Полёт совиного пёрышка

Глава 42.3

Вот оно что. Что ж, кое-что тут же для меня прояснилось. Рене послал мне неловкую улыбку, в ответ на которую немедленно нахмурился мой ресторатор. Рэй что-то тихо говорил остановившемуся в дверях слуге и поглядывал на нас, пытаясь уловить нить беседы. Рене быстро шагнул к… выходит, отчиму и быстро, взволнованно заговорил с ним на альнардском. У Фэйнара дрогнули уголки губ, он скупо кивнул, но я заметила, что он растроган. Порывисто обернувшийся Вальд широко улыбнулся и хлопнул Рене по плечу, что-то проговорил.

Райдер подошёл ко мне, приобнял за плечи: заданный тон встречи позволял подобную вольность, и включил радушного хозяина. У него это выходило лучше и естественнее: несмотря на то, что меня в первый же день приезда представили полноправной хозяйкой этого дома, я себя здесь таковой не чувствовала. Слишком непонятный, непрочный статус, хотя Рэй окружил максимальным комфортом, а прислуга безукоризненно выполняла поручения и не позволяла себе ни шепотков, ни неудобных вопросов.

Рэй начал с объявления, сделанного весёлым тоном, что сейчас нам принесут освежающие напитки, и тут же, слово за слово, непринуждённо вытянул из гостей их дальнейшие планы. Сама я столь важный вопрос главе семейства или Рене не могла озвучить, как ни старалась. Если вельвинды уедут прямо сейчас – я не успею попрощаться с ним как следует, не наспех, не с этим растерянным лицом. Я хотела наговорить выстрадавшему освобождение птицу много хороших и подходящих случаю слов, найти самые тёплые пожелания, а вместо этого, глядя, как душевно восстанавливают отношения эти трое, испытывала непонятное разочарование. Я успела привязаться, житель далёкого Альнарда стал мне близким другом и, следовало быть честной самой с собой, скорое расставание отдавало горчинкой. Но старалась улыбаться с радостью и надеждой: его приняли, мечтали однажды увидеть живым и невредимым, его ждёт дом.

Тингварды, едва очутившись в Гельдерте, сразу же направились сюда. Личный помощник старшего вельвинда занялся размещением в одной из самых респектабельных гостиниц; комнаты должны были снять и для Рене. Гости не хотели причинять «высоким дэйнам» лишние неудобства и витиевато извинились за то, что на эмоциях позабыли известить о своём приезде заблаговременно. Райдер на это только улыбнулся. Фэйнар, аккуратно подбирая слова, пояснил, что в Роумстон прибыл не только за нашедшимся пасынком…нет, судя по тёплому свету глаз, всё-таки сыном, но и с некой дипломатической миссией, раскрывать детали которой не может. Фэйнара ждала аудиенция у её императорского высочества, назначенная через четыре дня. Я взглянула на светлокрылого вельвинда по-новому и увидела такой же изучающий блеск в глазах Рэя. Кто он такой, этот крылатый, излучающий спокойную, уверенную силу? Когда первые отблески бурной радости немного улеглись, она стала заметна.

Ожидать высокий приём старший из вельвиндов намеревался в гостинице, там же планировал готовиться, ещё раз всё «перечитать и перепроверить», как он сам выразился. Я прикусила губу: всё правильно, в общем-то. Рене взрослый мужчина, не неразумное дитё, чтобы присматривать и оберегать его такому количеству людей, но…

И я поразилась, что Рэй принялся убеждать гостей и мягко настаивать принять его, наше то есть, приглашение остановиться в его, нашем то есть, столичном жилище. Была уверена, что мой собственник считает часы до отбытия бывшего птица на родину, но поскорее подтвердила приглашение, пока Райдер не передумал предлагать и убеждать.

– Я бываю занят, но, к счастью, редко в течение всего дня, – говорил тем временем Рэй. – Я не проживаю в столице постоянно, но этот дом очень удобен и, надеюсь, комфортнее гостиницы, даже такой роскошной, как выбранная вами. Мы с Гердерией, моей невестой, будем счастливы оказать вам самое тёплое гостеприимство.

Я непроизвольно вздрогнула, когда Рэй при всех назвал меня невестой. Траур я носила условно, никак не выделяя его соответствующим цветом в одежде, только слишком ярких украшений не надевала. Вздрогнул и Рене и вопросительно приподнял брови. Подтверждая сказанное, я прикрыла глаза.

