Аристократ из прошлого тысячелетия

Глава 25 Рокировка длиною в сотни лет

Хризалида опустилась на землю около входа в кафе в центре города, заставив пару зевак спешно освобождать посадочное место. Благо было не так много прохожих, и её появление никого особо не удивило.

Когда-то здесь стояло совсем другое здание, внутри которого она провела ни одни сутки и не одна… Он не мог не помнить, значит, специально выбрал именно это место для встречи.

Листик вошла в кафе, приметила одинокий пустующий столик у окна. Стоило ей только сесть за него, как тут же подскочил официант, неожиданно бодрый и улыбчивый, несмотря на поздний час.

— Добрый вечер. Могу я принять у вас заказ? — спросил юноша приятным голосом.

— Кофе и любой десерт на ваш выбор, — кивнула Хризалида, мазнув взглядом по говорящему и обратив всё своё внимание на происходящее за окном.

— Будет готово через пять минут, — отрапортовал официант и исчез.

Заказ принесли действительно очень быстро. Пригубив крепкого напитка и надкусив эклер, женщина бездумно наблюдала за редкими парочками, что забегали в кафе. Дрожащие в своих модных, но непрактичных нарядах, красные от холода, они буквально искрились от переполняющих их эмоций. То, чего так не хватало в жизни самой Хризалиды. Но зависти женщина не чувствовала. От него прошедшие годы её тоже избавили.

Засмотревшись, она упустила момент, когда рядом с ней оказался моложавый мужчина в строгом костюме и пальто. Волосы были аккуратно уложены назад, светлые глаза внимательно изучали женщину перед ним.

— Мы тоже когда-то были такими, — кивнул он на очередную появившуюся в дверях парочку. — Беспечными мотыльками.

Хризалида моргнула, как будто сбрасывая с себя наваждение, и перевела взгляд на стоящего у стола мужчину. Он молча снял кожаные перчатки и осторожно прикоснулся к лежащей на столике женской ладошке. Листик не сопротивлялась и позволила ему с плохо скрываемой нежностью в трепетных движениях сильных рук поцеловать тыльную сторону её ладони.

Только после этого мужчина занял второе место за столом.

— Жанна сказала, что ты хотел поговорить, — холодно произнесла Хризалида, не смягчившись от его галантности.

— Я здесь из-за прорывов, — кивнул мужчина. Но, немного помедлив, добавил: — А ещё я хотел увидеть тебя.

Листик еле заметно поморщилась:

— Найди уже себе девушку, — прямолинейно отрезала она.

— Это не так просто, ты же знаешь, — вздохнул собеседник. — Уверен, ты проводила ни одного мотылька в последний путь.

— Я не люблю, когда вы называете смертных мотыльками, — заметила Листик. — Вы всё ещё считаете, что смогли забраться выше этого мира. Но это не так. Насчёт прорывов: я ничем не могу тебе помочь, Лёша, не владею полезной информацией.

Хризалида вынула из кармана купюру, бросила её на стол, намереваясь уйти.

— Не хочешь просто посидеть, поболтать о былом? — попытался остановить её Алексей.

— О чём нам разговаривать? — нахмурилась Листик. Её взгляд замер на лице сидящего напротив мужчины, в глазах появилось задумчивое выражение. — И почему ты решил спросить о прорывах именно меня?

— Лекари чувствительны к передвижениям в верхних слоях, а учитывая твою силу, ты должна в этом понимать больше других. Хотел узнать, вдруг что-то было. Особенно меня интересует ночь императорского бала, — попытался развить беседу мужчина.

— Тебя? — сощурилась Хризалида. — Или Никиту?

Алексей на мгновение отвёл взгляд, убирая руки со стола.

— Вы сидели по своим норам все эти годы, — Листик презрительно скривилась. Но тут же между её бровей пролегла скорбная морщинка. — Вам придётся искать ответы в другом месте. При встрече, передай Никите мои соболезнования, я понимаю, как ему сейчас тяжело, — Хризалида поднялась и сделала шаг к выходу.

— Твоя внучка сказала, что я — не первый старый друг, посетивший ваш дом… — в спину ей донесся голос Алексея. — Кто был первым? Сам Старик?

— Это не твоё дело! — резко обернулась Листик.

— Моё. И твоё. Наше, — не согласился мужчина. — Все мы ищем ответы на одни и те же вопросы.

— Вы не ищете ответы, вы ищете подвох, — с раздражением произнесла Хризалида. — Пытаетесь удостовериться, что демоны повержены навсегда, что никто больше не посягнет на эти земли, что всё закончилось. Четыре сотни лет — действительно большой промежуток времени, заставивший вас увериться в том, что вы правы.

