Артефактор Пушкин

Глава 10

Иметь ходячую энциклопедию в виде Виктора Ивановича, конечно, хорошо, но для предстоящей работы мне хотелось знать более подробное описание геологического строения Васильевского острова. Поэтому я решил обратиться к специалистам, а вернее к их руководителю в лице Бетанкура.

Связавшись с Августином Августиновичем, и даже не успев раскрыть сути вопросов, волновавших меня, я неожиданно получил от него приглашение на чай.

Выяснив, что Бетанкур ныне проживает в отдельном флигеле при Институте Корпуса инженеров путей сообщения на Фонтанке, я заехал за сладостями к чаю и прибыл по указанному адресу.

— Так что Вы хотели узнать об острове, Ваше Сиятельство, — поинтересовался собеседник, после того как в гостиной его слуга сервировал стол купленными мной вкусняшками, разлил чай по чашкам и покинул комнату. — Кстати, предлагаю оставить в стороне титулы, всё-таки мы не в Зимнем Дворце перед его Величеством. Как Вы на это смотрите?

— Полностью поддерживаю, Августин Августинович, — пожал я протянутую ладонь Бетанкура, дабы закрепить договорённость. — Задумал я выкопать глубокий колодец на территории Морского кадетского корпуса и теперь интересуюсь, с какими грунтами столкнусь при работе.

— Пожалуй, нам лучше пройти в мой рабочий кабинет, — после недолгих раздумий ответил визави.

Нескромный, однако, по размерам кабинет у Августина Августиновича. Ничуть не меньше гостиной. Натёртый до блеска паркет из дорогих пород древесины, большой рабочий стол в глубине комнаты под портретом действующего Императора, кульман у одного из окон и столик с креслами у другого. А самое главное — это бесконечные книжные шкафы с сотнями, если не с тысячью книг разных размеров.

— Вот, пожалуйте взглянуть сами, Александр Сергеевич, — пригласил меня к кульману Бетанкур, после того как приколол к нему схему Васильевского острова. — Вам знакомо такое понятие, как палеодолина?

— В общих чертах, Августин Августинович, — кивнул я в ответ. — Не помню точной формулировки, но это, вроде, русло бывшей подземной реки.

— В целом верно, — подтвердил мою формулировку Бетанкур. — Так вот, в палеодолинах грунт находится в разжиженном состоянии. Такие участки ещё называются плавунами. На Васильевском острове их два. Первый пересекает остров в южной его части, а второй располагается под рекой Смоленка. Как видите, Морской корпус расположен вдали от обоих участков.

— А какой грунт меня ожидает на территории корпуса?

— Первые футов тридцать крупнозернистый песок, а затем пойдут слоями глина, суглинок, мелко-тонкозернистый песок и супеси, — выдал заключение Августин Августинович. — Кстати, Александр Сергеевич, а зачем в Морском корпусе колодец? Боюсь Вас разочаровать, но на его территории вы вряд ли найдёте воду.

— В том-то и дело. Августин Августинович, что я хочу построить колодец и залить его водой. Потому и обратился к Вам за советом.

Пришлось объяснить Бетанкуру свою идею с глубоководным бассейном, которую он на удивление внимательно выслушал, ни разу не перебив.

— Если копать колодец открытым способом, то песок не позволит это сделать, — после пятиминутного молчаливого размышления выдал собеседник, — шахта непременно обрушится. Первое, что приходит в голову, так это из местного песка делать бетонные кольца, армированные железной проволокой и подкапывать под ними грунт. Ушло кольцо в землю, ставите другое и подкапываете дальше. Для Вас, как для артефактора, не составит труда изготовить перл, заменяющий землекопов. Грунт в дальнейшем, конечно же, будет давить снаружи на колодец, но вода внутри уровняет это давление. Но это сколько же понадобится бетона, чтобы достичь глубины хотя бы в сто футов.

— Августин Августинович, с глиной более-менее понятно, а вот с песком как лучше быть? Что если его по мере копания с помощью магии уплотнять?

— И до какой степени Вы его уплотните? До плотности стекла? — Тут Бетанкур шлёпнул себя по лбу и прокричал, — Эврика! Как же я забыл про Африку? Александр Сергеевич, не желаете послушать историю, приключившуюся со мной в возрасте, когда я был чуть старше Вас?

Про колодезные кольца и о существовании железобетона мне уже напомнили, так чего бы дальше не послушать мудрого человека? Вдруг еще какую-нибудь умную мысль подаст.