Рэй убеждать умел. Фэйнар сдался под напором простых слов, обаятельной улыбки, живой любознательности младшего сына и радости на лице старшего. Гостеприимный хозяин тут же позвал Сэлвера и выдал ему поручение решить вопрос с заселением чужестранцев, привести помощника Фэйнара и доставить багаж. И добавил, что ждёт обоих к обеду, о котором тоже успел распорядиться. И Сэл, сама надёжность, решил, привёл и доставил.

Так уж выходит, что вести разговоры под чудесные блюда и напитки приятнее. Повар расстарался, все остались довольны, и требовательный к еде Рэй, и важные гости, успевшие освежиться с дороги. Рене, поговорив с родными, выглядел успокоившимся, Рэя от души поблагодарил за гостеприимство. Сэлвер нацепил невозмутимую физиономию, со своими репликами не влезал, слушал молча. Помощника старшего Тингварда на обеде вовсе не было. Тему загадочной дипмиссии Фэйнара не трогали, но и без неё было о чём говорить. Мой маг, например, бесхитростно поинтересовался, почему вместе с мужем и сыном за Рене не приехала его мать. У меня был тот же вопрос: в подобной ситуации я бы неслась к своему ребёнку наперегонки с ветром, задыхаясь и обламывая крылья.

– Невейль очень рвалась к сыну, – ответил Фэйнар. – Но, как я немногим ранее говорил Ренерайлю, накануне получения письма она повредила крыло. Незначительно, ничего опасного, но лучше было остаться в Альнарде. Мы могли бы подождать, пока крыло полностью заживёт, но переговоры с вашей принцессой и её министром, опять же… Словом, мы дружно уговорили маму потерпеть ещё немного.

Рене кивнул, давая понять, что понимает и не обижается.

– А я за пересказом своих неприятностей отвлёкся и не спросил: ты всё-таки стал Крылом? – обратился птиц к отчиму.

Мы все говорили на логносе, вельвинды в нашем с Рэем присутствии старались больше не переходить на свой язык.

– Всего год назад, – кивнул Фэйнар. И пояснил для нас: – Крыло, Крылья – высокая должность при нашем правителе. У нас он зовётся каэрр. Это высший титул в Альнарде. Точного перевода на ваш язык нет, но ближе всего «Оберегающий» или «Хранитель неба».

– А Крыло – что-то вроде нашего советника? – уточнила я.

– Наверное, – улыбнулся Фэйнар. – У каэрра их всегда четверо. Я – правое, только не спрашивайте, верхнее или нижнее. Это у нас при дворе шутка такая. Принцип выбора кандидатов объяснять, с вашего позволения, не буду, скажу лишь, что он непрост. Я… должен был пройти прошлые выборы как раз девять лет назад, шансы были высоки. Но с Рене случилось несчастье, и всё изменилось не только для него… Теперь я могу от лица нашего правителя вести переговоры с принцессой Ивейрой.

Я бы очень хотела знать, какой темы коснутся на этих переговорах, но держала неуёмное любопытство при себе. Иногда, останавливая на мне ярко-жёлтый взгляд, Фэйнар смотрел оценивающе и с некоторым удивлением, природу которого я не понимала.

Улучив момент, Рене придвинулся ко мне и шепнул:

– Мне пришлось рассказать Фэйну о нашем, так сказать, совместном проживании с сычом и твоей роли в снятии заклятья. Отец… тронут. Меньше, чем я, но тоже значительно. Он хотел бы с тобой поговорить с глазу на глаз до отъезда.

– Хорошо, – удивлённо отозвалась я. – Приятно слышать, что ты называешь его отцом.

– Во многом это так и есть, хотя своего родного я до сих пор помню очень хорошо.

Райдер, увлечённо обсуждающий с Фэйнаром какой-то момент, посмотрел в нашу сторону, но изогнул губы в спокойной улыбке.

– Ренерайль Тааре, – заново назвала бескрылого вельвинда я. – У тебя, как и у меня, оказалось несколько имён.

– Одно, – не согласился Рене.

–А что с твоим отцом? Он жив?

– Нет. Мне было семь, когда он не вернулся домой… Он погиб не на охоте, а в схватке с саренисом. Это такой зверь, обитающий в горах. Отец умел заговаривать духов, петь горам, чтобы успокоить каменного великана. Хранители гор – так называют тех, кто поёт такие песни.

