Золотая лихорадка. Урал. 19 век. Книга 2

Глава 14

Игнат с волками вернулся на третий день. Вид у них был, мягко говоря, потрёпанный.

Я стоял у ворот, когда увидел вдали знакомые сани, тяжело груженные мешками и ящиками. Но что-то в посадке Игната, в том, как он сидел на козлах, настораживало. Слишком напряжённо, слишком собранно — как перед боем.

Сани въехали во двор. Игнат спрыгнул на землю, не дожидаясь остановки лошадей, и быстрым шагом направился ко мне.

— Командир, — коротко бросил он, не тратя времени на приветствия. — Говорить надо. Срочно.

Мы прошли в контору. Я закрыл дверь, повернулся к нему.

— Что случилось?

Игнат снял шапку, провёл рукой по взмокшим волосам.

— Разведчики. Штольца люди. На обратном пути заметили троих. Маскхалаты, винтовки штуцерные. Прятались в лесу, недалеко от тракта. Следили за нами.

Я нахмурился.

— Напали?

— Нет. Только наблюдали. Но это значит одно — Штольц готовится. Вынюхивает, как мы ходим, сколько людей, какой груз везём. Разведка перед ударом.

Я подошёл к окну, глянул на двор, где артельщики уже начали разгружать сани. Мешки с мукой, солонина, ящики с инструментом, бочонки с порохом — всё то, что мы закупили на деньги от золота.

— Степан что-нибудь узнал? — спросил я, не оборачиваясь.

— Степан передал письмо. Вот.

Игнат достал из-за пазухи запечатанный конверт. Я взял его, сломал сургучную печать, развернул лист.

Знакомый каллиграфический почерк Степана:

«Андрей Петрович! Дела плохи. Рябов окончательно разорён после нашего удара по плотине и трат на подкуп чиновников. Прииски стоят, люди разбежались. Но это не значит, что он сдался. Напротив — он стал опаснее раненого зверя. Через наших осведомителей в кабаках выяснил: Рябов платит Штольцу последними деньгами, влез в долги по уши. Штольц собрал банду — человек тридцать-сорок головорезов, беглых солдат, каторжников. Обосновались в верховьях Вишеры, на старой заимке лесорубов. Оттуда контролируют все тракты к твоему участку. По слухам, ждут подвоза пороха и свинца из Екатеринбурга — должно прийти со дня на день. После этого, думаю, ударят по полной. Береги себя. Степан.»

Я сложил письмо, сунул в карман. Значит, порох ждут. Штольц не дурак — знает, что у нас укрепления, ловушки. Простым набегом нас не возьмёшь. Значит, будет взрывать.

— Сколько времени у нас? — спросил я.

— Обоз из Екатеринбурга идёт неделю. Степан письмо писал три дня назад. Значит, порох придет уже скоро.

Я повернулся к Игнату.

— Игнат, собери пятерку лучших волков. Самых надёжных, опытных. Берите оружие, порох, зажигательные смеси — всё, что у Архипа есть готового. Сегодня ночью идёте к заимке Штольца.

Глаза Игната сузились, на губах появилась хищная усмешка.

— Диверсия?

— Именно. Ваша задача — уничтожить порох. Вместе со складом, оружием, провизией — всем, что найдёте. Если повезёт — и самого Штольца прихватить. Но главное — лишить их боеприпасов и припасов. Без пороха они не смогут нас штурмовать. А без еды — долго в тайге не протянут.

Игнат медленно кивнул, обдумывая.

— Риск большой. Нас там пятеро будет, у них — сорок. Если заметят раньше времени…

— Поэтому действуете ночью, тихо, быстро. Не ввязываться в бой, если можно избежать. Ударить и уходить. Главное — порох взорвать и склады спалить. Остальное — по обстановке.

Игнат выпрямился, лицо его стало жёстким и решительным.

— Понял, командир. Когда выходим?

— Как стемнеет. Пока готовьтесь, отбирай людей, проверяй снаряжение. Я сам к Архипу схожу, проконтролирую, чтобы гранаты и зажигалки были в порядке.