— Было это ещё в прошлом веке, — начал повествование визави, — и закинула меня как-то судьба в одну из Африканских пустынь. Так вот, в одном оазисе я увидел стеклянный колодец, примерно такой же глубокий, какой задумали построить и Вы. Мне стало очень интересно, кто и как створил такое чудо, но как зачастую это бывает, местные жители ничего не знали об истории источника.

— Колодец из чистого стекла? — Не поверил я. — Это какой же толщины должны быть у него стенки, чтобы его случайно никто не разбил.

— Та часть, что возвышалась над землей, имела толщину двадцать дюймов, — заявил Бетанкур. — Простите, я, пожалуй, неверно выразился. Материал колодца был внешне похож на стекло.

— В пустыне полно песка, — задумался я. — Что если и правда из стекла лили кольца, а потом ставили их друг на друга и подкапывали под ними песок? Пусть это будет не настоящее стекло, но что-то похожее.

— Температура плавления кварца чуть меньше двух тысяч градусов по Цельсию, — заметил Августин Августинович. — Как аборигены в Африканской пустыне могли создать такую температуру? Солнцем песок грели?

— Перлами, — пожал я плечами в ответ. — Кстати, почему именно аборигены? Вы же сами сказали, что историю колодца никто не знает. Его мог создать любой отдыхающий в оазисе. Нужно только иметь соответствующие перлы и уметь ими пользоваться. Августин Августинович, а Вы можете рассчитать толщину стенок колодца из стекла глубиной хотя бы сто футов?

— Могу, конечно, — кивнул собеседник, — но где вы собираетесь варить стекло такой необычной формы? Вам одни только формы будут год готовить.

— Если у меня под ногами песок, то зачем я буду думать, где бы мне его сварить? Делаем форму под кольцо из сжатого воздуха рядом с исходным материалом, заливаем в него расплав и через некоторое время получаем готовое изделие.

— Вы представляете, сколько времени будет остывать стекло такого объёма до окружающей температуры? — отмахнулся собеседник.

— А кто сказал, что стекло будет горячим, если я в состоянии изменить температуру плавления кварца?

Минут пять переваривал Бетанкур сказанное мной.

Метаморфозы, происходящие с хозяином кабинета можно описать словами из песни Высоцкого: " Он то плакал, то смеялся, то щетинился как ёж".

— А с Вами не соскучишься, Александр Сергеевич, — отошёл от потрясения собеседник и улыбнулся одними глазами. — Я готов прямо сейчас сделать все нужные Вам расчёты, благо это не сложно и не займёт много времени, но с одним условием.

— И каково это условие? — приготовился я выслушать хотелки Бетанкура. Кто его знает, что взбредёт в голову инженеру. Вдруг он захочет какой-нибудь перл телепортации, а я не знаю способ его формирования и в книге прадеда об этом ни слова. Парадокс — аурум Пространства у меня есть, а как это пространство подчинить своей воле, я пока ещё не знаю.

— Вы позовёте меня, когда будете делать кольца из холодного песка, — заявил Августин Августинович.

— Тогда не планируйте на завтрашний день серьёзных дел, — улыбнулся я в ответ.

Следующим утром, на выделенном нам участке под строительство бассейна, было не продохнуть от наблюдателей.

Мало того, что я пристроил к делу обоих Исааковичей, изготовив им два мощных воздушных перла, так я ещё и деду работу нашёл, вооружив воздушным артефактом не менее сильным, чем у братьев. Но эти-то, ладно — скажем так, свои люди.

Директора корпуса и нескольких офицеров учительского состава я тоже в расчёт не беру — всё-таки это их заведение и территория, имеют право наблюдать за происходящим.

А вот Бетанкур как умудрился собрать с утра пораньше представительную делегацию из своих коллег, в количестве аж десяти человек? Я понимаю, что у Карла Ивановича Росси имеется перл связи, и Августин Августинович мог просто связаться с архитектором и предложить ему составить компанию. А остальные? Неужели тоже уже владеют артефактами связи? Пожалуй, нужно срочно подать Бетанкуру идею с телефонной книгой. С его возможностями несложно выпустить издание в пару сотен экземпляров, которые затем можно будет раздать всем владельцам перлов связи.

— Ну что, Ваши Сиятельства? Удивим достойнейшую публику? — предложил я, и родственники заняли свои места, которые мы распределили накануне вечером. Да что там распределили — мы под светом перла-фонаря на пустыре целый час овладевали новыми перлами и учились лить холодное стекло, чтобы сегодня не ударить в грязь лицом.