– И… ты тоже? – вспомнила я ту удивительную мелодию, спетую с продуваемой всеми ветрами смотровой площадки.

– Да. Песнь ему удалась, но разбудила сарениса. Крылатая опасная тварь размером с лошадь, злобная и агрессивная, а ещё она умеет сливаться с каменной породой. Близко подойдёшь – не увидишь. Отец отправился тогда в горы один; он бы смог почувствовать присутствие сарениса, но выложился до остатка, пока пел горам. С саренисом лучше не сражаться в одиночку. Успел послать сигнал, но помощь подоспела слишком поздно. – Рене вздохнул, растрепал на макушке волосы. – Я был уверен, что мама больше никогда не посмотрит на другого мужчину. Она очень любила папу.

– Вот оно как. Я безмерно сочувствую твоей утрате.

– Благодарю, лиэре. Фэйн-то отличный мужик. Наверное, я всегда это понимал, но признавать отказывался. Когда он начал ухаживать за мамой… два года ухаживал, между прочим. Но то, что она в итоге приняла их, я воспринял как предательство памяти отца. Неправ был, но… В чём только не обвинял обоих. Потом рождение Вальда: мама не взяла кормилицу, не окружила братишку толпой нянек, и я поначалу почувствовал себя совсем уж лишним… Фэйн пытался стать мне другом, старшим наставником, ему за одно только терпение следует отлить памятник в золоте. И отцом. А я при всех орал, что он мне никто. Вот… сегодня впервые обратился к нему так, как он не раз просил.

– Я очень рада, – с чувством сказала я.

– Чему? – полюбопытствовал подкравшийся Рэй и приобнял меня за плечи.

– Прекрасному вечеру и воссоединению дружной семьи, – улыбнулась я.

Что было правдой.

***

О том, как прошла аудиенция, Фэйн не сказал, но его глаза довольно светились. Пока он от лица каэрра договаривался о чём-то значительном для обеих стран – в том, что готовилось что-то важное, я не сомневалась – то одна, то в компании Райдера, в зависимости от его, успела показать Реневальду самые красивые и памятные уголки Гельдерта. Рене тоже присутствовал, хотя реагировал на всё тише и спокойнее. Он в самую первую прогулку выразился более чем определённо, заявив, что начал считать Роумстон своим вторым домом, привык к тому, что его окружало и на восхищение младшего братца реагировал со снисходительным пониманием.

– В наших городах другая архитектура, – извинялся Вальд за свою восторженность. Никак не верилось, что парню уже восемнадцать! – Необычно. И вообще всё другое.

А со старшим Тингвардом, несмотря на его серьёзную подготовку к переговорам, я имела беседу буквально на следующий после памятной встречи день. Рэю пришлось отлучиться в ресторан, а сыновей вельвинд отправил искать матери подарок. Я пораньше закончила изнурительную тренировку и вышла в небольшой, разбитый позади дома сад, где по расчищенным дорожкам уже прогуливался наш гость. Почти не волновалась, наоборот, предвкушала возможность без лишних ушей расспросить о Рене. Сам птиц ничего сверх того, что я уже о нём знала, так и не добавил, а мне хотелось, если удастся, поговорить хотя бы о Блоре, заманившем парня в ловушку. Пусть минуло девять лет – этого негодяя и его заказчиков следовало сурово наказать.

Я нашла скамейку, обрамлённую кустами с душистыми белыми цветами, и предложила присесть.

– Сын рассказал мне о том, как жил здесь все эти годы, – без предисловия начал Фэйнар. – Я в неоплатном долгу перед вами, Гердерия. Вы его спасли. Не спорьте. Все эти запасные варианты, поиски магов – эти намерения тоже очень тронули меня, но вы оказались способны снять тяжёлое заклятье, когда сами только-только получили магию. Я ведь правильно понимаю, что вы ещё не в полную силу ею пользуетесь?

– Верно. Но Фэйнар… Фэйн, любой на моём месте сделал бы то же самое, – возразила я мягко.

Не любой. Циркач Фитри жаждал иного. К счастью, других таких безумцев не было.

– Но сделали вы, – улыбнулся Фэйнар. – Позвольте мне отблагодарить вас. Возьмите как памятный дар, Гердерия. Прошу вас.

Отчим протянул плоский бархатный футляр. Внутри лежало потрясающее ожерелье из камней чистого небесного цвета. Целое состояние. Я выдохнула и закрыла крышечку.

