Знахарь

Глава 18. Груз на плечах…

— Дорогой?

Едва слышно прошелестев складками длинного, в пол, платья, в кабинет лебёдушкой вплыла Анастасия. Погасив монитор и отложив в сторону подшивку документов в обычном картонном скоросшивателе, Владимир, крутнув кресло к супруге, призывно распахнул объятия.

Жалобно скрипнув, кресло приняло на себя тяжесть ещё одного человека, умостившегося на коленях хозяина кабинета. Сомкнув веки, Владимир втянул носом аромат цветущего луга, которым пахли волосы супруги.

— Ты скоро, дорогой? — чуть откинувшись и запрокинув голову, Настя чмокнула мужа в нос.

— Скоро, — покосившись на рабочий стол, ответил Владимир.

— Не слышу уверенности в твоём голосе, — не поверила мужу Настя.

Не заморачиваясь с ответом и надуманными оправданиями, он покрепче прижал к себе нежную половинку и спрятал лицо в теплых волосах супруги.

— Вова, что с тобой творится? Последние дни ты сам не свой, — уютное молчание разлетелось хрустальными осколками.

— Плечи тренирую, — иронично, даже несколько зло усмехнулся Огнёв в ответ.

— Плечи? — в глазах Насти блеснуло любопытство.

— Ага, нагружаю их тяжестью ответственности, — подхватив на руки супругу, Владимир пересел на диван, примостившийся в углу кабинета у книжного шкафа.

— И как, получается?

— Тяжела ты, ноша…, - Владимир с тоской глянул в окно, проводив взглядом тающие лучи солнца, укладывающегося в облачную перину ночи. Как жаль, что он ещё не скоро последует за светилом.

— Своя ноша не тяжела, — насмешливо произнесла Настя.

— Тогда отчего так много раздавленных ею? — Владимир вернул яд обратно. — Иногда я боюсь, что не справлюсь, сам перед собой не оправдаюсь. Хотя последнее дело оправдываться перед самим собой. Порой мне кажется, что я разом воюю со всем миром.

— Дорогой, — едва слышно прошептала Настя, — знаешь, я буду не оригинальна, и повторю чужие слова, но у тебя есть кому тихо подавать патроны, даже если ты будешь воевать со всем миром. Ты не один, дорогой. Запомни это!

Владимир легонько коснулся губами цветочной макушки супруги, слова в данный момент были лишними. Вечернее небо за оконным стеклопакетом затянули сумерки, кабинет погрузился в приятный полумрак. Оба потеряли счёт времени, обнявшись и замерев на диване. Как долго они бы так сидели, не сказал бы никто из них, если бы не противное жужжание телефона в кармане платья Анастасии. Дребезжащий звук мобильника разрушил единение душ, напомнив влюблённым о мире снаружи их уютной скорлупы. Глянув на экран телефона в руках жены, Владимир поморщился. Реакция мужа не осталась без внимания Насти.

— Перезвоню позже, — сказала она, не ответив на звонок, после чего перевела телефон в беззвучный режим. — Тебе не нравится Миша?

— Не в том дело, нравится или не нравится, — покачал головой Владимир. — Я не говорю, что слушать своё сердце — плохо, плохо то, что будущий император руководствуется чувствами и не желает принимать отказа. Твоему дяде повезло с Марией, но цесаревичу не простят мезальянса, да и Джу не пылает к нему особыми чувствами. Вообще не пылает, если честно. Упрямость характера иногда хороша, но не в данном конкретном случае. Хуже то, что Михаил сам это прекрасно понимает, но отступать не желает, пытаясь подбивать клинья через тебя, дорогая. Будь их интерес взаимен, я бы отошёл в сторону и не мешал, но разрушить счастье Антона и нашей хохотушки я не дам.

Да, пять лет назад у Джу поменялся жених. Владимир специально не интересовался, что стало с прежним суженым ученицы, о котором ранее вещал Пётр Ли, однако однажды им с девушкой пришлось лететь в Харбин через Хабаровск и Трофимыч не простил бы их, не зайди они в гости. Кто бы мог подумать, что восточная красавица с первого взгляда западёт в сердце приёмного сына старого казака. За прошедшие с последней встречи годы из угловатого мальчишки Антон вымахал в налитого силой и статью молодого человека. Главное, парень преуспел не только на ниве физического развития. Одну из стен детской комнаты украшали многочисленные грамоты и похвальные листы участника различных математических, физических и биологических олимпиад, не говоря уже о спортивных кубках.

— Знать не знаю, есть ли у хохотушки жених, скажу одно — теперь точно будет, а ты, братишка, готовься, я Антона знаю, он от своего не отступится, — сказал тогда Трофимыч, проследив за взглядом парня. — Вернусь на заставу, поеду окучивать нашего китайца, такие дела пускать на самотёк нельзя. Вот оно как бывает, кто бы мог подумать. Ишь оно как, ядрить её налево, но нешто наши отступали?

Интерес молодых людей оказался взаимным, их будто магнитом тянуло друг к другу, и дополнительная неизвестная в уравнении в лице цесаревича оказалась абсолютно лишней.

— Наверное, меня назовут двуличным, но не будь Анна и Андрей близкими родственниками, я бы не возражал против их встреч. А так остаётся порадоваться, что между детьми нет ничего, кроме родственных чувств и братской любви. Со следующего года, если не вмешается Его Величество Форс-Мажор, Анна станет моей ученицей на деле, а не на словах. Твои дядя и тётя не возражают, наоборот, всеми руками и ногами «за», а Михаила по полной программе впрягут в телегу управления какой-нибудь из губерний или со всеми потрохами отдадут в подчинение Горину. Пора мальчику на собственном опыте почувствовать всю тяжесть ответственности за принятые решения, пройти, так сказать, испытания властью.

— А ты?

— Что я? — скорчил непонимающую физиономию Владимир.

— Прошёл испытание?

— Знаешь, — казалось Огнёв провалился в себя, настолько глухо звучал его голос. — Если властью можно пресытиться до отвращения, то я ею пресытился до рвотных рефлексов. Тебе может показаться странным, но ни один из моих предков специально не гнался за властью, зато она, бывало, догоняла кого-нибудь из них, — хрипло произнёс он, проглотив тугой комок. — Власть никогда не была ни для них, ни для меня целью. Инструментом, средством достижения цели — да, но не целью. Судьба назначает слишком большую цену за обладание властью, поверь.

— Почему же ты согласился на кресло заместителя княжны? — спросила Настя, старалась по полной программе воспользоваться моментом, когда её мужа пробило на откровения.

— Упрощая до предела, всё просто: либо управляешь ты, либо управляют тобой, а так как я никому не дам управлять собой… Итог закономерен. И цена… Если мне будет позволено в грядущем хаосе уберечь свою семью и тех, кто мне дорог, то цена приемлема и не подлежит обсуждению. И… — замерев, Настя слышала глухое буханье сердца в груди любимого мужчины и его размеренное дыхание, которое, периодически взлетающими волосами, выбившимися из причёски, щекотало её левое ухо, — …и кто бы что себе не думал, власть — это тягло.

По тону мужа почувствовав, что остальные вопросы могут остаться без ответов, Настя аккуратно свернула тему. С неохотой разорвав объятия и попросив не опаздывать на ужин, она направилась на выход. Дождавшись щелчка двери, закрывшейся за нежной половинкой, Владимир потянулся за телефоном, на панели которого давно мигал светодиод, сообщавший о поступившем сообщении. Разблокировав телефон и пройдя многоступенчатую процедуру опознания, Огнёв ознакомился с дешифрованной информацией, поступившей по защищённому каналу. К великому огорчению детей и жены, сразу после ужина он уехал в аэропорт, куда уже прилетел бизнес-джет, специально присланный за ним из Москвы.

— По подтверждённым агентурным данным, — рапортовал директор СВР, по требованию которого было собрано экстренное заседание, — на последней встрече так называемого «Закрытого клуба» в лагере наших противников произошёл раскол между условными кланами банкиров и производственников.

— Николай Иванович, чем это нам грозит в ближайшей перспективе? — отвернувшись от настенного экрана, спросил император директора Службы внешней разведки.

— Я не закончил, — ушёл от ответа директор СВР, вставив в считыватель новый носитель информации. — Некоторыми хозяевами банковского клана из ультраправого крыла была допущена контролируемая утечка информации о сверхсекретных биологических разработках…

На экране мелькали лица и краткие характеристики фигурантов доклада: кто чем владеет, кто к кому или к чему относится. Связи горизонтальные, вертикальные, теневые. Львиная часть «физиономий» давно находилась в разработке «Тринадцатого департамента», и информация по ним не являлась откровением для людей, допущенных к секретной информации. При упоминании биолабораторий, Владимир напрягся и переглянулся с княжной и директором СИБ: определённо, сейчас повалится дурно пахнущая субстанция и навалит её до неприличия много.

