Знахарь

Глава 13. Расставляя приоритеты

Синее-синее небо с бегущими по нему белогривыми облаками вздыбилось будто перевёрнутая чаша. Бережно опустив поклажу на землю, Владимир, раскинув руки в стороны, спиной упал в дальневосточное разнотравье, что тут же обволокло его одуряющим ароматом живого леса.

Не обращая внимания на бесконечный зуд комарья с мошкарой и густой бас слепней с оводами, парень вслушивался в приятный шелест травы и скрипичные трели кузнечиков, прерываемые стремительными «тр-р-р-и-и-и-и-нь» стрижей, проносящихся над зеркальной поверхностью озера. Иногда со стороны леса в спокойное многоголосье врывалось гнусавое «кьяя-а-а-а» беспокоящегося канюка. Заслышав крик птицы, Владимир иногда приподымал голову и смотрел в сторону тёмно-зелёного частокола, в прохладной тени которого промышляла его ученическая братия, вывезенная из Н-ска на восток страны на летнюю «производственную практику».

Где-то там, прыгая безумными игривыми козочками носились Анна и Вика, за которыми, грозясь вколотить в пятые точки неугомонных девиц полные наборы игл, едва поспевала Джу. Если старшая барышня просто вырвалась на свободу из плавящийся от жары и задыхающейся от пыли столицы и теперь, восполняя недоигранное детство, носилась по кустам, то и дело затаптывая что-нибудь ценное, то вторая — будущая травница и просто талант от Бога, вечно пропадала в очередных кущерях. Обнюхивая и чуть ли не облизывая очередную зелёную или цветущую редкость, выбешивая Джу тем, что, залипнув на очередной травке, не откликалась на призывные крики.

Мальчишек Владимир скинул на Трофимыча, и тот, не мудрствуя лукаво, устроил пацанам курс молодых бойцов. Старый пластун держал шебутную команду в ежовых рукавицах, не разделяя ни внуков с Антоном Головановым, ни шилопопую мелочь, одинаково награждая вразумительными подзатыльниками и тонкой лозой всех подряд. Тем, кто не понимал с первого раза, выдавалась грозное обещание отдать их на попечение Маккхала, на что невозмутимый горец тонко улыбался сквозь густую, с частой проседью, бороду и делал самые добрые глаза. Глядя в тёмные очи вайнаха, дети преисполнялись немого внушения и предпочитали остаться под тяжёлой дланью казака, чем окунаться в страшную неизвестность, крывшуюся за «добрым» взглядом горца, который, к слову, вызвал на восток своё многочисленное потомство. Дисциплины и мотивации мальчишечьей ватаге добавлял факт того, что черноголовое и рыжеволосое босоногое «воинство» с Кавказа тоже предпочло пойти под руку старого казака.

Стоит ли упоминать о степени «благодарности» ветеранов за подобную подставу со стороны Владимира? Впрочем, грозные физиономии не могли обмануть парня, владеющего тайным взором царя Ивана Грозного, коий бояр насквозь видел. Так и Владимиру не составило труда разглядеть тщательно маскируемое и скрываемое от самих себя удовольствие от занятий с ребятнёй. А уж когда Трофимыч устроил всей когорте занятия с настоящими автоматами и карабинами, да вывез юное поколение на стрельбище, авторитет казака в глазах пацанов ушёл далеко за пределы атмосферы Земли или даже за пределы орбиты Луны. Ясно дело, за спиной каждого из мальчишек стоял опытный унтер, а за кого-то даже держал карабин или автомат, но разве это имеет значение если ты сам давишь пальцем на спусковой крючок? Одному богу известно, как Трофимыч провернул этот финт ушами и чего это ему стоило, но с тех пор «утятки» бегали за «дедушкой селезнем» как нитка за иголкой. Владимир покачивал головой, бросая взгляды на Маккхала, без которого здесь точно не обошлось. Горный хитрован вечно предпочитал оставаться в тени, но Огнёв нисколько не сомневался, что количество связей у опытного вайнаха нисколько не уступает связям побратима, да ещё, по слухам, достичь компромисса с командованием заставы помог или же помогла таинственная «товарищ полковник». «Огонь-женщина», если судить по случайно обронённой фразе Трофимыча. Ну-ну, ясно, куда ниточка повела… Владимир сделал вид, что ничего не слышал, оставив в памяти зарубку.

Сегодня с мальчишками, собравшими свою норму трав, занимался Пётр Ли, обучая их не иглоукалыванию или правилам сбора дикоросов, а чтению следов и правилам выживания в дикой тайге. Отцу помогал старший сын. Идиллия… Эх, если бы ещё Настю на лето во Францию не вывезли…

— Ага, вот ты где! Затихарился, будто мышь под веником, — крякнув для порядка, рядом с Огнёвым на одеяло из духмяных трав опустился Трофимыч.

