Аморал

Глава 8

Зрение из объёмного превратилось в туннельное, заставляя сосредоточиться на фигуре, стоящей за алтарём. Предметы за пределами этого туннеля смазывались в нечёткую картинку, а при попытке их рассмотреть я заработал очередную порцию головной боли.

— Ты не Пётр! — грохнул сплав из тысячи голосов, что говорили одним ртом.

— Да и вы не гурии, которых мне обещали, — поморщился я. Обязательно так орать?

— Где Пётр⁈ Мальчик погиб, но сосуд не заполнен! — мелкие камушки запрыгали по полу, а по моему телу прошла вибрация, поднимаясь от груди к горлу, от гула разъярённых голосов. Ещё немного и мои внутренности устроят праздничный фейерверк от такого звукового давления.

— Ещё как заполнен, хмыри вы древние, — сиплю я с трудом, ибо голосовые связки напряжены до предела и каждое слово приходится буквально выталкивать. — Но если вы сейчас повысите свой голос ещё хотя бы на октаву, то не будет у вас ни Петра, ни меня, ни сосуда. Только сраный Мухин во главе клана.

Мои слова подействовали очень вовремя, потому что я уже чувствовал, как начинают рваться мышцы и лопаться капилляры.

В воцарившейся тишине я рухнул на колени, как подкошенный.

— Кха! — густой сгусток крови заляпал подножие алтаря. — Охренеть вы гостеприимные конечно.

— Кто ты? — голос всё ещё объёмный, но его можно терпеть. Чувствую, как на меня через одну пару глаз смотрят тысячи. Жутковато, если честно.

— Тот, кто сможет вернуть величие этому клану.

Самоуверенно, да. Но это единственное, что я могу предложить за их помощь и признание меня наследником. Без этого я вряд ли долго протяну в этом мире. В Клоаке всё было просто и понятно, а на свободе можно вывих мозга заработать от технического прогресса и интриг. И если с первым я худо-бедно справлюсь, то второе без сторонней помощи уже не вывезу.

Нет поддержки духов клана — ограничение в магии. А ограничения в магии помноженные на адамантовые браслет, всё равно что и нет никакой магии.

Конечно, были подозрения, что у меня как у некроманта должно быть больше возможностей для подпитки своего внутреннего источника, не зря же вон отверженный Мухин потроха по всему дому раскидал и кишки как гирлянды развесил. Явно искал другой метод, не требующий одобрения духов. Но я сомневался, что этот метод был правильный, и в том, что мне дадут достаточно времени, чтобы его найти.

— Не сможешь. Пётр может. Пётр был великим. Мы были великими, — голоса опять заволновались.

— И снова будем, — мой голос звучал твёрдо, как скала. Сейчас вообще нельзя допускать и тени сомнения. Они достаточно отчаялись, чтобы убить последнего наследника и попытаться вселить в него душу Петра. Хрен их знает, как они поступят с чужаком, если решат, что для клана Вороновых всё кончено.

— Будем? Будем! Будем! Будем! — неуверенность сменилась решительностью. Тысяча голосов звучали ликованием, и решение было принято.

Лавина информации обрушилась на меня, пригвоздив к бетонному полу. Вековая история клана хаотично вливалась мне в голову. Ещё немного и мозг начнёт плавиться от перегрузки. Духи, почувствовав моё напряжение, немного сбавили напор и я хотя бы дышать смог не через раз.

— Выполни обещание, пришлый, — прогрохотали они, когда поток информации наконец-то иссяк, — иначе смерть!

Фигура за алтарём рассыпалась прахом, возвращая мне периферийное зрение. А вот головную боль могли и с собой забрать, не обиделся бы.

Я лежал на холодном полу и пытался разложить по полочкам то, что узнал от духов. Полезного, на самом деле, было мало. Если коротко, то когда-то клан Вороновых был великим. Некроманты, приближённые к самому императору. Это сейчас есть правящие кланы, а тогда власть была сосредоточена в руках у одного человека, для которого кланом являлась вся Империя.

Сильнейшие из Вороновых могли поднимать мёртвые тела одним только щелчком пальцев и спокойно путешествовать как в мире живых, так и в загробном мире. А также призывать души мёртвых, создавать скелетов из одной только песчинки костной пыли, перекачивать энергию жизни и смерти без каких-либо трудностей и повышать потенцию.

Ну ладно, про потенцию я придумал. Но послушать духов, и их клан был чуть ли не богами в человеческом обличии. И в этом была основная проблема, вся информация была настолько пропитана их эгоцентризмом, что вычленить из неё что-то достойное внимания было очень сложно.

