Аттестат зрелости 2

Глава 5 Возвращение в ЦУМ

Следующие дни были заполнены предновогодней суетой. В школе занятия заканчивались третьим уроком, после которого нас, десятиклассников, распускали по домам.

Недолго думая, я в качестве новогодних подарков решил приобрести для отца, maman, Альбины и Мишки с Андрюхой дефицитные кожаные перчатки, которые крайне редко появлялись на прилавках магазинов. Да и стоили они не так уж дорого — от восьми до пятнадцати рублей. Размеры я примерно знал.

С этой целью я сразу после уроков на следующий день поехал в ЦУМ «Весна» к Зинаиде Михайловне. Увидев меня, директор, не вставая из-за стола, махнула рукой в сторону двери, рявкнув:

— Я занята!

— Добрый день, Зинаида Михайловна! — поздоровался я. — Вы меня забыли?

— Не забыла, — по-прежнему сурово ответила она. — Только у вас, молодой человек, лимит на посещение закончился.

Дистанцируясь, она назвала меня на «вы», несмотря на мой юный возраст.

— Вам привет от Воронцова, — сказал я. — Иван Георгиевич просил вас меня обмундировать.

Этой фразой я вверг её в немалое удивление.

— Далеко пойдёте, молодой человек! — заметила она. — Не ожидала, что у вас такой уровень связей. Интересно, с кем вы еще добрососедские взаимоотношения поддерживаете?

— Я, пожалуй, промолчу, Зинаида Михайловна, — улыбнулся я. — Пусть сюрпризом будет.

— Надеюсь, приятным? — спросила она без улыбки.

— Обещаю, — ответил я.

— Ладно, что вы хотели? — отрезала она, продолжая сохранять дистанцию.

— Зинаида Михайловна, я хотел бы приобрести шесть пар кожаных перчаток для подарков на новый год, — сказал я. — Три пары женских, три мужских. Женские размеры: 6,5 и две пары по 7,5. Мужские две пары 9-го размера, одна пара 10-го.

Женские предназначались Альбине, maman и нынешней жене отца Катерине. Мужские — отцу, Мишке и Андрюхе. Думаю, это будет отличным подарком.

Зинаида Михайловна подняла трубку телефона, набрала три цифры («внутренний!» — догадался я), скомандовала:

— Клава, зайди!

Зашла сотрудница в форменном халате с вышивкой на груди «ЦУМ ВЕСНА», поздоровалась со мной.

— Принеси шесть пар перчаток кожаных, — попросила директор. — Женские 6,5 размер и две 7,5. Мужские две «девятки», одну «десятку». Всё?

Она посмотрела на меня.

— А можно мне нормальные зимние сапоги? — попросил я. — 43-й размер.

— Принеси немецкие, — улыбнулась Зинаида Михайловна. — Из спецсекции коричневые «Кэмэл».

Я промолчал. А что сказать? Немецкие сапоги «Кэмэл»! Я про такие даже не слышал. Должно быть круто. И тут же подумал, что если в школе не утащат.

Клава принесла две коробки: обувную и простую картонную. Первым делом я посмотрел перчатки. Класс! Тонкая черная кожа, аккуратные швы. С удивлением обнаружил этикетки-лейблы, на которых прочел «made in Italy». Потом потянулся к сапогам.

— Маломерки, — предупредила Клава. — Я 44-й принесла.

44-й размер мне оказался впору. И сапоги сами по себе понравились. Зинаида Михайловна незаметно кивнула Клаве, та тихонько выскользнула из кабинета.

— Берешь? — усмехнулась Зинаида Михайловна.

— Беру, — решительно ответил я.

— Считаем!

Сумма неожиданно оказалась небольшой — всего 120 рублей. Я вопросительно взглянул на директора. Она улыбнулась и ответила:

— Когда за тебя просил Гера, это одна цена. А когда просит полковник милиции, да еще и заместитель начальника УВД — совсем другое дело. Тогда вещи идут по номиналу.

— Спасибо! — поблагодарил я, отсчитывая нужную сумму, подумал и решился. — Так вы с Герой разговаривали насчет своего диабета?

Дополнительный заработок мне сейчас бы совсем не помешал. Если уж с Гершелем Самуэльевичем гешефт не получился.

— Я тебя не понимаю, — нахмурилась Зинаида Михайловна. — С чего это я должна с ним свои болячки обсуждать? Ты своей головой думаешь?

