Аристократ из прошлого тысячелетия

Глава 37 Прибытие

Морозный воздух разрезал звук гудка. Сверкающий боками поезд прибыл на перрон. Студенты, раздражённые тем, что им пришлось ждать, повернули головы, заинтересованно смотря на чудо технологий.

Вагоны парили в воздухе, не касаясь рельс. На боку поезда тянулась надпись, «Серебряная молния».

Двери вагонов открылись и в ярком солнечном свете появились проводники. Одетые в белые камзолы люди выдвинули лестницы и сошли вниз, замирая перед учениками академии, будто статуи.

— Предъявите документы, — улыбнулся один из проводников, обнажая еле заметные белые клыки.

— Я наследник рода Бельских, — грубо произнёс один из парней, пытаясь протиснуться внутрь.

Но проводника это не смутило, он взял грубияна за шиворот и аккуратно ссадил назад на расчищенный от снега асфальт. Сила, что скрывалась за нескладной фигурой поразила студентов.

— Вампир… — прошептали в толпе. — Какая наглость! Надо составить запрос в администрацию императора, нельзя позволять нечисти прикасаться к благородным.

Проводника такие возгласы смутить не смогли. Он продолжал отрешённо смотреть на сгрудившихся одарённых, вежливо улыбаясь и не боясь демонстрировать клыки. Но тем не менее, прояснить позицию он взялся.

— Указ императора, — продемонстрировал документ нелюдь.

Я смотрел на это вся из окна купе, наблюдая, как недовольный ропот становится всё тише и тише. Да, вверенный документ от самого Морозова, быстро поставил беззубых аристократов на место.

Это не их родители, а всего лишь личинки будущей элиты империи. Но даже присутствие родителей, всех этих высокородных особ ничего бы не изменило.

Отвернувшись, я стал прокручивать в голове новогодний бал, на который был приглашён весь высший свет, включая и нашу семью. Род Митрофановых растерял позиции и полагаю нас пригласили только из-за моей непонятной связи с Милославским.

А вот Олегу пришлось трудно. Император даже уединился с моим верным партнёром.

Разговор не стал для меня откровением или хоть сколько-то бы неожиданностью. Морозова заинтересовали клинки с заключёнными в них душами. К такому вызову на ковёр мы были готовы задолго до его инициации.

Странно, что в канцелярии так долго тянули с ним. Видимо перепроверяли факты, а затем последовало нападения на картель Мандарина и вовсе не стали спешить. Стало понятно, что новый Милославский представляет силу, но вот какую.

Олег рассказал нашу общую легенду о том, что раскопал старые закрома под замком на его территории и нашёл запас оружия. В эту историю так же отлично лёг жертвенник, что мы нашли под зданием.

Милославский заранее сообщил, что общее количество клинков больше, если быть точнее — около трёхсот.

Партнёр рассказал всё это, а также то, что его земли куплены. После этого уже пришло время и мне предстать перед ясноликим.

Император был суров, точнее хотел себя так подать. Когда я вошёл в его кабинет, спрятанный в глубинах резиденции, он наградил меня тяжёлым взглядом.

Я в ответ осмотрел императора, оценивая уровень силы.

Морозов распахнул ауру, которая заставила меня удивиться. Силён, властитель, очень силён. Но уровня не хватало, чтобы перешагнуть девятый ранг и стать бессмертным.

Последняя звезда открывала в теле такие возможности, которые не позволяли носителю подобного титула думать о старении организма. Но предел у каждого свой, некоторые и за сто лет не успевали дойти до нужной ступени. Уверен та же Хризалида не раз бывала в этом кабинете и продлевала его жизнь. Но подобные меры не бесконечны.

Высокий, волосы зачёсаны назад, мелькает благородная седина, как и в окладистой бороде на лице. Волосы тёмные, от чего нити возраста более выразительны.

Лицо волевое, глаза посажены глубоко, надбровные дуги острые и размашистые, отчего складывалось ощущение, что смотришь на ворона. Старого, мудрого и могущественного ворона.

— Присаживайтесь, Антон Валерьевич, — приказал император, после минутного ознакомления с моей тушкой.

Именно что приказал, но не потому, что хотел унизить или показать своё место. А потому что не умел иначе. Годы у власти сделали своё дело, глава государства говорил рублёными фразами, как военный, но с гораздо большей силой.

