Знамена Легиона

Глава 5

— И кого ты хочешь найти? — спросил у меня маг-сержант Тимласи.

Собственно, он больше сержант, чем маг. Три года служит, потому и сержанта получил, а что до мага — он посредственный, на уровне ученика. Ну, за неимением кухарки имеют дворника, Легион, что там. Какой нормальный и без проблем с законом маг сюда пойдет? Ответ прост — никакой. Обычно натворивший что-то — или импотенцию герцогу, или понос его жене, или еще что-нибудь зловредное и пакостное в личных целях. Типа мухлежа в картах через плетения. Короче, потенциальный клиент Искореняющих, скрывающийся от них в Легионе, как и я.

— Есть тут грамотные шаманы? Я имею в виду не шарлатанов, а профессионалов своего дела.

Тимласи пристально посмотрел на меня, пытаясь найти в моих словах издевку на его посредственные способности. Нет, вроде не нашел.

— Есть тут одна шаманка...

— Шаманка? — удивился я.

Весьма странная вещь. Обычно — да и поголовно — местные шаманы были рождены мужчинами. У некоторых племен их тюнинговали потом до среднего пола для лучшего обретения божественного, но чтобы шаман изначально был женщиной...

— Да, как ни странно. Но она не местная. Откуда-то с запада, чуть ли не от самого туранского побережья.

— Значит, беженка? — уточнил я.

— Возможно. От местных шаманов она стоит особняком, они, похоже, друг друга не понимают. Или не любят.

— Понятно. Профессиональная ревность.

Тимласи еще более пристально посмотрел на меня. Да знаю я, знаю, что ты меня не сильно перевариваешь. Капитан мне говорил, что он пытался занять место в спецгруппе, за неимением лучшего, но тут начальству под руку подвернулся я.

— Ладно, — я решил закончить разговор. — Где ее найти?

А то потом еще козни начнет строить и нарвется на звиздюлину либо от меня, либо от Друга. С которым они друг друга точно не переваривали. Пес не был обременен правилами хорошего тона, и мог либо зарычать на того, кто ему не нравился, либо задрать лапу и оросить объекту особого обожания обувь.

— У нее хижина у западных ворот Квазумбе. Мимо не пройдешь.

— Ага, спасибо, — и я развернулся на каблуках. — Пошли, Друг.

— Только имей в виду, мужиков она не переваривает, — крикнул мне вслед Тимласи.

Я лишь кивнул. Понятно. Наверное, пытался ей куры строить, но она отшила. С этим тоже все в порядке — легионеры охотно пользовались услугами местных красавиц, некоторые даже детей с ними заводили. Но у меня к шаманке был другой интерес. Меня интересовали больше ее этнографические познания.

Мы минут пятнадцать прошли от нашего ППД по улочкам Квазумбе. Пыль, грязь, голожопые дети, закутанные в разноцветные тряпки необъятные орчанки с корзинами на головах... В общем, один большой крааль, хоть это и считалось единственным городом на сотню лиг вокруг. Только что скота нет, это за стенами в прилегающих к Квазумбе краалях, типа пригорода.

Вот и западные ворота — такой же проем в мини-крепостной стене, что и остальные. А где же тут обиталище шаманки? Тимласи вроде говорил, что мимо не пройду... Я обежал глазами окрестности. Ага, вот, похоже, оно и есть — довольно большое по местным меркам итамби с повешенными снаружи дохлыми птицами, ящерицами и прочим трэшем. Оригинальный подход к наружной рекламе, прямо-таки свежий взгляд. Маркетологам на заметку.

— Пошли, — сказал я собакину и, подойдя к хижине, отогнул циновку, заменяющую дверь.

В хижине внутри царил полумрак. Но вот трэша, свисающего с потолка, было намного больше. А в середине итамби был здоровенный деревянный алтарь, который мне категорически не понравился. Во-первых, он был в форме человеческого тела, это о чем-то говорило. А во-вторых, по нему змеились тонкие красные и черные нити плетений, что означало занятия черной или близкой к ней магией. Ну мне на самом деле пофигу, я не Искореняющий и к магическим извращениям, в отличие от сексуальных, отношусь спокойно.

— Что ты хотел, белый? — раздался молодой звонкий голос.