— Под прикрытием нападения неофашистов и боевиков Новой Инквизиции на исследовательский центр, из лаборатории совершено хищение… — директор СВР промокнул платком испарину, выступившую на челе.

— Шкатулка Пандоры открыта, — тихо произнёс директор СИБ, — не успели мы удавить гадину. Подумать только, месяца не хватило. СИБ совместно с Тринадцатым департаментом разрабатывала операцию по уничтожению гадюшника, — пояснил он, — опоздали. Николай Иванович, у вас есть информация, что за гадость выпустили в мир?

— Кодовое наименование и краткая характеристика. Вирус называется «Big diffense».

«Большая разница, — перевёл Владимир».

— Он разработан на основе вируса, повлекшего за собой прошлую пандемию, и обладает чуть ли не абсолютной резистентностью к известным антибиотикам. Из источника, заслуживающего доверия, поступила информация, что вирус предполагалось распылить на территории России, но, как всегда, что-то пошло не так, — ядом, капнувшим с языка директора СВР можно было отравить пару городов-миллионников. — Одна из групп боевиков, перевозившая вирус, попала в аварию в Нью-Йорке. По нашим предварительным данным, показатели смертности составят около семидесяти процентов от общего количества заражённых. Первые смертельные случаи зарегистрированы в штатах…

— Предсказанная пандемия начнётся на пять лет раньше указанного пророками срока и случится она не из-за естественной мутации вируса, — дождавшись паузы, произнёс Владимир.

— По сути, нам объявили войну. Что ж, у нас есть, чем ответить. Все виновные должны понести наказание, — вперившись взглядом в княжну и Огнёва, сказал император, уперевшись в столешницу сжатыми от ярости кулаками. — Все!

Слушая императора, Владимир чувствовал, как с плеч сваливается мнимый и реальный груз ответственности и наваливается новый. Вскоре трагедия единичных смертей перерастёт в сухую статистику гибели сотен миллионов людей по всей планете. Безумцы, потерявшие берега от безнаказанности, толкают мир на край пропасти, пытаясь уничтожить «лишние рты» с помощью очередного заразного жупела с модусом генетической избирательности, которому плевать на цвет кожи, расу и вероисповедание. Смерть собирается всех косить под одну гребёнку и зря банкиры с прочими виновными надеются отсидеться на изолированных островах… Встретившись взглядом с Огнёвым, княжна незаметно кивнула, разом отправив на плаху тысячи людей…

— Я объявляю план «Барьер». План вступает в силу немедленно! — пронзив взглядом всех присутствующих вместе и каждого в отдельности, объявил император.

«Барьер» — упакованное в красивую обёртку чрезвычайное положение — переводил страну чуть ли не на военные рельсы, со всеми вытекающими последствиями.

Неслышно, аки тать, ступая по настоящим деревянным половицам громадного дома, рубленного из вековых сосен, Настя пробиралась в кабинет мужа. Впервые видя высоченный сруб, возвышающийся на каменной подклети, она подумала, что ненароком провалилась в прошлое — настолько терем, расположенный в лесной глухомани под сенью корабельных рощ и кряжистых дубов, отличался от всего современного зодчества. Прямо княжеский дворец на заре становления славянской государственности, а не прокопчённая курным дымом очага изба, только вместо подслеповатых окон-бойниц, затянутых бычьим пузырём или слюдяными пластинами, на мир смотрели широко раскрытые глаза современных окон в обрамлении узорчатых ставен. Принадлежность к двадцать первому веку выдавали спутниковая тарелка, примостившаяся на крыше хозяйственной постройки, антенна непонятного назначения и тихий гул генератора, доносившийся из дальнего сарая обширного подворья, чуть ли не целиком крытого тёсом.

«Боже, сколько же леса пошло под топор, чтобы построить всё это? — промелькнула в голове Анастасии одна первых мыслей, когда их внедорожник, сыто урча двигателем, миновал широкие ворота».

Вот только вместо былинных богатырей в островерхих шлемах на головах и щитами с мечами в руках, прибывшую машину встречали вооружённые до зубов стриженные накоротко парни в камуфляжах и разгрузках поверх самых современных бронежилетов скрытого ношения. В оружии Настя понимала намного больше простого обывателя и едва удержалась от присвиста — одинокий домик в лесу охранялся по высшему разряду.

Вернувшись из Москвы, Владимир, пообещав всё объяснить и рассказать позже, велел собираться. За детьми отправили микроавтобус с машиной сопровождения. Всю детскую неугомонную шайку-лейку, проживавшую при центре народной медицины, включая юных учеников и учеников самих учеников, также вывезли в таёжный терем-дворец.

— Володя, что происходит? — лично проконтролировав расселение ребятни и немногочисленных взрослых по комнатам-светлицам, спросила мужа Анастасия, поймав оного возле армейского внедорожника, въехавшего на территорию подворья.

— Настя, обещаю всё рассказать позже. Так надо, поверь, — стоя у открытой двери машины, он, сведя брови вместе, ненадолго задумался над ответом. — Считай, что ты уже подаёшь патроны.

Запрыгнув в салон, Владимир захлопнул за собой дверь. Рыкнув двигателем, внедорожник резво сорвался с места и вскоре скрылся за частоколом деревьев. Заметив Андрея Головина, толкущегося возле высокого крыльца второго дома, Анастасия подошла к нему.

— Началось, — главный компьютерщик и IT-специалист мужа одним емким словом подтвердил самые худшие предположения женщины.

Кивнув, Настя направилась к главным хоромам. Переживай не переживай, но здесь и сейчас она главная по тылу — значит не время распускать сопли.

Владимир появился дома поздним вечером первого декабря. Его машина, разогнав светом фар густую снежную завесу, будто уставший скакун, вкатилась во двор. К тому времени Настя уже пресытилась потоком информации, льющейся с экранов телевизоров и заполонивших сеть, благо «древний княжеский дворец» оказался не совсем оторванным от мира и деревянные стены рубленных домов оказались довольно густо напичканы электроникой и заполнены бытовыми приборами, да и отдельно стоящие «курятники задумчивости» оказались заменены комфортабельными уборными со всеми фаянсовыми удобствами.

— Дорогой? — для приличия пару раз стукнув кулачком по полотну двери, Настя аккуратно просочилась в кабинет мужа, в который тот прошёл сразу по приезду в имение.

— Я не хотел, чтобы ты и дети видели меня таким, — скрипуче прошелестело со стороны углового дивана, в котором разместился худой костистый мужчина, устало откинувший голову на высокую спинку дивана.

— Дурак! — выпалила Настя, едва ли не бегом прошагав к мягкому уголку, где она, присев рядом с Владимиром, молча сгребла его в костедробильные объятия.

— Тебе не идут тёмные круги под глазами и недельная щетина! — приглушенный шёпот женщины в мужских ушах звенел едва ли не громче крика во все лёгкие. — Тебя скоро ветром сносить станет — Мери Поппинс на полставки. Ты в зеркало хоть бы иногда смотрелся, от тебя едва ли половина осталась, дорогой.

— Лучшая, надеюсь? — неуклюже пошутил Огнёв.

— Дурная! — припечатала Настя. — Ты надолго?

— Не знаю, ты новости смотришь? Если смотришь, то сама знаешь, что творится.

— Да-да, — хмыкнула Настя, — нас в вату укутал и в подполье запер, а сам с голой шашкой на коня, да на линию огня. Екатерина Сергеевна и Панкратыч тебя на люля-кебаб пустят и стружку снимут. Впрочем, там снимать нечего, кожа да кости. И, дорогой, от тебя на милю порохом и смертью несёт. Ты точно целительством занимался?

— Неточно, — не стал кривить душой Владимир. — Сейчас в Н-ске Джу, Санёк и Анюта всем заправляют, я позже подключусь. Без меня справляются.

— Ясно, — Настя, как в детстве в моменты сильного волнения, прикусила указательный палец правой руки. — Скажи…

— Да? — не поворачивая головы к супруге, лениво протянул Владимир.

— Скажи… я в «Сети» прочитала новость об одном частном острове. Сообщают, что там от нового вируса умерли абсолютно все жители, не помогла даже частная клиника со сверхсовременным оснащением. Врачи повторили судьбу пациентов. Ты имеешь к этому какое-то отношение?

