Бастард Винтерфеллский

7. «Места боевой славы»

Я хаял Север, называл его скучным и серым, но когда мы ступили на Перешеек, я в очередной раз понял, что нельзя судить поспешно о чем бы там ни было. Смириться с тем, что все познается в сравнении. Всегда есть люди и места намного худшие, чем те, что сейчас тебя окружают.

Полуразрушенная крепость под названием Ров Кейлин, возведенная еще Детьми Леса, была первым кругом в этом гнилостном аду. Некогда стенами Рву служили огромные блоки из черного базальта, десяти метров в высоту, но прошедшие века раскрошили вулканический камень почти до самого основания, а кое-где и вовсе утопили под землю. От двадцати сторожевых башен осталось всего три, и лишь одна пребывала в относительном благополучии. Вторая отклонилась от вертикали на десяток градусов и грозила упасть каждую секунду, третья выглядела так, будто верх ее почти полностью откусил гигантский зверь. Осталась лишь часть смотровой площадки и пара зубцов.

Четырнадцать долгих дней, за каждый из которых я успел не единожды проклясть все на свете, королевский отряд следовал по извилистой узкой дороге, единственной относительно твердой земле в округе, почти никогда не наблюдавшей солнца; серые тучи закрывали беспросветным низким саваном все небо до самого горизонта. Тяжелый липкий воздух, в котором смешались неповторимые ароматы гниющих растений, болотных испарений и мертвечины.

Здесь даже на ночлег не было где устроиться, кроме как на дороге. Львоящеры, местные доминантные хищники, подозрительно напоминающие крокодилов, каждую ночь утаскивали одного или двух караульных. Ядовитые белые змеи кусали всех, кто имел достаточную глупость сойти с дороги, и лишь благодаря проводникам Хоуленда Рида почти никто из укушенных не умер.

Перешеек являлся олицетворением отчаяния. Это место словно выпивало все доброе и хорошее, что есть внутри человеческой души. Неудивительно, что Ров никто и никогда не смог взять с юга; когда даже сама земля старается тебя прикончить, ухватить за ногу и всосать в себя без остатка, возникает лишь одно желание: бежать отсюда подальше, и Иные пусть поберут этих северян, чтоб им неладно.

После Перешейка люди вроде как ожили, очнулись, и всего за неделю добрались до переправы через Зеленый Зубец, за которой сразу же находились город лорда Харроуэя и гостиница на перекрестке. Оттуда до Королевской Гавани было уже рукой подать. Король Роберт приказал разбить лагерь и отдыхать, пока навстречу уже спешил отряд из столицы, во главе с Ренли Баратеоном и Барристаном Селми.

Палатка, устроенная специально для гвардейцев лорда Старка, сейчас пустовала – еще час назад все ушли на завтрак. Менталитет у здешнего народа был таков, что никто никуда особенно не торопился. А зачем, собственно? Почему бы и не посмаковать мясо и вино на природе, наслаждаясь последними днями долгого лета?

Наскоро проглотив овсяной каши с медом, я вернулся в палатку. Моя стража наступала только вечером, и почти весь день я мог посвятить собственным делам. Призрак, свернувшись в пушистое белое колечко, сопел на моей лежанке. Я согнал зверя, намереваясь навести порядок на спальном месте.

Я уже думал и сам прикорнуть часик-второй – в последнее время я плохо спал. Ко мне начали приходить странные видения по ночам – редкие и краткосрочные, сюжет которых я почти не помнил, проснувшись. Джон вроде бы не обращал никакого внимания, но я догадывался, в чем дело.

Джон, как и все Старки нынешнего поколения, был варгом. В книге он видел волчьи сны, и даже вселялся в Призрака, но бессознательно, не понимая, что творит. Варамир Шестишкурый, могучий оборотень за Стеной, овладевший сразу шестью зверями, утверждал, что Джон намного сильнее его, хоть и неопытен.

Снаружи заржали кони, ровно загудели голоса, словно в улей палкой ткнули. Наша палатка была разбита у оживленной дороги рядом с гостиницей на перекрестке дорог.

Я устремился наружу. Призрак уже было хотел увязаться за мной, но наткнувшись на предостерегающий взгляд, вернулся на место. Оглядываясь на судьбу Леди, я предпочитал, чтобы лютоволк находился как можно дальше от Ланнистеров, и Джоффри в частности.

