Артефактор Пушкин

Глава 5

Управляющий Соликамскими солеварнями прибыл точно в назначенное время.

— Присаживайтесь, Пётр Петрович, — пригласил я его, когда официант проводил гостя до моего стола, — Заказывайте себе, а если желаете, то можете мне компанию составить. Обычно я не пью, но сегодня, после визита к Её Величеству, сам Бог велел.

— Пожалуй, тут дорого, Ваше Сиятельство, — присев за стол, огляделся мужик лет сорока, одетый прилично, но донельзя провинциально.

— В Петербурге всё дорого. Раза в полтора, а то и в два дороже, чем у нас в Пскове, но вы не переживайте, раз я вас сюда пригласил, то мне и платить. И давайте меж собой обойдёмся сегодня без титулов. Князем я стал не так давно, поэтому просто Александр Сергеевич будет вполне достаточно для приватной беседы, — обозначил я границы дозволенного.

Заказ мой собеседник всё равно сделал скромный. Ограничился рябчиком в сметане, жареными грибами с луком, груздочками и таким же малым штофом водки, что и у меня.

Кстати, рябчики что в ресторане, что в других местах Питера довольно дёшевы. На базаре от пяти до семи копеек за пару идут.

— Наверно гадаете, с какой целью я солеварни выкупил? — дождался я, когда гостю официант нальёт первую рюмашечку, и лишь потом поднял свою, предлагая присоединиться, — Так я расскажу, но чуть позже. Вы же привезли со собой то, о чём я в письме просил?

— Негодную соль с шести солеварен собрал. У нас ещё есть похожие, но я их ещё прошлым годом велел закрыть. Скоро и эти прикроем.

— Пока не торопитесь. Скажу больше, меня как раз и интересует самая горькая соль, скорей всего. Зато и я вас в свою очередь смогу порадовать — подскажу, где стоит новые скважины заложить. Соль там отличная пойдёт и добычливость вас изрядно порадует.

— Желаете сказать, что про наши земли вы лучше меня ведаете? — насупился собеседник, — Калинниковы в Соликамске уже третий век солью занимаются.

— Всех своих тайн я вам сразу не раскрою, а вот если сработаемся, то вы от меня много интересного узнаете, — напустил я тумана с намёком на будущие перспективы.

Так-то подсказал мне Виктор Иванович, где лет через пятьдесят один купец успешно развернётся, найдя компактное месторождение с хорошим выходом качественной соли. Он всего четыре солеварни поставил, а добывал, как с полутора десятков.

Пётр Петрович, задумчиво потирая подбородок, посмотрел на меня с плохо скрываемым недоверием. В его глазах читалась борьба между привычкой не доверять жителям столицы и искушением поверить в слова князя.

— Я вас слушаю, Александр Сергеевич, — наконец произнёс он, поднимая рюмку. — За ваше здоровье и за успех нашего дела.

Мы выпили, и я заметил, как он немного расслабился, хотя всё ещё держал себя в рамках делового общения. Я уже понял, что Пётр Петрович — человек с характером, но его упрямство могло стать как благом, так и бедой в нашем предстоящем сотрудничестве.

— Вы правы, — продолжил я, — Калинниковы действительно знают про соль много. Но даже самые опытные солевары не могут знать всего. Есть места, о которых вы не слышали. Вы, как я вижу, вовсе не из староверов. Может, оттого так и вышло. А вот плохую горькую соль я сам у вас начну покупать, но не всю. Дня через три скажу, какие из привезённых вами образцов меня интересуют.

Пётр Петрович прищурился. Ему показалось, что он только что узнал источник моей осведомлённости. Староверы вездесущи. Есть они и в Пермской губернии.

Он явно не был готов к тому, что я могу предложить ему нечто большее, чем просто выработку обычной соли. Но я знал — его недоверие можно легко развеять хорошим авансом. Деньги очень действенный рычаг, если их правильно использовать.

