Безумные Альфы

Глава 15

ТЭЙН

Я меряю шагами общую комнату, мои ботинки уже протёрли дорожку в старом ковре. Мысли носятся по кругу, снова и снова прокручивая то, что мы только что увидели.

Из всех мест, где я мог ожидать найти Айви, комната Призрака в список точно не входила. И всё же — вот она, в его постели, переплетённая с ним так, что сомнений просто не оставалось.

От одной этой мысли меня прошибает странный удар — ревность, страх, ярость — всё вместе. И я даже не понимаю, почему. Знаю только одно: мой первый инстинкт, когда я ворвался туда, был — напасть на собственного брата.

Я боялся худшего.

Боялся, что он взял её силой.

Он никогда не давал мне повода думать, что способен на это… но это не укладывалось в голове. Она не в течке. Нет никаких внешних причин, которые могли бы толкнуть её на безрассудство.

А потом Айви послала нас всех нахер — и в тот момент я понял правду.

Это было по обоюдному желанию.

Я с яростью провожу рукой по волосам. Не знаю, что теперь с этим делать. С одной стороны — Айви наша омега, она имеет полное право выбирать, с кем быть.

С другой… это Призрак.

Мой брат. Самый нестабильный, самый опасный из всех нас.

В голове вспыхивают картины прошлого — его срывы. Те моменты, когда ярость полностью его пожирала. Когда он бросался на всех подряд, не различая друзей и врагов. Сколько раз мне приходилось физически его удерживать, уговаривать не сорваться в безумие? Иногда он не узнавал даже меня. Собственного брата.

Он не знает, что делать с омегой. Он мог разорвать её, даже случайно.

Инстинкт защитить Айви, тот самый, что проснулся в день её появления в нашей стае, сейчас ревёт в полную силу. Мне хочется ворваться назад, вырвать её у него из рук и спрятать.

Но я не имею на это права.

И — что важнее — она ясно дала понять, что этого не хочет.

Звук открывающейся двери заставляет меня повернуться. Айви и Призрак выходят из комнату. Айви в его рубашке — ткань висит на ней как платье, едва прикрывая колени. Волосы растрёпаны, щёки всё ещё порозовевшие. В её лице есть какая-то мягкость, уязвимость, которую я никогда раньше не видел. И она почему-то обжигает мне грудь.

Призрак держится рядом, будто тянется к ней какой-то незримой силой. Стоит чуть впереди, взглядом отмечая каждого из нас. Синие глаза — холодный лёд.

Похоже, я не единственный, кто едва не кинулся драться.

И я не единственный, кого это зрелище выбило из равновесия.

Рядом Виски глухо рычит, глядя на Айви так, что мне хочется двинуть ему по башке. Айви вздрагивает и инстинктивно жмётся ближе к Призраку.

— Успокойся, мальчик, — бурчит Чума, бросая на Виски предупреждающий взгляд. Напряжение в комнате растёт, воздух будто сжимается — альфы на грани.

Я прочищаю горло, пытаясь задавить собственный хаос из эмоций.

— Нам нужно поговорить, — говорю я. Выходит грубее, чем я рассчитывал. Я оглядываюсь. Нас не хватает одного. — Где Валек?

Чума пожимает плечами.

— Уже идёт. Должен быть с минуты на минуту.

Будто по сигналу, дверь с грохотом распахивается, и влетает Валек. Его глаза скользят по комнате, цепляясь за натянутую атмосферу.

— Что это ещё за херня? — требует он, акцент гуще обычного — вернейший знак, что он зол.

Айви неловко переминается, одёргивает подол рубашки Призрака. Движение привлекает моё внимание к её голым ногам, и мне приходится заставить себя отвернуться.

— Это прям настолько обязательно? — бормочет она, избегая взглядов.

Валек открывает рот, чтобы ответить, но вдруг замирает. Ноздри раздуваются… и он резко делает несколько шагов, пересекает комнату и подходит ближе к Айви. Наклоняется, глубоко втягивая воздух. Я наблюдаю, как выражение его лица меняется: недоумение — шок — чистая ярость.

— Ты, — рычит он, разворачиваясь на Призрака. — Ты, блядское животное!

Мы даже моргнуть не успеваем — Валек бросается на Призрака. Два альфы сталкиваются с оглушительным грохотом, рычат, как дикие звери. Кулак Валека встречает челюсть маски Призрака, удар эхом разносится по комнате. Но Призрак едва шевелится — его массивное тело принимает удар так, будто это не больше, чем любовный тычок.