— Имею, — не стал отпираться и скрывать Владимир.

— Поэтому от тебя смертью и чем-то потусторонним, могильным, веет. Ты убивал? — осторожно, будто ступая на минное поле, спросила Настя.

— Убивал, — Владимир по-прежнему сидел, устало вжимаясь в спинку дивана. Пошарив правой рукой возле себя, он протянул супруге тонкий планшет. — Ознакомься, я отключил пароль.

— Что это? — приняв электронное устройство будто ядовитую гадину, Настя вопросительно глянула на мужа.

— Дела тех, кто возлёг на алтарь и пошёл под серп. Ты внимательно читай.

— Маньяки, педофилы-убийцы… Душегубы, на которых пробу негде ставить. Самое дно. Американские и английские агенты. А почему на этом файле пометка «не согласовано»?

— Иван Соловьёв?

— Да.

— Он не подходил на роль жертвы и врага.

— Девять трупов, хладнокровное убийство почти десятка человек, из которых двое несовершеннолетних мальчишек, и не подходил? — вздёрнула брови Анастасия.

— Вот видишь, — усмехнулся Владимир, ты тоже поддалась писанине в электронном формате и принялась судить о поступке Ивана с позиции морали современного общества. — Он мстил.

— Мстил?

— За дочь и жену. Эти несовершеннолетние с попустительства родителей измазались в грязи по самые брови. Они главные виновники. Ещё трое представляют силовые органы. Стражи правосудия и закона за денежку малую и немалую отмазали ублюдков от заслуженного наказания. Один из них известный адвокат в прошлом… был. Накурившись и налакавшись в ночном клубе, безнаказанные утырки изнасиловали девчонку, после чего продолжили глумиться над жертвой. В итоге девочка умерла от потери крови из-за колотых и резаных ран. Сердце матери не выдержало во время оглашения решения суда. Отец поклялся отомстить. Кстати, на момент гибели «невинным мальчикам» до совершеннолетия оставались считанные дни. По законам, назовём их природными и законами совести, он в своём праве. Кровь за кровь. То, что перенесено на бумагу, не всегда соответствует истине и подлежит осуждению высшими силами. Ты сама знаешь, что человеческое правосудие несовершенно. Скажи, как бы ты, будучи проявлением высших сил, отнеслась к жертве, которая с твоей точки зрения может называться невинным агнцем? Да и с точки зрения морали тоже?

Настя промолчала.

— За остальных можешь не волноваться и не переживать, невинных среди них нет и отражённое на бумаге более-менее соответствует истине. Премерзкая пена рода человеческого. Я каждого проверил лично. Когда завершился этот отбор кандидатов на заклание у меня было чувство, будто я с головой нырнул в деревенский нужник. Три часа в душевой отмывался, до крови оттирался. Из всей толпы условно людьми могли считаться агенты янки и лимонников, но это враги, а к врагам никакого сожаления.

— Тут два десятка человек.

— Островов и бункеров было много, — глухо ответил Владимир. — Скажешь, там были дети… Да, были… Но тут случай, когда скверну выжигают до седьмого колена и рода искореняют подчистую. Эти нелюди ради власти и денег приговорили миллиарды, рассчитывая на то, что сумеют отсидеться в убежищах, а после пандемии приберут планету к рукам, встав во главе человечества или того, что от него останется. А что, ядерной кнопкой они управляют, от биологического оружия у них есть защита в виде вакцины — можно отсидеться пару лет, пока лишний плебс не вымрет и восточные варвары не передохнут. Со всех сторон профит! Теперь тебе их жаль?

— Жаль… Жаль ты меня не позвал на камлание.

— Нельзя, ты женщина и мать, и должна нести жизнь, а не отбирать её. Только чернобоговы ведьмы идут против женской природы, да и то не всегда. И воительницы. Как хорошо, что ты не воительница, валькирии, порой, хуже мужиков бывают. В нашей семье хватит одного жреца, только я не уверен насчёт близнецов… Проскакивает в них что-то волховское, хотя судить ещё рано.

— Пойдём кушать, дорогой, или ты думаешь, что мелкие волхвы не засекли, что папа дома?

— От них не спрячешься, — тепло улыбнулся Владимир, — ты иди, а я душ приму, наведу на лице марафет и присоединюсь.

— Пап! — цесаревич подобно всесокрушающему урагану ворвался в палату отца.

— Молодой человек! — всем корпусом развернувшись к Михаилу, грозно произнёс пожилой доктор, наплевавший на маску с прочими средствами защиты.

— Па-ап! — намного тише произнёс наследник престола, со страхом и затаённой надеждой приближаясь к кровати с императором, в изголовье которой светилось несколько мониторов.

— Леонид Мартемьянович, — грозно глянув на врача и сухо кашлянув, император недвусмысленно указал взглядом на дверь.

— Но…, - неуверенно проблеял последователь Авиценны.

— Леонид Мартемьянович! — вновь повторил Император тоном, не допускающим компромиссов.

Во взгляде личного врача монарха читалось столько всего, что на разбор намешанных в него эмоций не хватило бы и трёх дней, но оставив возмущение при себе, он покинул палату.

— Присаживайся, сын.

Совершенно по-плебейски подтянув к себе ногой стул, Михаил уселся на него у изголовья кровати отца.

Рассматривая сына, словно первый раз его видел, император не спешил растворять уста, будто собираясь с мыслями. Вполне вероятно так и было, но тут взгляд больного переместился на тумбу рядом с кроватью, на которой покоились тонкие папки с какими-то документами.

— Не так я представлял свои наставленья, — некогда сильная, а теперь сухая рука подтянула повыше тонкое одеяло и сгребла кислородную маску, — перед тем, как освободить тебе трон.

— О чём ты говоришь, пап?! — с полуоборота завёлся и раскраснелся Михаил, которому вид отца, присосавшегося к кислородной маске, был острее ножа по сердцу. — Завтра прилетит твой колдун и…

— Помолчи! — оборвал сына император, сняв маску с лица. — Во-первых, он не мой и не колдун, во-вторых, он не успеет. Держи рот на замке, а себя в руках, сын. Я сам виноват — затянул, дурак. Теперь поздно посыпать голову пеплом. Чувствую, не доживу я до завтра, до ночи бы дотянуть, да и они, — взгляд императора переместился на дверь, за которой скрылся пожилой врач, — как бы не размахивали руками и не лили елей, не дают положительных прогнозов. Мартемьяныч сам, дай бог, на несколько дней переживёт меня, если, как ты говоришь, мой колдун над ним не поколдует, а он не поколдует.

— Что?! Почему?

— Я запретил срывать Огнёва с учениками из Манчжурии, тем более он всё равно не успеет, так зачем ему мотаться вхолостую. Леонид Мартемьянович в курсе и осознанно принимал решение, и, да, он болен, но в начальной стадии. Знаешь, ещё я рад, что мама с Анютой напросились с Огнёвым на восток, будь они рядом, мне было бы куда хуже. Не хочу, чтобы мама видела меня таким, — подбородок императора задрожал, но он сумел справиться с собой. — Так, с разговорами потом. Папки с документами на тумбе видишь? Начинай читать в порядке нумерации. Читаешь при мне, я должен убедиться, что ты их все прочёл. За меня не беспокойся, меня обкололи такой гадостью, что я удивляюсь, как ещё цветные мультики не смотрю и по потолку не бегаю, размахивая больничной пижамой. Михаил, не тяни, моё время не бесконечно.

Подчинившись, Михаил принялся за чтение. Под шелест переворачиваемых страниц документов император поглядывал то на потолок, то на сына, погрузившегося в бумаги, за которые главы разведок большинства «цивилизованных» стран, не задумываясь, продали бы души. Читал Михаил быстро, благо его обучили технике скорочтения и с папками было покончено меньше, чем за сорок минут.

— Что за бред, — наследник престола обоими пятернями зарылся в густую шевелюру. — Какие нахрен мутации?

— Обычные, — сухо улыбнулся император. — Третьего типа, по градации княжны Вяземской. Ты и Анна не от вакцинации невосприимчивы к новомодной заразе. Вакцину вам вкололи так, для поддержания морального духа и спокойствия, а вот я уверовал в собственную неуязвимость… мда, хотя меня предупреждали, что не стоит играть в салки с костлявой дамой и как бы ружьё на стене не выстрелило. Подлючие законы Мёрфи. Теперь спрашивай.

— Так это, — наследник безошибочно выцепил из кучи одну из папок, — не бред умалишённого. И давно ты в курсе?

— Больше десяти лет.

