Авантюрист поневоле

Глава 11 Борт

— Ну вот опять... — простонал Виктор, с трудом разлепляя глаза, которые казались сухими, словно старые пересохшие газеты. Вокруг простиралась тоскливая серость, воздух был плотным и душным, наполненным такими запахами, которые могли бы считаться «экзотическими», если бы это слово вдруг стало синонимом чего-то прогнившего. В голове стучало так, будто там устроил марш целый военный оркестр — без приглашения и явно без музыкального таланта. Горло было таким сухим, словно кто-то незаметно заменил его на песчаную пустыню, а язык напоминал кусок жеваной кожи, который кто-то высушил и вернул на место.

С трудом поднявшись на локтях, Виктор заметил железные решётки и тёмную фигуру, скрючившуюся рядом. Это была невысокая, но невероятно подвижная тень, похожая на крысу, только ещё более злобную и подозрительную. Гримзл сидел на корточках и сверлил Виктора взглядом.

— О, боже... — выдохнул Виктор, распахнув глаза, а затем так резко дёрнулся назад, что затылком ударился о холодную каменную стену. Гримзл тоже вздрогнул, будто Виктор собирался ударить его чем-то тяжёлым.

— Какого демона меня посадили в одну камеру с Изворотом?! — прошипел гоблин с такой яростью, что, казалось, его глаза вот-вот заискрятся. Каждый его мускул был натянут, как струна, а голос дрожал от подавленного негодования.

— Я не Изворот! — Виктор моргнул, пытаясь понять, что происходит, как человек, только что осознавший, что его зовут не Иван, а Владислав. — Я Тюрин. Витя Тюрин, если быть точным...

Гримзл прищурился ещё сильнее, его взгляд стал подозрительным, как у зверя, вынюхивающего ложь.

— О-о-о, конечно! — саркастично воскликнул гоблин, его голос наполнился горечью. — А я тогда — изгнанный король, лишённый трона и проклятый превратиться в гоблина! — В его словах звучала боль, будто это не была шутка, а самая что ни на есть печальная правда.

Виктор открыл рот, чтобы возразить, но его внимание отвлёк внезапный шорох в камере напротив. Он напряг зрение, прищурившись, и...

— Ты жива! — воскликнул он с неожиданным облегчением, но тут же пожалел об этом — головная боль отозвалась в висках, словно кто-то ударил по ним кувалдой.

Рейна медленно подняла голову, и её взгляд был таким, что в другой день он мог бы превратить Виктора в послушную глыбу камня. Но не сегодня. Сегодня Тюрин слишком страдал от своего похмелья и был рад, что ему всё же удалось кому-то помочь.

— Да, — сухо ответила она, как будто он спросил, сделала ли она себе чай.

— Я рад! — с энтузиазмом продолжил Виктор, хотя его глаза предательски моргали в такт пульсирующей боли в голове.

Рейна тяжело вздохнула, закатив единственный доступный ей глаз, и скрестила руки на груди. В её позе читалась глубокая, почти осязаемая усталость — такая усталость, которую может испытывать только человек, дважды поклявшийся больше не иметь дела с идиотами.

— Не надо притворяться, — язвительно заметила Рейна, её голос был острым, как кинжал. — На меня это всё равно не подействует.Она смотрела на Виктора с выражением человека, привыкшего видеть чужие бесполезные уловки. Её взгляд был холоден, как зимний ветер, с лёгкой тенью презрения, что не давала никаких шансов на симпатию.

Гримзл, сидевший на грязном полу в углу камеры, с видом существа, которое привыкло наблюдать, как окружающие решают за него все проблемы, тихо радовался тому, что никто не обращает на него внимания.

— Вот так и живу, — пробормотал он себе под нос, опустив взгляд на свои пальцы, которыми бездумно ковырял в трещинах пола.

И тут, внезапно, дверь подземелья распахнулась с таким пронзительным скрежетом, что даже паутина, свисавшая с потолка, содрогнулась, словно живое существо, потревоженное в своём спокойствии. В темницу вошёл человек, чей внешний вид был воплощением стереотипичного клерка — тот тип, которого либо обожают за безупречную вежливость, либо отчаянно хотят ударить чем-нибудь тяжёлым, чтобы он наконец замолчал. На нём был идеально сидящий костюм, а в руках он держал что-то, напоминающее металлические браслеты.