Выглядела наша связка следующим образом. Пётр пылесосил песок и по воздушной трубе подавал его деду. Тот сквозь два сита очищал его от мусора и направлял мне. Я принимал чистый песок и с помощью перла Материи, менял у него точку плавления на температуру окружающей среды и тут же заливал получивший расплав в форму, которую воздушным перлом формировал Павел Исаакович. После того, как форма заполнялась, основная нагрузка ложилась на Павла, поскольку опытным путём было обнаружено, что время отвердения холодного стекла занимает около получаса. Вот и приходилось дяде держать всё это время форму, чтобы расплав не растёкся.

Чтобы показать собравшимся, что получающийся с помощью артефакта материал прочный, мы отлили первую партию в виде куба с размером граней больше метра и после отвердевания начали лупить по нему кувалдой. Что тут началось, описать словами трудно. Могу только сказать, что за право ударить кувалдой по стеклянному кубу выросла очередь из всех присутствующих.

Куда только не пытались бить участники импровизированной приёмной комиссии, но куб так и не треснул. Дольше всех неиствовал Бетанкур, но и у него не вышло расколоть стеклянную глыбу. Так-то понятно, что сдуру можно и хрен сломать, и у кого-то даже получилось отбить грани куба, но дальше этого дело не пошло. Одним словом, пусть внешне и слегка покоцанный, но куб так и остался не расколотым.

После того, как все намахались кувалдой наступил следующий этап. Под чутким руководством Августина Августиновича, сопровождавшие его лица расстелили на земле кусок парусины, с нарисованными на ней параллельными кругами, которые указывали на габариты будущего кольца. Когда Бетанкур успел нарисовать мишень, для меня осталось загадкой, но всё равно я ему благодарен. Мало того, что инженер провёл все необходимые расчёты колодца, так ещё и в создание колец внёс свою посильную помощь.

Спустя полчаса было залито первое кольцо с внутренним диаметром два с половиной и высотой чуть больше двух метров, а если быть точнее то семь футов. Ещё через четверть часа Павел Исаакович развеял созданную из воздуха форму. В чём преимущество воздушной формы, так это в том, что со стороны прекрасно видно, куда и сколько подавать расплава, чтобы процесс заливки происходил равномерно. Не скажу, что сквозь толстые стены кольца можно было смотреть, как в окно, но в целом тор был похож на стекло.

— Александр Сергеевич, — обойдя кольцо по кругу, обратился ко мне Бетанкур, — Неплохо бы из-под тора парусину достать. Я, признаться, не подумал, что на каждое кольцо нужно было заранее приготовить отдельную мишень, а теперь не знаю, как и быть.

— Августин Августинович, попросите своих людей приподнять кольцо над землёй, и в это время кто-нибудь вытащит из-под него мишень, — попросил я.

— Но как это возможно? — недоверчиво посмотрел на меня инженер, — Вы представляете, сколько сотен пудов весит кольцо таких размеров.

— Примерно представляю, — кивнул я. — А вы представляете, насколько я могу уменьшить вес предмета, пользуясь перлом Материи?

Снова удивлён, уважаемый инженер? А как ты хотел? Шок — это по-нашему.

— Я, конечно, догадывался, что у Вас есть какие-то свои заготовки, но не мог предполагать, что Вы настолько филигранно владеете ветвью Материи, — похвалил меня Бетанкур после того как несколько человек без труда приподняли стеклянное кольцо, которое ещё минуту назад весило несколько тонн. — Всё-таки ветвь Материи это редкое направление. Браво, Александр Сергеевич.

Знал бы ты, дорогой инженер, что я на два мощнейших артефакта истратил весь запас аурума Материи, что имелся в найденных мной ларцах Шешковского. Мало того, я ещё и созданный на озере в Велье перл развоплотил, чтобы материала хватило. Утешает только то, что при необходимости я могу любой артефакт сублимировать обратно в аурум и хранить его до тех пор, пока он вновь не понадобится.

Целый день до позднего вечера, с небольшим перерывом на обед, мы с родственниками отливали кольца. При добыче песка изрыли огромную территорию, сделав её похожей на лунную поверхность. Ну а как по-другому? Лес рубишь — щепки летят, песок плавишь — ямы растут.

Я предполагал, что с наступлением темноты нам понадобится освещение, а потому специально утром прихватил из дома ларец с аурумом Света, из которого планировал сформировать перл-прожектор. Когда встал вопрос для кого именно делать артефакт, дед отвёл меня в сторону и кивнул в сторону Августина Августиновича:

— Если б у него был перл-фонарь, то он давно бы его зажёг. Так что, Саша, не поскупись, сделай для него артефакт, с расчётом, что он ему останется в качестве вознаграждения за помощь.

В принципе, Пётр Абрамович целиком прав. Помощь Бетанкура трудно переоценить. Инженер не только рассчитал параметры будущего колодца, но ещё и, пользуясь служебным положением, с помощью перла связи вызвал на объект тройку геодезистов.

