Полёт совиного пёрышка

Глава 39.1

Обратно я поднималась, едва переставляя ноги. Верген пыхтел сзади, но мыслей столкнуть его вниз – на такой лестнице человек запросто покалечится – не возникало: вельвинд оставался у Фитри. А Фитри явно обладал куда большей силой, чем показывал. Как же так, а? У Рене ведь были хорошие шансы скрыться после нового оборота человеком! Он мог успеть до появления циркача!

– Как вы с ним справились? – безнадёжно спросила я.

Верген довольно ухмыльнулся и тут же скривился, прикладывая платок к очередной набухшей кровью царапине. Протолкнув меня в узилище, загородил своей спиной дверной проём.

– А чего с ним справляться? У этого задохлика сил как у мизерной совы. Говорят, и он маг, но весьма посредственный.

Я не полезла с опровержением: если никто не понял, почему Рене не может использовать дарованную силу полностью, не надо переубеждать. Я и так слишком рискованно открылась. Из-за моей неосторожности птиц сейчас страдает. Воинственный настрой покидал, ему на смену спешила мерзкая беспомощность: я сейчас соглашусь на всё, лишь бы вытащить вельвинда из ловушки. Ободрённый моим молчанием, Верген охотно закончил:

– Оборот, как я понял, твой любовник контролирует неважно. Самое основное хоть сделать успевал? – Меня передёрнуло от похабной усмешки. – Выбрала ты себе, конечно… Нет, он-то дрался насмерть, пытаясь до тебя добраться, но я рад, что попытка провалилась. Слуги у меня, как показали последние события, хорошие. Верные и не без талантов, – совсем уж туманно выразился муж.

Ясно, что стычку Рене устроил с мужской половиной прислуги: вряд ли он махал кулаками в сторону Яолы, какой бы вероломной дрянью она себя не проявила. Саркен?.. Садовник показал высокое мастерство владения садовой лопатой? Проявил ловкость, избежал тех заклинаний, которые были доступны Рене? Ах, да, в замке обретался ещё один мужчина: привратник Олир. Вдвоём они, пожалуй, могли одолеть моего сыча.

Я с трудом держалась на ногах, хотелось упасть на пол и выть в голос. Вместо этого я умоляюще посмотрела на супруга. С исполосованной физиономией он выглядел жутко, но лекарственные снадобья помогут залечить эти следы быстро.

– Верген, снимите с Рене хотя бы этот ужасный ошейник. Пожалуйста. Такая частая смена облика хуже пытки!

– Да? Гарео что-то ничего на этот счёт не говорил. Но готов поверить тебе на слово: это ты водишь тесное знакомство с оборотнями! Где, кстати, находится это совиное царство? Никогда не слышал о народе, принимающем птичий облик.

– Верген, я прошу тебя, – совсем тихо уронила я. – Рене и так в клетке, не мучайте его.

Муж с нарочитой медлительностью сложил платок и убрал в карман.

– Это от тебя зависит, как долго твой заморыш будет носить это украшение. По мне, так ему очень идёт, – хохотнул он. – Я бы оставил как есть. Видишь ли, драгоценная моя жена: обычную сову я пожалел. Не поддерживаю пристрастия Гарео, но… тут у нас сложный случай. Ты перед всеми выставила меня круглым идиотом и хочешь, чтобы я твоего любовника не трогал?

– Рене мне не любовник и никогда не был. Я прошу не проявлять к нему жестокости. Он человек, выходец из чужой страны, его семья ищет!

– Не очень усердно ищет-то, – хмыкнул Верген. – А для моего друга этот полуптичий заморыш – ценный экспонат. Не знаю, сумею ли я уговорить Гарео… Да не бледней ты так, Герда! Я не чудовище, хотя с момента, как разглядел этого «домашнего питомца», испытываю потребность в справедливом возмездии. Но, если ты будешь благоразумной…

– Буду, – быстро вставила я.

И в самом смиренном жесте сложила руки. И кивала на всё, что говорил заулыбавшийся муж. Я останусь с ним и позволю пользоваться состоянием эйр-Тальвенов так же свободно, как до этого. Никому не подам ни знака, что со мной что-то не так, буду тише ночного шёпота. Забуду о желании раскачать дар, поживу в блокирующих браслетах. Взамен муж готов был усмирить Фитри, держать его подальше от Рене.

– Птицу твою не отпущу, уж прости, – говорил Верген. – Об ошейнике договоримся… позже: вначале хотелось бы увидеть доказательства твоего повиновения. Словом, на ближайшие пять лет ты мне нужна, птичка. А потом лети куда хочешь. Моё первое предложение…думаю, останется в силе. И задохлика можешь потом забрать, если всё ещё будет нужен. Ну, раз мы обо всём договорились…

– Разреши мне спуститься к нему, – тем же умоляющим тоном попросила я.

– Это ещё зачем? Я прослежу, чтобы твой…хм… как следует отдохнул. Да и тебе отдых не повредит, – с фальшивым сочувствием сказал Верген. – Сейчас лето, тепло, башня годится для временного проживания, вон, удобства какие-то имеются, – небрежно кивнул он на ведро у стены. – Воды тебе принесут, умыться бы не мешало. Ты же не станешь делать глупостей, пташечка?

Я подтвердила, что не стану. Но перед уходом Верген сделал ещё одну вещь, будто уже сделанного оказалось недостаточно. Он принёс ещё одну цепь, потолще и подлиннее, и деловито закрепил её на петле, торчавшей из стены рядом с сундуком. Второй конец надел на мою ногу. Я не сопротивлялась. Руки от цепи муж освободил.

– Колокольчик для вызова слуг не дам, – почти мягко сказал он. – Навещу тебя сам, попозже. Ну, располагайся, дорогая.