— Прекрасный день, дамы и господа! — радостно провозгласил он, улыбнувшись так широко, что в ответ на его бодрость воздух в камере будто попытался сбежать через все доступные щели. — Надеюсь, вы устроились с комфортом?

— Ещё один идиот... — пробормотала Рейна, глядя на него так, как смотрят на отвратительного таракана. Её глаза сузились, а губы сжались в тонкую линию.

незнакомец прошёл мимо решёток с грацией официанта, неся воображаемый поднос с самыми изысканными блюдами, каждое движение было точным и выверенным. Он остановился перед камерами, обдавая заключённых волной своего ненатурального дружелюбия.

— Меня зовут мистер Умс, — представился он, делая акцент на каждое слово. — Я помощник нашего досточтимого мэра. И у меня для вас великолепные новости! Но сперва! — его голос перешёл в сладковатый фальцет. — Прошу вас, дорогие заключённые, высунуть правые руки!

Его интонация была такой же приторной, как у уличного торговца, предлагающего случайным прохожим бесплатную дегустацию сыра.

— И зачем нам это? — холодно спросила Рейна, её взгляд был ледяным, как айсберг, неподвижный в ожидании, когда корабль сам на него налетит. Она даже не двинулась с места.

— Ах, мадам, это всего мера предосторожности! — улыбка мистера Умса расширилась ещё больше, казалось, если бы не уши, она продолжила бы тянуться дальше. — Безобидные устройства, которые помогут отслеживать ваши перемещения и предотвращать... ненужные побеги! — Последняя фраза была произнесена с таким энтузиазмом, что любой, услышавший её, мог бы подумать, что речь идёт о каком-то удивительном подарке.

— А от похмелья они помогут? — мрачно пробормотал Виктор.

— Боюсь, что нет! — с искренним сожалением ответил Умс, его вежливость была настолько чрезмерной, что становилась почти оскорбительной. — Ваши руки, пожалуйста!

Рейна тяжело вздохнула. Она посмотрела на Умса так, будто вот-вот начнёт допрашивать его с пристрастием. Медленно и со скрытым презрением, она протянула руку через решётку. Браслет защёлкнулся на её запястье с тихим, почти беззвучным щелчком, который всё равно заставил её губы сжаться ещё сильнее.

Виктор, всё ещё зевая и чувствуя себя отвратительно, неохотно протянул руку. Как только браслет сомкнулся на его запястье, он ощутил лёгкое покалывание — не больное, но всё же неприятное, как комариный укус, который никак не удаётся почесать.

Когда настала очередь Гримзла, гоблин бросил на Умса такой взгляд, будто тот протягивал ему контракт с множеством подвохов, написанных мелким шрифтом. Взгляд был недоверчивым и подозрительным, словно гоблин считал, что в этом браслете кроется какой-то хитрый подвох.

— Это совсем не больно! — мягко улыбнулся Умс.

— Я не боюсь! — резко вскрикнул Гримзл, его голос дрожал, что делало его слова менее убедительными. — Просто... обдумываю!

— Конечно, конечно, — бодро согласился Умс, его голос теперь был полон той же невыносимой любезности. — Правая рука, прошу!

Гримзл неохотно вытянул руку, словно каждый мускул в его теле сопротивлялся этому движению.

— Ну вот, и всё! — воскликнул Умс с таким воодушевлением, словно только что получил награду за лучшего работника месяца. Его руки нервно потирали друг друга, как у человека, готовящегося озвучить важное объявление, а грудь, вздымаясь в преувеличенно глубоких вдохах, напоминала актёра перед выходом на сцену.

— Ну что ж, господа и... эээ, дама, — начал он с преувеличенной учтивостью, будто когда-то прочитал учебник по этикету, но так и не понял, как его применять. — Думаю, вы уже догадались, что с сегодняшнего дня ваша жизнь утратит... как бы это сказать... определённую свободу. — Он замолчал, улыбаясь так, будто хотел придать своим словам что-то обнадёживающее, но добился лишь раздражения. — Инцидент в "Золотой Совке" — если это можно так назвать, — сломанную мебель, выбитые окна, сломанные носы и, конечно, моральный ущерб — требуют компенсации.