Призрак отвечает со страшной скоростью: его огромная ладонь обхватывает Валеку горло. Он поднимает другого альфу одной рукой, мышцы вздуваются, когда он швыряет Валека в стену. Бетон осыпается под силой удара.

Валек хрипит, цепляясь за железную хватку Призрака. Его лицо краснеет, потом багровеет, но Призрак и не думает отпускать. Исходящая от него сырая, хищная сила пугает до одеревенения. Он не просто душит Валека — он раздавливает его.

— Призрак, стой! — кричит Айви, голос прорезает хаос. — Ты его убьёшь!

На долю секунды хватка Призрака ослабевает. Этого хватает. Валек резко вздёргивает колено и вбивает его в живот Призрака. Гигант издаёт глухой звук, отступает на шаг. Валек следует за серией быстрых, точных, жестоких ударов.

Но это всё равно что бить каменную стену. Призрак принимает каждый удар, глаза пылают бешенством. Потом — рёв, от которого дрожит всё помещение, — и он бросается вперёд. Валек пытается уйти, но слишком медленно. Плечо Призрака врезается ему в грудь, отправляя того в полёт.

Валек влетает в книжный шкаф, дерево трескается. Вверх взлетают книги, пули и пивные бутылки. Он с трудом поднимается, сплёвывая кровь.

— Это всё, на что ты способен, уродец? — выплёвывает он, акцент густой от ярости.

Ответ Призрака — гортанный рык, холод пробегает по позвоночнику. Он замахивается, Валек ныряет — и кулак Призрака проходит сквозь бетонную стену.

Звук взрывающегося бетона и гнущейся арматуры оглушителен. Когда он вытягивает руку, в стене зияет дыра, а костяшки пальцев в крови. Он даже не смотрит на рану.

Виски налетает на Призрака сзади, обхватывая руками его шею. Мой брат рычит, но Призрак хватает Виски за предплечье и одним невозможным движением срывает его с себя, впечатав в пол. Воздух со свистом выходит у Виски из груди.

Прежде чем Призрак успеет раздавить ему голову об пол, Валек, пользуясь моментом, снова бросается на него, оттесняя к центру комнаты. Они сцепляются, мощь на мощь, ни один не собирается уступать. Вокруг них падает мебель, превращаясь в щепки.

Айви кричит, пытаясь вклиниться между ними, но я хватаю её за талию и оттаскиваю.

— Прекратите! — она рвётся из моих рук. — Оставьте его в покое!

— Это был мой любимый, блядь, диван! — орёт Виски, поднимаясь. Он несётся на Призрака, как бык, и врезается в его спину, сбивая с равновесия. Я использую момент, чтобы прижать Призрака к стене. Единственная причина, по которой его кулак не проламывает мне лицо, — Виски удерживает его вместе со мной. Но я знаю: мы долго его не удержим.

И тут Айви оказывается рядом, её маленькая ладонь ложится на руку Призрака.

— Призрак, — говорит она тихо.

И — к моему полному шоку — он замирает. Драка будто вытекает из него, как вода из пробитого сосуда. С каждой рваной тягой воздуха, шумно проходящей через его маску, ярость гаснет.

Я отпускаю. Виски тоже. Мы все застываем, таращась на них. Даже Валек, с разбитой губой и явно вывихнутым плечом, кажется, осознал происходящее — ярость уступает место мрачному смирению.

Комната уничтожена. Перевёрнутая мебель, трещины в стенах, книги и мусор повсюду. Живое доказательство того, какой мощью обладает обезумевший альфа. И всё же перед мягким прикосновением Айви эта мощь испаряется, как туман под солнцем.

— Так это теперь вот так выглядит? — рычит Валек, разрывая тишину. Голос хриплый, в нём смесь неверия и… может быть, боли. Он слегка покачивается, кровь запеклась на затылке, окрашивая его светлые волосы, как алый след на снегу.

Айви резко оборачивается, глаза вспыхивают яростью.

— А что, я не могу сама выбирать, с кем мне быть?! — её тон — чистое пламя и ярость.

Валек моргает, ошеломлён её напором.

— Да нет, не в этом дело, — выдавливает он, его обычная гладкая манера даёт трещину. — Но… он? — он тыкает пальцем в Призрака, недоверие написано у него на лице.