Я в те моменты, когда в форме твердело стекло, несколько раз подсмотрел, как орудует банда геологоразведчиков. Стоит сказать, что это интересное зрелище и выглядит это следующим образом.

Один член команды с помощью перла бурит шурф диаметром сантиметров в двадцать. Следующий геодезист следом за первым также с помощью артефакта уплотняет стенки шурфа, создавая своего рода обсадную трубу. И наконец, третий член команды опять же магией выкачивает из получившейся трубы грунт и выкладывает его ровным невысоким буртом прямо на землю.

— Ну вот, Александр Сергеевич, перед Вами полная картина того, что ожидает на месте постройки колодца, — вышагивал Бетанкур вдоль получившейся грядки длиной в метров тридцать. — Как я и заявлял, первые тридцать футов Вас ожидает песок. А вот и глина, о которой я говорил Вам вчера. Ну и так далее. А вот и глубина в сто футов. Как и ожидалось плотная глина, ближе к сухой. Предлагаю остановиться именно на этой глубине.

В принципе десять метров ничего не решает — кессонную болезнь можно подхватить, поднимаясь с глубины и в двадцать метров. Так что глубина в сто футов это тоже хорошо — будет, где осваивать навыки декомпрессии.

Одним словом, за вклад в постройку колодца, быть Бетанкуру владельцем регулируемого перла-прожектора, но с одним «НО» — наши дружеские отношения с инженером не отменяют того факта, что он должен мне построить дом.

А уж как загорелись глаза у Августина Августиновича, когда он активировал перл. Не как прожектора, конечно, но очень близко к этому. Да уж. Видать не балует казна своих работников артефактами. Как только Бетанкур в таких условиях смог себе и своим подчинённым деньги на связь выцарапать. Или это я так удачно предложил ему рассчитаться той неучтёнкой, которая ему доступна.

На следующее утро настало время рыть колодец и восстанавливать испорченный ландшафт. Говоря другими словами, необходимо было закопать ямы, образовавшиеся на месте добычи песка, благо объёма предполагаемого вынутого грунта на это должно было хватить.

Когда первое кольцо почти сравнялось с землёй, мы насыпали на торцы его стенок песчаную подушку, поставили следующий элемент, и я сплавил всё в единое целое.

Так и проработали почти весь день. Пока шёл песчаный слой Пётр Исаакович, стоя на стенке кольца со страховочным фалом на поясе, воздушным артефактом высасывал песок из формирующегося колодца и передавал его по эстафете брату, а тот в свою очередь высыпал вынутый грунт в ранее выкопанные нами ямы. Я в этот момент занимался то сплавлением колец, то их переноской и установкой, благо директор корпуса выделил нам в помощь нескольких кадетов.

С появлением более тяжелого грунта, порядок работ изменился, но не на много. Пётр также подавал грунт наверх, но только уже деду, а Павел Исаакович орудуя воздушной фрезой, мельчил землю внутри кольца и под его стенками.

Наконец последнее кольцо сравнялось с поверхностью, и мы залили дно колодца холодным стеклом. Я уже подумывал остеклить территорию вокруг получившегося бассейна, но меня вовремя остановил директор корпуса Пётр Кондратьевич:

— Князь, не вздумай у колодца гладкий пол делать. Тебе ещё самому по нему ходить в свинцовых ботах. Не дай Бог поскользнешься на мокром стекле и что-нибудь себе повредишь — меня тогда Император в Петропавловск или Охотск отправит служить. Христом Богом прошу, дай дожить до пенсиона в столице. А я сегодня же распоряжусь на пол слани постелить и сарай какой-нибудь построить над колодцем, благо материала хватает.

— Надо бы начинать водой его заливать, — заметил я. — А в сарае печку какую-нибудь поставить и дежурство круглосуточное организовать, чтобы над водой всегда плюсовая температура была.

— Всё организуем, князь, — заверил меня адмирал. — И сарай с печкой и постом, и заливку водой и даже настоятеля из собора Святого Андрея Первозданного приглашу, чтобы такую великую стройку освятил.

Хорошо бы, если так, а то время штука относительная — сегодня его вагон, а завтра уже поезд ушёл.

— Знаете, что я хочу сказать, Александр Сергеевич, — обратился ко мне Бетанкур, когда убедился, что у нас всё получилось. — Я всегда считал, что это моя роль — удивлять Россию необычными сооружениями, но вчера и сегодня произошло обратное — Вы меня удивили!

Услышать это из уст мэтра, который реально произвёл в те времена инженерную революцию в России, было крайне приятно.