— И не надо, — кивнул я. — С ним теперь это бесполезно.

— Я тебя не понимаю, — повторила она. Она уже перешла со мной на «ты».

— Я могу вам помочь, — сказал я. — Навсегда избавиться от диабета, от других болезней плюс еще лет на десять омолодить организм. У вас даже зубы вырастут опять свои.

Тетка замерла, помолчала, рывком встала из-за стола во весь свой гренадёрский рост и, четко выговаривая каждое слово, сказала:

— Хватит фантазировать и вешать мне лапшу на уши!

— Как хотите, — я тоже поднялся со стула. — Большое вам спасибо за помощь.

У самой двери обернулся и проговорил:

— Я могу сказать, что у вас диабет. Это раз. Второе, — я показал ей пальцем ниже пояса, — у вас там что-то болит. И третье, сердце у вас иногда тоже побаливает. И я всё это могу вылечить без каких-либо лекарств за час-полтора. Но вы обо мне никому не расскажете.

Последнюю фразу я добавил, предварительно наложив конструкт подчинения, и тут же, после своей фразы-команды, отменил его.

Хорошо, что дверь кабинета у Зинаиды Михайловны открывается наружу. В кабинет стремительно вошел, чуть меня не сбив с ног, мой давешний знакомец Евгений Евгеньевич. Я стоял прямо в дверях. Если б дверь открывалась вовнутрь, не избежать бы мне удара. Кстати, едва он не столкнулся со мной, я автоматически наложил на себя «каменную кожу». И порадовался, что это становится условным рефлексом.

Разумеется, я с ним поздоровался:

— Здравствуйте, Евгений Евгеньевич! Как поживаете?

Старикан-здоровяк посмотрел на меня таким взглядом, словно увидел говорящий табурет. Но надо было как-то отвечать, и он выдал:

— Здравствуй. Нормально. Твоими молитвами.

Я понял, что меня он забыл. Отлично! Уже закрывая дверь, я услышал голос Зинаиды Михайловны:

— Постойте, молодой человек! Подождите!

Клюнула рыбка!

Директор догнала меня, показала на дверь, где в прошлый раз мы с Альбиной мерили обновки:

— Подождите, пожалуйста, здесь. Хотите чай, кофе? Вам сейчас Клава принесет.

Я отрицательно мотнул головой и зашел в комнату.

— Кто это? — Евгений Евгеньевич задумчиво посмотрел на дверь, за которой скрылся юноша. Зинаида Михайловна хотела ответить, но вдруг застыла, не в силах сказать даже слова. Она попыталась, но безуспешно, словно ею овладела немота. Наконец она выдавила:

— Не знаю…

— Странно, — продолжил Евгений Евгеньевич. — Такое чувство, что я его где-то видел.

— Ладно, — он махнул рукой и присел за стол. — Вернемся к нашим делам. К 10-му января надо будет подать заявку в управление торговли от твоего магазина. В заявке должны быть…

Я прождал минут пятнадцать и уже, честно говоря, устал. Посмотрел на часы и решил, что если в течение пяти минут, директор не придёт, то дальше ждать не буду, уйду. Только я об этом подумал, как Зинаида Михайловна приоткрыла дверь и поманила меня рукой, мол, пошли в кабинет.

Гость ушел. От него на столе остались несколько листов бумаги, заполненных аккуратным, почти каллиграфическим почерком. Я успел заметить несколько наименований по строкам, вроде «дубленка мужская 10 штук размеры 48—50», «джинсы 100 штук разм. 48—52», «магнитофон кассетный имп. 20 шт.». Зинаида Михайловна поспешно собрала листочки и сунула в ящик стола.

— Объясни мне… Кстати, как тебя зовут? — начала она.

— Антон, — сообщил я.

— Так вот, Антон, сейчас товарищ Агафонкин у меня спросил про тебя, а я не смогла ответить ничего, — сказала она. — И не потому, что тебя не знаю, а потому что язык как будто окаменел. Это твои проделки?

— Ага! — улыбнулся я.

— Я так и поняла, — она мою улыбку не поддержала. — Про мою болячку по женской линии никто не знает. Я даже к врачу еще не ходила. Никак не решусь. А ты сразу выдал… И что у меня там?

Она посмотрела мне в глаза с какой-то мрачной решимостью.

— Рак?

Я пожал плечами:

— Я не знаю. Я ж не врач. Я — целитель.

Она поникла, сдулась, напоминая шарик, из которого выпустили воздух.

