Полёт совиного пёрышка

Глава 13.3

Она вынесла и разложила на прилавке простого вида рубаху, штаны и – смутившись, я отвела глаза – исподнее. Женщина понимающе хмыкнула.

– На волкооборотней изготавливалось, обычно на заказ такую одежду шьют. У меня буквально два комплекта осталось. Вот этот ещё чем хорош: подгонка по росту и фигуре происходит благодаря тем же наложенным чарам. То есть наденет ваш оборотень – и вещички сядут так, словно на него шили, ни длинно, ни коротко не будет.

У меня загорелись глаза: это было бы очень удобно! Я пощупала ткань, проверила швы и осталась довольна качеством. Рене бы такая одежда очень выручила.

– Шесть с половиной верингов, дэйна, – назвала цену хозяйка в ответ на мой осторожный вопрос.

У меня буквально руки опустились.

– Дорого, да? Но, дэйна, в этих вещах магия, и качество до сих пор отменное: ткань не вытерта, не полиняла, не выцвела. И на чарах ни единого узелка, ни прорехи…

– Я понимаю, – выдавила я, трогая рукав разложенной рубахи. – Но сейчас при себе таких денег нет.

Даже по отдельности я не наберу, даже вон на те, новые с виду, смущающие до крайности подштанники.

У моего нечаянного везения оказались весьма маленькие и острые границы. Уверенным движением я подняла подбородок и прямо посмотрела на лавочницу:

– Я постараюсь прийти к вам в другой день. Одежда нам нужна, этот комплект чудесен. Если дождётся меня – значит, так тому и быть.

Мне благожелательно кивнули, ничуть не разочарованно. Подумаешь, неплатёжеспособная покупательница попалась!

– Я отложу это для вас. Если до вашего визита найдётся другой покупатель – не обессудьте, дэйна.

Я кивнула. А что ещё оставалось?..

К дому Лорина я возвращалась быстрым шагом, купив по пути мягкую ароматную булку, мечтая поскорее забраться в повозку, выехать за ворота и там, на участке пути без любопытных глаз, вцепиться в хлебную мякоть зубами. Сегодня я айта, можно ненадолго забыть об этикете.

Калитка оказалась заперта, а огород пуст.

– Так уехал Лорин, – охотно пояснила вышедшая из покосившейся трактирной двери хозяйская дочка. – С четверть часа тому, повитуху к роженице повёз. Попросил вот передать, что никак не может со…соблюд…соблюсти договорённости, вот. Это он с вами, выходит, сговорился о чём-то?

– Со мной, – растерянно отозвалась я. – Что, так не скоро вернётся домой?

– Да кто его знает, это ж часа два только в одну сторону. Та семья не в Дассе живёт, а дальше, за холмом, по другую сторону Серого озера.

Я прикрыла глаза, ощутив всю тяжесть нереальности происходящего. Это сон, я всё-таки провалилась в сон, пусть яркий и красочный, но нелепый по своему содержанию.

– А вы на площади повозку спросите, айта! – обнадёжила меня девица. – Или при выезде из Дасса, там, за воротами, на пятачке часто извозчика нанимают.

Я поблагодарила и, поколебавшись немного, двинулась к воротам. Сон сном, а чувство стремительно утекающего времени не оставляло.

Если это не игра больного воображения, меня ждёт скорый приезд Вергена. Будет требовать ответа, орать, трясти как грушу. Вероятнее всего, примет усиленные меры по присмотру за сбежавшей супругой, пусть та и вернётся сама, добровольно. Ничего, мы с Рене обязательно придумаем, как выкрутиться. Лишь бы Рене был на месте.

Дасс я покинула беспрепятственно, а вот свободную повозку не нашла. Двое ушлых горожан, напустив на себя такой вид, будто оказывают мне величайшее одолжение, запросили за дорогу до Бейгорлауна серебряный и никак не меньше. И деньги просили вперёд. Веринг без трёх медяков их не устраивал категорически. Я торговалась, обещала доплатить недостающую сумму – для владельцев нехитрого транспортного средства, именуемого телегой обыкновенной, наличие целого веринга стало делом принципа.

– Ладно, – сквозь зубы подытожила я и развернулась прочь.

Пусть ждут нанимателя с не истраченным верингом. Да хоть с риденом!

Тратить время на возвращение на городскую площадь, переговоры с жадными извозчиками я не стала. С гордо поднятой головой я шагнула на обочину дороги, по которой примерно тремя часами ранее приехала в Дасс с улыбчивым пареньком. Если идти бодрым шагом, я достигну Бейгорлауна в темноте, но ещё до самого тёмного ночного часа. А оттуда совсем близко замок. Будь что будет.

Но какой же нелепой выходила моя свобода!..