Архип работал в кузнице, как всегда — сосредоточенно и с душой. Когда я вошёл, он как раз укладывал в деревянный ящик несколько чугунных шаров размером с кулак — наши самодельные гранаты.

— Андрей Петрович, — кивнул он, вытирая руки о фартук. — За гранатами?

— За гранатами и за зажигательными смесями. Игнат с людьми идёт в гости к Штольцу. Нужно всё лучшее, что у тебя есть.

Глаза кузнеца загорелись азартом.

— О! Значит, наступать будем? Правильно. Сидеть и ждать — гиблое дело.

Он достал с полки несколько глиняных бутылок. Пробки были залиты смолой, в горлышках торчали фитили из пакли, пропитанные селитрой.

— Вот, — Архип бережно поставил бутылки на верстак. — Смесь по твоему рецепту. Смола, дёготь, сера, немного селитры для лучшего горения. Бросаешь, разбивается — и всё вокруг в огне. Вода не тушит, только хуже делает.

Я взял одну бутылку, покрутил в руках. Было слышно, как тяжёлая, маслянистая жидкость медленно перетекала внутри.

— Сколько штук готово?

— Десять бутылок. Плюс восемь гранат — вот эти, чугунные. Внутри порох, снаружу обмотка из гвоздей и железных обрезков. Взрывается — осколки во все стороны летят. Проверял на старой бочке — разнесло в щепки.

— Отлично. Уложи всё в ящики, чтобы удобно нести было. И ещё — дай запас пороха, фунта три-четыре. На всякий случай.

Архип кивнул, принялся аккуратно укладывать смертоносный груз в два деревянных ящика, прокладывая между бутылками и гранатами солому, чтобы не бились друг об друга.

— Игнат пойдёт? — спросил он, не отрываясь от работы.

— Он самый. С пятёркой волков.

— Хорошие ребята, — одобрительно сказал Архип. — Дело сделают. Главное, чтоб живыми вернулись.

— Поэтому и даю им лучшее оружие. Ты штуцеры проверил? Те, что из города привезли?

— Проверил. Все пять в полном порядке. Смазал, почистил, заряды подготовил. Вот, на стеллаже лежат.

Я взглянул на длинные, изящные штуцеры льежской работы — лучшее стрелковое оружие, которое можно было достать в этих краях. Нарезные стволы, прицельная дальность втрое больше, чем у обычных гладкоствольных ружей. С такими можно бить врага, оставаясь вне досягаемости его огня.

— Спасибо, Архип. Ты — золото.

Кузнец усмехнулся.

— Золото у тебя, Петрович. А я — железо. Но железо тоже важно, особенно когда оно острое и взрывается вовремя.

К вечеру всё было готово. Игнат отобрал пятерку лучших: Кремень, Сыч, Волк, Хмурый и Шилко. Все пятеро — бывшие солдаты, прошедшие войну, умевшие двигаться бесшумно, стрелять метко и действовать как одна команда.

Мы собрались в конторе. На столе лежала карта окрестностей, нарисованная Елизаром. Я ткнул пальцем в точку в верховьях Вишеры.

— Заимка здесь. Старая, полуразрушенная, но Штольц её отстроил. Три избы, сарай, загон для лошадей. Окружена частоколом — не таким серьёзным, как у нас, но всё же препятствие. Часовые наверняка есть.

— Сколько их там сейчас? — спросил Кремень, наклоняясь над картой.

— По данным Степана — человек тридцать-сорок. Но не все сразу на заимке. Часть рыщет по лесу, часть на разведке. Сколько на месте — точно не знаем. Может половина, может больше.

— Много, — заметил Сыч. — Нас шестеро.

— Поэтому действуем тихо и быстро, — вступил Игнат. — Задача не в том, чтобы всех перебить. Задача — уничтожить склад с порохом и провизией. Если есть возможность — поджечь срубы. Посеять панику. И сваливать, пока они не опомнились.

Я кивнул.

— Главное — порох. Степан писал, что ждут обоз из Екатеринбурга. Если он уже пришёл — будет храниться в сарае, подальше от огня. Вот туда и направляйтесь в первую очередь.

— А если охрана?

— Снимайте тихо. Ножами, удавками — как умеете. Стрелять только в крайнем случае.