Опа! Я ожидал старую каргу, одетую в вонючие лохмотья, жирную и неопрятную. Какой еще может быть шаманка? Оказывается, может быть и другой. Молодой секси-негритянкой, одетую в топ и короткую юбочку, увешанной всякими амулетами и прочей фигней, светившимися в магическом зрении почище огоньков новогодней елки.

— А что в меню? — плотоядно улыбнулся я.

— Сейчас узнаешь, — зловеще пообещала шаманка, и я почувствовал на себе щекотку сканирующих плетений. Поиграем? Я открыл ей свою ауру. — Ой!

Глаза у нее стали как у какающей мышки, размером с плошку.

— О, Нима! Прошу простить неграмотную женщину! — она рухнула передо мной на колени.

Ого! Такой реакции я не ожидал. Нет, мне, конечно, льстит, что меня так называют, но не до такой же степени. «Нима» это у них обращение к верховному шаману, в высшей степени могущественному и просветленному, способному вызывать духов природы и прочие галлюцинации.

— Встань. И никому не говори, что видела, — я потянул ее за локоть вверх.

— Да, о Нима!

— И прекрати меня так называть. Запомни, я — Гарс.

— Да, Нима... Гарс.

— Ну хватит, хватит, — я почувствовал смущение. — Мне нужна твоя помощь.

— Как я могу помочь вам, я, слабая женщина!

— Ладно тебе притворяться, слабая женщина, махнул я рукой. — Ты нганга, и довольно сильная.

Угу, слабая женщина, как же... С такой-то аурой. Весьма развитой и фигурной. Чакры аж выпирают. Цвет, правда, подкачал — красный с черными сполохами. Но как я и сказал — я не Искореняющий, мне пофигу.

— Чем я вам могу помочь?

— Зовут-то тебя как?

— Нкечи, господин.

— Божье благословение? Интересно, — хмыкнул я. Насчет божьего я бы поспорил, хотя в знании психологии их богов я был слаб. За этим я сюда и пришел.

— Ты же разбираешься в жертвоприношениях? — спросил я.

Нкечи замялась. Было видно, что она в них не просто разбирается, но и не раз проводила эти обряды.

— Можешь спокойно говорить, я пришел не с претензией, а с вопросом.

— Да, господин. Разбираюсь.

— Мне нужно знать, кто из шаманов и какого культа мог это сделать, — я достал из обшлага камзола листок бумаги, на котором примерно изобразил, что сделали с жертвами. Ну как умел, изо не входит в мои таланты.

Она взяла листок и глаза ее расширились.

— Где вы это видели, господин? — изумленно спросила она.

— Недалеко от города. В одной из проклятых земель.

— Проклятых земель?

— Пропитанных ядом Древних.

Она еще раз взглянула на рисунок.

— Все было именно так?

— Ну вроде бы, — пожал плечами я. — За особую точность не ручаюсь, но...

— Это сделал не шаман. И даже не колдун.

— Почему ты так думаешь? — заинтересовался я.

— Так делают обряд черные колдуны Банди, но их здесь не может быть. Дальше, обряд проводился не на жертвеннике, а на голой земле. И, самое главное, он был нарушен. Внутренности извлечены не так, как положено. И потом, самое главное, никто никогда не проводит обряд на проклятой земле.

Задавать сакраментальный вопрос «Ты уверена?» я не стал. Ну естественно, девочка эксперт в такой магии. За этим я и пришел.

— Если это не обряд, а его видимость, зачем его — точнее, этот спектакль — тогда провели?

— Возможно, заманить вас на проклятые земли, — пожала плечами негритяночка. — Кто знает. И спихнуть это на местных, по нашим обычаям.

— Ну тогда бы они организовали другое жертвоприношение, по местным обычаям, — сказал я. — Зачем наводить тень по чужим?

— Местные? Да нет, местные не подойдут. Прирезать курицу или козу — вот местный уровень. Человеческие жертвоприношения местные не практикуют, не их обычаи. Это другой культ.

— И как там все происходит?

— Лучше вам не знать, господин. Обычно приносят в жертву детей, маленьких мальчиков и девочек. Некоторые выживают, — она расстегнула ожерелье из когтей и зубов и показала так до конца и не разглаженный шрам на шее. — Но очень редко. Когда Боги хотят посвятить этого ребенка себе и не позволяют ему умереть.

— Понятно, — покачал головой я.

Вот, значит, как. Однако, девочке удалось хлебнуть лиха от своих сородичей. Не удивлен, здесь человеческая жизнь не стоит ничего.