Бросив взгляд вниз, где на просторной столешнице лежал лист бумаги, он нахмурился.

— Господин Милославский сказал, что после покупки его владений, вы стали обладателем сокровища, что нашли в старом замке Пришвина, — произнёс он, будто пересказывая нашу выдуманную историю. — Так же он сказал, что теперь вы являетесь владельцем части этого наследия.

Мне начало не понравилось. Не понравилось тем, что он не начал с места в карьер, а проговорил нашу легенду, будто давая шанс ответить правильно. А значит император догадывается о происхождении мечей.

Нет, не знает, что я их изготовил. Лишь догадывается, что наш рассказ выдуман.

— Да, всё так, ваше величество, — ответил я, слегка склоняя голову.

А ведь он если не старше, то явно не младше меня прежнего. Собеседник не моего уровня. Сила, что сквозила в его словах другая, она не личная, как у меня. Она абсолютная.

Рад, что всё именно так. Прежние правители, которым я имел честь быть представленным, были другими. Они были похожи на меня, ведь в те времена шумела война за выживание.

В разговоре с ними, я имел вес. Ведь какая бы сила за ними не стояла, я был сильнее.

Но сейчас, сейчас всё иначе.

Страна другая, просто-напросто другая. Если раньше по скромной переписи, зияющей рваными дырами. Из-за халтуры и перебежек народа в поисках лучшей жизни, страна насчитывала… Сколько? Сто миллионов душ. Сейчас же по данным из сети, Российская Империя была третьей по величине, почти двести пятьдесят миллионов.

Пока все эти мысли летали в моей голове, император ни сказал ни слова. Он смотрел, будто бы ожидая ответа. И тот последовал.

— Сто восемьдесят семь клинков были переданы моим вассалам, — произнёс Милославский, начиная новый виток разговора. — Остальные же мы собираемся передать государству.

Морозов хмыкнул, а пелена власти, что его окружала, разом исчезла. На мгновение, он будто бы стал обычным человеком. Но та аура, от которой Олег так морщится и ёрзает по креслу, она оставалась и убивала всякие иллюзии.

— Когда? — коротко и безапелляционно спросил Морозов.

— Завтра? — предположил Олег.

— Я пришлю людей, — закончил Морозов и углубился в изучение документов на столе, явно давая понять, что разговор окончен.

Мы вышли, аккуратно прикрыв дверь. Охрана в коридоре мазнула по нам взглядом и тут же потеряла интерес.

— Как-то быстро, — встряхнулся Олег, стоило нам удалится.

— А ты ожидал, что он будет с нами чаи гонять? — ухмыльнулся я. — Забрал то, что причитается и всё.

— А как же вампиры и оборотни? — расстроенно покачал головой Милославский. — Я бы хотел обсудить это с ним.

— Всё уже было сказано, между строк, — отмахнулся я. — Он не сделал на этом акцента, а то, что управа не знает о нашем зверинце я не верю. Значит дал добро. Пока нас не дискредитируют, ничего не будет.

Милославский повеселел.

— Да, ты прав, — согласился он. — Нелюди они не по своей воле, ключевое здесь то, что они всё-таки были людьми и являются ими, хоть и в меньшем соотношении. А тут мы взяли и легализовали часть из них. Теперь они всегда будут на глазах у власть имущих, при деле в конце концов.

— Да, — подтвердил я его выводы. — Но думаю нам еще поставят палки в колёса.

Милославский помрачнел, понимая, что я прав.

А я тем временем задумался. Разговор вышел коротким, но информативным. Морозов всё ещё присматривает за нами. И как только я совершу ошибку, придётся снова тут оказаться. Надо только сделать так, чтобы посещение этого места не закончилось под резиденцией в паре блокаторов на руках и в компании мастера пыточных дел.

Они ещё проверят технологию изготовленного нами поезда, это вызовет интерес, определённо. Только вот к тому времени у нас должна появится новая сказка.

Новый год в кругу семьи дался мне сложно. До конца не верилось, что в этой праздничной атмосфере есть место для меня. Что эти люди мои родные и близкие, что это всё реально.

Разговор сразу после нового года был попроще. Кто бы мне сказал, что разговаривать с торговцем из первой десятки империи будет легче, чем сидеть за праздничным столом.

Мы подписали договор, сразу после того, как Карпов лично увидел наш прототип.

Установить проклятую сталь, заставляющую поезд парить, стало делом двух дней. Нам выделили новый состав, а оставшиеся дни пошли на его модернизацию.