А ещё их зацикленность на Петре раздражала. У них был прямо культ, посвящённый юному, но очень талантливому Петру Воронову. Парень исчез при загадочных обстоятельствах и после этого клан начал слабеть. Неудачи посыпались на них одна за другой, как будто кто-то пришёл стребовать с клана плату за предыдущее благополучие.

Сначала был загадочный мор, который выкосил половину некромантов, но больше всего досталось Вороновым. Один за одним умирали самые талантливые, оставляя тех, в ком родовая магия текла слабым прерывистым ручейком.

Затем пришла скверна и люди, недолго думая, спустили всех собак на некромантов. Теперь стало понятно, почему такое отношение к этому типу магии. Общество лихорадило несколько лет, а на некромантов устроили настоящую охоту. С огнём и инквизицией. Потом всё успокоилось конечно, но скверна и нелюбовь к некромантам осталась. А Вороновы растеряли и былое могущество и что самое важное — знания. Магов, способных путешествовать по загробному миру, не осталось, а первый клановый алтарь появился гораздо позже, вот и пришлось довольствоваться обрывками знаний и мечтами о возвращении своего прежнего статуса одного из великих кланов Империи.

Что со всем этим делать я пока что слабо представлял. Я надеялся получить больше от общения с предками, а получил лишь обрывочный набор историй и культ во имя Петра. Магические техники, которыми со мной поделились духи, тоже доверия не вызывали.

То есть, они конечно работали, я был в этом уверен, но как-то однобоко и топорно. Сложно передать свои ощущения, но это было похоже на то, словно при помощи одной ржавой тяпки пытаешься вскопать огромное поле. Это вообще никак не сходилось с тем, что я чувствовал в канализации. Всё должно было быть куда проще и без всяких мерзких ритуалов.

За этими мыслями я и отключился. Подниматься к Мухину и его ублюдскому декору не хотелось, а спать на голом полу было привычно. Даже будучи Царь-Богом в прошлом я не брезговал спать на земле в походах. Чем ты ближе к народу, тем лучше понимаешь, как им нужно править.

Вокруг меня возвышались горы трупов. И это было не фигуральное выражение, передо мной буквально высилась куча из тел выше меня ростом.

На её вершине стоял жрец, всё такой же высушенный от старости и с пустыми провалами вместо глаз. Вот только на этот раз от него фонило небывалой силой.

Жрец не обращал на меня ни малейшего внимания, он распростёр руки к небу и что-то шептал. Я тщетно пытался вслушаться в этот шёпот, но обрывки слов, которые до меня долетали, звучали на неизвестном мне наречии.

От жреца по трупам как-будто ползли чёрные щупальца, они опутывали каждое тело и тянулись ко мне. Скверна завораживала своими мягкими и неторопливыми движениями, она звала меня, как мать зовёт своего потерянного сына. Я сделал шаг…

Настойчивое громыхание сверху всё-таки заставило меня открыть глаза. Я попытался уцепиться за остатки ускользающего сна, но это было бесполезно.

БО-О-М!

Над головой опять что-то громыхнуло, вибрацией отдаваясь прямо в черепушку. Да что за нахрен там происходит⁈

Потянулся, приводя в движение одеревеневшие мышцы — нет, всё-таки пора завести привычку спать в нормальной постели. В этом мире народ ещё не заслужил, чтобы я был к нему ближе.

Ворчливые мысли так и преследовали, пока я поднимался вверх по лестнице. А ещё я подумал, что надо бы организовать себе лежбище именно в подвале, а не в одной из комнат. Только я, духи предков, чьи-то заспиртованные органы — и никакого Мухина. Красота-а-а. Он очевидно боялся спускаться в подвал и это меня полностью устраивало. Ночью я слышал его недовольное сопение и покашливания за дверью, но этим всё и ограничилось. Хорошо, что ко мне приставили труса; плохо, что не знаю, кого Соболевы ещё пришлют.

Я не был настолько наивен, чтобы думать, что этим ущербным всё ограничится. Мухин был просто отвлекающим фактором и помехой, которая должна активно путаться у меня под ногами.

С прошлого вечера в доме стало гораздо чище, но по-прежнему неуютно. По крайней мере я перестал каждую секунду вляпываться в какое-нибудь дерьмо, уже хорошо.