Игнат выпрямился, глянул на своих людей.

— Всё ясно?

Пятеро кивнули молча, лица суровые, сосредоточенные.

— Тогда собирайтесь. Выходим через час, как стемнеет окончательно.

Они ушли, бесшумными тенями растворившись в ночном лесу. Я проводил их до ворот, пожал руку Игнату.

— Береги себя. И ребят береги.

— Вернёмся, командир, — коротко ответил он. — Обещаю.

Я смотрел им вслед, пока последняя фигура не исчезла между деревьев. Потом вернулся в лагерь, собрал оставшихся волков и артельщиков.

— Игнат с группой ушёл на задание, — объявил я. — Пока их нет — усиливаем охрану. Посты на всех четырёх углах частокола, патрули по периметру каждый час. Если Штольц узнает, что мы к нему в гости пошли — может попытаться ударить по лагерю в ответ. Будьте начеку.

Ночь тянулась мучительно долго. Я не мог уснуть, ворочался на лавке, прислушиваясь к каждому шороху снаружи. В голове крутились мысли: успеют ли? Найдут ли порох? Вернутся ли живыми?

Рассвет начал заниматься серой полоской на горизонте, когда я услышал свист у ворот — условный сигнал своих.

Я выскочил из конторы, не застёгивая тулуп. У ворот стояла группа Игната — все шестеро, живые. Правда, чумазые, в копоти и саже, пахнущие дымом и порохом, но глаза горели.

Игнат ухмылялся, снимая маскхалат.

— Ну что, командир, — сказал он. — Дело сделано. Штольцу передали привет.

Я выдохнул, не зная, смеяться или ругаться.

— Рассказывай. Всё по порядку.

Мы собрались в конторе — я, Игнат и Кремень. На столе дымился сбитень, но мужики больше налегали на холодную воду. Сушняк их мучил страшный.

Игнат сел за стол, налил себе кружку воды, жадно выпил залпом, потом начал рассказ.

— Дошли к полуночи. Подходили осторожно, чтоб не наткнуться на дозоры. На заимке ничего с последнего визита не изменилось — три избы, сарай, частокол. Два костра горели во дворе, человек десять-пятнадцать сидели, пили, орали песни. Пьяные в дым.

— Караульные были?

— Двое. Один у ворот дремал, прислонившись к столбу. Второй ходил вокруг частокола, но спустя рукава — видно, тоже выпил. Сыч и Хмурый их сняли. Тихо, без шума.

Игнат сделал паузу, глотнул ещё воды.

— Перелезли через частокол с северной стороны, где темнее. Двинулись к сараю. Дверь была на засове, но не на замке — повезло. Открыли, зашли внутрь. Там… Андрей Петрович, там был склад. Настоящий арсенал.

Он наклонился вперёд, глаза блеснули.

— Бочки с порохом — восемь штук, каждая пудов на пять. Ящики с пулями и дробью. В другой стороне — мешки с продовольствием — мука, крупа, солонина. Оружие — ружья старые, но в рабочем состоянии. И ещё — горшки с какой-то вонючей жидкостью, похоже на скипидар или дёготь. Всё аккуратно сложено, как в купеческом амбаре.

— Они готовились к долгой осаде, — пробормотал я. — Запаслись на перёд.

— Ага. Только не учли, что мы к ним раньше придём, чем они к нам.

Игнат усмехнулся, и в этой усмешке читалось хищное удовлетворение.

— Мы там всё быстро проверили. Кремень говорит: «Жечь будем или взрывать?» Я думаю — нафига выбирать? Сделаем и то, и другое.

Кремень, сидевший рядом, подхватил рассказ:

— Архиповы гранаты сложили прямо на бочки с порохом. Фитили соединили в один длинный — чтоб подольше горел, дал нам время уйти. Бутылки с зажигалкой разбили о стены, облили всё вокруг. Потом подожгли фитиль — и ходу.

— Долго горел?

— Минуты три-четыре. Мы уже за частоколом были, метров на двести отошли, когда рвануло.

Игнат присвистнул, качая головой, и я увидел в его глазах отблеск того огня.