Владимир молча покосился влево, где о чём-то натужно размышлял казак. Прикусив травинку и морща едва ли не до черноты загорелый лоб, Трофимыч шевелил густыми бровями:

— Ты в курсе, что в Н-ске натуральная паника?

Владимир промолчал. В курсе, конечно.

— Завкафедрой звонил и на полном серьёзе интересовался не собираешься ли ты в Харбин перебираться, переживает. Возле доходного дома Свешниковой неизвестный подрядчик строительство затеял. Говорят, какие-то москвичи землю выкупили. Кто такие, что за строительство, никто ничего не знает, только слухи ходят, что доходный дом либо тоже выкупят, либо снесут, да ещё и ты приём больных закрыл и свалил в неизвестном направлении. Ветераны волнуются. Губернатор на измене.

— Где ты таких словечек понабрался, Трофимыч? «На измене», «свалил», — Владимир повторил манёвр с травинкой, прикусив кончик свежесорванной зелёной былинки.

— Где надо, там и понабрался, — отбрил казак. — Опять ваши с Вяземской политические игрища?

— Нет, просто расставляю приоритеты, — ответил Владимир, щелчком сбивая с плеча крупного овода, вздумавшего испытать крепость противоклещевого костюма.

— Приоритеты?

— Ага, — приподнялся на локтях Владимир. — Вон, у рёлки носятся. Кто-то из власть предержащих опять подумал, что может решать за меня. Мол, занимайся тем и теми, на что и на кого укажут. Знаю я, что барон прогнулся под давлением Москвы, а там воду старый князь Васильчиков замутил, так что все его клятвы и обещания выведенного яйца не стоят. Не сам, конечно, чужими руками обратил внимание на бесхозный ресурс. Вяземскую аккуратно оттирают и блокируют на высшем уровне, пытаясь вырвать меня из-под её влияния. Сам знаешь, в столичном серпентарии хватает различных группировок. Сам старик нигде не светится. Опытный, сволочь. Дергает за нужные ниточки и ждёт реакции. Меня же обкладывают флажками и старательно пытаются вогнать в рамки — «должен». Должен отечеству, должен губернии, должен гражданскому обществу. Кому только не должен, только мне никто, а я не помню, чтобы у кого-то занимал, понимаешь? Вот им я должен, — Владимир кивнул в сторону леса, тебе, Маккхалу, сестре, Насте. Знаешь, я даже Вяземской не должен. Из нас двоих пока что она в долгах, как в шелках, только не торопится их закрывать и выполнять достигнутые договорённости. Вот я и подумал — «оно мне надо?»

— Не так давно ты иначе вещал, — хмыкнул в усы Трофимыч.

— Всё меняется. Люди не исключение.

— За них не боишься? — взгляд казака переместился на Вику и Джу, которые что-то рассматривали в руках Анны. — Могут ведь и на них отыграться или через них зайти.

— Боюсь, — не стал кривить душой Владимир, — поэтому уничтожу любого, кто вздумает на них отыгрываться. Для начала уничтожу старого князя Васильчикова, для чего переберусь сюда. Барону Корфу не простят моего отъезда, да и ветеранские организации не забудут, кому они обязаны отказом в лечении по квоте, а к ним и прочие подтянутся. Губернатор не дурак, вряд ли после этой эскапады он воспылает благодарностью к князю, а я через доверенных людей слил барону информацию на источник его проблем. Цинично, скажешь? Люди ведь ни в чём не виноваты. А мне плевать. Почему ради кого-то я должен пожертвовать своей жизнью и счастьем? Почему я должен спасать эту алчную свору, ответь? Да, я знаю, и ты знаешь, что зараза очень скоро придёт вновь и все эти стервятники и гиены, толкаясь локтями, первыми прибегут за спасением. Класть они хотели на остальных и плевали на чернь. Я же решил заранее плюнуть на них, раз их же стараниями такой случай представился, и заблаговременно расставить приоритеты. Обозначу, так сказать, рамки.

— Ты изменился.

— Все меняются, — повторил свою присказку Владимир.

— А что за стройку затеяли возле дома Катеньки, не в курсе?

— В курсе, конечно, — усмехнулся Владимир. — Центр народной и нетрадиционной медицины возводят. В сентябре должны закончить со строительными и отделочными работами.

— То есть ты не собираешься в Харбин перебираться?

— Нет, с чего ты взял? — неприкрыто усмехнулся Владимир.

— Тогда я не пойму, ты же только что говорил… Я что-то не догоняю, — выплюнул травинку Трофимыч.

— А ты говорил про панику и о звонке начальника военной кафедры. С чего бы ему звонить по вопросу какого-то студента, которых и так как грязи? Пошевели извилинами.

— Получается губернатор через него и меня заходит? — брови казака поползли вверх.