– Фэйнар, это лишнее.

– Это слишком мало и незначительно, – возразил вельвинд и вложил футляр мне в руки. – Это… не только от нашей семьи. Каэрр Маэранн тоже безмерно признателен именно вам. За то, что вы приютили Ренерайля, приняли такое участие в его судьбе, не дали пропасть. И ещё: вы всегда будете почётной гостьей в Альнарде, если когда-либо надумаете посетить наш прекрасный край.

Я заморгала.

– Благодарю вас. Ваш правитель?.. Он тоже беспокоился о Рене?..

Фэйнар потёр переносицу.

– Ренерайль – родственник каэрра. Как и Вальд. По матери. Невейль и наш каэрр – двоюродные брат и сестра.

Я неловко подхватила поехавший с коленей футляр с ожерельем, пристроила его на скамейке рядом. Что?.. Вот этот долговязый, плюющий на всяческие условности чужеземец, которого я однажды приняла за беглого каторжанина – представитель альнардской правящей династии?.. Отчим вежливо ждал, пока я справлюсь, осознаю и переварю услышанное.

–Об этой «незначительной» детали Рене умолчал. И как следует к нему обращаться? – уточнила я, возвращая контроль над эмоциями.

– Как привыкли, – улыбнулся Фэйнар. – Ни Ренерайль, ни Реневальд не являются наследниками альнардского престола, но входят в большую семью высшего дома.

Мысли запрыгали, частички сведений, которые Рене удосужился сообщить о себе, принялись складываться в причудливые мозаичные узоры. История с заклятьем начала приобретать несколько иную окраску. И я не удержалась от вопросов.

– В таком случае… Фэйн, вы ведь не могли не думать, что появление человека по имени Блор не случайно? Могло быть так, что Рене специально выводили из игры, чтобы в дальнейшем как-то навредить вашему каэрру?

– Мы множество версий рассмотрели и проверили, – скупо кивнул вельвинд. – Внутриполитических вопросов, передела власти и тому подобного я касаться не буду, это…всё-таки это наши внутренние дела. Однако что-то не сходится раз за разом. Правителю Альнарда, разумеется, время от времени приходится быть очень осторожным и стараться предвосхищать готовящиеся интриги, однако Рене, повторюсь, не является прямым наследником. Маэранн просто любит его как часть своей семьи. У него есть свои дети, дочь и сыновья: в первую очередь недоброжелатели каэрра пытались бы навредить детям. Или существовала бы угроза и для Вальда тоже как такого же сына Невейль.

– Да, тут не очень логично, – тихо признала я. – Но тогда что?..

– Мы возобновим тайное расследование, – пообещал отчим. – Мы не знали об этом Блоре, к большому сожалению. Очень много времени прошло, но попытаться разыскать этого мерзавца стоит. И выяснить, кто за ним стоял.

– Но я не знала таких подробностей и теперь тоже пытаюсь понять. Может быть, и неудачная охота, о которой рассказал Рене, была спланирована.

Старший Тингвард вздохнул.

– Насчёт охоты не уверен. Ренерайлю, при всех его явных положительных качествах, свойственна и некоторая беспечность. Накануне этой трагедии весь Альнард отмечал большой праздник. Были народные гуляния, приготовление пищи на открытом огне, музыка и простые народные пляски… Это весело, мы время от времени с удовольствием принимаем участие в таких увеселениях. Ренерайль, хотя отрицал после, но в тот вечер перебрал с горячительными напитками. Несмотря на железное правило не пить перед охотой, особенно если идёшь на хнума. И потерял нужную концентрацию и ловкость, что привело к страшным последствиям. Рене в охоте не новичок, но наши маги проверяли: хмель в его крови был, так что я всё ещё пребываю в сомнениях.

– Это могли подстроить, – медленно проговорила я, рассматривая свои ладони. – Если знать, что кому-то случившееся с Рене…райлем было выгодно.

– Не исключаю, – тяжело вздохнул отчим. – Над этой версией наша служба безопасности тоже работала, но…

– Фэйн, это правда, что лишиться крыльев – самый страшный позор для вашего народа?

– И да, и нет. В стародавние времена вельвинда, безвозвратно сломавшего крылья, убивали. Потом, позже, изгоняли в малообжитые земли. Это давно уже не так. Отголоски неприязни и позора до сих пор бродят в наших горах, однако никогда наша семья не отрекалась от Рене. Единственное, чего ему уже не светит – важной должности при каэрре, к которой сына готовили чуть ли не с детства. На это ни я, ни Невейль повлиять не можем.

