Авантюрист поневоле

Глава 20 А тем временем...

В одном из тех уютных закоулков Многомирья, недоступных обычным смертным и даже не-смертным, притаился мир под названием Нирвандея. Этот мир — своего рода Святой Грааль для уставших и неприлично богатых: место, где можно без тени стыда предаваться безмятежности, созерцая пляжи с белым песком и завораживающие закаты. Здесь каждый уважающий себя богач считал делом чести обзавестись особняком с видом на Прекрасную Параллель — столицу, где ложились спать под утро и едва ли успевали уснуть, ведь сон здесь считался чем-то постыдным и излишним.

Нирвандея была разделена на сектора, каждый из которых предлагал уникальные развлечения. В Секторе Коктейльных Океанов стояли роскошные баржи-рестораны, а утренний морской бриз приносил ароматы напитков такой сложности, что даже опытный маг-алхимик обзавидовался бы. Сектор Пляжного Безумия полностью оправдывал свое название: здесь устраивались чемпионаты по поеданию гигантских порций мороженого (с призами за скорость и стойкость), проходили ежедневные сражения с крабами-переростками, а также запускались фейерверки, от которых можно было временно ослепнуть.

Представители всех народов Многомирья стекались в этот благословенный край в поисках идеального ничегонеделания и, желательно, безупречного загара. Среди них особенно выделялись Кавер-эльфы — известные своим страстным увлечением зеркалами. Считая себя вершиной древней моды, они тратили целые состояния на окружение своих безупречно изысканных особняков магическими барьерами, отражающими ультрафиолет и слегка подсвечивающими их при каждом шаге.

Нередко здесь можно было встретить и торговых магнатов из Народа Песчаных Кроликов — состоятельных кроликов с длинными ушами и страстью к коллекционированию зонтиков. Эти зонтики они привозили из самых дальних уголков Многомирья, гордясь ими, как драконы своими сокровищами. Местные же жители не раз спорили о том, нужны ли зонтики кроликам с мехом в пять слоев.

Волны Межмирового Океана доставляли в Нирвандейские гавани знаменитых троллей из Кристальных Гор, чья любовь к отдыху обросла легендами. Тролли считали, что наивысшего просветления можно достичь, лежа на горячем песке и впитывая спокойствие каждой порой каменной кожи. Некоторые клялись, что именно так рождаются знаменитые тролльи самоцветы, хотя ни одному исследователю еще не удалось это доказать.

Среди гостей были и экзотические посетители — Огненные Элементали, которые с опаской держались подальше от воды, но с энтузиазмом устраивали фейерверки на каждом вдохе. Они особенно любили заказывать "ледяные коктейли" — по словам барменов, самые сложные напитки Нирвандеи, которые начинали шипеть и исчезать при первом приближении клиента.

Не обошлось и без представителей Гномьих Династий, известных своим умением тратить на отдых столько же, сколько крупный город выделяет на оборону. Гномы прибывали сюда целыми семьями по 50-60 человек и бесконечно спорили между собой по любому поводу и без. Большинство предпочитали расставлять шезлонги в строгом шахматном порядке, загорая в защитных шлемах, а по вечерам отправлялись в Сектор Танцевальных Конкурсов, чтобы громко выяснять, кто из них лучший танцор польки.

И, конечно, нельзя не упомянуть знаменитых Аромантов Дождевых Облаков. Эти элегантные, едва различимые призраки, окутанные легким дымком, источали аромат свежего дождя.

Среди влиятельных гостей можно было встретить и Бронзовых Баронов, известных своими огромными шляпами, под каждой из которых, по слухам, прятались не менее трех казначеев. Эти предприимчивые бароны знали цену деньгам и совершали почти все прогулки верхом на тщательно отобранных гигантских черепахах.

Нашлось в Нирвандее место и для Песчаных Мастеров — гигантоподобных существ из пустынного мира Ветра Плато, специализировавшихся на создании песчаных замков таких масштабов, что их часто принимали за временные дворцы для высокопоставленных гостей. Посетителям настоятельно советовали любоваться этими песчаными замками только в определенные дни, чтобы не оказаться случайно замурованными внутри.