В целом, после отбытия из Винтерфелла в королевском отряде царила относительно спокойная атмосфера. Вроде бы можно выдохнуть и расслабиться, но было как-то очень спокойно. Затишье перед бурей? Ну да. Чем жарче летний зной...

Я отбросил тяжелый полог в сторону и прищурился, когда по привыкшим к полумраку глазам резануло лучами утреннего солнца. На улице царило какое-то нездоровое оживление.

– … Судя по твоей крайней молодости, ты можешь быть только Ренли Баратеоном, лордом Штормового Предела и советником короля, и это имя я называю, – выбился из фона голос Сансы.

– Судя по его крайней молодости, он может зваться просто Брыкучим Ослом, и так именую его я.

Некто звонко рассмеялся, и смех разошелся волной по толпе.

В самом центре этой толпы было много знакомых лиц – как старых, так и новых. Серсея, и Джоффри с Сансой, рука об руку, а напротив них – лукаво улыбающийся Ренли, темноволосый красавец в великолепном густо-зеленом панцире, с рогатым шлемом под локтем. Пятым участником разыгравшейся сценки являлся сир Барристан Селми, в отливающих белизной и золотом доспехах Королевской Гвардии, низ которых был изрядно запачкан за долгую дорогу.

Моментом позднее я разглядел Илина Пейна, стоящего чуть поодаль. Весь мрачный, в потрепанной кольчуге, с обнаженным двуручным мечом за спиной. Видимо, королевский палач презирал такую низменную вещь, как ножны.

– Мне нужно поговорить с советниками. Джоффри, ты бы не мог занять нашу гостью? – спросила Серсея.

– Я был бы очень рад, – поклонился Джоффри.

Взяв Сансу за руку, он повел ее через толпу в моем направлении. Я поспешил убраться с дороги. Рядом с ним лучше было прикинуться ветошью и не отсвечивать. Маловероятно, что Джоффри заинтересуется моей личностью, но несмотря на статус гвардейца десницы, вряд ли для Ланнистеров я стою намного выше того сына мясника, которого зарубил Пес.

А вот и Клиган, кстати. Материализовался где-то на краю поля зрения, встал большой черной тенью за спиной у принца.

– И чем же хочет заняться моя леди? – учтиво спросил Джоффри, и Санса тут же зарделась.

По меркам этого мира они казались парой небожителей. Джоффри во всех своих красно-золотых шелках и черной коже, и Санса, пока еще не подверженная влиянию замысловатой южной моды. Воздушная и прекрасная в своем голубом бархате с белой оторочкой. Рыжие волосы струились по плечам словно языки пламени.

– А чем бы хотел заняться мой принц?

Джоффри ненадолго задумался.

– Мы можем проехаться верхом по окрестностям.

Санса опасливо оглянулась на Клигана. Присутствие последнего ей было явно не по нраву.

– Ты останешься, Пес, – Джоффри понял ее без слов.

– Пес? – брови Сансы чуть приподнялись в удивлении.

– Сандор Клиган. Королевский Пес, – объяснил он. – Моя мать приставила его охранять меня. Давай, проваливай. Не пугай мою невесту.

– Как прикажет мой принц, – скрежетнул зубами Пес.

Крутанувшись на месте, он исчез так же резко, как и появился. Довольно быстро двигается, как для такой образины. А Гора еще больше, и еще шустрее, поговаривали сквайры из Западных Земель.

– А не опасно нам будет ехать без него? – спросила Санса.

Принц мерзенько так ухмыльнулся, положил руку на обмотанную черной кожей рукоять меча. Навершие изображало собой разинувшую пасть львиную голову.

– Ты боишься?

– Нет.

– И правильно. Я – будущий король. Тебе со мной нечего бояться. А если кто и вздумает причинить нам вред… – он потянул рукоять из богато украшенных ножен, обоюдоострая синеватая сталь сверкнула на солнце. – Крупно пожалеет. Я зову его Львиным Зубом.

– Он очень красив, мой принц, – весь вид Сансы выражал трепетное восхищение.

Почти сказка по заветам диснеевских корифеев. Я смахнул воображаемую слезинку.

– Точно. Я знаю, куда мы поскачем, – в голову Джоффри внезапно пришло озарение. – Ты ведь знаешь про Рубиновый Брод?

– Это место, где король Роберт сразил Рейегара Таргариена?

– Да. Мой отец убил его, разбил грудь боевым молотом. Рыбаки еще долго вылавливали рубины, вылетевшие из панциря драконьего ублюдка. Правда, здорово?