Я стиснула пальцы в замок.

– Не бросайте расследование, прошу вас.

– Я бесконечно тронут, что вы переживаете за судьбу моего сына, Гердерия.

И Фэйнар положил бархатный футляр обратно мне на колени.

– Скажите, какова вероятность возвращения потерянных крыльев?

– Нулевая, – хмуро ответил Фэйн. – Есть хроники, в которых упоминается буквально один-два случая. Настолько невероятных, что считаются легендой. Вся альнардская магия, самые сильные целители, к сожалению, бессильны. Как нельзя отрастить отрезанную ногу или руку, так не отрастает заново и крыло. И, поверьте, прелестное дитя, я скорблю об этом не меньше моего сына.

Я спрятала готовый вырваться горестный вздох. Рене так смотрел в небо!.. Не исключено, что начнёт однажды тосковать о полётах на совиных крыльях.

…

С Рене о новом витке подозрений пообщаться не удалось. Так, буквально на ходу несколько оброненных фраз, и всё.

– На самом деле у меня тоже есть кое-какие соображения на это счёт, – досадливо дёрнул плечом птиц. – Но, пока Фэйн занят своей миссией, нагружать его не буду. Успеем вернуться к этой теме… по пути домой.

– Какие соображения? – быстро спросила я.

– Да… Ерунда, конечно, но иногда она имеет значение. Не могу не думать о том, что Блора подослал один мой друг, Ульре. Он… У него мог быть повод для зависти и мести. Хотя мне кажется это очень глупым.

– Что за предмет зависти?

– А, забудь, лиро.

Вот и попробуй теперь забыть!

…

Дворцовые встречи Фэйнара заняли немногим более недели. Наконец некие договорённости были достигнуты, Крыло каэрра забирал с собой некий свиток, особым образом запечатанный, Реневальд упаковал выбранные для матери подарки, Рене напоследок имел какой-то разговор с Рэем за закрытыми дверями, но о чём они говорили, ни один не признался.

Тингварды и один Тааре отбывали ранним утром. Не на крыльях, как я невольно ожидала, хотя понимала, что нести и багаж, и как-то переносить бескрылого Рене через всю империю задачка слишком тяжёлая. Нет, гостей ожидал нанятый экипаж и выделенная охрана. Я не любила длинных прощаний и побаивалась их, но это именно таким и получилось. Живой и непосредственный Реневальд от души благодарил за оказанное внимание, ему вторил Фэйнар, а Рене, переодевшийся в традиционный альнардский наряд, впрочем, не избавивший его фигуру от нескладной худобы, топтался рядом, то и дело дёргая за кулон на шнурке, не покидавший его шею.

– Постарайся не влипать в новые неприятности, – миролюбиво сказал ему Райдер.

– Только пока не сделается совсем скучно, – парировал Рене.

Когда дошла моя очередь, птиц под неотрывным собственническим взглядом оттеснил меня в сторонку.

– Ну, – неловко улыбнулась я, глядя в блестящие янтарные глаза. – Давай, по-возможности, обойдёмся без пустых слов. Я желаю тебе окрепнуть, избавиться от груза прошлого, оторвать голову и остальные ненужные части тела Блору и тем, кто за ним стоит…

– Моя кровожадная лиэре, – негромко рассмеялся Рене.

– Не сбивай… И… Если есть хоть один шанс… Я буду просить всех наших светлых богов, чтобы они тебе его дали. Я очень, очень хочу, чтобы ты снова поднимался в небо. Я желаю тебе вернуть крылья.

Вельвинд изменился в лице. Быстро сгрёб меня в охапку и крепко прижал к себе, я и пикнуть не успела. Как и предотвратить беглый поцелуй в макушку.

– Лиро, это легенда, из оставшихся у меня обрубков никогда ничего не вырастет, – с сильным акцентом сказал Рене и разжал объятия. – Но, если будет шанс воплотить эту легенду в реальность – я выжму из него всё. Кстати, это тебе.

На узкой ладони появилось… небольшое совиное пёрышко. Светленькое, с мягким пушком.