— Я предлагаю вам не просто улучшить ваши солеварни, а создать нечто большее. Научные методы добычи соли, которые изучили в Европе, могут значительно увеличить нашу с вами прибыль. Да, именно нашу. От роста прибыли процент ваших премий будет зависеть, и поверьте, если премии окажутся выше оклада — я буду только рад.

Пётр Петрович наклонился ближе и шёпотом спросил:

— Какие методы?

Я знал, что время говорить о своих планах ещё не пришло. Сначала нужно было завоевать его доверие.

— Про магию вы же наверняка слышали?

— А что вы можете предложить? — спросил он, уже более заинтересованно.

Мне было, что предложить. Начиная от паровых машин, приводящих в движение насосы, и до солеварения «по белому». Сейчас ещё ни то ни другое солеварами не используется. Виктор Иванович заявил об этом уверенно, и сказал, что первые паровые машины там появятся лишь лет через восемь — десять, а печи так и вовсе во второй половине века. Так что, козыри я пока придержу и попробую пока обойтись чем-то более понятным и очевидным.

— По ряду обстоятельств я теперь числюсь в лицензированных частных Формирователях перлов.

Я постучал пальцами по столу, обращая внимание собеседника на свои перстни.

Пётр Петрович внимательно изучил их, словно он что-то соображает в этом деле.

— Да, размеры перлов действительно впечатляют, — произнёс он с сомнением. — Но как это относится к нашим солеварням?

Я улыбнулся про себя. Он уже начал интересоваться.

— Наши солеварни могут стать главными поставщиками горькой соли на рынок. Нужно лишь немного изменить подход к процессу добычи. Я помогу вам с этим. Но мне хотелось бы знать, как обстоят дела с перевозками?

В этот момент официант поднёс Калинникову порцию закуски жареные грибы с луком. Мы подняли ещё один тост, на этот раз предложенный мной — за наше сотрудничество.

В нашей беседе у меня был свой скрытый интерес. Горькая соль, которую я искал для производства калийных удобрений, могла стать основой для нового гигантского бизнеса. Я решил пока оставить это в тайне и сосредоточился лишь на том, чтобы завоевать доверие Петра Петровича.

— Если вы транспортное плечо от Нижнего Новгорода до Пскова на себя возьмёте, то доставим любое количество, — очень спокойно заметил Калинников.

— Даже десять тысяч пудов? — не поверил я.

— Да хоть сто тысяч, если на то заказ будет.

— Это каким же образом, позвольте вас спросить? — не сумел я понять чудеса местной логистики, о которую у меня постоянно спотыкаются самые разные планы.

— Так баржами. Весной по высокой воде мы сначала большие запускаем, на шестьдесят пять тысяч пудов, а потом те, что меньше. Тридцатитысячные баржи последними выходят. В прошлом веке одни только Строгоновы до трёх с половиной миллионов пудов соли добывали, а сейчас захирела торговля у нас. Этой весной всего лишь сто шестьдесят тысяч пудов в Новгород вывезли и те с трудом продали, чуть ли не в себестоимость. Но до Новгорода они месяц будут добираться.

Скоро мы начали обсуждать детали нашего плана. В тот вечер в ресторане Талона зарождалось новое будущее для Соликамских солеварен и для меня самого — будущее, в котором моя тайная цель могла стать реальностью.

Можете надо мной посмеяться, но что такое пуд даже самых простеньких калийных удобрений на десятину земли?

А я вам отвечу — практически два урожая, если говорить про ту же рожь — самую распространённую зерновую культуру России, выращенную на варварски эксплуатируемых землях. И это только начало. Можно получить и больше, но при наличии хороших сортов и прочих изысков, до которых нам ещё расти и расти.

Вовсе не смешно смотреть, как вдрызг упахиваются крестьяне, чтобы вырастить пять центнеров урожая на десятине. И это при всём том, что в моё время при соблюдении самых элементарных норм агротехнологий средний урожай был примерно в двадцать пять центнеров, а у лучших хозяйств и вовсе больше пятидесяти.