— Командир, я много чего в жизни видел. И пушки стреляли рядом, и пороховые склады горели. Но такого… Небо осветилось, как днём. Взрыв был такой, что земля под ногами ходуном заходила. У меня в ушах до сих пор звон стоит. Сарай разнесло в щепки — в прямом смысле. Одна из изб, что ближе стояла, брёвнами завалило. Огонь взметнулся столбом, наверное, на двадцать саженей вверх. А потом стало взрываться всё остальное.

Кремень хмыкнул, вытирая закопчённое лицо рукавом.

— Ну а дальше, мы развернулись и пошли обратным ходом, быстрым маршем. По дороге ещё прочесали окрестности. Но там воевать уже не с кем было. Кто от взрыва не лёг, те в огне сгинули или разбежались.

Я медленно выдохнул, осознавая масштаб того, что они сделали.

— Значит, склад и вся заимка уничтожены полностью? Порох, провизия, оружие?

— Вдребезги, — подтвердил Игнат с удовлетворением. — Когда мы уходили, там уже три избы горело. Сарая вообще не осталось — одна воронка. Штольц потерял всё. Без пороха он не сможет штурмовать наши укрепления. Без еды — долго не протянет в лесу. Остатки его «армии» испарится сама собой — наёмники, те, что остались живыми, без жратвы и денег разбегутся.

Я встал, подошёл к окну. Где-то там, в верховьях Вишеры, из развалин заимки поднимался дым — последнее, что осталось от планов Штольца.

— Хорошая работа, — сказал я, поворачиваясь к Игнату. — Очень хорошая. Вы не просто выполнили задание — вы переломили ситуацию. Теперь не мы обороняемся, а они в заднице сидят.

Игнат ухмыльнулся.

— Так и задумывали, командир.

— Отдыхайте. Спите, сколько влезет. Вечером — баня, горячая еда, двойная порция самогона. И премию каждому — по три рубля серебром. Заслужили.

Игнат с Кремнем, кивнули благодарно и потянулись к выходу. Когда они ушли, я остался один.

Я сел за стол, взял перо, макнул в чернильницу. Нужно было написать Степану — сообщить о результатах, попросить следить за реакцией Рябова и Штольца, если тот остался жив. Но прежде чем начать писать, я задумался.

Теперь инициатива была на нашей стороне. И я не собирался её упускать.

Через неделю пришёл ответ от Степана. Письмо было коротким, но ёмким:

«Андрей Петрович! Весть о взрыве на заимке Штольца разнеслась по всему уезду. Рябов в бешенстве — орёт на всех, угрожает, клянётся отомстить. Но реально сделать ничего не может. Штольц, по слухам, лишился половины своих людей — кто погиб при взрыве, кто разбежался, увидев, что без пороха и еды воевать не с чем. Сам Штольц жив, но деморализован. Его „армия“ скукожилась до десятка головорезов. Рябов должен ему огромные деньги, но платить нечем — он на мели. В городе поговаривают, что Рябов скоро вообще разорится окончательно и уедет в Екатеринбург к родне, спасаться от кредиторов. Одним словом, враг повержен. Но расслабляться рано — раненая крыса может укусить больнее здоровой. Береги себя. Степан.»

Я сложил письмо, убрал в стол. Значит, мы выиграли этот раунд. Но Степан прав — расслабляться нельзя. У нас есть передышка. Месяц, может, два. Пока Рябов зализывает раны и пытается найти новых людей. Пока Штольц собирает остатки своей банды или вовсе сматывается в другие края.

Это время нужно использовать с умом.

Я вышел из конторы, огляделся. Лагерь жил своей обычной жизнью — мужики работали на промывке, Архип стучал в кузнице, дети бегали между бараками, играя в салки. Мирная, почти идиллическая картина.

Но я знал: эта идиллия держится на острие ножа. Один неверный шаг — и всё рухнет. Поэтому нужно было думать на шаг вперёд. Не просто защищаться, а развиваться. Расти. Становиться сильнее, богаче, влиятельнее.

И у меня уже зрел план.

Вечером я собрал своих ближайших соратников: Игната, Елизара, Архипа. Мы сели в конторе, и я развернул перед ними карту окрестностей.