Я безучастно смотрела на змеившуюся по полу цепь.

– Какой сейчас день? – снова задала я мучивший вопрос.

Мой супруг негромко фыркнул и удалился.

…

Воды действительно принесли, питьевой в том числе. Ничему, кажется, не способный удивляться Уэлт и Нальда, из которой, напротив, так и лезло полнейшее ошеломление. К моменту их появления наверху я успела проверить длину новых оков: цепь позволяла почти свободно передвигаться по комнате, но не давала приблизиться к двери и окну. Ни служанке, ни менталисту я не сказала ни слова, дождалась, пока меня запрут, наконец-то напилась и привела себя в порядок. Грязную воду пришлось оставить в ведре. Помимо прочего, мне ещё и еды принесли, немного и самой простой; я без интереса взглянула на поднос, но через силу заставила себя поесть. Силы пригодятся. За окном сгущалась темнота, помещение тоже погружалось в неё, но старого страха я не испытывала. Не шептались в густой тени призрачные голоса, не туманили разум. Я завернулась в покрывало, хотя холода не чувствовала. Не снаружи. Изнутри заледенела полностью.

Тревога за сычика сводила с ума. Но нужно придумать, как отсюда выбраться, не позволяя страхам наброситься и поглотить без остатка. Я хотела верить, что смогла продемонстрировать Вергену всё, что он так жаждал увидеть. Слабость и беспомощность. Покорность. Опустошённость. И покажу снова. Всё, что угодно, лишь бы сделать первый шаг к свободе. Мама сумела преодолеть убийственную силу браслетов: значит, это возможно, какая-то лазейка есть. И пусть мама владела даром в полной мере, а не тыкалась слепым котёнком, я смогу то же, что когда-то смогла она. Даже просто расколоть магические оковы до тонкой неприметной трещины – этого хватит, чтобы снова ощущать живой огонь, поселившийся во мне. О том, чтобы подкупить слуг, и речи не шло, значит, время не на нашей с вельвиндом стороне, действовать придётся медленно, снова медленно и ещё более осторожно. Если Верген пока не собирается перевозить меня в другое место, надо добиться, чтобы он позволил вернуться в хозяйское крыло. Не ради тепла и удобных перин: там есть бумага для магических писем. Я могла жить легально, а значит, могла отправить записку в ближайший городской магистрат. Это было бы самым простым выходом.

Но как помочь Рене? Одна я с таким количеством сильных мужчин, половина из которых уверенно владеет магией, не справлюсь. Я искривила губы в невесёлой усмешке: как ни крути, как ни ломай гудящую голову, а в первую очередь требовалось решить проблему с браслетами.

Спастись, вытащить сычика, арестовать Вергена, Лиз и сумасшедшего владельца цирка, вернуть право самой распоряжаться наследством, найти толкового мага-специалиста по заклятьям, помочь сычику вернуться домой… с семьёй помирить, если понадобится. Я строила новые планы и давилась беззвучным истерическим хохотом. Положение – хуже не придумаешь, Верген не внушал ни капли доверия и соблюдения договорённостей, а я… Я куталась в покрывало, к счастью, достаточно тёплое и, главное, чистое и сухое, и цеплялась за новые цели, лишь бы не вспоминать ресторатора из Лордброка. Память слушалась плохо, отказывалась понимать, что сейчас не время для таких мыслей.

… Но зачем, зачем он говорил о любви тем особенным, проникновенным голосом, вызывающим мурашки ? Что ему на самом деле было от меня нужно?

Прекрати, Дэри. Страдать и убиваться будешь, когда окажешься далеко-далеко от Бейгор-Хейла, с живым и здоровым Рене рядом. Снаружи громыхнуло: погрузившись в размышления, я не заметила, как к замку подошла гроза. Слишком часто этим летом наши окрестности навещала непогода; прошлым летом ясных солнечных дней было гораздо больше. А теперь каменные стены башни проверял на прочность свирепый ветер, сбивал в кучу и вновь размазывал по чёрному небу облака, швырялся пригоршнями дождевых игл.

Не отвлекайся, Дэри. Кто знает, сколько у нас с Рене времени?

Я должна вспомнить всё, что знала о том, как вытащить магию. Или придумать свой способ, если не знала. Поборов отвращение, я положила ладони на холодные браслеты, закрыла глаза и ушла в себя. И провела так, качаясь на волнах то ли сна, то ли транса, целую вечность. Магия отзывалась, но не могла пробиться сквозь прочную преграду, но я улавливала какие-то слабые точки в этой защите. Если сумею разобраться в тонкостях этого плетения…

Раскаты грома, шум дождя и росчерки молний не отвлекали, напротив, помогали сосредоточиться. А вот новый звук вклинился в ночную мелодию и нарушил её. Я распахнула глаза и вся обратилась в слух. С той стороны двери кто-то ковырял замок. Верген? В такое время? В том, что сейчас глубокая ночь, сомнений не осталось. Я не спешила шевелиться: цепь издавала слишком много шума. Несмотря на темноту, очертания двери рассмотреть было возможно; я, чувствуя, как пустилось вскачь сердце, следила, как всё шире приоткрывалась щель.

Кто-то из слуг? Циркач? Спросить?..

Непрошенный гость, нарушивший моё заточение, оказался невысок и, судя по складкам одежды, носил юбку. Небольшая юркая фигурка проворно пересекла комнату; слабый огонёк завис на некотором расстоянии от моего лица.

– Дэйна Уинблейр? – свистящим шёпотом позвали из темноты. – Это вы?

– Айя?.. – Я резко выпрямилась и до рези в уставших глазах вгляделась во мрак. – Айя?!