Рейна сузила глаза, её взгляд был таким острым и опасным, что казалось, она мысленно прикидывала, как можно выбить ему два зуба, не вставая с места. Её руки сжались в кулаки, хотя она всё ещё сохраняла ледяное спокойствие. Гримзл поджал уши и съёжился, стараясь выглядеть как можно меньше. Виктор, словно не замечая происходящего, продолжал задумчиво смотреть в пол, погружённый в свои мрачные, похмельные мысли о бренности жизни.

— Компенсации? — хрипло спросила Рейна.

— Именно! — Умс оживился, его глаза заблестели, как у человека, который всю жизнь ждал этого вопроса. — Вам нужно будет просто отработать нанесённый ущерб... на общественных работах!

— Общественных работах? — переспросил гоблин, его голос сорвался в высокий тон. — Метлой махать?

— Вполне возможно! — усмехнулся Умс, его зубы сверкнули в тусклом свете камеры, как коварные жемчужины. — Вы отправитесь к одному очень уважаемому фермеру. Будете помогать ему с хозяйством — ухаживать за животными, следить за урожаем... В общем, скучать точно не придётся!

— И сколько времени это займёт? — спросила Рейна, размышляя о чем-то своем то и дело поглядывая на Тюрина.

— О-о, столько, сколько потребуется, чтобы покрыть ущерб, — беззаботно ответил помощник мэра, его улыбка не сходила с лица.

Рейна молча кивнула. Виктор тихо вздохнул, мечтая лишь о тишине и таблетке от головной боли. А Гримзл, поникший духом, простонал, как будто его заставляли учить старые, нескончаемые песни гномов со всего Многомирья.

— Ну что ж! — весело щёлкнул пальцами Умс, как будто только что объявил о десерте. — После завтрака отправляемся на ферму! — Он развернулся на каблуках и, бодро зашагал, исчез за дверью, оставив за собой неприятный привкус приторной вежливости.

Гримзл проводил его долгим, тоскливым взглядом, полный безнадёжности.

— Вот засада, — пробормотал он, уставившись в пол.

***

Борт сидел на крыльце своего скрипучего, деревянного дома и задумчиво чистил яблоко, как будто именно от процесса удаления кожуры зависела судьба всей его фермы. Старый, потемневший от времени нож, который видел больше, чем Борт за всю свою жизнь, легко срезал тонкие спирали кожуры. Они, лениво извиваясь, падали на потрескавшуюся землю у его ног, где их уже поджидали муравьи, занятые своими неотложными делами.

Ферма его раскинулась на живописных холмах, покрытых мягкими зелёными волнами травы, что плавно стекали вниз к долине. Внизу, словно серебряная лента, вплетённая в этот пасторальный пейзаж, извивалась река, блестя в лучах утреннего солнца. На горизонте виднелись вековые деревья, чьи длинные, задумчивые тени напоминали о том, что когда-то здесь не было ни ферм, ни городов, и что когда-то всё вокруг принадлежало безмолвным океанам лесов, которые властно господствовали над землёй. Но несмотря на всю эту картину мира и покоя, в Борте не было ничего идиллического.

Он, как и его ферма, был старым, грубым и ворчливым. Годы тяжёлой работы и одиночества сделали его таким. Борт привык к скрипу телеги, тяжёлому дыханию волов и шороху земли под ногами. Он привык к неброским радостям, которые приносили ему земля, коровы и редкие удачные урожаи. Всё его существование подчинялось двум простым правилам: первое — работа всегда должна быть сделана, и второе — никому нельзя доверять её делать за тебя. Именно поэтому Борт знал, что этот день мог бы быть вполне неплохим, если бы не одно «но». Или, вернее, «кто».

На далёком холме, откуда виднелся извивающийся тракт, ведущий из Аргента к его ферме, Борт заметил движение. К его владениям приближалась небольшая группа людей. Он прищурился, стараясь рассмотреть, кто это, но как бы он ни щурил свои старые, выцветшие глаза, силуэты оставались неясными и расплывчатыми. Однако через несколько секунд стало очевидно, что они шли прямо к нему.

Борт нахмурился и тяжело вздохнул. Он уже мог различить их: подозрительного вида парень с кислой рожей, девушка с повязкой на глазу, чьё лицо выражало решимость, и маленький гоблин, больше напоминающий крысу на задних лапах, чем разумное существо. Чем ближе подходила троица, тем сильнее Борт ощущал неприятное жжение в груди — старое знакомое чувство разочарования и предчувствия проблем, которые они несли с собой.