— Ясно. Дай догадаюсь, в мутантах у нас Огнёвы всем семейством и с большей частью учеников…

— Джу…

— Джу… Что?!

— А теперь ответь, почему ты на ней не можешь жениться?

— Плевать на элиту, аристократию и прочее высшее общество, но Джу не принесёт с приданым никаких политических дивидендов Империи. Будь оно всё проклято! — кулак Михаила со всей яростью пристукнул по тумбе.

— Взрослеешь, сын, — император без сил откинулся на подушку. — Теперь ты понимаешь, для чего затеян проект разворота сибирских рек и преобразования природы?

— Вы с Гориным создали мощный высокотехнологичный кластер и размазали миллионы людей по обширной территории, которую сейчас нарезали на сектора эпидемиологического контроля. После эпидемии центр Империи не войдёт в технологический штопор, а, наоборот, станет локомотивом для остальных территорий.

— Можешь, когда захочешь, а хотеть тебе, сын, теперь придётся постоянно. Далее, как ты сам прочитал во второй папке, ты можешь положиться на указанных в ней людей. Потом, когда наберёшься опыта и заматереешь, можешь поменять их, тем более они мои люди, а тебе придётся создавать свою команду, но эти — настоящий костяк и не предадут.

— Почему? — ответ на этот вопрос был жизненно важен для Михаила. Проснувшееся чутьё вещало ему, что отец сейчас поведает то, о чём он когда-то догадывался сам (ведь всех указанных в списке он знал лично), но не мог сформулировать.

— Прозвучит пафосно, но они давно и прочно замужем и женаты за Империей. За Россией. Тётя Наташа когда-то без обиняков заявила мне в глаза, что императоры приходят и уходя, а Россия остаётся. Наше, сын, счастье в том, что все они видят Россию под скипетром и державой в руках Романовых, а не отдельно от нашей семьи. Сильная Империя во главе с сильным императором. Там нет временщиков и примазавшихся попутчиков. Знал бы ты, как Вяземская воевала за нелюбимого тобою Огнёва, а с ним билась ещё страшнее.

— Он настолько важен? — Михаил закинул ногу на ногу.

— Судить о его важности придётся не мне, а тебе! Ни Наталья, ни я не знаем всех его секретов, даже то, что он занимает кресло и должность заместителя княжны и с большой вероятностью займёт по наследству кабинет Натальи, ничуть не приоткрыло завес. Ты читал о родовой памяти — это не шутки и не бред. Поговори по душам с Анютой, она снимет шоры с твоих глаз. Надеюсь, сестре ты поверишь, если мои слова не вызывают у тебя доверия. А вообще, всё правильно, Миша, доверяй, но проверяй. Сейчас к тебе начнут примазываться со всех сторон, пихать под крылышко нужных людей, манить посулами и прочее. Ты сам знаешь наше змеиное кубло. Предадут! Если что, отсылай их к маме или шли к Горину, самых оголтелых отдай на расправу СИБ или «Тринадцатому департаменту», хотя натуральных динозавров и монстров подковёрных боёв тебе не достанется.

Михаил лишь глубокомысленно покивал на последние слова отца. Пандемия основательно выкосила старшее поколение, перешагнувшее шестидесятилетний и семидесятилетний рубеж, а старички-интриганы, они же замшелые пеньки, как выясняется, самые доки в многоходовых интригах. Морщинистые проныры плели паутину махинаций и получали бакшиш на одном опыте…

— Тебе достанется молодой мир, старики его покидают. К добру это или к худу покажет время, но после пандемии тебе и тем, кто будет рядом с тобой, придётся устанавливать новые правила в политике и выстраивать новые противовесы. К слову, самых одиозных и непримиримых врагов мы постарались выбить.

— Операция «Мёртвые острова»? — ещё одна тонкая папка была безошибочно извлечена из общей подборки.

— В том числе, на предсмертном одре не стану лукавить, ты теперь секретоноситель высшего уровня. К тому же мы всего лишь симметрично ответили на их, кхе, к-хе, недружественные действия. Джентльмены забыли, что в их игры можно играть вдвоём. Код от сейфа запомнил? С подробной информацией оттуда знакомься в кабинете. Не ошибись с цифрами, иначе получишь спёкшийся шлак. И ещё, сын, внимательно отнесись к предпоследней подборке. Я это не к тому, что моим последним словом будет веление тебе как можно скорее жениться и наделать наследников, не без этого — будет, куда ты денешься, а к тому, что девушки из того списка имеют высокие шансы понести от тебя, так как сами принадлежат к так называемому «третьему типу».

— Я понял, папа. Я внимательно ознакомлюсь с портфолио кандидаток в возможные императрицы. Спасибо, что подумал и об этом.

— Маму благодари, — императора давно уже колотил озноб, а показания пищащих приборов над кроватью неуклонно смещались к «красной» зоне. — Папку с кандидатками можешь взять с собой, а остальные запихни в уничтожитель.

Дождавшись, когда сын превратит бумаги в тонкие ленточки, император взмахом руки выгнал его из палаты.

— Я люблю тебя, пап, — перед тем, как уйти, Михаил обнял отца.

— И я тебя, Миша. Попроси у мамы и Анюты за меня прощения, за то, что не сообщил им о болезни.

Звук двери, закрывшейся за пока ещё наследником, окончательно разделил мир на «до» и «после». Через несколько часов Георгий III умер.

Нельзя сказать, что рукотворная пандемия навалилась на Российскую Империю неожиданно. Ни один человек в здравом уме не скажет, что русские профукали начало распространения заразы, понадеявшись на авось и допустив из-за вечной русской безалаберности тысячи жертв — чего не было, того не было. Власть готовилась, она учла суровые уроки прошлых событий. Как только пошли первые сигналы, что зараза возвращается, император лично объявил по телевидению о плане «Барьер». Словно по мановению волшебной палочки по стране развернулись сотни мобильных госпиталей и тысячи передвижных медицинских кабинетов и лабораторий. Границы оказались перекрыты наглухо. Неудивительно, что Владимир с учениками, которых к тому времени у него оказалось почти три десятка, влился в войну с вирусом, хотя первое время он пропадал неизвестно где и занимался непонятными делами, никак не связанными с исцелением, врачеванием и медициной, но потом включился в процесс так, что никто даже подумать не мог, что Огнёв хоть минуту занимался чем-то иным. Вскоре он вновь разделил коллектив, оставив старших учеников под руководством Джу и Сашки курировать центральные губернии, а сам с десятком неоперившейся молодёжи вылетел в Манчжурию. К величайшему удивлению многих, с ним напросились Её Величество с Её Высочеством, которым венценосный супруг и отец дал добро. Анастасия боялась представить масштабы баталии, развернувшейся в царской резиденции, и даже не бралась гадать об аргументах, которыми тётя и кузина в пух и прах разбивали возражения дяди. В конечном итоге тот выбросил белый флаг, снарядив с женой и дочерью дополнительную бригаду врачей с полевым госпиталем на закорках.

Анастасия переживала, что супруг не дай бог «сгорит» на работе или, что гораздо страшней, в одночасье сгорит от температуры. Проклятый вирус не видел сословной разницы, одинаково скашивая крестьян и бар, но Бог миловал…

Как оказалось, высшие силы жестоко насмехались над чаяниями и мольбами простых смертных, позволив Смерти прибрать душу Императора. Скоропостижная смерть монарха стала настоящим шоком для всей Империи. Никто во всей стране просто подумать не мог, что подобное может случиться. Вот же, только-только, каких-то три дня назад Император вживую выступал по телевизору с очередным обращением к подданым и давал интервью журналистам, и тут незыблемый столп скинул всю навешанную на него шелуху, превратившись в простого человека…

Смерть императора натурально ударила обухом по головам сотен миллионов человек, походя напомнив, что все мы смертны и перед её лицом все равны… В стране начались брожения, но Горин в кооперации с силовиками мгновенно взял ситуацию под контроль, в зародыше удавив голоса тех, кто вякал за либерализм, демократию и «общечеловеческие ценности». Голосистых дурней всех полов и возрастов не стали распихивать по тюрьмам и слать по этапам, а решением судов направили на общественно-полезные работы в госпиталя до окончания пандемии. Пусть приносят реальную пользу, а не сидят в карантине за охраняемыми стенами. Всяко воспитательный эффект будет лучше, а кто в процессе перевоспитания отойдёт в мир иной от прицепившейся заразы, так тому или той, видимо, на роду написано. Конечно, были отказники и в этой братии, и даже попытки саботажа и побега, но с этими господами и «голосами совести» разговор был максимально короткий — лесоповал на десять лет без права свиданий и переписки. Несколько правильно преподнесённых репортажей на центральных каналах телевидения с дребезжащими звуками ручных пил и звоном топоров посреди глухой сибирской тайги способствовали правильному общественному мнению и заставили остальных возмутителей спокойствия окончательно присмиреть.