— Эй, безумцы и в постели безумцы, — вмешивается Виски, вытирая пот куском ткани, который когда-то был частью дивана. Он подмигивает Айви. — Так ведь, маленькая дикарка?

Его попытка разрядить обстановку проваливается. Айви отшатывается от Валека, её маленькое тело дрожит от возмущения.

— А что с ним не так? — резко спрашивает она, защитно. Её рука находит руку Призрака, и он накрывает её своей, полностью закрывая.

Глаза Валека расширяются, и он выдаёт короткий, неверящий смешок.

— Ты реально хочешь, чтобы я это озвучил? — спрашивает он, голос сочащийся сарказмом, хотя он уже заметно шепелявит — я почти уверен, у него сотрясение. Потом он поворачивается к Призраку, губы кривятся в презрительной ухмылке. — Сними маску — и мы решим всё прямо сейчас.

Призрак дёргается, в его глазах вспыхивает боль.

Но прежде чем я успеваю что-то сказать, Айви рычит. Рычит. Звук настолько яростный, что даже меня пробирает. Она встаёт перед Призраком — дикое, создание, защищающее выбранного альфу, свою пару.

— Отъебись.

Напряжение в комнате взлетает до точки кипения, и я вынужден перехватить контроль, пока всё окончательно не сорвалось с катушек.

— Валек, стой, — резко бросаю я, вставая между ними. Я отбрасываю на боевого брата жёсткий взгляд. — Айви — омега нашей стаи. Это касается и Призрака. Она свободна быть с кем хочет.

Я на секунду перевожу взгляд на своего настоящего брата — на Призрака. Он смотрит на меня с настороженностью, которой я никогда прежде не видел в его обычно ледяных глазах. Это не настороженность «сможет ли Тэйн меня остановить». Это «я буду драться с тобой, если попытаешься».

— Но, — медленно добавляю я, — у меня есть вопросы… касательно безопасности.

Глаза Айви сужаются, подбородок дерзко вздёрнут.

— Со мной всё нормально, так ведь? — бросает она. В её голосе появилась сталь, которой раньше не было — и это одновременно восхищает и тревожит меня.

Я выдыхаю. Ситуация катится в пропасть, и я не знаю, как её удержать. С одной стороны: я хочу уважать её выбор и автономию. С другой: я не могу игнорировать реальный риск, который представляет Призрак — даже для членов стаи.

Не говоря уже об омеге, которая весит в пять раз меньше.

Что если он потеряет контроль рядом с Айви?

Что если она окажется между ним и его яростью?

— Слушай, — начинаю я, пытаясь подобрать слова. — Я понимаю, что ты...

Но я не успеваю договорить — воздух пронзает резкий звук. Сирена тревоги. Срочная миссия. Мы замираем. Несколько секунд — только взгляды, полные оглушённого осознания.

Потом сирены вырывают нас из личной херни, напоминая о долге, о мире за стенами Шато. В одно мгновение атмосфера меняется: от личной драмы — к боевой готовности.

Чума движется первым, уже направляясь в медблок за своей сумкой. Следом Виски и Валек — их недавняя ярость перерастает в хладнокровную подготовку: они начинают пристёгивать оружие, проверять снаряжение. Привычная рутина перед миссией возвращает нам опору под ногами.

Но я не могу не заметить: Валек выглядит так, будто его сейчас стошнит. Он бормочет проклятья на вриссианском, когда пытается застегнуть тактический ремень, руки у него дрожат — что не характерно для него.

Похоже, драка с Призраком дала ему куда больше, чем он показывает. У него и так хронический набор мозговых травм… Неудивительно, что он ведёт себя как ещё больший невыносимый мудак, чем обычно.

Чума тоже это замечает — как только выходит с кожаной сумкой. Его маска-птица поворачивается резко, взгляд через янтарные линзы скользит по Валеку.

— Ты в порядке? — осторожно спрашивает он. — У тебя опять голова в крови.

— Со мной все хорошо, Доктор Принцесса, — сквозь зубы сообщает Валек, отворачиваясь так, чтобы Чума не видел затылок.

Чума игнорирует новое прозвище и обходит его, пытаясь заглянуть сзади.

— Тэйн, я думаю, ему нельзя идти, — зовёт он меня, скользнув взглядом по неустойчивой походке Валека.

— В этом есть смысл, — признаю я.

Валек рычит, его бледные глаза впиваются в меня.

— Клянусь, если я не пойду из-за вашего ёбаного мутан...