— Отличный разговор у вас получился, — появился предо мной Виктор Иванович, потирая руки, — С удобрениями в это время пока полный завал. Такое впечатление, что в нынче в некоторых хозяйствах живность содержат чисто ради навоза, но много ли его наберёшь. А я уже бизнес-план набросал. Производство поташа надо поставить будет, но он сам по себе появится, когда вы кирпичный завод организуете, а затем мы и аммониевую селитру получим. Нет там ничего сложного, а процесс её получения ещё в семнадцатом веке освоен. А насчёт фосфорных…

— Так-с, неугомонный вы мой, — перебил я его и самым серьёзным тоном попробовал воздействовать на сияющего тульпу, — Вы куда меня толкаете?

— Вам же не нужны голодные крестьяне? Это сейчас все пять с лишним тысяч ваших ревизских душ пашут и сеют в поте лица, а живут впроголодь. Отчего бы через год-другой не сделать так, чтобы и полутора тысяч мужиков хватило, чтобы досыта накормить всю Велейскую волость? Поверьте, и года не пройдёт, как за нашими новинками помещики в очередь начнут становиться. Пусть многие даже не ради прибыли, а чисто перед соседями урожаем похвастать.

— Бизнес-план, говоришь… Ну, показывай! — морально подготовил я себя к самой разгромной критике предлагаемого проекта.

И обломался…

Прежняя жизнь научила меня чуть ли ни с первого взгляда верно оценивать цифры.

Так вот. У моего тульпы в проекте предусмотрен двойной запас прочности, если так можно выразить цены закупа на максималках и расчёт минимальных продаж.

— А где расходы на рекламу? — нашёл я, к чему придраться

— Так восемь рублей ассигнациями. Банкет для трёх журналистов и вашего агронома.

— И что, напишут?

— А о чём им ещё писать? На улице Ямской потерялась коза, на правом боку белое пятно с ладонь, — явно процитировал он мне содержание какой-то из псковских газет.

— Хм, пожалуй, удобрения всё лучше, чем реклама, — сам про себя заметил я, выливая остатки водки из штофа в рюмку, уже собираясь на выход, — На рекламе здесь пока не заработать.

Тринадцать сундуков и ларцов разных размеров. Вот уж действительно чёртова дюжина. И ведь как назло, четыре пустых никак не заперты, в отличие от своих тяжёлых собратьев.

Что интересно, на передней стенке всех без исключений ларей имеется бронзовая пластина с отверстием, наподобие той, что обнаружилась на стене перед входом в тайную комнату, но никаких поршней в открытых сундуках я не увидел.

— Может сам замок на сундуке является пневматическим? — предположил Виктор Иванович. — Стоит внутри замка какая-нибудь подпружиненная мембрана, и пока определённое давление на неё не подашь, механизм открывания не сработает. В нашем мире до сих пор встречаются предприятия с пневматическим управлением аппаратами. На химических производствах пневматика так и вовсе сплошь и рядом. Попробуйте подать воздух в отверстие.

И ведь получилось. Прав оказался тульпа. Правда, только наполовину, потому что подав воздух я смог открыть только четыре сундучка, в которых как и ожидалось, находился аурум всех четырёх ветвей — Света, Движения, Жизни и Пространства.

— А эти три как открываются? — кивнул я на неподдавшиеся сундучки. — О тех, что поменьше я и вовсе молчу, потому что у них по два отверстия.

— А попробуйте пустой сундук прикрыть крышкой и подать в него воздух, — предложила Алёна Вадимовна.

Ага. Попробовал. Лучше бы не трогал. Теперь ещё и два пустых сундука заперты оказались. Попытался в них подуть, а оттуда…

В общем передо мной семь закрытых ларцов, два из которых явно пустых. Интуиция вопит, что части из них так же содержат аурум, но мозгов не хватает открыть.