— Ну, ступеней там несколько больше, но в целом ты прав, Трофимыч. Поэтому подтверди их страхи и в следующий раз скажи, что я собираюсь покупать здесь дом, к тому же я действительно собираюсь его покупать. Представь, как они там взовьются, когда информация подтвердится.

— Ты становишься страшным человеком, — прикусил кончик усов Горе.

— С волками жить — по-волчьи выть. Готовься к тому, что к тебе обратятся с просьбой уговорить меня остаться в Н-ске. Помнись, набей себе цену. Повозмущайся для порядка, какого хрена, мол, но сразу не отказывай. Подумай хорошенько, что бы ты хотел с них получить вместо обещанных золотых гор. Сам знаешь, оказанная услуга ничего не стоит, так что ты заранее отмерь стоимость и работай «по предоплате». Хоть что-то с Маккхалом с этих толстомордых рож поимеете помимо начальственных похлопываний по плечам. Сразу предупреждаю, раньше, чем к концу августа я себя не дам уговорить.

— Боже, в какую клоаку, маму твою вдоль и наперехлёст, ты влез, и мы за тобой всей мордой вляпались. Тьфу! — смачно сплюнул Трофимыч.

— Присаживайтесь, Ваша Светлость, — поприветствовав гостью, Владимир взмахом руки указал в сторону удобных мягких кресел с кофейным столиком между ними, который быстро и сноровисто сервировала Джу. — Большое спасибо, Джу.

Легонько запунцовев ушами и стрельнув взглядом в сторону княжны, девушка кивнула в ответ и вышла из кабинета, плотно прикрыв за собой дверь.

— Запах божественный, — Наталья Вяземская втянула носом флюиды исходящего паром чайничка и душистый аромат таёжного мёда.

— Вкус не хуже, — обозначил улыбку Владимир, принявшись ухаживать за гостьей.

Несколько минут в кабинете царила расслабленная пасторальная атмосфера, поддерживаемая перебрасыванием ничего не значащими фразами стандартного этикета, с помощью которого можно почти бесконечно вести пустопорожний разговор ни о чём. И гостья, и хозяин, не сговариваясь оттягивали начало неприятного для обоих разговора, но глава молодой новообразованной спецслужбы забросив дела в столице прилетела в Н-ск не за тем, чтобы распивать чаи с мёдом. Отдав дань великолепному чайному сбору с божественным вкусом тающей на кончике языка медово-мятной кислинки вперемежку со смородиновыми нотками, княжна, звякнув тончайшим фарфором, поставила на столик чайную пару, нагретую солнцем и выпитым чаем.

— Чем могу служить, Ваша Светлость? — сделав маленький глоток, запустил пробный шар Владимир.

— Вы уже послужили, Владимир, — порция ядовитого сарказма слетела с уст княжны.

— Благодарю за высокую оценку моих заслуг, — не менее ядовито включился в пикировку Владимир, внешне никак не показывая, что его каким-то образом задели слова княжны. Наоборот, любой посторонний человек или самый опытный физиогномист однозначно проголосовали бы за то, что молодого человека ничего не интересует, кроме благоухающего чая.

Поставив опустевшую чашку на блюдце, Огнёв будто сбросил маску, мгновенно преобразившись в готового к бою хищника.

— Ваша Светлость, предлагаю опустить условности и оставить в стороне словесные кружева. Давайте сразу перейдём к сути. Сдаётся мне, вы ко мне пришли не политесы разводить.

— Хорошо, Владимир, — выдохнула княжна, грозно потемнев очами, только клубящаяся в них грозовая тьма не оказала никакого действия на строптивого юнца. — Тогда потрудитесь объяснить свои эскапады и художественную самодеятельность.

— Вы сами просили, Ваша Светлость, — равнодушно пожал плечами Владимир, достав из кармана сорочки вчетверо сложенный листок с рукописным текстом. — Прошу теперь не обижаться.

— На правду не обижаются, — пустила шпильку княжна, принимая из рук визави бумагу и впиваясь взглядом в текст.

— Действительно, о чём это я, — Владимир поискал на потолке одному ему видимую точку. — Разрешите я поясню. Столбец слева — это мои обязанности согласно достигнутого между нами джентльменского соглашения, соответственно, правая половина листа — ваши, Ваша Светлость. Красным карандашом отмечены пункты, которые выполняются обеими сторонами, по крайней мере с моей точки зрения. Не находите, Ваша Светлость, что на правой стороне листа слишком мало красного? Малый процент с правой стороны заставляет и просто обязывает принимать некоторые защитные меры с игрой на грани фола. С другой стороны, никто же не умер, пока, по крайней мере.