Империя замерла в напряжённом ожидании. В стране, за редким исключением, не осталось ни одного человека, который бы не думал о будущем и том, какой дорогой к этому будущему поведёт Империю новый император, даже пандемия отошла на второй план.

— Что теперь будет, дорогой? — зайдя со спины, Настя обняла мужа.

Владимир, совершив рокировку с Джу, прилетел в Москву больше двух недель назад вместе с учениками и венценосными особами, экстренно сорвавшимися в столицу с Манчжурии, но на похороны почившего императора не попал, так как по настоятельному требованию цесаревича, дошедшего чуть ли не до безобразной истерики (благо аудиенция с будущим императором состоялась в максимально узком кругу и позорный нервный срыв не стал достоянием широкой общественности), с пятью учениками отправился по подмосковным госпиталям. Для Огнёва всё было предельно ясно, Михаил нашёл виноватого в смерти отца. В ближайшем окружении цесаревича и в высших эшелонах власти, в подковёрной среде которой началась активная грызня бульдогов, мигом усмотрели опалу. Владимиру, впрочем, было откровенно плевать на реальные и мнимые обиды будущего монарха. За четырнадцать дней совершив тур по указанным точкам на географической карте, он сел на поезд и приехал в Н-ск. Реакцию Михаила он просчитал заранее, поэтому Джу заблаговременно улетела на восток, где её прикроют в случае чего, а здесь он сам о себе, семье и учениках сумеет позаботиться, благо имелись ресурсы и возможности.

— Король умер. Да здравствует король! — скривил губы Владимир, не поворачиваясь к нежной половинке. По контексту и по тону супруги было понятно, о чём она хотела спросить. Самой Насте, не став делать секрета и государственной тайны, об истерике брата поведала Анна в день похорон отца.

— Не ожидала я такого от Миши, — глухо пробубнила в спину Настя. Владимир пожал плечами.

— Ты даже не попытаешься найти ему оправдания? — широкие мужские «лопаты» кистей накрыли тёплые, сцепленные в замок руки супруги.

— Знаешь, дорогой, наверное, это не тот случай, когда Мише требуется оправдание. Да, на него свалился груз размером с Империю, и он не знает, за что хвататься и куда бежать, но он был просто обязан держать себя в руках. Открою тебе тайну, он никогда не мечтал стать императором, руками и ногами отбивался, но ты знаешь дядю. Дядя умел давить. Не хочу сказать о нём ничего плохого, дядя до безумия любил тётю Машу и до слепоты детей, стараясь не показывать Мише и Анюте свои настоящие чувства, но из-за этой слепоты он иногда перегибал палку, а иногда недогибал. Раньше я об этом не задумывалась, а сейчас отчётливо вижу. Наверное, это общая беда монархов, когда у них на первом месте империя или королевство, а семья и дети на втором. Они так и остаются недолюбленными, на всю жизнь зарабатывая комплексы из-за невозможности привлечь внимание родителей, отца в частности. Ещё хуже, когда монарх целиком и полностью погружается в семью, тогда от невнимания страдает империя. Скажи, как найти баланс между этими вещами?

— Не знаю, — не стал философствовать Владимир. — Экстраполируя твои слова на нас, я сам пытаюсь вертеться в подобных рамках и до сих пор в поисках золотой середины.

— Неправда, у тебя другие обстоятельства…

— Ой ли? — повернувшись к жене, изогнул бровь Владимир. — Теперь ты меня оправдываешь.

— Я тебя не оправдываю! — острый кулачок впился в грудь Огнёва.

— А мне кажется, наоборот.

— Я тебя люблю, дубина ты, стоеросовая! — Владимир прижал Настю к себе. — И, да, я тебя оправдываю и безумно боюсь потерять. Я дура, да?

— Ещё какая! — тихонько, на ушко прошептал Огнёв. — Но ты моя дура, и другой мне не надо, Солнышко. Улавливаешь разницу? Кстати, мадам, вы собираетесь кормить одного безумно влюблённого в вас залётного дурака? Скоро закат, а у него с восхода маковой росинки во рту не было. Могу вас сожрать, но хотелось бы другой еды, а вас я скушаю несколько иначе.

— Теперь вижу, что муж мой «недоедал», — Настя хихикнула в кулачок.

Владимир незаметно выдохнул. Как удачно, что удалось перевести разговор в иное русло. У истерики Михаила были корни и причина, крывшиеся в неприятном коротком разговоре тет-а-тет с Огнёвым в бывшем личном кабинете императора.

Откровенно говоря, масштаб личности, ныне занимавшей рабочий кабинет Георгия III, не впечатлял. Оная личность сама прекрасно понимала, что разгромно проигрывает в сравнении с почившим владельцем, поэтому благоразумно не пыталась казаться кем-то другим, оставаясь собою. Правда это не спасло Владимира от наезда и завуалированного обвинения в том, что он по собственной прихоти умотал в Манчжурию. Если бы кое-кто не оставил императора один на один с пандемией, тот был бы жив, а не покоился сейчас в саркофаге. Оправдываться Огнёв не видел смысла, Михаил уже накрутил себя или его аккуратно накрутил кто-то из окружения, которому что Огнёв, что Вяземская были хуже кости в горле, но любая попытка отрицать вину только повышала её в глазах Михаила, поэтому, в целях самообороны и вывода всего «Тринадцатого департамента» из-под удара путём концентрации недовольства на одном человеке, Владимир развернул «дышло» острым концом на самого цесаревича.

— Своей вины, значит, вы не усматриваете? — спокойно спросил он. Михаил опешил. Никто, никогда не разговаривал с ним в подобном ключе, кроме отца и матери, но то совершенно иное! — Как удобно, всегда виноват кто-то другой, только не вы. Между тем у вас были и есть все задатки для обучения, но вы плевали на просьбы и требования отца перенимать знания. Вам было нудно и неинтересно. Вспомните, сколько я за вами ходил и упрашивал? Если бы вы не манкировали своими обязанностями и не потакали лени, он был бы жив, так как вы могли его сами вылечить, но вам другое подавай! Не хочу учиться, хочу жениться!

Приватный разговор «без титулов» имел далекоидущие последствия и совсем не те, на которые рассчитывал Огнёв. Номинальную опалу он принял стоически, тем более ему было выгодно выйти из-под прямого надзора. Совсем дурным Михаил отродясь не был, голова у него варила на зависть многим, его бы встряхивать почаще, чтобы мозги правильно работали и тогда наследник горы свернёт, поэтому Огнёв не переживал особо. Устроенная встряска пойдёт на пользу бывшему ученику, только никто не ожидал от него следующего фортеля…

На второй день приезда в Н-ск у Огнёва зазвонил телефон, благо с больными к тому времени было закончено и Владимир успел приехать в поместье, ненадолго закрывшись в кабинете для работы с секретной корреспонденцией. Звонил Горин.

— Немедленно бросай все дела и дуй в Москву! — после традиционных приветствий вывалил канцлер. — Вяземской можешь не перезванивать. Она рядом, могу передать трубку.

— Не стоит. Что случилось? — под ложечкой неприятно засосало.

— Михаил отказался от трона в пользу Анны…

Прислонившись к нагретой за день кирпичной кладке кремлёвской стены, Владимир невидяще смотрел на Красную площадь, заполненную праздно гуляющей публикой. Редко кто из москвичей и гостей города поднимал взгляд на «ласточкины хвосты» мерлонов, выполненных в итальянском стиле, ещё меньшее число людей могло заметить стоящего за ними человека. Обывателям, вообще, было откровенно плевать, есть там кто, с той стороны главной имперской резиденции и символа власти Империи, или нет. Впрочем, Огнёв на них не обижался. Сказать больше, он всей душой искренне радовался, что народ по ту сторону красной стены радуется жизни, а не озабочен проблемами выживания, как какой-нибудь американец в Орегоне или житель Туманного Альбиона.