— Нужно использовать передышку, чтобы укрепить позиции.

— Что предлагаешь? — спросил Игнат.

Я ткнул пальцем в линию, соединяющую наш лагерь с ближайшим городом.

— Дорогу. Настоящую, полноценную дорогу.

Трое переглянулись, озадаченно нахмурившись.

— Какую дорогу? — переспросил Елизар. — Тропа же есть.

— Тропа — это направление, — возразил я. — Пол колеи, где летом грязь по колено, зимой сугробы, а весной и осенью вообще не проехать. Телега застревает каждые полверсты. Груз тяжёлый везти — мучение. Время теряется, лошади дохнут, товар портится.

Я провёл пальцем по карте, обводя путь от лагеря до города.

— А теперь представьте: широкая, накатанная дорога. С мостами через ручьи. С дренажными канавами, чтобы вода не застаивалась. По такой дороге обоз пройдёт вдвое быстрее и с вдвое большим грузом. Скоро будем осваивать новые прииски — без дороги никак.

Архип почесал бороду, глядя на карту с интересом.

— Дело-то разумное. Только кто строить будет? Это ж работы на месяцы, если не на годы. И людей нужно куча.

— Людей наймём, — ответил я. — У нас золото есть. Заплатим хорошо — народ пойдёт. Сейчас весна, многие крестьяне без работы сидят, до посевной ещё время есть, а кто и вовсе безземельный. А ещё…

Я выдержал паузу, давая словам осесть.

— Я напишу челобитную губернатору. Объясню, что строю дорогу не только для себя, но и для всего региона. Что в будущем её можно продлить до Ирбита, открыв прямой путь к ярмарке. Губернатор заинтересуется — это же развитие края, налоги, торговля. Он может помочь — прислать государственных рабочих, выделить ресурсы.

Игнат медленно кивнул, понимание разливалось по его лицу.

— Хитро, командир. Ты не просто дорогу строишь — ты связи с властью налаживаешь. Показываешь, что ты не бунтарь и не самозванец, а полезный для государства человек.

— Именно, — подтвердил я. — Дорога — это инвестиция. В логистику, в безопасность, в будущее. Но это ещё и символ. Символ того, что артель «Воронов и Ко» — это не шайка старателей, а серьёзное предприятие. Что у нас амбиции, планы, перспективы.

Елизар задумчиво смотрел на карту, водя пальцем по намеченному маршруту.

— А защищать дорогу как будешь? — спросил он наконец. — Если её построим — она же станет доступна всем. И Рябову, и Штольцу, и любым бандитам. Раньше к нам только леший пробраться мог через бурелом. А теперь — катись на тройке с бубенцами.

— Правильный вопрос, — кивнул я. — Поэтому вдоль дороги будем ставить сторожевые посты. Каждые пять вёрст — небольшая изба с двумя-тремя людьми. Они будут патрулировать участок, следить за порядком, помогать путникам в беде. Фактически — наша собственная дорожная полиция.

Архип присвистнул.

— Это ж сколько людей надо? И денег?

— Много, — согласился я. — Но оно того стоит. Дорога сократит время доставки грузов вдвое. Это значит, что мы сможем возить больше золота, больше оборудования, быстрее реагировать на угрозы. В долгосрочной перспективе затраты окупятся. Да и власть возможно поддержит людьми. Не захотят чиновники, чтоб дорогу одна артель контролировала.

Я дал им время переварить сказанное.

— Но самое главное — дорога привлечёт людей. Крестьян из окрестных деревень, которым нужна работа. Торговцев, которые смогут легче добираться до наших мест. Новых старателей, ремесленников, мастеровых. Лагерь будет расти, превращаться в посёлок, потом в город. И всё это — под нашим контролем.

Игнат медленно улыбнулся, хищно и довольно.

— Ты, Петрович, никак город тут поставить хочешь?

Я пожал плечами.

— Называй как хочешь. Я называю это выживанием. В этом мире, в этом времени, нельзя просто сидеть на месте. Либо ты растёшь, либо тебя сожрут. Рябов и Штольц — только первые. Будут и другие. Поэтому нужно быть на шаг впереди. Всегда.