— Если какие-то сундуки открываются избыточным давлением, а другие им закрываются, так может вакуумом попробовать открывать? Не приходила такая мысль в голову? — невозмутимо орудуя маникюрной пилочкой, подала мысль Лариса.

— У меня только перл создающий давление в наличии, — пожал я плечами. — Ближайший колодец Движения под мостом за Питером, а в запасе у меня только аурум Света.

— А это перед тобой что? — кивнула Лариса на открытые сундуки.

— И правда. Торможу, — признал я свой косяк.

Жалко, конечно, было тратить аурум на изготовление перла, который неизвестно когда ещё понадобится, но любопытство взяло верх над жадностью и я всё-таки сформировал артефакт создающий вакуум. Правда, пришлось это делать в своём ларце, но права оказалась тульпа — открыл я ещё три сундука с аурумом Света, Движения и Жизни.

— Ну и следуя логике, оставшиеся два ларчика должны открываться при одновременном воздействии на замок давлением и вакуумом, — подытожила Лариса. — Только нужно понять, в какое отверстие подавать воздух, а из какого откачивать. Но там и вариантов немного.

Ха. Как бы не так. Пришлось ещё два перла изготовить потому что один сундук, копия моего, позволяющего формировать перлы, открывался при подаче воздуха в оба отверстия. А вот из замка второго пришлось откачивать воздух через две дырочки. Но оно того стоило, поскольку в последнем открытом мной сундуке можно было сублимировать перлы в аурум.

— Вот как Шешковский стал одним из ведущих артефакторов империи, — сделал я вывод. — В случае неудачно изготовленного артефакта, он мог бракованный перл превратить обратно в аурум и попробовать снова. Ну и перлы мог скупать, чтобы переделать их в аурум — чужой артефакт не в тех руках это же не больше, чем красивая жемчужина. Если за неёкакую-никакую копейку дадут, то чего бы и не продать.

— Так вот почему в ручке кресла пять перлов было, — запоздало очнулся Серёга и шлёпнул себя ладонью по лбу. — Один большой отворял вход в комнату, а четыре поменьше открывают сундучки. Ну что, идём подвал проверять? Кстати, Саша, а что теперь с найденными перлами делать собираешься, если не можешь ими пользоваться.

— А вот сейчас и проверим, как сундучок артефакты в аурум превращает, — поставил я пустой сундук рядом с ларцом и положил в него один из трофейных перлов.

Не прошло и минуты, как над ларем закружилась небольшая переливающаяся всеми цветами воронка, а спустя несколько мгновений на дне сундука для сбора эссенции блестел бледно-жёлтый аурум.

— Однако, — оценил я количество образовавшегося материала. — Шешковский оказывается ещё и перлы делал на ощупь.

— С чего бы такой вывод? — спросил Виктор Иванович.

— Если б он видел эссенцию, как я, то потратил бы на простейший перл раза в два меньше материала, — объяснил я ход своих мыслей и положил в ларец ещё один артефакт, который так же как и первый спустя время сублимировался и оказался в соседнем ларце в виде аурума.

— А теперь-то мы займёмся подвалом? — не терпелось Сёреге проверить следующий объект. — Иначе сейчас ещё кто-нибудь пожалует и все планы нарушит.

Проверить подвальное помещение помешал вовсе не визит гостей, а вызов на артефактор связи.

— Ваше Сиятельство? Это Бороздин Вас беспокоит, — послышался приятный густой мужской баритон.

Ох уж эта мне обезличенная связь. Ни фотографии на вызов не пришпандорить, ни рингтон не поставить. Надо что-то с этим делать. Пришлось обращаться к Виктору Ивановичу за помощью.

— Михаил Михайлович, — услужливо подсказала галлюцинация. — Представитель старинного рода Бороздиных. Владелец имения в Дновском уезде.