— Эти разрывы могут быть просто чьей-то дурной шуткой, — перенял её раздражение мужчина. — Если они хотели бы напасть, то сделали бы это раньше. И не так показательно, точечно! Глобальной угрозы нет, нужно только найти этого шутника. То, что было, не вернётся. Всё закончилось.

— Всё только начинается, — жёстко усмехнулась Хризалида, вновь разворачиваясь к дверям.

— Ты всё так же придумываешь то, чего нет, — Алексей покачал головой. — Даже не представляю, что такого он тебе тогда сказал, что ты веришь ему и в него, как в бога, спустя столько лет, а ведь его уже очень давно нет с нами.

— Может, напомнишь, почему его нет, — вкрадчиво спросила Листик, медленно возвращаясь к столу и вставая вплотную к паладину, поднявшемуся со стула. И пусть он на полторы головы был выше неё, Хризалида умудрялась смотреться ни сколько не слабее него. — Ностальгируешь по прошлому, пытаешься залезть мне в душу, хочешь, чтобы всё было как раньше? Это невозможно! — женщина перешла на злое шипение.

— Почему? — голос Алексея также упал до шёпота.

— Потому что ты сам сделал другой выбор. Выбрал не меня, когда был нужен, — в твёрдую грудь мужчины с силой ткнулся ухоженный женский пальчик, заставляя паладина отступить на шаг. — Мы были друзьями, все мы. Но пока вы баловались и играли в благородных, мы подчищали за вами хвосты! Пока вы пировали с дутыми индюками вроде Романовых и Повелецких, мы морозили задницы в Антарктиде, жарились под солнцем в песках Сахары, загоняя каждое посмевшее поднять голову исчадие тьмы назад, где им и место! А когда толстозадые чинуши решили, что Тёмному больше не место в их рядах, вы отвернулись и сделали вид, что так и надо! После всего этого мне стоило снести твою глупую голову, а не разводить беседы каждые десять лет! — под конец тирады глаза Хризалиды пылали праведным гневом.

— Он сам выбрал такой путь, — Алексей не остался равнодушен к потоку обвинений от бывшей соратницы. — Он угрожал мировому порядку, он обезумел и поплатился за глупость! И ты пошла за ним, закрыв глаза на всё это! Забыв всё то, во что мы верили, и ради чего старались!

Листик вмиг погасла, в бессилии покачала головой.

— Глупостью было лишь одно — доверять вам… — бросила она тихо и бесповоротно ушла, оставляя мужчину одного.

Только выйдя из кафе, он призвала меч и унеслась ввысь. Листик надеялась узнать у Светлого информацию по поводу прорывов, но, делала она это зря. Была пугающая мысль, что они вышли на Свята, а он ещё не вошёл в силу, и события былых дней могли повториться, чего Хризалида на этот раз допускать не собиралась. Но сейчас, после разговора с Алексеем, стало понятно, что эти индюки всё так же слепы. Стоило опасаться лишь Старика, который сейчас готов был землю рыть, лишь бы найти ответы. И пусть напрямую к прорывам Свят не имел отношения, Старик не был дураком, и мог заметить что-нибудь лишнее. Листик покривила бы душой, если бы сказала, что не понимает Никиту, пусть они и были на разных баррикадах. Но Старика сдерживали приказы Морозова, что сейчас было на руку Хризалиде.

Однако тот факт, что Светлый появился в городе, уже слегка нервировал. Антону стоило быть осторожнее, если Старик решил призвать старую гвардию. По одиночке они не ходили, значит, стоит ждать и других гостей.

Виктория не стала делать вид, что не заметила старого соратника, приблизилась.

— Вика, рад тебя видеть, — пробасил паладин.

Женщина натянуто улыбнулась. При работе в присутствии императора уже сама собой выросла и стала частью личности маска вежливой заинтересованности.

— Что ты здесь делаешь, Миша? — спросила она, пробегаясь взглядом по широкоплечей фигуре, облачённой в тёмный плащ.

— Работаю, — флегматично ответил он, окидывая Викторию колючим взглядом зелёных глаз. — Провожу линии, собираю информацию воедино. Всё то же самое, что и ты. Если ещё не поменяла профиль.

— Ну, удачи… — Вика поморщилась, прекрасно понимая проскользнувший намёк.

— Не хочешь поделиться сведениями? — вдруг преградил ей путь паладин. — Объединить усилия?

— Такого желания у меня нет, — холодно отозвалась женщина. — И чем больше ты мне мешаешь, тем дольше не появится.

Михаил вдруг расплылся в широкой усмешке:

— Не забывай, что твои друзья мы, а не они, — он сделал шаг в сторону, пропуская бывшую соратницу мимо себя.

— Таких друзей за х… да в музей, — фыркнула Вика, продолжая свой путь.