Империя выдержала натиск пандемии и сумела побороть трудности. Ну, как сумела — и поныне успешно борется с ними и прочими вызовами постпандемийной эпохи. Победа далась не без потерь, Матушка-земля приняла в своё лоно прах семнадцати миллионов подданных молодой императрицы. Точные цифры пока никто не подбивал, но даже примерный подсчёт шокировал неподготовленного человека. А что говорить о мире? Аналитики скромно подводили черту под единицей с девятью нулями, беспечно отмахиваясь от ста миллионов жертв вправо или влево. Скорее всего количество ушедших в иной мир намного перевалило за миллиард, точной статистикой по Африке, Юго-Восточной Азии и Южной Америке никто не владел, поэтому все причастные оперировали миллиардом. Для удобства, так сказать.

Потеряв около двухсот миллионов граждан суммарно, Европа и США скатились в неуправляемую рецессию, напоминающую крутое пике сбитого самолёта. Слишком поздно «цивилизованный Запад» начал принимать меры, да ещё «помощь» с выбиванием главных управляющих центров, сгинувших на островах, закрытых территориях и бункерах, сыграла не последнюю роль. Пока новые лидеры поделили власть и подхватили упавшие флаги, счёт умерших от болезни перешагнул за десятки миллионов душ, а гиперинфляция исчислялась сотнями процентов.

Более или менее, скорее более, ситуацию под контролем сумели удержать страны, власть в которых принимала самые драконовские противопандемийные меры по защите жизни и здоровья своих граждан. Взять, к примеру, тот же Китай или Российскую Империю — два условных островка спокойствия… только не спрашивайте, какими методами это спокойствие достигалось, иначе вам грозит его потеря.

Отмерев, Владимир уселся прямо на тёплую кладку, облокотившись спиной на шершавые кирпичи. Сколько лет прошло с того дня, как его включили в Регентский совет? Огнёв загнул один палец, потом второй, затем бросил это неблагодарное занятие. Главное здесь не то, сколько лет прошло, а то, что по внутренним часам каждый год воспринимался им за десять и сейчас он ощущал себя древним разбитым стариком.

Это Михаилу хорошо, сделав финт ушами, бывший цесаревич, под сурдинку махнул на восток сражаться за Джу и добиваться её руки. И добился, надо отметить… Форменное безумство, но Владимир оказался одним из немногих, кто понимал Михаила… Ради любимой женщины наследник бросил всё, пошёл работать в госпиталь, правдами и неправдами набился в ученики к отцу девушки. Страсти не просто кипели, они напоминали взрыв вулкана с пирокластическими потоками, сжигающими всё на своём пути. Такую энергию бы да в мирное русло… Неизвестно, какой из Михаила вышел бы император, но целитель, мастер иглоукалывания, муж и отец из него получился замечательный. Сейчас молодая чета Романовых воспитывает сына, названного в честь деда Георгия, и ждёт очередного пополнения семьи. На последнем сеансе связи Джу поделилась, что отец и муж в два голоса пророчат появление на свет девочки, на УЗИ пол ребёнка ещё не определили, но она сама чувствует, что у них с Михаилом будет дочка. Молодые «отстрелялись» погодками, что ж, пусть будут счастливы. Обух плетью не перешибёшь.

Но… порою жизнь преподносит сюрпризы похлеще иных сериалов с закрученным сюжетом. Самое умопомрачительное коленце выкинула, кто бы мог подумать — Вика! Надавав по щам Джу и бывшему цесаревичу, она рванула на границу… Ныне Виктория Огнёва-Голованова, с высокой колокольни наплевавшая на разницу в возрасте, в железном кулаке держит три поколения потомственных казаков. Трофимыч, окончательно и бесповоротно выйдя в отставку, с превеликим удовольствием возится с мальчишками-близнецами, наставляя пацанов в различных специфических ухватках. Плети с пульками, вплетёнными на концах, он им подарил собственноручно. Надо же как сложилось, сестрёнка и Антон родили близнецов. Видимо это становится новой семейной традицией.

Приподнявшись, Владимир бросил очередной взгляд на площадь. Смог бы он сам так? Протянув раскрытую ладонь пролетающей мимо бабочке, которая, не чинясь, опустилась отдохнуть на тёплую руку человека, он кивнул сам себе: да, смог бы. Он также боролся со всем миром и принимал вызовы, но у них с Настей были немного другие обстоятельства. Хотя получилось забавно: нищий и принцесса, принц и нищенка. Это сейчас, сквозь призму лет выглядит забавно, а тогда забавами не пахло. Наоборот, в воздухе витали напряжение и железистые ароматы большой крови.

Тогда, вообще, всё прошло «на тоненького», едва не сорвавшись в кровавую вакханалию. Отдельное «спасибо» стоит сказать островитянам за ленточкой Ла-Манша. Хоть их и проредили ранее, но даже в усечённом составе они постарались не упустить повод по старой традиции как следует нагадить русским. Ничего, выстояли, а «наглы» смертельно обиделись, что их инициативы не прокатили. То есть до смерти обиделись, правда мёртвые могут обижаться сколько угодно, только живым до их обид дела нет. Владимир позаботился об этом. В одночасье почивших вражин официально причислили к несчастным жертвами пандемии и чуть ли не в полном составе спалили в крематории, так как к тому времени в Британии люди начали умирать прямо на улицах и оставшимся власть имущим, осознавшим тщетность бытия, было не пышных похорон. Тут как бы самим одним прекрасным днём не окочуриться и не пополнить штабеля чёрных пластиковых мешков в хладных моргах или в приспособленных под это дело контейнерах-рефрижераторах.

А Владимир едва выгребал, раздавленный свалившейся на него властью и невероятной ответственностью. Совсем недавно вскользь обронённая фраза оказалась пророческой, власть не просто догнала увиливающего от неё человека, а повалила наземь и принялась жестоко пинать ногами, а всё от того, что финты ушами у Романовых оказались отягощены дурной наследственностью. Причём здесь это? Притом, что Анна не стала отказываться от императорских регалий, зато отколола финт не хуже братца, потребовав, чтобы её наставник был включён в Регентский совет до её полного совершеннолетия. Царедворцы и некоторые несознательные личности пытались вилять-увиливать, но девочка оказалась настоящей дочерью своего отца, показав стальной характер и проявив гнев. Тут господам пришлось пойти на уступки. Владимиру ничего не оставалось, как заниматься лавированием и поиском компромиссов с ученицей и её вдовствующей матушкой. А политики и околовластная партия внезапно осознали, что крутить цесаревной не получится, так как она сама кем хочешь покрутит, а ведь была такая тихая и покладистая. И гляди, что из тихони выросло. Поговорка про чертей в тихом омуте заиграла новыми красками. В омуте цесаревны этих исчадий ада на три полка развёрнутого состава напихано, оказывается. Да и рука у девицы оказалась совсем нелёгкая, с одного удара валит. Авторитетов она не признаёт, умных советов от достойных людей не слушает, сама себе на уме — от такой императрицы жди беды, да ещё ведьмы и колдуны за её спиной окопались так, что не выкорчевать…

Третий финт отколола Вяземская, написавшая прошение об отставке. Естественно, никто никуда её не отпустил, но та и не надеялась на раннюю пенсию по вредности, провернув рокировку с переводом Огнёва в свой кабинет, а сама заняла кресло заместителя. Мол, негоже члену Регентского совета ходить в замах… Не передать словами, как плевался и матерился Владимир, которому и кресло зама было хуже серпа у тестикул, а тут его впрягли по полной программе и загрузили по максимуму, ведь работу в госпиталях он с себя не думал снимать и с учениками занимался день через день. Как ядовито комментировала княжна: «Торговал лицом и набирал популярность в народе».

Одно радовало, в сложившемся раскладе высшая аристократия и политические оппоненты вынуждены были сами искать подходы к Огнёву и идти к нему на поклон, так как некогда объявленный бойкот начал всем выходить боком, сопровождаясь или тихими освобождениями от должностей по собственному желанию, или громкими отставками. Регентский совет в лице его самых активных членов — Марии Александровны, Канцлера, директора СИБ и Огнёва, расчищал политическое поле для будущей Императрицы. Шаг за шагом пятая колонна, недобитая почившим императором, и сочувствующие ей лишались рычагов влияния. Через два года большая её часть тихо и незаметно перекочевала в Сибирь, где занялась общественно-полезным трудом.