— Вот тебе и спокойный денёк, — пробормотал старик себе под нос, закатывая глаза и небрежно отбрасывая кожуру яблока в сторону. Кожура лениво крутилась в воздухе, прежде чем упасть на потрескавшуюся землю.

Со скрипом суставов и недовольным ворчанием Борт поднялся на ноги. Лицо его исказилось в целую гамму эмоций: от «почему это происходит именно со мной?» до «уверен, это снова проделки мэра». Напротив, Умс выглядел так, будто попал на праздник, где ему обещали бесплатное мороженое и медаль за выдающуюся службу.

— Добрый денёчек, Борт! — бодро воскликнул помощник мэра, весело махнув рукой, как будто они давние друзья, а не едва терпимые знакомые.

— Какой к демону денёчек? — огрызнулся Борт, морща лоб. — Не вижу ничего доброго в том, что ты привёл сюда это... — он с презрением махнул в сторону троицы. — ...вот это. Зачем они здесь?

— Успокойся, Борт! Мэр заботится о твоём здоровье. Это... помощь! — Умс с энтузиазмом обвёл рукой прибытцев. — Специально для тебя. Помогут тебе на ферме, отработают долг за погром в таверне и... составят тебе компанию.

— Помощь? — Борт произнёс это слово так, будто оно было горьким, как недозревшая репа. — Это они будут мне помогать?! Эта? — Он недоверчиво указал на Рейну, стоявшую с ледяным выражением лица, скрестив руки на груди. — Этот? — Он кивнул в сторону Гримзла.

Умс, видя, что ситуация накаляется, шагнул вперёд и сунул руки в бока, излучая уверенность и показную решимость.

— Ну, Борт, хватит ворчать! Чего ты так переживаешь? Они всё равно не сбегут — браслеты-то магические, проверенные! — он с улыбкой указал на браслет, сжимающий запястье Виктора.

— Ах, проверенные, говоришь? — Борт сузил глаза и сложил руки на груди. — Напомнить тебе, что стало с предыдущими вашими помощниками? Один из них до сих пор не помнит, как его зовут!

— Что?! — в унисон воскликнула троица, обменявшись тревожными взглядами.

— О, да брось, Борт! — Умс отмахнулся. — Ты ведь сам жаловался, что тебе рук не хватает. Теперь вот у тебя целых шесть!

Он усмехнулся и, явно довольный собой, хлопнул Виктора по плечу. Тот едва удержался на ногах, пошатнувшись от неожиданности. Умс сделал шаг назад, будто символически передавая группу в полное распоряжение фермера.

— Я уж лучше с пугалами поработаю. От них хотя бы толк есть! — пробурчал Борт, нахмурившись ещё сильнее.

— Ну, в любом случае, девать их некуда, — спокойно ответил Умс, разводя руками, словно его участие в судьбе несчастных было абсолютно минимальным.

— Ладно, будь по-твоему, — вздохнул Борт, ощутив тяжесть этого дня ещё больше.

— Чудесно! — радостно провозгласил Умс, не обращая внимания на угрюмость фермера.

— Чудесно... — с сарказмом повторил Борт, кивая. — Вот только помни: если хоть одна курица исчезнет — жди меня с вилами!

Умс, не желая затягивать неприятный момент, поспешно ретировался, оставив Борта наедине с его новым «отрядом помощи». Тишина повисла над фермой, только ветер лениво играл с листьями на деревьях.

Борт, прищурившись, внимательно осмотрел троицу, стоявшую перед ним. За долгие годы фермерского труда и общения с самыми разными людьми он выработал один бесценный навык: с одного взгляда мог понять, кто пришёл украсть курицу, а кто — весь курятник.

— Ну что, посмотрим, кто у нас тут, — с лёгким скепсисом протянул Борт, шагнув вперёд. — Дай-ка взгляну на вас поближе.

Он начал свой «осмотр» с Рейны, разглядывая её так, словно перед ним была особенно хитрая лошадь, которая может сбросить седока в любой момент. Под его внимательным взглядом она стояла, не двигаясь, с холодным спокойствием.