Вспомнил. Я этому генерал-лейтенанту и его супруге в имении Кононова комплект связи делал. Статного вида мужчина лет пятидесяти, прихрамывающий на правую ногу. Он вместе с женой все время около Карамышева тёрся, поскольку перед войной успел побыть предводителем дворянства Псковской губернии. Я ему ещё перл укрепляющий здоровье советовал сделать, чтобы старые раны не беспокоили, но генерал тогда скептически отнёсся к предложению. Может сейчас надумал?

— Добрый день, Ваше Превосходительство, — дал я понять, что помню собеседника. — Слушаю Вас.

— Давайте по-свойски, Александр Сергеевич, — попросил генерал. — Я вот по какому делу Вас потревожить осмелился. Мой сын от первой жены Константин служит в Лейб-Гвардейском Кавалергардском полку.

— Надеюсь его служба выстраивается наилучшим образом?

— К сожалению на очередных учениях сын упал с коня и повредил спину, — тяжело вздохнул собеседник. — Он сейчас в госпитале при медико-хирургической академии.

— И что говорят медики? Надеюсь ничего серьёзнее ушиба Ваш сын не получил?

— В том-то и дело, что травма очень тяжёлая и Костя теперь ходить не сможет, — послышался ещё более тяжкий вздох.

— Странно. Я лично знаком с президентом академии и полагаю, что под его руководством лучшие медики столицы сделают всё необходимое. чтобы Ваш сын встал на ноги.

— Александр Сергеевич, я не сказал Вам сразу, но сейчас я нахожусь в кабинете Якова Васильевича и он утверждает, что его докторам необходима Ваша помощь, — сообщил Михаил Михайлович.

Ещё любопытнее. Чем я могу помочь Академии, если в ней полно докторов, а в её стенах самостоятельно изготавливают медицинские перлы? По крайней мере, в Лицее доктор Пешель говорил, что его хирургический артефакт сделан в учреждении Виллие. Что сложного для умелого Формирователя посмотреть на устройство действующего дефектоскопа и поменяв рабочую частоту, повторить его?

Примерно это, только в более мягких формах я и высказал вслух, в расчёте, что президент академии услышит меня.

— Александр Сергеевич, — ожидаемо вмешался в разговор Виллие. — У нас в наличии имеется любой аурум, но Ваш аппарат мы повторить не сможем — нет у меня таких формирователя, который взглянув на перл сможет его повторить. Думаю что и во всей Империи таковых не существует.

— Яков Васильевич, соберите у себя самых лучших артефакторов, — попросил я лейб-хирурга. — Я в течение часа буду у Вас.

— И что ты надумал? — поинтересовалась Лариса, которая, как медик не могла не обратить внимание на мой разговор. — Собираешься сделать комплект УЗИ-диагностики для академии? А ты в курсе, что при травме позвоночника, причиной паралича чаще всего является повреждение спинного мозга? В таких случаях спинной мозг и периферийную нервную систему нужно исследовать, а УЗИ-диагностика не позволяет это сделать.

— Значит будем делать аппарат МРТ. Ты это хотела услышать? — кинул я взгляд на тульпу. — Будет в академии и УЗИ, и МРТ. Артефактам Света без разницы какой длиной волны излучение создавать. Вот только я не собираюсь сам всё делать, а всего лишь покажу как формировать нужные артефакты.

— И что это даст? — полюбопытствовала Лариса.

— Лично мне — ничего, — пожал я плечами. — Пойми, я в одно лицо миллион направлений не осилю. Мне и без медицины есть чем заняться, а в академии свои формирователи имеются. Пускай они сами для себя диагностические артефакты и создают, а я подскажу в какую сторону копать.

— А с нейрохирургией что? — не отступала тульпа.

— А что с ней не так? — не вполне понял я вопрос. — Если местные врачи артефактами могут открытые раны заживлять и кости восстанавливать, значит и нервные окончания как-то сращивают. Вот и пусть с помощью МРТ учатся восстанавливать нервную систему не рассекая здоровые ткани.

Маловероятно, что кто-то вспомнит о моём вкладе в медицинскую диагностику, но кто его знает — вдруг какая благодарственная грамота от Императора прилетит.