Из-за стены послышался смех, площадь постепенно заполнялась народом, благо ограничения на массовые гуляния уже десять месяцев как сняли, а сегодня обещан фейерверк в честь бракосочетания Анны Георгиевны Романовой и Андрея Михайловича Голицина. Жених, а ныне муж Анны происходил из лагеря так называемых нейтралов, и устраивал абсолютно все заинтересованные стороны, одинаково не давая никаких преимуществ никому (чем всем и понравился), причём жениха Анна нашла лично во время поездки в Санкт-Петербург с посещением Царско-Сельского лицея, после чего наотрез отказавшись рассматривать список кандидатов в женихи, предоставленный матерью. Андрей — голова каких поискать. В нынешнее время большая редкость встретить умного, в тоже время тихого и спокойного молодого человека. Обладая ростом под метр девяносто и атлетической фигурой, он удивительно гармонировал с высокой и спортивной Анной и, самое главное, цесаревна нравилась парню просто как человек, а не будущая владелица царственного кресла с жёстким седалищем. Проверка ДНК также порадовала и показала, что у девушки развита интуиция, благодаря которой та сходу определила молодого человека в отцы своих будущих детей. Да, особой любви между молодыми людьми не чувствовалось, бабочки не порхали, искры не летели, но взаимные уважение и симпатия были налицо.

Владимир неоднократно беседовал с будущим консортом, откровенно жалея, что никто не отдаст Голицина ему в подчинение. Вот кого он бы поднатаскал и лет через десять сплавил на него опостылевшее кресло. Обидно, почему он сам не съездил в Питер? Глядишь, подготовил бы себе зама, а ученица нашла бы себе другого жениха.

— Дорогой, — на стену вышла Анастасия.

— У меня в кабинете в шкафу есть ещё один чистый парадный мундир, — не открывая глаз, сказал Владимир, чем сходу погасил возмущение супруги на то, что он в край измял и испачкал парадную форму.

— Что ты здесь делаешь?

— Отдыхаю, здесь мой тайный уголок релаксации. Кто-то курит, кто-то пьёт от безнадёги, а я вечерами на город любуюсь. Не беспокойся, охрана бдит и глаз не спускает.

— Сейчас утро, — улыбнулась Настя.

— А такое чувство, что вечер, — тяжело вздохнул Владимир, — причём завтрашний. Скорей бы уже эта свистопляска закончилась.

— Крепись, дорогой, — наклонившись, Настя поцеловала мужа в макушку. — Скоро всё закончится.

— Не знаю, Солнышко моё, я бы не был так уверен. Как по мне, так всё только начинается. Мне уже всю кровь свернули с будущей коронацией, а ведь я еле-еле до венчания Анюты и этого охламона Голицина дожил. О, небо, за что мне это наказание?! Где я провинился? Солнышко, можно я больше не пойду никуда, пусть молодые без нас веселятся, а мы с тобой переоденемся в простые платья и куда-нибудь в кафешку сходим, по паркам погуляем.

— Замечательный план, — несколько раз хлопнула в ладоши Настя. — Принимаю и утверждаю в качестве рабочего варианта. Свет очей моих, завтра мы идём гулять и в кафе по моему выбору. Да поможет мне Великий Рандом! Не хочу никаких ресторанов с платьями и бриллиантами на выгул. Сарафан, босоножки, минимум косметики. Простая причёска.

— Завтра? А почему не сегодня?

— А сегодня нас ждут другие дела. Вставай и бегом переодеваться, и только попробуй мне расстроить Анюту, я тебе голову оторву.

— Солнышко, тебе не кажется, что у нас какой-то неправильный «Домострой»? Кругом сплошной матриархат и засилье с угрозами декапитации.

— Не бойся, мой сладенький, я тебе голову любя оторву с учётом рекомендаций «Домостроя». Потерпи месяц, дорогой, коронуется Анюта, мы возьмём отпуск и съездим, наконец, на море. Ты куда хочешь?

— На необитаемый остров, — поднялся на ноги Владимир, — чтобы никакие телефоны не ловили, спутники не летали и мухи не жужжали.

Месяц пролетел подобно метеору, сгорающему в ночном небе. Дни и ночи слились в сплошную полосу и на ногах Владимира поддерживала только мечта о долгожданном отпуске, хотя в глубине души и на её же поверхности качалось на волнах понимание, что отдыха ему не видать, как собственных ушей. Проще научиться собственные локти кусать, чем, наконец, обрести покой.

Месяц, за который он состарился на годы. За то же время княжна Вяземская превратилась в щепку собственного имени — худая соломина с горящими очами, в глубине которых плещется натуральное адское пламя, как отражение натурального инферно, полыхающего в глазах ученика, преемника, а ныне командира. Тридцать дней и столько же ночей, когда Огнёв практически не видел родных, изредка общаясь с детьми и женой по сети и видеосвязи. Вся страна готовилась к венчанию на царство Анны II Георгиевны, готовился и Владимир вместе с «Тринадцатым департаментом», СИБ, ГУР и другими спецслужбами, на линии боевого столкновения отражая вражеские атаки в невидимой войне разведок.

Не надо думать, что противник глупее тебя и не сумеет сложить простое арифметическое выражение из двух цифр. Да, русские получили солидную фору, первыми в мире организовав секретную спецслужбу из колдунов, знахарей и ведьм всех мастей, но, тем не менее, различные бокоры и поклонники Вуду никуда не делись. До сих пор топтали горы и прерии шаманы индейцев и прочих контактёров с потусторонним миром, и они не могли не попасть под внимание ЦРУ и MI6. Тайные войны приобрели новый окрас… Пляски шаманов, жертвоприношения, проклятья и чёрное колдовство неожиданно для многих из страшных сказок братьев Гримм превратились в явь. Всему этому темномагическому кублу противостоял «Тринадцатый департамент», осыпая врага ответной магией, зачастую совсем не светлой. Владимир и княжна выпестовали несколько узких специалистов, которых до смерти боялись самые отъявленные убийцы и душегубы в тюрьмах, а также бокоры, шаманы, чернокнижники различных мастей, колдуны, ведьмы и власть предержащие во вражеском лагере. Первые молились, чтобы, не дай бог, их не принесли в жертву (ужасные слухи так или иначе расползались по заведениям пенитенциарной системы). Осуждённые на высшую меру социальной защиты до седых волос опасались визита «чёрных палачей» проклятых колдунов, куда лучше поцеловать пулю лбом, намазанным зелёнкой, чем лишиться души, даже самой мерзкой и гнилой. Вторым тоже было от чего дрожать, тем паче Огнёв приложил немало сил, создавая соответствующую репутацию безжалостным «сибирским колдунам», а сколько денег оказалось вложено в распространение слухов в целях поддержания грозного реноме… Без обиняков можно заявить, что своего Владимир добился.

Мир шаг за шагом сворачивал на новую тропку, в туманной хмари которой неупокоеным призраком скиталась магия. Миллиардные жертвы пандемии ничуть не изменили человеческую натуру, тем более, люди, владеющие реальной информацией, а не кисельной дрянью для промывания мозгов с помощью средств массовой информации и сетевых ресурсов, понимали, что ещё ничего не закончилось. Говоря эзоповым языком, человечество пережило сокрушительное землетрясение, но никто в здравом уме не поклянется, что афтершоки не будут столь же губительны или даже окажутся сильнее, окончательно погребя под завалами цивилизации уцелевших после первых толчков.

Новая реальность ударила по пережившим пандемию гиперинфляцией, падением уровня жизни, разрывом экономических и политических связей. Сильнее всех, как нетрудно догадаться, пострадали «оплоты демократии» в Европе и за океаном. Резаная бумага превратилась в то, чем она на самом деле является, дикари и варвары из стран третьего мира с чего-то решили требовать оплату за товары и продукты питания чем-нибудь существенным, а не портретами мёртвых президентов и не цветными билетами Европейского банка. Золотом, к примеру. Мёртвыми президентами живых не очень-то накормишь. И плевать все хотели на угрозу авианосных группировок. Не смешите тапки, кому там воевать на ржавых корытах? Миллионы латиноамериканских и азиатских мигрантов не смогли заместить за станками сотни тысяч умерших высококвалифицированных рабочих. Тысячи эффективных менеджеров оказались никому не нужны. За одного грамотного инженера владельцы предприятий готовы были платить золотом по весу того самого инженера, но где взять этого специалиста? Экономики, рассчитанные на потребление, рассыпались подобно карточным домикам. Фрилансеры и «удалёнщики» всех мастей вымерли подобно динозаврам после падения Юкатанского астероида.