Мухина я нашёл в гостиной, он активно куда-то тащил диван. Ну как тащил. Пытался. Лицо раскраснелось от натуги, по лбу струился пот, а диван, дай бог, на полсантиметра сдвинулся.

— Ты что к мебели пристал, болезный? — лениво поинтересовался я.

Мухин вздрогнул и разжал пальцы, приподнятый край дивана громко опустился на пол. Так вот что это были за звуки.

— Ты… Вы… Ты… — он всё никак не мог определиться, как именно ко мне обращаться, и я ему в этом помогать не собирался. Маленькие злобные глазки лихорадочно бегали по помещению в мучительном поиске правильного варианта. Мухин был похож на мелкого крысёныша, который по своей глупости залез в логово к ядовитым змеям. Не думаю, что он сам осознавал, во что вляпается, когда шёл на сделку к Соболевым.

Слабый, хилый и с плохо развитым даром. Мухин всегда был где-то на вторых ролях, плёлся где-то в конце клановой иерархии. И для жадного до власти и денег Мухина это была настоящая трагедия. Ведь он знал, что сможет привести клан к процветанию. И что сможет развить свой дар, если у него будут необходимые для этого ресурсы. И что станет величайшим некромантом в истории. Ему бы только один маленький шанс, небольшую возможность стать главой клана и тогда он сможет всё.

Какой договор был у крысёныша с правящим кланом предки не знали. Да и неинтересно им это было, как и сам Мухин, в целом. Они мыслили другими категориями, и единственное чего хотели так это того, чтобы род Вороновых продолжал существовать.

А крысёныш своими действиями почти что перечеркнул всё, над чем целые поколения работали долгие годы.

Когда Вороновы старшие погибли, пытаясь остановить распространяющуюся по их территории скверну, именно Мухин оказался рядом с пацаном в качестве опекуна, и именно он окончательно расшатал и без того подорванную смертью родителей психику мальчишки. Макар сорвался. А когда срывается некромант, пусть даже молодой и неопытный, это всегда страшно и масштабно.

Одно дело, когда раз в месяц пропадают пара человек, на это можно закрыть глаза, но когда вырезаются города и деревни… Тут уже замолчать не получится. Макара поймали и бросили в Клоаку, а Мухин стал главой клана. И если бы у него помимо влажной мечты о собственном могуществе был хотя бы намёк на внутренний стержень, то предки бы его приняли и признали. Как я уже говорил — их мало что интересовало, кроме благополучия клана.

Но, не судьба — я не видел в крысёныше ни стержня, ни в принципе характера, вот и предки не увидели. А Мухин сейчас оказался между молотом и наковальней.

С одной стороны Соболевы, которым вряд ли нравится, когда их подводят, а с другой я с поддержкой рода за спиной.

— Ты же сам приказал привести особняк в порядок, — наконец определился Мухин, в его голосе засквозила обида.

— А ещё приказал вернуть все клановые кольца и амулеты на место.

Крысёныш живо спрятал руки за спину и вжал голову в плечи, а его взгляд буквально прожёг во мне пару дырок. Так, походу клановой собственности я всё-таки не досчитаюсь. Впрочем, это было ожидаемо.

— Хрен с тобой, — я поморщился, развернулся и пошёл к выходу. — Дом только до основания не разбери, пока меня не будет.

— А ты куда? — насторожился Мухин.

— По делам.

— Я с тобой!

Я почти дошёл до входной двери и затормозил. Мухин, рванувшийся следом, затормозить не успел и со всего размаху впечатался мне в спину.

С удовольствием отметил, что от удара я только слегка покачнулся. А раньше бы как минимум воткнулся носом в дверь.

Но это единственное, что порадовало. Только этого ущербного мне на хвосте и не хватало. Я готов был смириться с его присутствием в своём доме, но не более. К тому же, он слишком ретиво исполняет приказы, а я не хочу чтобы кто-то стоял у меня над душой, когда приспичит сходить в туалет. А по фанатичному блеску в глазах крысёныша, я понял, что тот меня оставит разве что под страхом смерти.

— Отличная идея, дружище! — мой голос так и сквозил притворным воодушевлением. — Я как раз собирался сходить и посмотреть, насколько далеко успела продвинуться скверна.

В глазах крысёныша промелькнул неприкрытый страх. И я этого страха не понимал, скверна делала ровно то же, что и некроманты — поднимала людей из мёртвых. А то что она их перед этим медленно убивала, это малозначительные нюансы. По крайней мере должны быть малозначительными для того, кто сам не гнушался убивать людей ради мнимой надежды, что это увеличит его жалкие силы. В любом случае, его страх мне был только на руку. Я выжидательно улыбался, ожидая его решения. На лице Мухина в очередной раз происходила мучительная борьба.