– Мой принц, – вклинился в разговор солдат в алом ланнистерском плаще, – Его милость король Роберт велел вам явиться к нему.

– Чего он хочет?

– Не могу знать, мой принц.

– Похоже, наша поездка откладывается, – разочарованно протянул Джоффри. – Но дела королевства не могут ждать, сама понимаешь.

– Я понимаю, – смиренно ответила Санса.

– Мы еще увидимся сегодня, – Джоффри не спрашивал, а утверждал. – Вечером. Ты будешь меня ждать, моя леди?

Получив в ответ энергичный кивок, принц развернулся, и растворился в толпе. Меня кто-то потянул за рукав дублета – слабо так, как маленький ребенок может только.

– А он правду говорил про рубины?

Я совершенно не удивился, увидев Арью. По идее, сейчас она должна была фехтовать на деревянных мечах с сыном мясника, но очередная переменная сработала иначе. Что-то изменилось, и вот теперь, она стоит и дергает меня за руку.

– Да. Но я не думаю, что…

– Не будь таким занудой, Джон. Пойдем, посмотрим!

Я уже было хотел вежливо отказаться, но щенячьи глаза мелкой непоседы в момент протопили дыру в ледяном барьере, который я старательно наращивал вокруг себя последние месяцы.

Почему бы не пройтись? В конце концов, не каждый день выпадает возможность побывать в таких памятных местах. Особенно, в таком месте.

– Ладно. Подожди только, мне нужно доложиться.

– Я приведу Брана, – Арья, взмахнув длинными рукавами, метнулась куда-то в сторону.

Я отправился искать Джори Касселя. Получить разрешение на отлучку было проще простого – моя стража начиналась вечером, и до этого времени я был предоставлен самому себе. Но предупредить непосредственного начальника было делом необходимым. Мало ли что может приключиться…

Забрав Призрака и меч, я вернулся на место встречи, где уже стояли Бран и Арья – как есть, на своих двоих.

– Что, без коней? Идти не устанете? – прохладно поинтересовался я.

– Так тут недалеко! – сказала Арья, а дальше они продолжили наперебой. – Нам рассказали. Нужно просто идти вниз по реке. Даже если пропустим брод, мы дойдем до замка Дарри. Не заблудимся.

– Идем.

Мы миновали посты и зашагали по лесной тропе. Бран и Призрак убежали вперед. После унылых северных равнин, Речные Земли выглядели так, будто сошли прямиком с полотен импрессионистов. Да и живности разной здесь обитало на порядок больше. То кролик мелькнет между кустов, то пташки защебечут. Даже олень пробежал.

– Я предлагала Сансе пойти с нами, но она отказалась, – недовольно сказала Арья. – Сказала, что нет там ничего.

– Может и так, – легко согласился я.

– Она совсем уже ничего не видит вокруг. В ее глупой рыжей голове теперь один только Джоффри.

– Не говори так. Она твоя сестра.

– Она дура, – Арья упрямо тряхнула и без того растрепанными волосами. – Об этом Джоффри люди рассказывают плохие вещи, а она даже не хочет прислушаться.

– А ты уши не распускай. Меньше знаешь – крепче спишь.

– Я знаю. Но если Санса сейчас такая... Что же будет, когда она станет королевой?

– Сначала она должна ею стать. Там видно будет, – уклончиво ответил я.

– Каждый день я только и слышу по утрам, какой Джоффри хороший, Джоффри прекрасный, Джоффри великолепный, – она уже настроилась на свою волну и насмешливо передразнивала голос и мимику Сансы. – Надоело уже.

Я не ответил. Развивать эту тему не было никакого желания. Спустя немного времени лес сменился полем. Несколько рыбаков на берегу реки промышляли с удочками. Каждый из них отвечал, что до Рубинового Брода осталось еще совсем немного.

Но мы все-таки дошли. Вроде бы ничего особенного – те же пышные матерчатые поля, безмятежное чистое небо над головой и лениво нежащиеся на солнце воды Зеленого Зубца, но энергетика, аура, атмосфера – называйте как хотите – была совершенно иной.

Такие места всегда вселяли в меня некое благоговейное чувство – каково это, осознавать, что ты стоишь там же, где годы назад тысячи и десятки тысяч человек сходились в великой битве? Взбудораженное воображение рисовало новые детали поверх имеющейся картины: потемневшую от крови землю, щедро усеянную мертвецами. Зарево множества пожарищ окрашивает облака красным до самого горизонта.