– Последнее, – передёрнул плечами Рене. – Не знаю, как у меня оказалось. Я влил в него свою магию – кое-что уже стало доступным. Оно больше не сможет переместить тебя куда пожелаешь, но если вдруг однажды тебе понадобится помощь, сожми его в руке, как раньше. Я услышу.

Я невольно оглянулась на Райдера. Тот переговаривался с младшим Тингвардом, но смотрел на нас.

– Нет, я уверен в твоём хлыще, – фыркнул Рене. – Он по-настоящему тебя любит и жизнь отдаст, но мне всё же будет приятно, если перо будет у тебя.

Помедлив, я подцепила пёрышко и бережно убрала его в карман.

– Желаю тебе счастливого брака, – совсем тихо договорил вельвинд. – И спасибо за всё.

Мы с Рэем стояли в обнимку, пока экипаж и сопровождающая его охрана не скрылись за поворотом улицы.

– Я едва не развязал межгосударственный скандал! – пожаловался мой маг и мы побрели в дом: прощание проходило почти возле самых ворот. – У твоего пернатого приятеля слишком сильны хватательные рефлексы!

– А у тебя собственнические, – мягко пожурила я. – Это были всего лишь дружеские объятия.

– Угу, – невнятно буркнул Райдер.

***

Во время пребывания в столице удалось уладить ещё один немаловажный момент. Моё имя внесли в соответствующий реестр. Незарегистрированным магом я быт не хотела. При тестировании выяснилось, что я смогу научиться влиять на погоду. Это было полнейшей неожиданностью. Я пока ничего не умела, но могла вызывать и останавливать дождь и снег, менять направление ветра, разгонять тучи… С ума сойти. Рэй тогда смотрел на меня крайне задумчиво, а потом припомнил тот пожар в Лордброке и дождь, так кстати явившийся.

– Не исключаю, что это ты. И последняя гроза – твоих рук дело, – улыбнулся он. – Только ты ещё не контролируешь это как нужно, но для управления подобной силой нужно время.

Я только икнула.

***

Проводив гостей и закончив все дела в столице, мы вернулись в Лордброк. Я тянула с решением, где мне теперь жить: дом моей семьи в Кейброке требовал внимания и звал. Я скучала по нему. И разлучаться с Райдером не хотела.

– Мне трудно представить, что после всего, через что мы прошли, ты будешь жить отдельно от меня, – Рэй с лёгкой тревогой заглядывал мне в лицо. – Свободной и самостоятельной, но снова далёкой – сейчас, когда мы настолько близко. Я… Мне хочется своими глазами увидеть, где ты выросла, по каким лестницам бегала от нянек, а каком дворике играла. Я обязательно съезжу с тобой в Кейброк, помогу решить всё, что требует решения, но пока пожалуйста, давай уедем ко мне. Тебе ведь понравился Лордброк?

Так я и оказалась снова в солнечном городке на морском берегу: местечке, которое не так давно сама и присмотрела для будущей жизни. Заглянула к айте Луте, забрала письмо мага-профессора, вернувшегося со своих болот, а доброй хранительнице секретов оставила щедрое вознаграждение и освободила от дальнейшего хранения корреспонденции. Профессору написала, что проблема с заклятьем благополучно решена.

И начала привыкать к новой жизни. Сидеть дома за вышивкой или изготовлением картин не смогла, оставив эти занятия для дождливых пасмурных дней, если таковые придут. Выиграв небольшую словесную битву-спор, принялась помогать Райдеру в его ресторанном деле; ворчал он недолго, больше для вида, а сам легко доверил разбирать некоторые его документы и проверять счета. Но посмеивался, что нам с ним обязательно, непременно нужно завести малыша, желательно не одного: может быть, тогда моя неугомонная натура успокоится и переключится на естественные для каждой женщины хлопоты. Я заливалась краской, а этот невыносимый человек продолжал посмеиваться и подшучивать: так и быть, готов был подождать с узакониванием отношений, хотя каждый день такого ожидания приносил ему невыносимые мучения. На эти отношения местное общество, к слову, отнеслось совершенно спокойно. То ли вдове позволялось больше, чем просто незамужней женщине, то ли нравы жителей Лордброка и впрямь оказались свободнее, но ни одного предосудительного взгляда я не поймала.

А Райдер буквально через несколько дней после возвращения пригласил меня на морскую прогулку. И так предвкушающе улыбался, что у меня сладко замирало сердце. Сюрприз оказался основательным.