Паладин проводил её глазами до поворота, вынул телефон, набрал номер компаньона.

— Ну что, всё глухо, Лёш? — спросил он, уже предполагая ответ.

— Именно, — раздался в трубке голос Светлого. — Ты?

— У меня тоже. Похоже, мышей они тут не ловят совершенно, иначе бы Лиса не отказалась от моей помощи. У них ничего нет, это точно. То ли Морозов специально гасит, то ли не туда копаем, то ли Старик прав, и он реально сбрендил. Ладно, пойду лучше побеседую с Марком, а ты пока расспроси училку и того бравого студентика, который вытащил мальцов из огня при первом прорыве. Чую, там не может быть всё так просто.

Вернулся в поместье я уже к полночи, сил хватило только на то, чтобы доползти до кровати и упасть на неё ничком. Уже во сне почувствовал, что меня кто-то раздевает, сделал над собой усилие, узнал Мару, и спокойный отрубился полностью.

Поспать по-человечески мне было не суждено, подорвался посреди сна от разливающегося соловьём телефонного звонка:

— Кто? — прохрипел спросонья, даже не глянув на имя звонившего.

— Антон, тебе необходимо срочно прибыть в академию, — раздался в трубке взволнованный голос Лебедевой.

Ни здрасьте тебе, ни до свидания.

— Что там опять случилось? — я даже глаза не открыл, зная уже довольно беспокойную натуру преподавательницы. Может, у них там тот силомер погнулся, и она переживает?

— Тебя срочно вызывают на беседу, — она понизила голос, почти шепча. — Говорят, приехал кто-то из высокопоставленных паладинов! Тебе нужно как можно скорее прибыть в мой кабинет!

— Вот уж не было печали, — простонал я в трубку. — Ладно, скоро буду.

Пришлось-таки вставать, наскоро принимать душ, переодеваться и спускаться вниз. Думал, что поужинать не успею, раз такой срочный вызов, но на пороге меня поймала бабушка и выдала пакетик с горячими бутербродами и термос с кофе. Святая женщина! Чмокнув Марию в щеку, я забрался на заднее сиденье подъехавшего автомобиля. Морозиться на клинке не было желания, а визитёр Лебедевой может и подождать.

— В академию, — со вздохом сказал я Михаилу наше текущее направление.

Пока ехал, жевал бутерброды и думал, кто же мог заявиться по мою душу? В целом, кто угодно, паладинам было о чём со мной поговорить.

— Да уж, медленно они запрягают, — покачал я головой, вспоминая, сколько времени прошло со дня первого прорыва.

Внутри академии кабинет Лебедевой пришлось ещё поискать, пару раз врывался к ничего не подозревающим незнакомым людям, которые таращились на меня во все глаза. Видимо новый учебный план Морозова споро забирает у преподавателей сон. Кабинет я нашёл-таки, постучался, получил разрешение войти.

Внутри меня ожидали хозяйка кабинета, Потёмкин и сюрприз. Причём такой, который я бы не хотел получать. Присев боком на преподавательский стол, на меня смотрел Светлый. Светлов Алексей Дмитриевич, если быть совсем точным, величайший лекарь в истории, как его начали величать ещё при моей первой жизни. Только вот мы с Листиком прекрасно знали, кто был самым крутым лекарем во все времена. И отнюдь не этот парень, разглядывающий меня с нескрываемым любопытством.

А он сам даже и не изменился почти. Годы его лишь слегка омрачили, в отличие от того же Старика. Даже одежду предпочитал старую, ископаемое.

Я мельком окинул взглядом кабинет Оксаны, подмечая исторические талмуды на полках. Их было до страшного много. Потёмкин расположился около окна, закутавшись в чёрный плащ, и сейчас напоминал мне нахохлившегося ворона. Профессор поочередно зыркал на всех нас, стоя вполоборота. Но в основном его внимание было уделено происходящему за окном.

— Ты, парень, выиграл в лотерею, — по дружески усмехнулся паладин, первым подавая голос. — Два первых крупных разрыва за многие годы — и в обоих случая ты в эпицентре. Расскажешь, что там было?

— Я рассказала свою часть, как запомнила, — затараторила Лебедева, пока я обдумывал свои будущие слова, перекатываясь пятки на носок, присесть мне никто не предложил, выдернули из кровати свистком, как какого-то мальчишку… Ну, собственно, минусы моей скрытности. — Ты — очень способный ученик. Если бы не ты, то далеко не все студенты нашли бы выход. Вокруг всё горело, слава богам, вы встретили не так много опасностей. Гончие, видимо, были вымотаны боями со старшекурсниками. Ребята благодарны тебе и уже всё рассказали, как было.