Неудивительно, что «мировая общественность» всеми пальцами рук и ног указала на виновников трагедии, ведь на фоне общей разрухи и падения уровня жизни они сумели выгрести против течения и удержаться на допандемийном уровне, а кое в чём и кое-где даже шагнуть дальше. Если в Китае и Азии власти шли на самые драконовские меры, то этого нельзя было сказать о русских, а значит они знали и готовились… Быть может это они и инспирировали эпидемию, применив биологическое оружие. Когда СМИ «демократий» запестрели подобными статьями и гипотезами, Анна приказала дать свет секретным материалам об американских лабораториях… «Западу» стоило отрубить интернет и заглушить информационные ресурсы, но, слава Богу, Россия успела первой, швырнув неприглядной правдой в лица и глаза «правдоискателей». Мир в очередной раз всколыхнулся. За десять дней до коронации цесаревны из Америки сообщили о начавшихся городских боях — народные дружины и присоединившиеся к ним подразделения армии и Национальной гвардии, вышли с оружием в руках против федералов во главе с финансово-промышленным лобби. В Европе тоже было неспокойно, осталось только поднести спичку…

Плюнув на дела и бесконечный бумажный поток, не прекращающий валиться на руководителя спецслужбы даже в Кремле во время ожидания высочайшей аудиенции, Владимир уселся у давно облюбованного зубца крепостной стены. Может, здесь место намоленое? Ярославна, к примеру, в плаче убивалась или царевна Софья слёзы лила о несбывшихся мечтах над всем царствовать и всем владеть. Хотя, первая вряд ли, та в Киеве солёные потоки на забороло лила. А с Софьей кто его знает, в любом случае, здесь он непроизвольно расслаблялся душой и телом, отдыхая от трудов праведных и наблюдая за праздной публикой на площади. В преддверии знаменательного события народ кружил толпами, чай не каждый год кого-то коронуют, а юная цесаревна успела заслужить определённую репутацию в народе. Анну любили и уважали, сравнивая с выдающимися императрицами прошедших эпох и признавая девушку достойной наследницей почившего отца. Стоит ли упоминать, что создание требуемого образа тоже вкладывалось немало денег? Правящая семья должна обладать безупречной репутацией.

— Вон, где он спрятался! Я же говорила!

Из башни показались Настя с Анной в брючных женских костюмах. За спинами стройных дам возвышалась каланча консорта.

— Меня здесь нет, — пробормотал Владимир, пытаясь мимикрировать под старинную кирпичную кладку. — Проходите мимо, не троньте уставшего призрака.

— Слышь, Кентервильское привидение, призраки завывают и гремят цепями, а ты что-то бормочешь себе под нос, — не согласилась с мужем Анастасия.

— Могу погреметь костьми, — приоткрыл один глаз Владимир, снизу вверх глядя на подступившую к нему троицу.

— Тогда ты Кощей, а не призрак, учитель, — улыбнулась Анна, одной фразой отсеяв официоз и прозрачно намекнув на то, что сейчас предпочтителен «домашний» стиль разговора, а не начальник — подчинённый, от которого все порядком устали за последнее время, тем более всех присутствующих связывали родственные узы.

— Тоже не слишком живой персонаж, — сходу приняв правила игры, продолжал стоять на своём Огнёв. — Может мне шлангом прикинуться?

— Не поможет, — вновь улыбнулась Анна, неожиданно опустившись на горячие кирпичи напротив Владимира и с наслаждением вытянув ноги. — А вы что стоите?

Не заставляя себя ждать, Настя устроилась на ногах супруга, прильнув к его груди, а Андрей подсел за спиной Анны, обняв её за талию.

— Как я им завидую, — бросив взгляд на площадь, вполголоса произнесла Анна.

— Тяжела ты, шапка Мономаха, — пустил шпильку Владимир.

— Ага, — шмыгнула носом будущая императрица, — давит стотонным прессом, а я её ещё не надела. Последний день дышу воздухом свободы.

— Не завидую я тебе, Анюта, — Владимир носом зарылся в цветущий луг волос супруги.

— Я сама себе не завидую, правда мне чуть проще, Андрей часть вопросов взял на себя. Скрипит, но тащит.

— Эх, — пожевал губы Огнёв, — почему я в Питер тогда не скатался? У меня бы он пищал.

— Но-но-но! — шутливо погрозила пальчиком Анна. — Руки прочь от моего мальчика!

— Жадина-говядина! — пришло время улыбаться Огнёву.

— Я не жадина, — под тихие смешки присутствующих, надула губки Анна.

— Что, и отпуск мне дашь? — тут же подсёк рыбку Огнёв, поймав ученицу в простейшую ловушку.

— Э-э, — смутилась девушка под насмешливым взглядом Анастасии, Владимир же прикрыл глаза, чтобы не давить слишком сильно. — Э-э, десять дней.

— Две недели, мы десять лет на море не были, — пошла в наступление Настя, — дети уже забыли, как папа выглядит. Да и как из Кощея сделать человека за десять дней? Тут месяц нужен, но я уже не наглею.

— Хорошо, — сдалась Анна, переглянувшись с Андреем. — Твоя взяла, учитель, две недели. Посмеялись, теперь давайте о деле.

Владимир вытащил из-за спины чёрную кожаную папку и молча передал её бывшей ученице.

— Что это? — пробежав взглядом по бумагам, спросила она.

— Статистика, — разомкнул губы Огнёв. — Не было бы счастья, да несчастье помогло. В первой таблице сведены данные по количеству заболеваний и тех, кто не болел. Под прикрытием обязательной противопандемийной диспансеризации мы пропустили девяносто процентов счастливчиков из этой группы через поликлиники и централизованно собрали анализы крови по всей стране. Пришлось потрудиться.

— Хм-м, — глубокомысленно хмыкнула в унисон императорская чета. Андрея Анна с первого дня вводила в курс дел и сейчас он из-за спины супруги читал документы в её руках.

— Что показали анализы ДНК? — первым сообразил он.

— На третьей странице, — сказал Владимир.

— Практически пятьдесят на пятьдесят. Сорок восемь процентов мутаций второго типа и сорок девять процентов приходится на третий тип. А что по возрастам? Ага, вижу. По второму типу до восьмидесяти процентов на людей от тридцати и старше, остальные — молодёжь, с третьим типом обратная картина. Занятно, мутация третьего типа по большей степени затронула молодёжь.

— А три оставшихся процента? — оторвавшись от документов, перебила мужа Анна.

— Четвёртый тип.

— Четвёртый?! — Анна вздёрнула брови так, как когда-то вздёргивал её отец.

— Как у нас, — тут же пояснил Огнёв, умолчав о том, что его дети и племянники также являются носителями редкого генома. — Умники в белых халатах всё же решили выделить ещё один вид мутаций. Четвёртый тип отличается от третьего на одну тысячную или десятитысячную… Извини, Анют, я не генетик, но эта малость выдаёт явную предрасположенность к магии. Если с третьим типом не всё так однозначно, считай бабушка надвое сказала, каждого надо проверять индивидуально, то тут, грубо говоря, без вариантов. Последнее для меня самое важное.

— И что, учитель, ты предлагаешь делать со всем этим? — Анна ухоженным пальцем с идеальным маникюром постучала по папке.

— Предложения по государственной евгенической программе, госконтролю, льготам, сферам применения и прочему описаны с седьмой по одиннадцатую страницы. Молодой императрице достанется новый, точнее, обновлённый мир. Тебе, Анют, хочешь ты или не хочешь, но явочным порядком придётся рулить всем этим добром.

— Ни секунды не сомневалась, что ты так скажешь, учитель.

Анна встала на ноги, следом поднялся Андрей.

— Мир меняется, люди меняются, новой волной накатывая на действительность, и тот, кто оседлает её… — тихо зашипев от мурашек, набежавших на онемевшие конечности, Владимир остался сидеть несмотря на то, что Настя подскочила следом за кузиной.

— Я понимаю, — грустно обронила Анна. — Как бы я хотела простого человеческого и семейного счастья, а не призрачного владения миром и правами устанавливать правила игры человечеством. Провались оно пропадом, но я не Миша, а жаль…

Тут кто-то из детей, гуляющих на красной площади, разглядел Анну и Андрея за зубцами.

— Мам, пап, смотрите! Мам, там тётя принцесса, смотрите! Ура!

Множество людей обернулось на звонкий детский крик и, радостные возгласы приняли масштаб стихийного бедствия. Анна и Андрей улыбались, дарили воздушные поцелую и махали в ответ радостным москвичам и гостям столицы, и никто из людей внизу не думал о том, что человечество стремительно вступает в новую эпоху и царствование Анны Георгиевны ознаменует её начало.

Владимир тоже не думал о грядущем, все его мысли занимал такой долгожданный отпуск. Смежив веки, он в красках представлял дом на берегу моря и тёплые ласковые волны, в которые он окунётся через несколько дней вместе с Настей и детьми. И пусть весь мир подождёт.

Конец.

Октябрь 2022 — апрель 2025.