Полёт совиного пёрышка

Глава 27.3

Я смотрела на него, не зная, с чего лучше начать. Не видела ничего опасного и ужасного в том, чтобы поделиться с человеком, неравнодушным к моей судьбе. Поделиться хоть частью своих переживаний, положа руку на сердце, хотелось. И всё же слова следовало подбирать осторожно: будить лишнее любопытство было ни к чему.

Я только на минутку отвернулась к морю: вид пробегающих белых барашков по гребням волн успокаивал. Вернулась на диванчик и устроилась на нём, подтянув коленки к груди, тщательно расправила складки платья. Рэй не торопил, сделавшись непривычно серьёзным: я никак не могла привыкнуть к такому выражению его лица.

– Я потеряла родителей. – Чуть было не добавив: они ушли один за другим, в один день, но вовремя спохватилась. – Их смерть была… трагической, потрясла до глубины души.

Я смотрела перед собой и как наяву видела ревущую стену пламени, фигуру отца, шагнувшего в невыносимый жар с ровной спиной… Скрюченную фигурку матери на холодном грязном полу небольшой клетушки-камеры. Вдох, выдох. И вздрогнула, когда на плечи опустились горячие ладони: Райдер присел рядом и мягко привлёк к себе.

– Как бы иронично и издевательски это ни звучало, но я – потомственный маг. Должна была быть им. Оба моих родителя были с магией, кое-что умел дед со стороны матери, в роду отца почти в каждом поколении проявлялась сила; ждали и у меня. Дар просыпался во мне медленно. Кое-каким азам меня учили дома; позже базовые знания, больше теории, совсем чуть-чуть практики, я получила в пансионе.

Я не удержала улыбки, вспомнив о невинных шалостях. Не очень-то благородным девицам дозволялось применять бытовые и прочие заклинания, пока дар не раскрылся весь, не вошёл в полную силу. Но разве мы слушали?

– Может, я сама в тот период не так сильно дорожила искрой, как должна была. Может, следовало больше тренироваться, больше времени уделять теории, практиковаться усерднее. Я же не сомневалась, что магия рано или поздно расцветёт, и просто ждала.

– Не кори себя, – сказал Райдер, терпеливо пережидавший паузы в рассказе. – Вот у меня всё произошло резко и стремительно, теории не было вообще, сразу перешёл к практике. Вслепую, наобум, с ошибками, промахами, а порой и угрозой жизни и имуществу окружающим. И я о себе ничего не знал, дар оказался сюрпризом из сюрпризов… Как это случилось потом?

– Потом наступили каникулы. Это был седьмой год обучения, я, как обычно, поехала домой навестить родителей. А они…

– Тебе не сообщили об их смерти? – нахмурился Рэй, медленно подбирая слова.

– Всё случилось, когда я приехала. Весь мой мир перевернулся с ног на голову. – Я повернула голову, подняла глаза на Райдера, прикидывая, как донести весь ужас, отчаяние и беспомощность до человека, у которого никогда не было семьи, любви и поддержки близких. И решила, что не нужно. Он поймёт и без слов. – Я едва успела их оплакать… то есть толком не успела. И очень быстро начались трудности. Я осталась без своего дома, без денег. То есть у меня была небольшая сумма, но об отцовском наследстве пришлось сразу забыть.

– Почему? – быстро спросил Рэй, а я мысленно помянула рроха.

– Желающих на него оказалось больше, чем нужно, – как можно более уверенным и спокойным тоном выкрутилась я. – Податься оказалось некуда и не к кому, о возвращении в пансион речи уже не шло, и я пыталась жить самостоятельно. Уехала из родных мест, нашла кое-какую подходящую для себя работу…

– Сколько тебе тогда было? – Рэй мягко погладил меня по волосам.

– Шестнадцать, – не стала скрывать правды я. – И я добавила себе пару лет, чтобы эту работу получить. Пришлось немного обмануть закон, но тогда я не видела другого выхода.

В этом я тоже не солгала.

– Что за работа? – напрягся Рэй. – И что твой дар?