Жемчужиной столицы был фешенебельный ресторан «Золотой Лист», уютно расположившийся на берегу озера, прозрачного до такой степени, что оно буквально вынуждало каждого заглянувшего задуматься о смысле жизни (и о том, сколько чаевых оставить официанту). Это заведение собрало подлинные сливки общества: здесь ценники на блюда писали золотыми чернилами на пергаменте, который стоил дороже, чем сами блюда.

Под сенью золотистых навесов, украшенных шелковыми лентами, за длинными, идеально ровными столами с белоснежными скатертями разместились великие и знатные. Худощавые и надменные эльфы сидели рядом с гномами, источающими жизнелюбие и неистовое веселье, столь же мощное, как их тяжеленные кубки, и сверкающее, как драгоценные камни, которыми они были украшены до последнего шнурка. Люди же старательно делали вид, что прекрасно знают, как пользоваться всеми приборами в их нелепом изобилии, хотя, кажется, и сами иногда забывали, зачем они нужны.

За одним из огромных столов, сгибавшихся под тяжестью обильной еды и неприлично дорогого игристого вина, собрались завсегдатаи ресторана и вели разговоры о чем-то совершенно нелепом.

— Ну и, разумеется, — протянул надменно эльф с подбородком, острым настолько, что мог бы резать воздух, — нельзя недооценивать влияние среднего процента клана Филацитян на междумирные запасы драгоценного порфира, особенно в свете последних дебатов на рынке люминесцентных красок. — Он утвердительно кивнул самому себе, что в эльфийском кругу считалось надежным способом получить поддержку собеседников.

— Согласен, совершенно согласен, — пробасил гном, вращая кубком, как капитан на палубе во время шторма, — хотя, конечно, с учетом недавней девальвации серебра на Двенадцатой Трясине и спекуляций Рудных Гномов, ситуация с порфиром не столь стабильна, как нам бы хотелось. — Он сделал мощный глоток, а эхо его жевательных мышц заглушило приглушенный стон ближайшего эльфа, что гном тут же воспринял как одобрение.

Люди в их компании, как всегда, изо всех сил старались не отстать, хотя мало кто из них понимал, что именно такое порфир и чем он отличается от, скажем, вполне себе обычного порфира.

— Удивительно, что порфир так влияет на рынок, — небрежно заметил один из них, разглаживая замысловатые узоры на манжетах, — я бы предположил, что нынче в цене скорее холистические кристаллы, особенно если учитывать последние прогнозы Министерства Энергетической Интуиции.

— Холистические кристаллы, — проворчал гном, словно ему предложили поговорить о вязании или искусстве керамики, — это для детсадовцев. Рынок идёт к стабильности. Порфир же — он имеет глубину, понимаете? Глубину.

Эльф поднял изящный палец, будто хотел указать на древнюю звезду.

— Как вино, выдержанное в тишине под землей, порфир требует уважения. Это минерал, господа. Настоящий минерал.

Человек поспешил включиться в разговор:

— А ещё говорят, кристаллы как-то влияют на чакры, особенно на чакру уверенности... — Он мельком взглянул на свои манжеты.

В этот момент кто-то из гостей вежливо кашлянул, когда дискуссия плавно свернула на тему обменных курсов для порфира и кристаллов, особенно в контексте неофициальных налоговых льгот на восточных рубежах Многомирья. Одна из дам, томно потягивающая нечто фруктово-искрящееся (и, судя по цене, потенциально живое), изящно постучала вилкой по бокалу. Вся её поза как бы говорила: «У меня есть новости поинтереснее, чем минералы».

— Знаете ли, — начала она тоном, рассчитанным на то, чтобы из одной вежливости все должны были ей поверить, — один из моих дальних родственников служит в Гильдии Героев. — Она кокетливо пригладила свои светящиеся серьги. — И он рассказывал, что Артур Изворот снова сбежал!