— И кто, по твоему мнению, это мог бы сделать? — спросил я.

— Белые люди. Те, кто не знаком с правильным обрядом, но знают его лишь приблизительно.

Вот как. Логично. Те, кто служил в легионе в тех местах и видел, как местные шаманы режут людей. Чтобы потом замаскировать убийство под кровавый обряд. Но вот с какой целью убили этих двух алкоголиков? Тоже не понятно. Мотива пока нет, точнее, я его не вижу.

— Никому не говори о нашем разговоре и обо мне.

— Конечно, милорд. Вы заходили за амулетом, — негритяночка полезла куда-то в сундуки и достала какое-то изделие местных промыслов из кости и травы. — Для мужской силы. Основа — кость из члена шакала.

— У шакалов в члене есть кость?

— Да, — она подала мне амулет. — Из нее он и сделан. В основе своей. Ну и само собой поддерживающие плетения.

Она провела пальцем по этой самой примечательной кости, и по поверхности побежали плетения Ускорения и Закрытия Ран. Интересное сочетание — использовать магию Жизни в неподходящих целях? Ну, хотя как виагра может и сработать, не зря Закрытие Ран повышает давление и насыщает кровь кислородом при кровопотере. Ну а Ускорение — наверное, чтобы штамповались как кролики.

— Ладно, спасибо за консультацию, — я положил на стол золотой. — И за амулет.

— Не надо, господин! — сказала она. — Ради вас...

— Вот ради меня и возьми. Я понимаю тебя, но во- первых, шаманам тоже кушать надо и покупать кости из членов, а во-вторых, я не привык не платить за столь ценную информацию. И я думаю, что наша встреча не последняя.

Я подмигнул ей, и мы с Другом вышли из итамби. Да, я надеялся найти ответы, а получилось так, что ответ принес еще больше вопросов. Ладно, разберемся.

После визита к Нкечи меня начала захлестывать гипертрофированная профессиональная паранойя. Даже если тот, кто это сделал, преследовал какие-то свои мотивы, он добился своего. Рядом был скрытый враг. И теперь я сломаю голову, пытаясь его вычислить. Задача, близкая к неразрешимой, даже с помощью магии. Просмотреть ауры всего батальона? Нереально. Да и там будет такой супнабор, что можно двинуться, а красно-черные полосы есть у всех, солдату на войне приходится как-то убивать, знаете ли. Так что анализ ауры мне не поможет. Умение магичить? Да тоже мимо. Для того, чтобы обездвижить и выпотрошить двоих мне и магии не надо, а на двух алкашей в подпитии и один хороший боец сойдет. А таких тут пруд пруди. Считай, почти весь Особый. Хотя надо вспомнить, что их нашли в проклятых землях. Если тот, кто это сделал, не знал, что земли проклятые, он будет фонить наведенной радиацией, нахватав радиоактивной пыли на месте убийства. Или не будет, если он маг и поставил защиту. Зацепка? Слабая, но да. Правда, чтобы проверить эту гипотезу, надо будет встретиться со всем личным составом, что довольно затруднительно, учитывая его численность. Подойти к каждому, и убедиться, что он чист. Да и сработает ли мой встроенный дозиметр на слабую радиацию? Не факт.

Документы? Какие документы у легионера? Лапы, усы и хвост. И еще собственноручно или нет заполненная анкета, лежащая в канцелярии, в которой записано только то, что захотел рассказать о себе претендент. И уж точно в этом листке по учету кадров не расписано на уровне личного дела с послужным списком и тем более участие в боевых операциях. Если что-то такое и было, то оно спрятано в блокнотике у начальства, а тот лежит у них или в столе, или в необъятных карманах форменных галифе. Так что и с этой стороны мне ничего не светило. Пес тоже не мог мне помочь — запаховый след весь выветрился, стойкость его в саванне равна нулю. Куда не кинь — всюду клин.

Пойдем от противного. С какой целью их убили в проклятых землях? А вот черт его знает. Единственный вариант, который приходил мне на ум — облучить спецгруппу и вызвать радиоактивное заражение нашего пункта постоянной дислокации. Это могло бы сработать. Те, кто побывал на том месте и потом притащил бы домой радиоактивный труп, подхватили бы неплохую дозу. Ну и далее, она разошлась бы на месте — насколько я знаю, аутопсию здесь проводят на глазок, не делая замеров радиации — ее как бы и нет вообще для большинства — и токсикологию. Так что букет заболеваний как для легионеров, так и для остальных готов. Примем за...

