Артефактор Пушкин

Глава 16

Бакалавр медицины Шарль де Люссак появился у меня перед домом без предварительного письма и всякого предупреждения, что считается моветоном, но судя по его восторженному лицу, лекарю сейчас было плевать на все тонкости этикета.

Вовремя он, а то я уже начал было волноваться.

— Ваше Сиятельство! Блистательный результат! Успех! Несомненный успех! Сам Пешель подтвердил Его… э-э-э… нашему клиенту факт полного выздоровления и изволил пребывать в шоке по этому поводу! — скороговоркой сыпал Люссак, чуть ли не пританцовывая на месте, — И, да! У меня для вас письмо, сами знаете от кого! Но велено получить расписку. Извольте убедиться, что все печати целы, — протянул он мне конверт из плотной бумаги, в котором угадывался какой-то небольшой предмет.

Сургучные печати и в самом деле были не тронуты, а когда я вскрыл конверт, там оказалось два чека на шестьсот тысяч каждый и печатка с неплохим изумрудом и бриллиантовой осыпью вокруг.

Хех, я хоть и предпочитаю более практичные кольца, с перлами на магию, но возможно именно такого мне и не хватало, чтобы лишний раз подтвердить свой статус. А Светлый князь Константин это заметил, ненавязчиво преподав мне небольшой урок.

Пока я писал расписку, лекарь не переставал говорить, изрядно меня отвлекая, из-за чего я пару раз чуть было не ошибся, так как одновременно отвечать и писать гусиным пером — это та ещё морока.

— Франц Иосифович Пешель предложил назвать этот способ лечения болезни методом Люссака! Вы не возражаете? Или будете настаивать на методе Люссака — Ганнибала?

— Я точно никак не врач. И уж избавьте меня от незаслуженной славы, из-за которой я буду вынужден общаться с вашими коллегами и они вполне обоснованно обвинят меня в невежестве, — открестился я от славы в излечении сифилиса.

Так себе достижение, если честно. С изрядным душком…

— Тогда позвольте откланяться, а то ещё столько дел, столько дел. Да, Ваше Сиятельство, я могу надеяться на ваше содействие в аналогичных вопросах. Сами понимаете, что слухи рано или поздно просочатся, а богатых аристократов даже серьёзные траты в таком случае не остановят.

— Частично, да. В том смысле, что перл на повышение температуры я почти всегда смогу сделать, а вот второй, самый сильный, который отвечает за излечение от ртутного отравления, это вряд ли быстро получится. У меня просто может не набраться необходимого количества аурума нужного вида. Поэтому берите только тех, у кого есть собственный сильный перл на излечение от ртути, и соразмеряйте её дозу.

— И какова же будет ваша цена за малый перл?

— Всего сто тысяч на ассигнации, — спокойно ответил я, в ответ на что лекарь икнул и выпучил глаза.

А я лишь улыбнулся в ответ. Похоже он и не знает, на какую сумму только что привёз мне банковские чеки, составленные на моё имя.

Проводив Люссака, я ласково погладил дверной косяк особняка. Славный домик мне достался от подлеца Шешковского! Можно сказать, что он уже начинает мне прибыль приносить, и немалую. Тут тебе и Константин, и пожарные.

Полюбовавшись перстнем и чеками, я лишь горько хмыкнул. Пора с финансовых высот спускаться в мир поэзии…

Как бы то ни было, а у меня сегодня состоится презентация первой книги. Так что начинаю себя намыватьи причёсывать, а затем, нарядно одетый, с этаким легкомысленным шёлковым платком вместо галстука, идти и представлять публике творческую поэтическую натуру. Вот ни в одно бы место мне это не упиралось, а надо. Ей-богу жалею порой, что я попал в тело великого «наше всё», а не какого-нибудь купца.

В книжный магазин Плавильщикова (набережная реки Мойки, дом 63. Дом Гавриловой) я прибыл загодя. Весь из себя элегантный и на карете, которую пришлось поставить чуть дальше, чтобы не мешать подъезжать потенциальным покупателям.

Народа прибыло не так уж и мало. Но итогом моего полуторачасового пребывания стали всего лишь тридцать восемь подписанных книг, которые купили за это время! Тридцать восемь, Карл!

Люди клюнули на рекламу, но Сказки Пушкина раскупать не торопились, тем более по десять рублей на ассигнации, а именно столько стоили книги из эксклюзивного тиража. Зато дамских романов было скуплено изрядное количество. Хозяин магазина лишь руки потирал, глядя на такие продажи.