Рэй на руках перенёс меня в лодку, сам сел на вёсла. Подобным судёнышком можно было управлять и магически, но он принялся грести сам. А я бессовестно любовалась: белая сорочка подчёркивала широкие плечи, элегантно-небрежно подвёрнутые рукава в самом выгодном свете демонстрировали красивые сильные руки, ветер трепал светлые пряди, стянутые в низкий хвост, яркие глаза казались не зелёными, а с изрядной примесью бирюзы. Лодочка несла нас всё дальше от берега, примерно через полчаса Райдер таки пустил в вёсла магический импульс, а сам осторожно перебрался на лавку ко мне, нырнул под большой кружевной зонтик. Вскоре на золотящейся морской глади нарисовалось зелёное пятнышко: Рэй держал курс на островок, о существовании которого я и не знала. Но и на этом сюрпризы не кончились.

До пятачка суши мы добрались быстро и Рэй так же на руках перенёс меня на берег, не преминув сорвать с губ с полудюжины поцелуев. Потащил в тень деревьев, густо облепивших островок.

– Что тут находится? – не сдержала любопытства я.

Выглядел этот уголок природы просто сказочно красиво: беленький песочек, крупные белые и кремовые цветы, солнце, пятнышками пробивавшееся сквозь пышные кроны.

– Моё обещание, – нервно хмыкнул Рэй, не выпуская моей руки. Ещё и пальцы переплёл для надёжности.

Заинтригованная, я следовала за ним. Деревья расступились, пропуская нас на небольшую полянку, пересечённую ручейком, возле которого… я несколько раз моргнула, но видение не исчезало. Посреди этого дикого уголка природы, омываемого морскими волнами, стоял под навесом накрытый изысканной скатертью стол. Ветерок шевелил прозрачную светлую драпировку, перевитую цветами и лентами. На скатерти отчётливо просматривались блюда под крышками, сервировка на двоих и охапка роз в вазе посерединке.

– Это настоящее? – отмерла я. – Или одна из твоих потрясающих иллюзий?

– Самое настоящее. Стулья и всё остальное не исчезнут в самый неподходящий момент. Ну что, пойдём пробовать, что нам тут приготовили?

У меня снова предательски защипало в носу. Никто прежде не ухаживал за мной так красиво. Да никто и не ухаживал вовсе. И до этого момента я была уверена, что равнодушна к таким красивым жестам. Оказалось, это невероятно приятно и трогательно, до слёз.

– Рэй, я…

– Погоди, ласточка, я ещё не всё задуманное осуществил. Надеюсь, хотя бы ты потренировалась, – пробормотал он и поправил растрепавшиеся от морской прогулки волосы.

– О каких тренировках речь? – не поняла я.

И потрогала один из кремовых цветков, казалось, растущих прямо из тонкой нежной ткани спускающейся к земле драпировки. А Рэй, усадив меня на удобнейший, прочно стоящий на земле стул, принялся поднимать с блюд крышки и сложил их на небольшой сервировочный столик рядом. Разлил по бокалам игристое вино, обнаруженное тут же, в тенёчке, в ведёрке с не тающим льдом, не спрашивая о моём выборе, сам наполнил тарелку. И несколько раз глубоко вздохнул.

– Дэри, я обещал спросить тебя… Точнее не так: я обещал следовать всем правилам, но, кажется, с каждым взглядом на тебя забываю их. Ты невозможно прелестная сейчас, глаз не оторвать.

– Спасибо…

Он вытащил откуда-то ароматный белый цветок и воткнул мне в волосы. Улыбнулся, оценивая результат. И жестом, выдававшим волнение, вытащил буквально из воздуха небольшой футляр.

– Я помню, что ты пока носишь траур, а у меня ещё не закончен срок службы, но не могу больше ждать. Я очень, очень тебя люблю и боюсь потерять. – Рэй открыл футляр, внутри которого лежал тонкий браслет невероятно изысканной работы. – Ты выйдешь за меня замуж?

Горло всё-таки перехватило. Я смотрела на самого прекрасного в мире мужчину так долго, что ожидание в его глазах начало сменяться тихой паникой, и только тогда, наконец, разлепила дрожащие губы, чтобы сложить их в счастливую улыбку, и неловко смахнула набежавшие слёзы, которые снова научилась проливать.

И, глядя как ненужная паника растворяется в яркой зелени глаз, вынула браслет и сама застегнула его на запястье.

КОНЕЦ 1 Тома