— Вот ты где! — ко мне подлетел Бенидан. — А я тебя ищу!

— Где горит? — спросил я.

— Ну тебя с твоими шуточками, — отмахнулся он. — Капитан вызывает нас к себе.

— Только нас?

— Нет, всю нашу дюжину.

— Опять остальные будут вола вертеть... — состроил кислую морду я.

— Сам виноват. Вертел бы раньше — и был бы во второй.

Первая, вторая — это у нас такое разделение, как я уже говорил. Первая дюжина — самая боеспособная, и часто работает в одиночку как диверсионно-разведывательная группа. При необходимости подключается вторая — в которой те, кто не прошел отбор в первую, плюс обеспечение — один из лекарей, дополнительный боевой маг, баллиста с расчетом и необходимая обслуга из орков. Вот тогда уже и веселее, и легче воевать. Хотя и вторая тоже не бездельничает — это я из вредности про верчение крупного рогатого скота ввернул. Тем же самым занимаются, но задания им даются попроще.

Когда мы подошли к «ситуационному центру» — так я называл отдельно стоящую большую итамби — вся наша дюжина уже собралась у входа.

— Заходите, господа! — циновка откинулась и капитан выглянул наружу.

Мы, вздыхая от неизбежности, втянулись вовнутрь и расселись на плетеные корзины, заменяющие тут скамьи и кресла. Друг со страдальческим видом потоптался на месте, и опустился на пыльный земляной пол. Для него, чистюли, это каждый раз было культурным шоком.

— Все в сборе?

— Так точно, господин капитан! — рявкнул Бендиан, усердно приложив копыто к черепу.

— У меня для вас есть работа, — сказал капитан, и ткнул пальцем в карту, пришпиленную к стене. — Цель — вот здесь.

Он ткнул пальцем куда-то на восток от Квазумбе.

— Здесь находится одна из самоцветных шахт. Нет, в нее вы не пойдете, не беспокойтесь. Ваша задача — эвакуировать управляющего и его семью и привезти их в Квазумбе.

— Что-то еще нам надо знать? — спросил Бенидан.

— Местные настроены враждебно, вот-вот может вспыхнуть бунт. В запросе на эвакуацию не были указаны подробности, только несколько слов.

— Насколько я вижу, расстояние до цели — двенадцать лиг, — сказал Бенидан, поглядев на карту.

Кто-то присвистнул. Ну да, идти по враждебной территории пешком такое расстояние и в таком составе — чистое самоубийство. Два-три пеших суточных перехода.

— Поедете на колесах, — сказал капитан. — Пока вы доберетесь туда пехом, его с семьей уже освежуют и разберут на амулеты.

Все дружно выдохнули. Ну, слава богу, хоть не пешком. А то тащиться за двенадцать лиг — между прочим, это тридцать шесть миль или почти шестьдесят неупотребляемых в силу неимения километров по саванне — то еще удовольствие.

— Разрешаю действовать максимально жестко, — сказал капитан. — Ситуация на руднике накалилась, и возможно вооруженное сопротивление. Ваша задача — вытащить оттуда управляющего с семьей, а как вы это сделаете — это уже ваша проблема. Хоть по колеса в крови.

— Послали бы туда Особый целиком, — буркнул Род, но капитан все равно это услышал.

— Тебя не спросили, сержант. Надо будет — пошлю, но это я как-нибудь сам решу, без сопливых. Разбаловались тут, никакой субординации, — пожаловался он Бенидану.

— Сержант Род, налагаю взыскание! — рявкнул фендрик, исподтишка показывая ему кулак.

— Есть взыскание, господин фендрик!

— То-то же, — с сомнением посмотрел на него капитан.

Ну что поделать, да, это так. Уставная дисциплина у нас отсутствует по причине специфики службы. Но и борзеть, как это часто делает острый на язык Род, не надо.

— Брифинг я с вами закончил, свободны, — бросил капитан. — Но между нами — ждите подлянок от местных и хорошо вооружитесь, возможно столкновение.

— Есть, — нестройно ответили мы и вышли из итамби на свежий раскаленный воздух и ласковое, онкологически опасное солнышко.