Что могу сказать… Будь я поэтом, это была бы крайне болезненная неудача. Хоть иди и с моста в Неву прыгай. А так лишь поржал про себя над обескураженным лицом Алёны Вадимовны. Моя тульпа просто кипела от негодования, глядя на то, как люди не выражают желания покупать раритетную книгу, в которой сам Пушкин автограф готов поставить.

И невдомёк ей, что тот Александр Сергеевич неспроста фрондировал едкими эпиграммами на власть имущих и постоянно в скандалах и прочем эпатаже участвовал. В какой-то мере это дало ему возможность завоевать определённую популярность и заставить светское общество запомнить его фамилию. А вот я такими подвигами не отметился. Поэтому мне даже реклама в газетах не помогла. Любит русский народ различных представителей андеграунда. Тот Пушкин в начале своей поэтической карьеры на этом выиграл, пусть и заработав себе первую ссылку, которая потом ещё больше сработала на его популярность, а вот мне в этом плане похвалиться нечем.

Впрочем, раз не сработали простые методы, то я пойду другим путём, и опыт послезнаний мне только в помощь.

Всё раскупят, ироды! А уж я найду, как заставить их это сделать!

Но начну мягко и не спеша. Через Дельвига. Пусть пока тренируется в продвижении поэтической продукции. К примеру, предложит своим знакомым издателям альманахов по главе из моей книги бесплатно выкладывать в каждом последующем выпуске. От меня не убудет, а ненавязчивая реклама книги постепенно пойдёт в массы.

Самому Дельвигу пока рановато становиться медиамагнатом. Нет у Антона ещё нужного опыта и уверенности в себе. Но рано или поздно я его к этой роли подготовлю. Главное не забыть ему лечебный перл через пару-тройку лет сделать, а то так и умрёт молодым, как в своей прошлой истории.

Мало мне было пережить одну «неприятность», над которой я лишь похохатывал, так ещё и дед мне такую же организовал.

— Александр, ты с нами в экспедицию не едешь! — почти торжественно объявил он мне за ужином.

— С чего бы вдруг? — постарался я изобразить изумление, хотя меня такое его решение донельзя устраивало.

— А зачем ты там нужен? Водолазов обучил, чему знал. Перлы им сделал. Так что постарайся дождаться нашего возвращения живым и здоровым. Иначе, кто же спасённые картины будет реставрировать? — прояснил мне свои расчёты Пётр Абрамович, как и причины беспокойства о моём здоровье.

— Получается, вы геройствовать поедете, а мне обратно в Велье возвращаться! — попытался я как можно более правдоподобно выразить возмущение.

— Не переживай. На доклад к государю мы все вместе явимся и твоих заслуг никто умалять не станет, — пообещал мне дед.

Якобы сильно переживая, я приказал Степану принести мне две бутылки кальвадоса и с угрюмым видом ушёл к камину, всячески показывая, что я расстроен и намерен расправиться с ними в одиночку, заливая алкоголем вселенскую несправедливость.

Как бы не так, «заботливые» Ганнибалы видимо сильно сопереживали, и поспешили меня утешить и развеселить. И трёх минут не прошло, как кальвадосом пришлось делиться, а потом ещё и за добавкой посылать.

На следующее утро все Ганнибалы, употребив по паре кружок капустного рассола, как ни в чём не бывало укатили к водолазам, а я, лишь спустя полтора часа отправился добывать аурум. На этот раз выбрав направление на северо-запад, по тракту, ведущему на Выборг.

Колодцы сами себя не выкачают, а я уже убедился, что артефактор должен иметь солидный запас аурума разных видов, чтобы не упустить возможности сорвать куш. И в первую очередь мне нужна эссенция для лечебных перлов.

В дороге всегда хорошо думается, а подумать мне есть над чем. У меня появились свободные капиталы, и в изрядном количестве. Самое время потратить их с умом на какое-то крупное производство, а то и не на одно. И я уже собирался вызвать Виктора Ивановича, чтобы организовать совместный мозговой штурм по этому вопросу, как вдруг колёса дрожки застучали по дощатому перекрытию какого-то моста, перекинутого через небольшую речку. И я почувствовал…

— Григорий, за мостом остановись! — громко крикнул я, уловив согласный кивок кучера.