Почувствовавший потенциал нового вида транспорта Карпов не стал нас ограничивать. Более того, проводил на производство и дал зелёный свет, как он сам сказал. Хоть мне данное выражение и не было знакомо.

Не удивительно, кроме домашнего теста, нас ждало испытание посуровее. Десять вагонов, которые уже к концу праздников должны были отправить первокурсников академии в заповедник, таинственное место, где собраны изменённые звери. А затем и второй курс и третий, только четверокурсники, уже обладающие спутниками, не прокатятся на новом поезде.

За это время по моему приказу, Сорокин изменил поезд. Я выкинул все спальные места, попросив поставить туда кресла, как в первом классе. Если раньше такого рода места имелись всего в десяти процентах поезда, сейчас он весь представлял собой роскошь.

Инженер лишь улыбался. Особенно, когда люди Карпова вдруг принялись нас отговаривать, убеждая, что маршрут заповедник — новгород занимает два дня, а значит людям будет негде спать.

Мы же планировали покрыть это расстояние за шесть часов.

Слава богу Карпов дал тот самый зелёный свет, как объяснил мой изобретатель, выражение брало своё начало на светофорах. И мы продавили свою идею.

Так же никто не стал красить поезд, оставляя сверкающий металлом поезд.

— Как корабль назовёшь, так он и поплывёт, — бросался выражениями Костя. — Эта поговорка вам знакома?

— Знакома, — ответил я. — Пусть будет Серебряная Молния.

— Хм, ему идёт, — с любовью погладив стальной бок, произнёс Сорокин. — Вы слышали? Наносим название!

Мы успели. Успели всё подготовить до отправление. Вампиры были вышколены Софьей, прошедшей школу подготовки для ассистентов руководителей. Каждый получил белый камзол в стиле гвардии моего времени, уж очень мне тогда нравилась их форма. Одежда была вышита серебром, на голове каждого фуражка, красота.

Поезд тронулся и я стал первым его пассажиром, правда следом за мной вошёл и Карпов, оценивающе осматривая интерьер и качая головой.

— Сколько же будут стоить билеты? — поджал губы он. — Такая роскошь не может стоить дёшево.

— Они не будут дорогими, — ответил я. — Я хочу, чтобы новый вид передвижения был доступным, говорящим, что роскоши достоин каждый. Доступно, быстро, качественно. А деньги это приносить будет, только вот…

— Скорость, — понятливо кивнул Карпов. — Я понимаю.

Я лишь промолчал. Милославский сел в кресло, прислушиваясь к ощущениям и с его губ до самого пригорода не сползала улыбка, а ещё настороженность.

Я его понимаю, поезд летел с безумной по меркам железных дорог скоростью, причём так плавно, что вода в стакане передо мною, даже не качнулась. Изредка, но жидкость меняла положение, по очереди касаясь краёв, плавно и неторопливо, всё-таки полотно путей располагалось не на одной высоте.

Как только Молния покинула город, Карпов сошёл, перемещаясь в машину и отправляясь назад.

— Мне надо связаться с заводом, я хочу, чтобы все поезда были похожи на этот, — произнёс он и пожал мне руку.

Мы же вернулись назад, останавливаясь у перрона, где уже толпились студенты.

Я удобно расположился в кресле и, задумчиво постукивая пальцами по столу перед собой, смотрел в окно на проносящийся мимо смазанный пейзаж. Но внимание при этом было переключено будто внутрь себя, я просчитывал, всё ли учёл, достаточно ли просчитал: всё-таки везти столько малолетних наследников аристократов — та ещё ответственность и головная боль одновременно. По сути, я ставил на них первый масштабный опыт нового поездостроения, как на хомячках.

Однако долго посидеть в тишине не вышло: мы добрались до станции, и студенты постепенно заполнили вагон, рассаживаясь по местам: вокруг были закреплены такие же столы с двойками кресел по противоположным сторонам. Лица у студентов выражали разнообразную гамму эмоций — от восторга через недоумение к отвращению.

Я ловил на себе удивлённые взгляды: ну да, некоторые могли заметить, что вместе со всеми на перроне я не толпился, а, значит, не исключён вариант, что уже был в поезде, когда он подъехал к станции. В связи с чем в головах студентов могли зародиться специфические вопросы, только вот никто не спешил озвучивать их мне лично. Что, впрочем, меня абсолютно устраивало.

