к двери, ухмылка ни на секунду не меркнет. — Удачи, мальчики. Она вам понадобится. И да… помните — я потребую оплату, когда придёт время.

И он исчезает, оставляя нас одних в стерильном медблоке.

— Ебучий ад, — бурчит Тэйн, проводя рукой по маске. — Это была не совсем та разведка, на которую мы рассчитывали.

Я фыркаю.

— Ты про ту информацию, которую он обещал? Про доказательства, которые, по его словам, у него есть? Да, это явно не дотягивает.

Призрак рычит, его огромные кулаки сжимаются и разжимаются. Мне не нужно понимать его жесты, чтобы знать: он мечтает догнать Ворона и выбить из него всё нужное прямо сейчас, своими кулаками.

— Хоть что-то, — говорит Тэйн, но уверенности в голосе нет. — Больше, чем было.

— Нам надо валить отсюда к чёртовой матери, — бурчу я, в последний раз окидывая комнату взглядом. — Это место меня напрягает.

Тэйн кивает, черепная маска качается в тусклом свете.

— Согласен. Выходим.

Мы возвращаемся по зловеще тихим коридорам. Наши шаги гулко отражаются от голых стен. Пустота аванпоста давит, словно физический груз. Меня не покидает ощущение, что за нами наблюдают, даже если я понимаю — это иррационально.

Когда мы выходим наружу, едкий запах дыма снова бьёт в нос, даже сквозь фильтры маски. Внизу по-прежнему полыхает долина, оранжевые языки огня заливают всё потусторонним светом. Наглядное напоминание, как быстро в этом ебанутом мире всё может пойти по пизде.

Мы забираемся в машину, Тэйн снова за рулём. Когда мы отъезжаем от аванпоста, я краем глаза улавливаю движение. Резко оборачиваюсь — но там ничего. Только тени и дым.

— Ты в порядке? — спрашивает Тэйн, глянув на меня в зеркало заднего вида.

Я киваю, не доверяя своему голосу. Сердце колотится, под маской на лбу выступает пот. Что со мной, блядь, происходит?

Мы несёмся по горной дороге, оставляя пылающую долину позади, и я чувствую, как напряжение начинает отпускать. Только сейчас я понимаю, насколько был сжат. Насколько близок к срыву.

Я откидываюсь на спинку сиденья, закрывая глаза за маской. Рёв двигателя и тихое шипение фильтров противогаза Призрака сзади — единственные звуки.

Почти… спокойно.

И тут меня накрывает, будто удар под дых.

Мы выжили.

Мы вошли в потенциальную ловушку, столкнулись с этим самодовольным ублюдком Вороном — и вышли целыми.

Облегчение накатывает внезапно и так сильно, что у меня кружится голова.

— Ты точно в порядке, Чума? — голос Тэйна врывается в мысли. — Дышишь так, будто марафон пробежал.

Я заставляю себя сделать медленный, глубокий вдох.

— Я в порядке, — рычу, наполняя голос максимально возможным раздражением. — Просто думаю, как мы вообще собираемся провернуть твой идиотский план.

Тэйн усмехается, звук приглушён маской.

— А что, не думаешь, что из тебя вышла бы убедительная женская альфа?

— Я тебя прикончу, — шиплю я, голос сочится ядом. — Медленно. Больно. С использованием чего-нибудь такого, что заставит тебя пожалеть, что ты вообще родился.

Призрак издаёт низкое урчание — возможно, снова смех. Он вообще когда-нибудь смеялся раньше? Новость. Я бросаю на него мрачный взгляд через плечо.

— Даже не поощряй.

Смех Тэйна заполняет салон, и мы снова погружаемся в относительно комфортную тишину, пока машина петляет по горной дороге. Но мысли не унимаются.

У меня никогда не было омеги, к которой можно было бы возвращаться. Кого-то, кому было бы не всё равно, если я не вернусь.

Это пугает.

И дальше будет только опаснее.

В голову лезет Виски. С чего бы ему переживать, вернусь я или нет? Не станет. Совершенно очевидно, что то, что произошло между нами, для него было разовой историей. Чёрт, он такой тупица, что, небось, вообще думает, будто это ему приснилось.

И, наверное, это нормально. В половине случаев я его ненавижу сильнее, чем мне он нравится.

Хотя… Уверен, Айви чувствует ко мне ровно то же самое.