Вот кто мне объяснит — отчего временные колодцы любят под мостами образовываться?

А этот прямо хорош! Я аурумом Жизни почти две трети объёма сундучка заполнил.

Теперь на старуху — соседку и её внука — туберкулёзника аурума точно хватит, и даже ещё на простенький перл останется.

А впереди, в десяти километрах друг от друга, меня ждало ещё два Колодца, отмеченные на карте, как постоянные.

Закончить все свои дела в Петербурге мне удалось лишь через неделю. Успел и с пожарными вопрос решить, и с соседкой.

Даже у матушки Императора успел отметиться и передать ей очередной чек.

Больше меня в столице ничего не держало, и я отправился в Велье, куда уже вышли обозы с моими заказами у Берда и мастеровыми, прошедшими обучение. По пути мной была запланирована кратковременная остановка в Пскове для увеличения местной абонентской базы связи. Да и представителей Псковского дворянства и купечества по случаю необходимо навестить. Иначе некрасиво получится — был в городе, а ни сам не показался, ни с уважаемыми людьми не повстречался.

Планов в имении у меня много, но пока это строительство и ещё раз строительство.

К примеру, кроме цехов под лесопилку и станки мне целый ангар нужен, где я буду создавать первый в этом мире самолёт. Хоть я и с некоторым скептицизмом смотрю на авиастроение, но желание обрести мобильность заставляют меня стать как минимум дельтапланеристом, а как максимум пилотом аэроплана.

У меня с галлюцинациями даже спор возник по поводу выбора будущего воздушного средства передвижения.

— Зачем мне самолёт, если можно сделать подобие мотодельтаплана? — Искренне не понимал я, почему тульпы ратуют именно за аэроплан. — Самолёт же сложнее строить.

— Тебе лишь бы что попроще. В таком случае можешь вообще ничего не делать, — заявил Виктор Иванович. — Летай, как Гарри Поттер, на метле. Облегчи себя перлом, создай поток воздуха и лети себе. Или, как Железный человек надень какой-нибудь тяжёлый рыцарский доспех со шлемом и тоже летай. А чтобы не замёрзнуть в небе пользуйся обогревающим перлом.

Знает Иваныч на что давить, поскольку видел мои экспериментальные полёты за счёт потока воздуха и помнит, как я после этого матерился. Нет, в качестве развлечения очень даже интересно взлететь над землёй и посмотреть на неё с высоты. При необходимости по воздуху можно даже реку перелететь. Но передвигаться на большие расстояния, всю дорогу изображая из себя ракету, так себе удовольствие. Увольте.

— Тогда объясни мне, чем плоха концепция мотодельтаплана? — не унимался я. — Подвесим кресло с колёсами или лыжами. Толкать будет тот же поток воздуха. Только и знай, что сиди да управляй крылом.

— Саша, дельтаплан хорош, если тебе нужно неспешно в солнечную безветренную погоду осмотреть свои угодья, — вмешался в спор Сергей. — Но достаточно порыва ветра в десять метров в секунду и ты окажешься на земле. И хорошо ещё, если живым.

— Можно подумать, что предлагаемый Виктором Ивановичем самолёт будет в ураган и снегопад летать.

— Не передёргивай. В ураган и «Боинг» упадёт, — неожиданно резко осёк меня Серёга. — Виктор Иванович предлагает сделать «Шаврушку», а эту летающую лодку в Союзе с тридцать второго по шестьдесят четвёртый год нещадно эксплуатировали. На любых водных пятачках садились и с них взлетали.

— Согласен. Тридцать лет для самолёта, особенно в эпоху индустриального прогресса — это много. Но чем он лучше дельтаплана?

— Тем, что ты сможешь, как минимум троих пассажиров на борт брать или груз массой в полтонны, — одной фразой описал Сергей грузоподъёмность самолёта. — Заметь, при этом ты сможешь взлетать и садиться практически на любую поверхность.

— Про возможность перевозки троих пассажиров ничего плохого не скажу, но если облегчить багаж, то и на мотодельтаплане можно транспортировать не меньше.

— А объём багажа ты тоже уменьшишь? Ты свою карету сзади видел, когда из Питера выезжал? Примерный размер своих ларцов помнишь? — вставил свои пять копеек Виктор Иванович. — А в случае с самолётом разложишь их по фюзеляжу, чтобы центровку не нарушать и лети себе куда хочешь. Причём, если ещё и кабину закрывающуюся сделаешь, то и с относительным комфортом и с большей скоростью, чем на дельтаплане полетишь.