— Наёмница, — заключил Борт, прищурившись. — Взгляд хищный, повязка на глазу... Хм... — он почесал подбородок, как если бы выдавал экспертное заключение. — Ставлю бочонок мёда, что ты раньше занималась пиратством.

Рейна подняла бровь и скрестила руки на груди.

— Плохая шутка, старик, — спокойно сказала она, но выражение её лица явно говорило: «Вот же вредный дед».

Борт, довольный тем, что попал в точку, усмехнулся и перешёл ко второй «жертве» — Гримзлу. Он смерил гоблина взглядом, и его лицо приняло выражение усталого разочарования.

— А ты у нас кто? — Борт ткнул пальцем в Гримзла, который, почувствовав себя под прицелом, инстинктивно съёжился. — Вор и мошенник. С детства красть научился, а к юности уже на кошельках и мелочах специализировался, верно?

— Вор?! — возмутился Гримзл, выпучив свои маленькие, но крайне выразительные глаза. — Я — художник! Понимаешь? Тонкий мастер своего дела! Никакого воровства, только...

— Ага, — перебил его Борт. — И кошелёк Умса в твоём кармане оказался совершенно случайно, да?

Гримзл, пойманный на поличном, отвёл взгляд, нервно почесав нос, словно это могло отвлечь внимание от его вины.

— А этот... — Борт повернулся к Виктору, и его взгляд задержался на нём чуть дольше. Виктор ощутил, как внутри что-то сжалось, предвкушая неприятные слова.

— А вот ты... — Борт почесал затылок, оценивая его с головы до ног. — Ты — авантюрист.

— Авантюрист? — удивился Виктор, явно не ожидая такого определения.

— А кто, по-твоему, кроме авантюриста станет пить эльфийский эль, а? — Борт усмехнулся и оглядел остальных, как будто они должны были поддержать его вывод. — Только очень авантюрный человек осмелится выпить больше одного глотка этой гадости. Ну, или дурак, но на дурака ты не похож!

Виктор покраснел, не зная, как реагировать на такое «заключение», но спорить не стал — возможно, в словах старика была доля правды.

Борт тяжело вздохнул и покачал головой, словно уже представлял себе долгие дни разочарований. Он задержал взгляд на троице, стоящей перед ним, будто старался прикинуть, сколько неприятностей они ему принесут. Молчание повисло в воздухе, каждый из троих по-своему реагировал на ситуацию. Рейна стояла с руками, скрещёнными на груди, глядя на фермера с лёгким оттенком презрения. Гримзл нервно теребил края своей шляпы, его взгляд метался по сторонам, словно он готовился бежать изо всех ног. Тюрин, нахмурив лоб, массировал виски, надеясь, что головная боль скоро отступит.

— Ладно, — сказал Борт, наконец нарушив тишину, — идите за мной, покажу, где будете спать. — он жестом пригласил их следовать за собой и уверенным шагом направился к небольшому строению, стоящему в отдалении от основного дома.

С первого взгляда постройка выглядела как старый амбар, давно потерявший былую славу. Потемневшие от времени деревянные стены, криво висящая дверь и обветшавшая крыша говорили сами за себя. Строение будто бы вопрошало: «Ремонт? А что это такое?»

— Будете спать здесь. Крыша есть, стены тоже… иногда даже дверь закрывается как положено, — сказал фермер с заметной иронией.

Гримзл неуверенно приблизился к амбару, осторожно постучал по деревянной двери, словно проверяя её на прочность. Его взгляд медленно поднялся к крыше, которая, казалось, вот-вот могла обрушиться.

— Эм… а крыша не протекает? — спросил он с тревогой, глядя на древние балки, которые выглядели не слишком надёжно.

— Только если не идёт дождь, — невозмутимо ответил Борт. — Хотя бывает, что и в сухую погоду протекает.

Рейна, взглянув на амбар, лишь пожала плечами — видимо, она и не к таким условиям привыкла.

— Ну и что дальше? — спросила она, бросив быстрый взгляд на фермера.

— Завтра, — начал Борт с холодной серьёзностью, — начнём работать. Работы тут много, и, сразу скажу, я не из тех, кто терпит халатность. Если надеетесь схалтурить — сильно ошибаетесь. Можете сбежать, но учтите: эти браслеты… — он указал на магические кандалы на их запястьях, — могут телепортировать вас куда угодно, например, прямиком в жерло вулкана.