— Эй, братан, ты сам начал, — вмешивается Виски, поднимая взгляд, пока застёгивает армейский плащ, поморщившись. Я вижу, как он весь в ломоте после того, как Призрак впечатал его в пол. Его обычно наглая походка приглушена. — Ты ведёшь себя как ещё больший хер, чем обычно — и это достижение. Птицеголовый прав, у тебя точно что-то в голове отлетело.

— А сам ты не самый большой хер? — огрызается Валек, разворачиваясь к нему — и почти падает. — Ебаный лось.

Да, у него точно сотрясение. Это даже не оскорбление — так, попытка.

— У меня действительно большой хер, спасибо, что заметил, — отвечает Виски.

— Ты знаешь, что не это я имел в виду, — шипит Валек, вставая вплотную. К счастью, Виски просто выглядит слегка развлечённым, и новая драка не начинается.

— Ты переходишь черту, — говорю я Валеку твёрдо, снова вставая между ними, хотя Виски пока что не накаляет ситуацию. Пока. Я глубоко вдыхаю, пытаясь не взорваться от чистого раздражения. — Слушайте, нам нужно начать относиться друг к другу как к семье. Мы теперь семья с омегой, а не дисфункциональное стадо, который друг друга ненавидит.

Виски фыркает, затягивая тактический жилет:

— Что, ты свою семью не ненавидишь?

Я стискиваю зубы.

— Не в этом дело. Поливать друг друга грязью — больше не смешно. Да уже давно не смешно. Нам нужно прикрывать друг друга. Мы...

— О, да ебать тебя в душу, — стонет Виски, закатывая глаза. — Если хочешь включить трахнутого терапевта, вспомни, что мы альфы, а словесный срач — это наше проявление любви. Меня не бесили его тупые комменты, пока ты не сделал вид, что они должны меня бесить.

— У меня к тебе нет никакой любви, — фыркает Валек.

Виски лучезарно ему улыбается:

— И я тебя люблю, брат.

Уголок рта Валека дёргается в начале раздражённого рычания.

Я массирую переносицу, медленно выдыхая. У нас нет на это времени. Сирена тревоги, мать её.

— Виски, я не это имел в виду.

— Тогда почему это — единственное табу? — бросает Виски, прищурив глаза.

Чума скрещивает руки на груди.

— Да, Тэйн, почему? — его голос пропитан лёгкой насмешкой, присущей его вечному осуждающему тону. Он просто любит подбрасывать дров, даже если это ему не выгодно.

— Айви это раздражает, когда мы друг друга оскорбляем, — подчёркиваю я, надеясь, что она встанет на мою сторону, и мы закончим разговор.

— Я оскорбляю вас больше всех, — сухо сообщает она.

Валек криво усмехается:

— Кроме своего фаворита, видимо.

Призрак моргает. Я? — показывает жестом, искренне озадаченный, брови сведены. Честно говоря, судя по тому, как ведёт себя Айви… я бы не удивился. Почему я так ревную?

— Будто у нас вообще есть хоть какие-то темы, на которые нельзя гнать друг на друга, — продолжает Виски, игнорируя весь остальной разговор. Он начинает загибать пальцы. — Твои девчачьи волосы и эмоциональный запор, гермофобия Чумы, Валек, который запихивает людей в пироги...

Я хмурюсь, внезапно остро ощущая, как волосы щекочут мне шею, пока я натягиваю куртку. Не до стрижки было.

— Это была случайность, — обиженно бурчит Валек.

Виски несётся дальше:

— А Призрак...

Низкий, угрожающий рык Айви обрывает его.

Виски вскидывает руки:

— Я не про его рожу, я про то, что он человеческий блендер. — Он снова поворачивается к Валеку. — Этот хрен выглядит как подменыш в человеческой шкуре со своей ёбаной стрёмной ухмылкой.

Губы Валека растягиваются в точности в ту самую стрёмную ухмылку, которую описал Виски. Он поднимает кинжал, словно собирается воткнуть его Виски меж глаз.

— Ты уже прошёлся по мне, — сухо замечает он, убирая клинок в ножны на бедре.

— Я к тому, брат, — продолжает Виски, затягивая жилет до конца, — что мне не нужен какой-то двенадцатипаковый монстр, чтобы быть моим рыцарем в сияющих доспехах. У меня, вообще-то, классическое гладиаторское тело. — Он подтверждает свои слова громким хлопком по собственному пузу.

— Ага, — соглашается Айви, и в её голосе слышится очень узнаваемая нота… одобрения, когда взгляд скользит по крупному альфе.