– Я нашла место гувернантки в одной семье. Жалованье предложили невысокое, но у меня не было опыта, да и в то время я меньше всего думала о высоком заработке. Хотелось перевести дух, успокоиться и решить, как быть дальше. На первых порах условия меня устраивали: самое главное, что проживание и питание было в доме той семьи. Магией в тот период я почти не пользовалась. Только самые примитивные бытовые мелочи. Но работала я недолго.

Рэй внимательно смотрел на меня, поглаживая по плечам, задевал чуткими пальцами шею, волосы.

– Ты сказала, смерть родителей была трагической, – напомнил он, и я снова мысленно дала себе подзатыльник.

– Трагедией, – кивнула я. – Огромным потрясением.

И в этом не было ни единого слова лжи и фальши.

– Извини, ласточка. Конечно, говорить о таком тяжело. Я не подумал.

– Я продержалась в наёмных служащих примерно месяц, а потом меня нашёл будущий муж.

Я постаралась произнести это как можно бодрее, но почувствовала, как напряглись обнимающие меня руки. Но я снова подбирала слова, не желая ни вспоминать, ни дать понять Рэю, какие неприятные события предшествовали спасительному, как оказалось, появлению Вергена.

– Он был хорошо знаком с моим отцом, узнал о случившемся несчастье, узнал, что я осталась… одна, разыскал и предложил помощь. И я её приняла.

– Какого рода помощь? – деревянным голосом переспросил Райдер. – Ты была слишком молода для брака.

Я нервно потёрла пальцами виски.

– Он брак и не предлагал сначала. Только кров и защиту, и ничего не требовал взамен. Я… к моменту его появления я успела близко познакомиться с некоторыми неприглядными сторонами свободной и неприкаянной жизни, несмотря на наличии неплохого места в доме уважаемой семьи. Ну а… человек, за которого я потом пошла замуж, предоставил доказательства дружбы с моим отцом, кое-что рассказывал и обо мне, поклялся беречь и защищать. Не скажу, что я безоговорочно поверила ему с первого же дня, но он действительно делал многое для меня. Место гувернантки я оставила… И ещё – это, наверное, дико прозвучит – но мне очень не хватало какой-нибудь связи с родителями, хоть самой тоненькой ниточки. Человек из счастливого прошлого, друг отца, этой ниточкой стал.

Лицо Рэя сделалось неприязненно-саркастичным. Я же продолжала оправдываться:

– Я была очень молода и очень растеряна, ты верно заметил… Замуж за него я вышла, едва достигла совершеннолетия, так что тут…

– Я понял, – тем же деревянным голосом отозвался Рэй. – А дар?

– А с даром вышло скверно. Я как-то сильно простудилась после прогулки в сырую и ветреную погоду. Сама виновата: надо было оставаться дома, а я долго сидела в беседке в садике, рукодельничала. К вечеру же начались все признаки простуды, быстро переросшие в жар и озноб. Только, видимо, я подхватила какую-то другую хворь. Так плохо мне ни разу не было, хотя болела я нечасто. Это продолжалось долго.

– Сильная лихорадка? – уточнил Райдер, то и дело трогая пальцем свой подбородок.

Красиво очерченные брови то и дело хмурились.

– Ужасная. Никогда такой не испытывала. Жар не удавалось сбить, никакие снадобья не помогали. Муж… тогда ещё будущий, метался по лекарям, что-то пытался сделать сам: он закончил курс зельеварения, кое в чём сведущ. Это мне потом рассказывали, про усилия найти лекарство, спасти. Я почти всё время в беспамятстве провела… Общими усилиями подобрали какое-то зелье, немного унимавшее жар, но всё равно я чувствовала себя очень скверно. Все лекари, что смотрели меня, в один голос твердили, что недуг смертельный, мне не выкарабкаться из него окончательно, но муж не сдавался. А мне, наверное, в тот момент всё равно было, лишь бы всё уже поскорее закончилось. – Я слабо пискнула, когда объятия стали слишком крепкими, судорожными. Райдер тут же ослабил хватку, и я закончила: – Одному из лекарей удалось подобрать лекарство, убравшее лихорадку полностью. Рассказываю я долго, а на самом деле то был вопрос нескольких дней. Когда я окончательно пришла в себя, появились какие-то силы, начала вставать – не сразу, но почувствовала, что магии во мне больше нет.