Но кресла около моего столика не остались пустовать: довольно скоро к ним подошли две знакомые девушки, Настя и Лена, в сопровождении незнакомого парня.

— Вот ты где, — поприветствовали они меня хором в два девичьих голоса.

Настя Евдокимова расположилась рядом со мной, с удовольствием закидывая ногу на ногу и оглаживая руками мягкую обивку подлокотников. Видя её довольное лицо, я мысленно похвалил Софью за подбор тканей для перебивки мебели. Угодить аристократам — практически утопия, но ей удалось это сделать хотя бы частично.

Лена же устроилась по другую сторону стола поближе к окну, а рядом с проходом сел неизвестный пока что мне паренёк. Я повернул к нему голову, быстро окидывая взглядом: холёные черты лица, весь из себя аристократ, ни дать ни взять. Даже на выезд в заповедник к зверушкам собрался едва ли не при полном параде: галстук, начищенные до блеска туфли, костюм тройка, идеально уложенные волосы, выбритое лицо. Не хватало только шляпы и трости для полноты образа. Может, ещё сигары.

На секунду где-то внутри вспыхнула зависть: это ж как надо жить, чтобы вот так?.. Но кольнула и ушла, не оставляя никакого послевкусия. Я так жить не хотел. А потому и выглядел иначе: короткая щетина, так как с утра между бритьём и завтраком выбрал второе, тёмно-синий пиджак поверх футболки, классические джинсы и кожаные ботинки на толстой подошве.

Я полагал, что если мы едем в заповедник к диким зверушкам, то и одеться надо так, чтобы не было жалко зайти в загон для монстров, коим и представлял место нашего прибытия. Но чтобы разодеться туда словно на светский раут, как этот франт… Впрочем, это не моя проблема.

— Дмитрий Савинов, первый наследник рода Савиновых, — решил представиться незнакомец, явно пытаясь заполнить образовавшуюся паузу. Однако она образовалась снова, стоило ему закончить, так как я разговор не поддержал. Поэтому парнишка добавил: — Наверняка, вы слышали. Моя семья занимается химической промышленностью, мы — первые по объёмам в стране.

Пока он расписывал собственную важность, я заметил один интересный факт: никто кроме него не сказал ни слова. Девушки молчали, от них почти ощутимо исходило чувство ожидания, они как две молодых натуралистки наблюдали за нашей реакцией друг на друга. Кажется, не я один тут увлекался опытами на живых людях… Но с чего это вдруг? Я этого парня впервые видел, как мне стоило на него реагировать? Украдкой оглядел подруг: Настя явно светилась радостью, но с каким-то лёгким оттенком злорадства. Лена же была смущена, но смотрела с вызовом.

И, кстати, нет. Я не слышал ни о каком роде Савиновых, но пока решил не бить этим в лицо.

— Антон Митрофанов, можно на «ты», — представился, наблюдая за реакцией парня.

Тот будто ожидал, что за моими словами последует продолжение. Ну-ну, жди.

— Не припоминаю таких, — наигранно вздохнул он, видимо, делая для себя какие-то выводы.

Я только бровями сыграл, гася поднявшееся было желание открутить ему голову. Мелочно это, по-детски. Надо будет — потом живьём его где-нибудь прикопаю. Мне-то всё равно, но за род было немного обидно.

Франт же переключил своё внимание на Елену, потеряв ко мне интерес.

— Лена, твой отец приедет на ежегодное собрание предпринимателей в столицу?

— Да, наверное, — задумчиво протянула она.

— Мой тоже, — кивнула Настя и повернулась ко мне: — Я хочу познакомить вас. Антон, ты же будешь свободен в конце месяца?

— Пока не знаю, — дипломатично ответил я, не желая давать прямо сейчас опрометчивых обещаний.

— Я написал отцу, он оценит шутку с указом император, — влез вдруг Савинов. Видя, что внимание вновь приковано к нему, воодушевленно продолжил: — Надо же, император позволил нелюдям обслуживать наследников! Будущую опору империи!

— А в чём проблема? — спросил я, рефлекторно понижая тон. — Тебя это смущает?

— Смущает⁈ — вдруг разозлился парень, резко краснея пятнами, ярко выделяющимися на фоне светлой кожи. — А тебя разве нет? Это чудовища! Их нельзя подпускать к нормальным людям! Тем более к нам!