Это имя вызвало легкий, почти осязаемый трепет. Эльф, до этого предававшийся философским рассуждениям о стоимости порфира, изобразил что-то вроде вздоха — тщательно отрепетированного жеста, ведь настоящие вздохи у эльфов считались чем-то недопустимо человеческим.

— Снова! А ведь, если подумать, зачем нам вообще нужна Гильдия Героев? — протянул он с ленивой задумчивостью, идеально подходящей для обсуждения подобного вопроса.

— Ну да, — подхватил гном, уже второй раз за вечер находя родственную душу в эльфе, что, по меркам их рас, практически считалось официальным союзом. — Мы столько лет платим им за то, чтобы они, так сказать, «защищали Многомирье», но что-то никто особо и не замечает этой защиты. Последний раз, когда я видел героя в действии, он разбил у нас три стены и заодно взорвал несколько бочонков моего лучшего эля, утверждая, что спас кого-то от дьявольского... крошечного тролля. Крошечного, понимаете? Его бы и щепкой загнать можно было!

— Полностью согласна, — дама, почувствовав, что её наконец готовы выслушать, подалась вперед. — Гильдия погрязла в сборе взносов. Они однажды отправили на задание слишком молодого героя. И значете, что было дальше? Его пришлось спасать!

Человек, чувствуя себя обязанным внести свою лепту, приподнял бокал с лимонным ломтиком, выглядевшим не менее кисло, чем его последние финансовые отчёты.

— А заметили, что взносы в Гильдию только растут? Мой бухгалтер посчитал, что стоимость сражения с драконами увеличилась на семь процентов!

Все участники беседы синхронно кивнули и продолжили обсуждать эту тему. Все кроме одного. Он задумчиво покачивал бокал с едва недопитым вином и думал о том с какой радостью он бы свернул всем присутствующим шеи.

Когда Артур наконец получил награду за свою же голову первое, что он сделал — потратил часть денег на целую коллекцию редких книг по магии. Это были книги, до которых раньше ему не было никакого доступа: древние фолианты с заклинаниями, трактаты о запрещенных магических практиках, за одно изучение которых можно было оказаться на виселице. На оставшиеся деньги он купил небольшой, но роскошный особняк неподалеку от столицы Нирвандеи — места, где он всегда хотел отдохнуть, подышать морским воздухом.

Артур назвал себя «Герцогом Орно» и с удовольствием примерил образ загадочного богача, к которому приходили бы за советом и восхищались его мудростью. Но вскоре вся эта игра ему наскучила. Притворяться перед праздной толпой, перед этими безнадежно скучными богачами, оказалось утомительно. Он начал замечать, что с каждым днем его раздражение лишь усиливалось. Они только и делали, что обсуждали собственные богатства и забывали, что мир полон чудес, о которых они даже не задумывались.

Артур презирал их за скудность ума и пустоту жизни, за то, как они поглащены лишь своими отражениями в золотых зеркалах и обсуждениями собственных богатств. Для него они были не более чем красиво упакованными пустышками, «золотыми оболочками», как он их называл. Чем больше он за ними наблюдал, тем сильнее его тянуло устроить в этом мире хоть немного хаоса — просто чтобы встряхнуть этот сонный рой.

И внезапно за столом прозвучала новость: Артур Изворот снова сбежал. Артур приподнял бровь и едва сдержал усмешку. «К сожалению, я вовсе не сбежал, а всё ещё здесь», — подумал он с ноткой досады. Но затем его мысли приняли совсем другой оборот. «Занятно!» — он мысленно усмехнулся, и в его голове закружился целый вихрь безумных идей и дерзких замыслов.

Эта новость словно подбросила дров в тлеющий костер: он почувствовал, как в нем загорается решимость изменить Нирвандейскую идиллию. Он собирался оставить след, который долго не удастся стереть. На его лице медленно появилась зловещая улыбка, обещавшая, что в этом мире он оставит свой след.