— Я могу вас исцелить, — продолжил я. — Даже если это рак.

Зинаида Михайловна глубоко вздохнула-выдохнула несколько раз, как мне показалось, с облегчением.

— Остальные болезни тоже, — продолжил я. — Только хочу предупредить, что стоит это немало. Я за полное исцеление организма беру пять тысяч рублей.

Зинаида Михайловна широко открыла глаза, хотела что-то сказать, но я её опередил:

— За абсолютно здоровый организм, да еще помолодевший лет эдак на 15 — разве это много? — дальше, разумеется, я приврал. — Тем более, что после процедур мне приходится очень долго восстанавливаться самому.

— Всё равно это очень дорого, — жалобно вздохнула она. — У меня нет таких денег.

Она сжала губы, готовая заплакать.

— Я никогда не занималась накопительством, — пробурчала она, а потом подозрительно посмотрела мне в глаза. — А ты не обманщик? Если я сейчас Воронцову позвоню?

— Звоните, — улыбнулся я. — Я вам разрешаю обсудить мою персону, но без упоминания моих способностей целителя и высказанного вам предложения.

Перед этой фразой я кинул в неё конструкт подчинения, который тут же снял. Конструкт подчинения, если его особо не регламентировать по времени, действовал минут 10—15. Мало ли, что я мог случайно сказать в оставшееся время? Лучше снять, отменить.

Директор подняла трубку, набрала номер.

— Иван Георгиевич! Здравствуйте! Зинаида Михайловна беспокоит. От вас пришел молодой человек по имени Антон… Ковалев? Возможно. Просто уж очень молодой, я на всякий случай позвонила убедиться. Да? Спасибо большое. Буду рада видеть вас у себя в гостях. До свидания.

Директор повернулась ко мне. Вид у неё был, как у гренадёра перед штыковой атакой на пулемёты.

— Лечи! — решительно сказала она. — Три тысячи я сейчас возьму из кассы. А вместо двух тысяч я предлагаю тебе возможность приобретать дефицит по госцене.

— Ну, нет у меня пяти тысяч! — взмолилась она. — Нету, понимаешь?

И тихо добавила:

— Мне и эти три тысячи придется одалживать…

Я махнул рукой:

— Хорошо. Мне нужно полстакана воды…

Я решил провернуть с ней тот же фокус, что и с евреем-фарцовщиком.

— Кружку крепкого черного сладкого чая и шоколад.

— И всё?

Зинаида Михайловна по телефону вызвала Клаву, отдала ей распоряжения по всем затребованным мной вещам, включая деньги.

— Что дальше?

— Сейчас она всё это принесет, — сказал я. — Вы ляжете на диван, и я буду колдовать…

Я указал на кожаный диван, стоящий у стены.

— Мне раздеться? — растерянно спросила Зинаида Михайловна.

Я было засмеялся, но, увидев её обиженное лицо, немедленно прекратил.

— Нет, раздеваться не надо…

Исцеление Зинаиды Михайловны прошло неожиданно легко. Она выпила полстакана воды во время наложения на неё «айболита», послушно легла на диван. Я погрузил её в сон и приступил к «процедурам». Оказалось, что еще одного «айболита», правда, с увеличенным объемом «живой силы» и «хвоста ящерицы» ей вполне хватает. Заклинания энергично принялись за работу без моего участия. Краснота в районе сердца и в области паха быстро сошли на нет. Ну, а эффект от регенерации она почувствует в ближайшие дни.

Я разбудил её. Зинаида Михайловна тут же села, одёрнула юбку, схватилась рукой за пах, поспешно отдёрнула руку и покраснела.

— Есть хочется, — жалобно сказала она.

— Организм потратил много сил на выздоровление, — пояснил я. — Вот и стремится восстановить. Не вздумайте сдерживать себя. Всё «сгорит». Лишний вес не наберёте.

Я выпил чай, хотя на этот раз в необходимости в восстановлении сил не ощущал. Шоколад сунул в карман.

— Съем по дороге, — сказал я.

— И это всё? — прислушиваясь к своим ощущениям спросила Зинаида Михайловна.

— Я вам завтра позвоню, — ответил я. — Расскажете, как будете себя чувствовать. Только предупреждаю. У вас вставные и запломбированные зубы начнут выпадать. Не беспокойтесь. Будут расти новые, свои.

— Да ладно? — не поверила она.

— Завтра позвоню, расскажете тогда, — засмеялся я.