— Почему же? — на моём лице сама собой пыталась нарисоваться похожая на оскал улыбка, которую я сдерживал всеми силами.

— Как почему⁈ — всплеснул он руками. — Животные должны быть в загоне! Пусть радуются, что император не трогает эту прослойку, позволяя им находиться в резервациях. Не для этого мы боролись за существование, чтобы позволить тёмным силам разгуливать среди людей!

Меня всё-таки на мгновение перекосило, как от судороги. Конкретно «вы», сударь, вряд ли вообще за что-то боролись, кроме, разве что, выбора цвета собственного костюма.

А Дмитрий продолжал распаляться, самозабвенно вещая, кто, где и как должен жить. Даже девушкам стало неуютно, и они начали бросать на меня настороженные взгляды.

— Господин, можем отправляться? — как будто специально, словно из воздуха материализовался один из проводников ровно за спиной у Савинова.

Тот подавился очередной тирадой и вздрогнул, подпрыгивая на месте. По невозмутимому лицу вампира сложно было понять, слышал он слова гостя или нет. А если и слышал, то никаких эмоций по этому поводу пока не выказывал.

— Конечно же! — вместо меня возмущенно проговорил Дмитрий, не рискуя, однако, повернуться. — Какие могут быть вопросы?

Клакастый не обратил на смутьяна внимания, продолжая смотреть на меня и ожидать ответа.

— Вы списки проверили? — со вздохом уточнил я у подручного. — Все на месте? Опоздавших нет?

— Опоздавших было четверо, но все уж на своих местах, мы проверили, — отрапортовал вампир. — Дважды.

— Значит, можем отправляться, — дал я добро.

Дмитрий затих, понимая, что происходит что-то из ряда вон, забегал глазами, открывая рот, но не произнося ни звука.

— Мы наберём максимальную скорость на прямом участке примерно через час, — добавил проводник.

— Хорошо, — я кивнул. — Следите за обстановкой, если что-то пойдёт не так, то сразу сообщите мне.

— Будет сделано, — вампир показательно поклонился, бросая мимолётный взгляд на моих спутников, и удалился.

Секунд пять за столом висела мёртвая тишина. Первой, как ни странно, голос подала Настя.

— Ты знаком с ним? — выпалила она. И по моей приподнятой брови сумела прочесть очевидный ответ. — Ты знаком с ним.

Тем временем поезд мягко тронулся, быстро наращивая скорость. Картинка за окном смазалась, превращаясь в единую цветастую линию.

— Он работает на меня, — ответил я, когда пауза начала давить.

— Хм… — хмыкнула Елена.

— Я напишу отцу, немедленно, — принялся доставать смартфон Савинов.

— Ты же не кошка, у тебя жизнь всего одна, — покачал головой я.

— Это оскорбление, — поднял на меня взгляд наш попутчик.

— Факт, а фактам плевать на твои чувства, — рассудил я. — Или род Савиновых хочет вступить в конфронтацию с Императором?

— Я не это имел ввиду, — затравленно оглянулся парень, ища поддержки у девушек.

Весь его холёный облик рассыпался, стала заметна явно выступившая испарина, даже волосы на голове уже казались не такими собранными и монолитными. Ага, понял значит к чему я клоню и взмок.

— Поезд, мой проект, — сказал я девушкам, вопросительно смотрящим на меня. — Мы тестируем его в полевых условиях.

Лена прикусила губу, как-то зло посматривая на Савинова. А вот Настя лучилась от улыбки.

Становилось понятно, что здесь происходит. Похоже тёмненькая привела парнишку, чтобы вызвать во мне ревность. А что? Возможно я надумываю, но иной интерпретации пока нет.

— Вау, — искренне удивилась Настя. — Вот ты где пропадал, а мы всё думали, что же могло произойти.

— Отчасти, — признался я.

— Этот поезд просто нечто, — продолжала девушка. — Проводники нам сказали, что мы вместо двух дней, проведём в пути всего несколько часов.

Савинов, молчавший до этого, почувствовал себя ущемлённым и начал что-то говорить о новогодних каникулах в Альпийских горах, но я уже не слушал.

К вечеру мы добрались до заповедника, увидев его высокие мерцающие электричеством стены ещё задолго до конца пути. Здесь мне предстояло обрести своего физического спутника, кем же он будет? И почему мне кажется, что всё пройдёт не так просто, как все ожидают.