продолжение, 14.01.

– Я слышу её в тебе. Не живым и уверенным течением по каналам, но свернувшимся спящим клубком. Вот тут, – Рэй коснулся местечка между моими ключицами. – Уснувших можно разбудить. В большинстве случаев это получается. Ты хотела бы?

– Очень. И попытки вернуть силу были. Неоднократно.

Вспомнив усилия Вергена, напоминавшего одержимого, я передёрнула плечами.

– Какие? – не сводя с меня пытливого взгляда, спросил Райдер.

– Для моего мужа наличие магического дара являлось очень важным, – с нарочитым спокойствием принялась объяснять я. – Сам он без дара, но в теории подкован неплохо. Он нашёл описания ритуалов по пробуждению уснувшей силы и… Перепробовал последовательно все, о каких сумел разузнать. Были разовые, были и такие, какие требовалось повторять с определённой периодичностью. Были усиливающие зелья, были древние непонятные руны, которые требовалось рисовать на теле кровью. Мы… Он перепробовал всё, не желая смиряться с неудачей.

– Сволочь, – выругался Рэй и добавил что-то ещё. Я не разобрала.

– Видишь ли, я поначалу сама очень хотела возвращения магии. И первый способ был терпимым.

– Терпимым! – зло повторил Райдер. – Дэри, ласточка, я твоему благоверному вот этими руками шею сверну, дай только добраться! Читал я о подобных «способах»! Ты хоть понимаешь, насколько они опасны и несут в себе угрозу для жизни?

Я помнила. Всю боль, все долгие часы неподвижного лежания на жёстком камне в полной темноте, помнила границу яви и запределья. Как просила Вергена прекратить, тоже помнила.

– Попытки уже давно прекратились, – сказала я и погладила Рэя по руке.

– Почему он так хотел возвращения твоего дара? Не из-за тебя же самой!

– Он хотел детей. Наследников магической крови.

Райдер вздрогнул, сменил положение рук и посмотрел мне в лицо с непонятным выражением.

– У тебя есть дети? У вас с этим?..

– Нет. Если ребёнок родится от полноценного мага – почти всегда он тоже будет носителем дара. Но, если от уснувшего, то шансы снижаются.

Рэй кивнул, обозначая, что услышал мои слова.

– Шансы, значит, ему нужны были. А когда ничего не вышло, ни пробуждения дара, ни наследника – он выставил тебя вон?

– Примерно так, – признала я.

Меня покрепче обняли за плечи, уткнулись носом в макушку и пробормотали в неё что-то несогласное и неразборчивое.

– Бедная моя девочка, – помолчав, выдохнул Рэй. – А что тот недуг? Прошёл без следа?

– Не совсем, – нехотя созналась я, понимая, что ложь скрыть не получится. – Приступы возвращаются, если не принимать лекарства. Я принимаю, вот уже несколько лет. Без них срок моей жизни ограничен.

С ними тоже, но это можно не говорить.

Райдер опять встрепенулся, перетащил меня к себе на колени.

– Дэри, я не совсем понял… Ты собралась умирать?

– Нет, – вымученно улыбнулась я.

Я-то не собиралась. Я очень хотела жить. Теперь – особенно.

– То есть выздоровление оказалось фальшивым и твою жизнь поддерживает набор снадобий?

– Да.

– Твою ж..! А эксперименты с ритуалами когда начались?

– Постоянные – после перенесённого заболевания. Ещё несколько раз муж пробовал до того, как я простудилась и подхватила ту лихорадку. Он надеялся усилить дар, раскачать его, но тоже ничего не вышло.

– Я в этом не уверен, – проговорил Рэй, целуя меня в висок. – Опиши мне, пожалуйста, всё, что помнишь о той лихорадке. Каждое ощущение, всё-всё.