— Я тоже согласен, — произносит Чума странно оценочным тоном, голос глухо звучит за маской.

В комнате падает тишина. Все переводят взгляд на Чуму. Потом — на Виски. Кровь уходит с лица Виски, челюсть отвисает. Он тупо таращится на Чуму.

— Что, блядь, ты имеешь в виду? — наконец выдыхает он, отвернувшись и потирая затылок, впервые за все годы выглядя искренне смущённым.

Подождите…

Между Виски и Чумой что-то происходит?

Блядь, я, похоже, совсем от жизни отстал, раз раньше этого не заметил. Я-то думал, они друг друга терпеть не могут. Может, им так и нравится. Кто теперь вообще что знает. Одно знаю точно — мне совершенно не нужны непрошенные картинки в голове о том, как эти двое трахаются.

Особенно эти двое.

— Ладно, хватит этой херни, — бурчу я, пока сирены продолжают выть. — Нам нужно работать. Валек, ты остаёшься здесь. Ты вообще не в состоянии идти на задание.

Валек открывает рот, чтобы возразить, но я перерезаю его жестом, резким и однозначным:

— Это приказ. Виски, ты тоже никуда не идёшь. После той драки ты не в форме.

Виски открывает рот, готовый начать ныть, но я бросаю на него взгляд.

Тот самый взгляд. Говорящий: Оставайся здесь и защищай Айви. Ни за что на свете я не оставлю её одну… с Валеком.

К чести Виски, он тихо кивает и даже не спорит.

— Чума. Призрак. Снаряжайтесь, — приказываю я, снова входя в привычную роль командира. — Выход через пять минут.

Призрак всё ещё стоит, уставившись на Айви. Он всегда был чертовски интенсивным, но сейчас… этот взгляд другой. Тёплый. Защитный. Будто он разрывается между долгом перед стаей и желанием остаться рядом с ней.

Айви чувствует его заминку. Она подходит ближе, её маленькая ладонь ложится на его огромную руку.

— Иди, — мягко говорит она, слегка толкнув его. Её голос едва слышен, но после резкого вопля сирен он прорезает воздух отчётливо. — Я буду ждать, когда ты вернёшься.

Эта мягкость, эта улыбка…

Да. Я адски ревную.

Я отодвигаю это чувство, сосредотачиваясь на деле. Сейчас не время для этой херни. Психовать по поводу своих странных эмоций я буду позже.

Сначала — работа.

Застёгивая снаряжение, я встречаюсь взглядом с Айви.

Она боится.

Осознание бьёт неожиданно. Несмотря на всё, через что она прошла, несмотря на то, как она попала к нам — Айви переживает. Она волнуется за нас. За то, вернёмся ли мы живыми.

— Мы поговорим, когда вернёмся, — говорю я мягче обычного. Это не угроза. Это обещание. Нам нужно обсудить всё, что произошло. Понять, как это влияет на нашу стаю. Но сейчас — не время.

И это обещание может помочь ей поверить, что я говорю правду: мы все вернёмся. Даже если я сам хреново представляю, что происходит.

Она кивает, прикусывая губу. Такой жест… такой до боли уязвимый, совершенно не похожий на ту дикую омегу, что ещё минуту назад рычала на Валека.

— Будьте осторожны, — шепчет она. — Все.

Мне хочется сказать больше. Убедить её. Пообещать, что всё будет хорошо. Но сирены всё ещё воют, и долг зовёт. У нас есть миссия. Жизни зависят от нашей скорости и точности.

С последним взглядом на Айви я разворачиваюсь и иду в арсенал. Что бы ни происходило, какой бы ни была эта новая угроза — в этот раз всё ощущается иначе.

Первый раз за годы я чувствую… укол тревоги. Может, даже страха. Не потому что я боюсь умереть. А потому что теперь у меня есть что — нет, кто — кого страшно оставить.

Идя по коридору, я всё же оглядываюсь. Айви стоит там же, в огромной рубашке Призрака, обхватив себя руками. Такая маленькая, такая хрупкая на фоне двух альф по бокам.

И всё же — в её стойке есть сила. В её глазах — ярость и уверенность, говорящие громче слов.

И в этот момент я понимаю: всё изменилось. Наша стая больше не просто отряд. Не просто команда, собранная для операций. Мы стали чем-то большим.

Потому что впервые за долгие годы… У нас появилась причина возвращаться домой.