Вот так и переспорили меня тульпы, приведя убойные аргументы — скорость перемещения, объём багажа и комфорт.

После промозглого Санкт-Петербурга заснеженный Псков показался мне скромным провинциальным поселением, коих великое множество по всей стране разбросано.

Впрочем, почему показался — на данный момент Псков и есть небольшой городок, который из-за отсутствия ценных полезных ископаемых, а как следствие — и промышленного производства, живёт в основном за счёт транзита сельскохозяйственной продукции через свою территорию.

Мне неведомо откуда местные владельцы артефактов связи узнали о моём прибытии в Псков, но с утра со мной связался каждый, кто только мог. Особенно порадовал меня своими новостями Кононов. Павел Силантьевич уверял меня в том, что в городе набрался целый десяток людей, желающих приобрести перлы связи и парочка покупателей на артефакты, укрепляющие здоровье.

В принципе, чего-то такого стоило ожидать. Достаточно было продемонстрировать возможности связи на балу у губернатора, как перлы стали желанной покупкой у помещиков и купцов. Ну, а про Кононова и говорить нечего — он сам по себе ходячая реклама артефактов здоровья.

Едва я договорился с Павлом Силантьевичем о завтрашней поездке в его имение, где я сформирую всем желающим нужные перлы, как меня вызвал местный губернатор Адеркас, и попросил навестить его ближе к обеду.

— И что же Борису Антоновичу от меня потребовалось? — почесал я затылок.

— Вдруг он желает какой-нибудь артефакт получить, — предположил Виктор Иванович.

— Было бы неплохо, но губернатор Псковской губернии беден, как церковная мышь, — констатировала Алёна Вадимовна общеизвестный факт.

Ой, да какой смысл гадать? Стоит дождаться полудня, а потом наведаться к Адеркасу, благо особняк, в котором он живёт, виден с порога представительского дома Ганнибалов. Даже можно карету не запрягать, чтобы добраться до губернаторского дома. Я же не гордый, могу и пешком прогуляться.

Как выяснилось, вызывал меня Борис Антонович для того, чтобы сообщить приятную, по его мнению, новость:

— Спешу Вас обрадовать, Александр Сергеевич, что дело с растратчиками окончено и согласно отношению Его Императорского Величества мне поручено вернуть Вам из государственной казны пятьдесят две тысячи ассигнациями.

Странное решение. К чему гонять деньги туда-сюда? Могли бы просто засчитать деньги в счёт погашения моего долга за имение.

— Я так понимаю, что самой сельской техники, которую у меня похитили, мне не видать, — изобразил я огорчённое лицо. — И чем мне теперь землю обрабатывать? Ассигнациями?

— Поверьте, Александр Сергеевич, я сделал всё что смог, — начал распыляться в извинениях губернатор. — Поспособствовать Вам в покупке новой техники я, увы, не в силах, но могу посодействовать в покупке железа. Закажете новые плуги и бороны в Псковских кузницах и до весны получите все, что Вам требуется. Осмелюсь заметить, что железо шведское. Пусть оно дороже, но качество изумительное.

Интересное предложение. Такой вариант меня вполне устраивает, потому что по моим чертежам можно будет заказать те же самые «колонистические плуги», до изобретения и производства которых ещё лет двадцать. А ещё лучше, если мои кузнецы сами сделают всё что нужно. К тому же даже мне известно, что при изготовлении многих изделий шведское железо по ряду характеристик выигрывало у отечественного.

— Бери и не думай. У шведов не просто железо было, а самая настоящая сталь, легированная марганцем, который у них заведомо в руде содержится, — подтвердил мои мысли Виктор Иванович. — Ты даже рессоры и пружины сможешь из этой стали делать, если с термообработкой справишься. В общем, если есть возможность, то заказывай её как можно больше.

Одним словом выплата за хищение сельхозорудий, предназначенных для моего имения, с помощью губернатора трансформировалась в сто четырнадцать тонн шведской полосовой стали отменного качества. Понятно, что Адеркас найдёт способ навариться на этой сделке, но зато я стребовал с него доставку металла до самого Велье.

Адеркас на это лишь хмыкнул, и на десяток секунд уставился в потолок, видимо вспоминая, кто и чего ему из услуг задолжал, и лишь потом согласно мотнул головой, подтверждая нашу договорённость.