Обе стороны мешаются с друг другом так, что отличить своего от чужого уже не представляется возможным; ты просто начинаешь убивать любого, кто под руку попадет. Все чувства отключаются. На запах крови и дыма, звон стали и полные животного ужаса вопли раненых и затоптанных уже не обращаешь внимания. Рубишь, пронзаешь, кусаешь, рвешь голыми руками, лишь бы вырваться за пределы этого ада.

Сир Лин Корбрей подхватывает из руки погибшего отца валирийский меч своего рода – Леди Отчаянье, и убивает Ливена Мартелла – рыцаря Королевской Гвардии. Барристан Селми скашивает добрую дюжину друзей Роберта, прежде чем сам падает без чувств от множества ранений.

Роберт Баратеон и Рейегар Таргариен несколько раз сходятся воедино в конном поединке на броде. Рубиновый трехглавый дракон каплями крови брызжет во все стороны, когда молот Роберта разбивает нагрудник Рейегара.

Всего один пропущенный удар решил судьбу не только самого Рыцаря-Дракона, но и его семьи, дома, и всего королевства. И прежде чем сделать последний вдох, он шепчет всего одно-единственное слово.

Глубина была тут небольшая, всего по щиколотку. Прозрачное и холодное течение быстро смыло грязь с сапогов.

– Ну как, не передумали? – спросил я.

– Нет, – пообещал Бран, но слегка неуверенно.

Видно, накал энтузиазма начинал идти на убыль. Неудивительно, учитывая весьма немалую площадь для поиска. Зеленый Зубец был довольно широк.

– А ты не с нами? – спросила Арья.

– Нет. Я с берега понаблюдаю.

Я крупно сомневался в успехе подобной затеи – за семнадцать лет тут должны были весь верхний слой через ситечко просеять.

Пускай детки балуются. Найдут – хорошо, нет – ну и ладно, а вот спать точно будут намного крепче. Я прилег на обросший высокой травой валун неподалеку от берега, и некоторое время слушал стрекот сверчков. Достал кинжал, принялся крутить его. Так, руки занять вместо сигареты. Привычки прошлого до сих пор давали о себе знать – редко, но назойливо, как комар, подбирающийся слишком близко к уху.

Я окинул беглым взглядом зону ответственности. Юные старатели разбрелись в стороны, уныло расплескивая ногами воду. Не то, что я особо за них беспокоился – тут было относительно безопасно, конные разведчики Баратеонов и Ланнистеров заранее прочесали округу, разогнали весь криминальный элемент. Но из книги я помнил, что тут водятся сумеречные коты. С ними лучше не иметь общих дел. Даже изрядно подросшему с момента отъезда Призраку.

Вопреки ожиданиям, лютоволк присоединился к поискам, и успел уже что-то высмотреть среди выступающих из воды груды камней и валунов. Рыбу нашел?

Когда Призрак негромко тявкнул, это насторожило. С самого момента своего рождения лютоволк молчал, как партизан на допросе.

– Что там такое? – я подошел. Вместо ответа, Призрак начал скрести мокрой лапой по камням, меж которых на долю секунды блеснуло что-то… Красное?

Как любопытно. Я задрал рукав и просунул руку в щель. Зашипел от боли, ободрав кожу на запястье. Зачерпнул землю и камни вместе с источником блеска, и долго полоскал руку, смывая кровь и грязь.

Как ни странно, это был рубин. Темная кровавая капля размером с фалангу мизинца, даже меньше. Я перекатил его подушечками пальцев. За семнадцать лет пребывания под водой камень ничуть не потерял в своем филигранном исполнении. Общую форму портил только небольшой скол на одной из граней.

Скорее всего, его занесло сюда течением, где он лежал все эти годы, никем не замеченный. Местечко далеко не самое приметное. Если не знать, то и не найдешь.

– Молодец, – я погладил Призрака между ушей и тут же спохватился, когда кровь из царапин окрасила белый мех. Я опустил находку в пришитый изнутри жакета карман, и через полчаса окликнул Арью и Брана.

– Ну как, нашли что-нибудь?

Унылый вид их говорил сам за себя.

– Идем обратно, – безапелляционно заявили они в один голос. – Мы хотим есть.

Я решил не говорить им про найденное – в каком-то смысле, это было действительно личное. Памятное. Рейегар ведь самый вероятный отец Джона, не так ли?