Домашняя обувь совсем не годилась для долгих пеших переходов по дорожной пыли и камням, да и по городским улочкам не особенно, но что уж теперь. С каждым шагом я удалялась от городских стен, с каждым шагом всё отчаяннее стучало сердце. Я и проснуться бы была совершенно не против. Взаперти, за пропитанными магией стенами, но в своей комнате, удостоверившись, что в моё отсутствие никто ничего безрассудного не натворил. Я шла, постепенно дома и постройки остались далеко за спиной, передо мной протянулись луга и поля, овраги и пригорки, полупрозрачные в это время года кустарники и едва-едва приодевшиеся в листву деревца. Я хотела есть, но велела себе терпеть до того участка пути, где меня перехватил нечаянный провожатый.

До того лесочка я добралась довольно быстро, устроила совсем коротенький привал, уселась на найденную в сторонке корягу и перекусила половинкой хлеба, жалея, что не в чем было взять воды. Разве что из придорожного ручья пить. Нервно хихикнув, я стряхнула с пальцев крошки, завернула оставшуюся булку в чистую тряпицу и продолжила путь. При светлом дне и ласковом солнышке лесок выглядел просто сказочно: приветливый, кружевной, полный весёлого птичьего щебета.

Может, и не хватились ещё слуги. Бывало же, и не раз бывало, что и по пять-шесть часов хозяйку не видели и не звали, а сейчас немногим более трёх часов минуло. С другой стороны – к ужину-то по-всякому хватятся. Я заставила себя прекратить паниковать в самый последний-распоследний раз. Надо наслаждаться волей и простором, пока имелась такая возможность. Лучше представлять, как я расскажу о своём приключении сычу, хотя никакими успехами похвастаться не могла.

С сычом на плече, правда, я наслаждалась бы вольным воздухом куда охотнее.

Шагала я, наверное, около часа. Не обращала внимания на усталость и лёгкую жажду, не забывала смотреть по сторонам, удивлялась пустующей дороге:­ по моим представлениям, она должна быть оживлённой. То уверяла себя в том, что продолжаю спать и смотреть сон, то убеждалась в абсолютной реальности этого дня. По скользкому мостику пересекла ручей, стороной обошла маленькую деревеньку, вернулась к дороге. Чуть правее и ниже остался лужок и берег речушки, на котором я оказалась прямиком из спальни. Всё-таки: как?.. Перемещения в пространстве ужасно дорогое удовольствие, редкий вид магии, владевшие этим даром все были наперечёт и состояли на службе у его императорского величества, а у меня вообще дара больше не было! Тем более такого.

Так я шла и шла, и всё крутила в утомившемся мозгу одни и те же мысли. При очередном шаге у меня немного закружилась голова, незнакомым, новым ощущением. Холод в затылке, а следом меня слегка повело. И тут же дёрнуло вперёд, как гигантской ладонью толкнуло в спину, и свист ветра. Я невольно зажмурилась и выставила руки вперёд. Несколько мгновений смазанных звуков и незначительной тошноты, хлопок, будто развешенная сушиться простыня дёрнулась на ветру. Я покачнулась, чувствуя изменения вокруг себя и под ногами, подошвами обуви, поспешно открыла глаза. Громко ойкнула.

Я стояла в собственной спальне возле кровати, в распахнувшееся окно затянуло часть занавески и её полоскало по замковой стене. Провела ладонью по лицу и на подкосившихся ногах опустилась там, где стояла: на мягкий прикроватный коврик. Не чувствуя хода времени, переводила невидящий взгляд с одного предмета на другой, не знала, в какую из реальностей верить.

Приснилось или нет?! Стены спальни, мебель, ветер, треплющий занавеску за окном, или Дасс с его извилистыми улочками – что из сегодняшнего дня было настоящим?!

Я снова потянулась к лицу, смахнуть щекотный волосок, и не сразу поняла, что движению что-то мешает. Что-то, зажатое в собственной же руке. Я опустила глаза и ойкнула снова. Потянула за краешек пропахшей сдобой тряпицы и развернула наполовину съеденную булку. Несколько крошек упало мне на колени. Я смахнула их на пол, а сама во все глаза уже разглядывала свой наряд. Подол юбки с налипшими былинками и парой травинок, домашние туфли с запылёнными носами и землёй на подошвах, влезла в карман, вытянула на свет горстку медяков.

Сил подняться и пересесть в кресло или на кровать не осталось; подумалось почему-то, что принимать новую окружающую действительность нужно непременно не на полу, но я только откинула голову на краешек кровати и прикрыла глаза, чувствуя, как на смену оцепенению приходит дрожь пополам с ознобом.

– Р… Р-рене, ты где? – тихонько позвала я.

Клетка была пуста.