Она на мгновение приподняла бровь, давая понять, что легенда готова и несколько раз подтверждена.

Да я и сам был готов, прекрасно понимая, что, как только основная шумиха уляжется, ко мне пожалуют. Только вот не ожидал, что это будет кто-то из них.

Я вернулся взглядом к Светлову, краем глаза видя, что Лебедева, кажется, дышать перестала, понимая, что за исторический разговор сейчас происходит. Ведь кому, как не историку, знать, что мы сражались со Светлым бок о бок когда-то в далёком прошлом. Только вот сколько воды с тех пор утекло… Я за это время успел помереть. А от этого, знаете ли, характер несколько портится.

— Забыл ваше имя, господин… — нахмурился я, но при этом губы сами собой стремились скривиться в усмешке.

— Не знаешь меня? — удивился паладин. — Меня зовут Светлов Але…

— Впрочем, это не так важно, — оборвал я его жестом. — Я не услышал звания «уполномоченный», не увидел приказа императора или любой другой официальной структуры. И даже не получил письменную копию вызова меня на этот хм… разговор, — сложил руки на груди, с вызовом смотря на Светлова.

— Значит так? — хмыкнул паладин. — Не хочешь помогать империи?

Да, пронять его так просто не удалось, Светлый всегда был гибче остальных. Но и ему не было чуждо честолюбие.

— У империи нет ко мне вопросов, так почему они есть у вас? С чего вы взяли, что можете задавать их мне? — продолжил я гнуть прежнюю линию, внутренне наслаждаясь ролью подростка — бунтаря и выскочки.

От моих слов Лебедева и Потёмкин нервно переглянулись, профессор даже развернулся к нам полностью. Конечно, раньше за мной не замечалось подобных замашек, их удивление понятно. Но не мешают — и на том спасибо.

— Ты можешь оказать большую услугу… — попытался вывести меня на путь истинный Светлый.

— Вы, — снова перебиваю его, вживаясь в свою роль полоумного. — Вы можете оказать. Или правила для вас не писаны? Правила светского тона. Помимо вашей должности, я так и не услышал вашего титула, в то время как вы, любезный, обращаетесь к потомку древнего дворянского рода.

Даже Светлова наконец-то проняло, паладин сузил глаза, его пальцы, сжимающие столешницу, побелели.

А я ведь только начинал. И действительно слегка терял контроль, наслаждаясь сложившейся ситуацией. Каково тебе, сукин сын, слышать такое от сопляка? Ты так поддерживал аристо, но, видимо, остался не у дел. Продолжил бегать, как шелудивый пёс, чтобы выслужиться перед настоящей властью этого мира. Когда-то я хотел всё изменить, но ваша кодла решила и дальше пресмыкаться перед болванами во фраках с чередой именитых предков. Я предлагал сделать независимую систему, где люди получали бы должное согласно своим заслугам, а не потому, что чья-то мать вытянула счастливый билет, залетев о короля или его подопечных с большим влиянием и маленьким хвостиком спереди в штанах!

— Так разговора у нас не выйдет… — сдерживая себя, покачал головой паладин, явно раздосадованный тем, что не удалось вытрясти из меня всю информацию нахрапом.

— Надо же, хоть в чём-то мы согласны, — кивнул, понимая, что из меня брызжет слишком много яда, но я не мог остановиться. А, может, просто не хотел.

Неизвестно, до чего бы довела нас наша перепалка, но момент прервал громкий стук в дверь. Кто-то буквально долбился в неё, как будто попадание в кабинет было вопросом жизни и смерти.

Лебедева открыла дверь, и тут же в центр комнаты влетел растрёпанный мужчина в костюме. Шея его была взмылена, галстук распущен и болтался уже на животе.

— Меньшиков Геннадий Андреевич, — скороговоркой представил он, кивнув сразу всем. — Прошу прощения за вторжение, но дело не терпит. На мою дочь напали!

Я цинично приподнял брови, глянув на паладина, мол, смотри, как надо начинать разговор с аристократами. Но Светлов лишь поджал губы, перенося своё внимание на гостя.

— Я услышал, что вы в городе, — Меньшиков сделал два судорожных шага в сторону Светлого. — И мне нужен историк… — метнулся обратно, чуть ли не падая на колени перед Лебедевой. — То, что с ней случилось, это… Одержимость или проклятие, я не знаю!

Мужчина перестал метаться, в один момент его ноги подкосились, и он действительно упал на колени, складывая руки в молитвенном жесте, и, обращаясь ко всем, взмолился:

— Прошу, посмотрите мою дочь! Глупая девчонка спустилась в разлом, чтобы показать друзьям, а потом случилось это… Я… Я всё покажу на месте!

Одержимость? Хм, как бы мне самому посмотреть на данный случай?