— Нет, ты знаешь, я тут подумал, в особняке ещё очень много дел, — наконец выдохнул он, сразу как-то сдуваясь в размерах.

На моём лице не дрогнул ни один мускул, я изо всех сил старался не выдавать своё ликование. Можно было, конечно, состроить скорбную мину, но Мухин не настолько дурак, да и переигрывать я не хотел.

— Жаль, — равнодушно пожимаю плечами, — но если вдруг передумаешь — ты знаешь, где меня искать.

Во второй раз деревня произвела на меня ещё более удручающее впечатление. Я догадывался, что местные меня боялись, но не догадывался насколько.

Стоило мне появиться на улице, как люди тут же сгребали детей в охапку и прятались по домам. Не прошло и минуты, как деревня словно вымерла, даже собаки перестали лаять. Мимо меня подхваченный порывом ветра пролетел забытый кем-то платок.

Я задумчиво проводил его взглядом. Наладить контакт с местными будет сложнее, чем я предполагал.

Уверен, что от Мухина они знатно натерпелись. Таким только дай почувствовать власть и они сразу же начинают терроризировать тех, кто слабее. Да и Вороновы тоже не были душками. Но у них хотя бы хватало мозгов не гадить там, где ешь.

Под ногами хрустнула брошенная впопыхах игрушка.

— Ты Монстрика сломал! — раздался из-за покосившегося забора обвиняющий детский голос. — Мне его деда с города привёз, а ты сломал!

Я присел на корточки, разглядывая пластиковое чудовище. Интересные тут у детей игрушки, ничего не скажешь. Правда, в игрушках я вообще не разбирался, моё детство закончилось довольно рано. Возможно, они так и должны выглядеть.

— Извини, я куплю тебе нового монстрика, — я мягко улыбнулся, и маленькая девчушка лет пяти тут же высунула своё любопытное личико.

— Обещаешь? — насупленные брови расправились, кажется, меня уже простили.

— Обещаю, — кивнул я.

— Дашка! Сколько раз я тебе говорила — не подходи к господам! — между мной и девчушкой словно из-под земли выросла матёрая тучная женщина в годах. Посеребренные волосы были растрёпаны и грозно развевались на ветру. — А ты, господин, иди куда шёл! Неча тут!

Страх за внучку перевешивал страх передо мной. Она смотрела грозно и решительно, всем своим видом показывая, что если ей покажется, что я задумал что-то недоброе, то сомневаться она не будет и оторвёт мне что-нибудь жизненно важное.

Медленно поднимаюсь на ноги и делаю шаг назад, мы оба знаем, что она для меня не угроза, но я сюда не ссориться с местными пришёл. Женщина немного расслабилась, но смотрела всё ещё недоверчиво.

— Я поговорить пришёл, кто у вас за главного? — мой голос спокойный и ровный, это не Мухин, на неё давить не следует.

— Неча с нами говорить! У нас с господами делов никаких нету! Налог платим и всё на этом! — она снова воинственно вскидывается и упирает руки в бока. — Душегубы клятые, — говорит достаточно громко для того, чтобы я это услышал.

Мда, тяжлый случай. Видимо неплохо «господа» местным кровушки попили. И если с Соболевыми можно было договориться, просто предложив им разумный вариант, устраивающий обе стороны. С Мухиным можно было договориться с помощью угроз и запугиваний. То, как договариваться с деревенской бабой, я даже и не представлял.

— Машка, ты чего разоралась? — в двери показался седой широкоплечий мужик. По нему сразу было видно, что он привык к тяжёлому труду и даже в какой-то степени любил его.

— Тык вот, господин пришёл. Старосту нашего хочет, а говорю, чтобы уходил. Неча нам с господами балакать!

— Вот баба дурная, — вздохнул мужик, — иди в дом, у тебя скотина с внучкой некормленные.

— Потап Михалыч…

— В дом, я сказал!

Старуха вздохнула, бросила на меня очередной грозный взгляд и скрылась за забором.

Потап Михалыч неторопливо приблизился и критично меня осмотрел. В его осанке и повадках читалась военная выправка, и меня он точно не боялся.

— Ну я староста, — хмуро сообщил старик и сплюнул мне под ноги. — Говори, чего хотел.

Разговор явно предстоял тяжёлый…