— Центр медицины…

— Центр нужен в первую очередь вам, потом уже мне. Тем не менее я вложил в его строительство все имеющиеся на тот момент свободные средства и ради благого дела дополнительно обналичив государственный жилищный сертификат, а сестра разорила львиную долю собственного счёта, что составило около половины всех расходов, четверть из которых попытались украсть столичные подрядчики, нанятые вашими подчинёнными, Ваша Светлость. Знаете, столь наглые и бесцеремонные попытки нажиться на наших с сестрой горбах пробуждают у меня праведное желание убивать на месте. Сам нет знаю, как сдержался. Провидением небесным, наверное. А то, что некоторые господа до сих страдают диареей и фурункулами в причинных местах меня не волнует. Сами виноваты. Не сочтите за труд, шепните на ушко кому надо, что есть средство от напасти, а я постараюсь не сильно обдирать эти «липки». Касаемо остального — вы гарантировали мне прикрытие от посягательств по приложенному внизу списку, почему же тогда меня пытаются повязать по рукам и ногам различные московские чинуши и подгавкивающие им общественные организации? Вы газеты давно читали, Ваша Светлость? А новости в сети просматриваете? Кто-то грамотно дергает за ниточки и настраивает широкую губернскую общественность, думаю, не только её, в ключе, нужном этому «инкогнито». Вы прекрасно знаете этого престарелого негодника. Как я понимаю, вы не удосужились разобраться с проблемой до того, как она начала приобретать ярко окрашенный негативный характер. Что ж я взял эту работу на себя и купировал последствия ваших недоработок как мог, в меру доступных сил и средств. Напомню, я предлагал вариант кормления волков и охраны овец, но вы им не воспользовались. Его Светлость князь Васильчиков в курсе, что я не испытываю пиетет перед его семейством и его власть предержащими сторонниками, которые, к слову, так или иначе находятся в лагере ваших противников, Ваша Светлость, интригуя и устраивая вам пакости в меру сил и возможностей. Слишком многих испугало ваше резкое усиление и то, что император в очередной раз приблизил к себе старую школьную подругу. Впрочем, князь сам ничего не делает, что не служит ему оправданием. Ничего нового я вам не озвучил и глаз не открыл.

— Вы, Владимир, серьёзно планируете перебраться в Харбин? — подпалив в стеклянной пепельнице скомканный лист бумаги и задав неожиданный вопрос, дернула бровью княжна.

— Серьёзно, — качнулся в своём кресле Огнёв. — Крупнейший город генерал-губернаторства. Пять миллионов жителей. Харбин в два раза больше Владивостока и Хабаровска вместе взятых, хотя статус выше у последних. У меня нет причин думать и сомневаться, что я не сумею там устроиться. Вашим попустительством мне пришлось ставить на место барона Корфа и местный бомонд, так что отношения с губернатором Н-ской губернии у меня ныне далеки от солнечных.

— А вам не приходила в голову мысль, что вас проверяют на самостоятельность? — полыхнув непонятным огоньком в глазах, спросила княжна.

Не отвечая, Владимир покинул нагретое кресло и подошёл к окну кабинета, выходящего в недостроенную будущую парковую зону, две недели назад сданного в эксплуатацию Центра народной медицины. На бывшем пустыре скосили многолетние заросли бурьяна и полыни, разметив контуры дорожек. По планам в парке должны были появиться беседки, пруды, цветники и фонтаны. Впрочем, проекты зоны отдыха Владимира интересовали мало, так как дальнейшее строительство с необходимой инфраструктурой целиком и полностью шло на столичные деньки, поэтому об источниках финансирования пусть у княжны голова болит.

— Подойдите, Ваша Светлость? — дождавшись, когда княжна подойдёт к окну, Владимир указал на будущий парк. — Скажите, что вы там видите?

Наталья пожала плечами. Ничего примечательно: малость облагороженный пустырь с парой дорожек, отсыпанных мелким гравием, на одной из которых с натугой толкал детскую коляску мальчишка лет десяти-одиннадцати. За мальчиком с коляской, с самодельным планером в руках вприпрыжку скакал второй мальчик, вполовину младше. Даже издали в детях угадывались родственные черты, что говорило о том, что они родные братья.

— Ничего примечательного, — как можно более нейтрально ответила княжна, небезосновательно подозревая подвох.

— А я вижу настоящего мужчину, — ответил Владимир. — Сашка Назаров — второй маленький мужчина на моей памяти после Антона Голованова. Трудно было завоевать его доверие и стыдно его потерять. У ребят умер отец. Придавило железобетонной плитой на стройке. В акте указали причиной нарушение правил безопасности и личную неосторожность, руководство руками и ногами отбивалось от признания вины, ведь это штрафы и страховые возмещения. Я поговорил с некоторыми свидетелями, так что, как вы понимаете, у меня есть веские основания не верить в нарушение правил безопасности Михаилом Назаровым, как и заключению в акте. Михаила с множественными травмами увезли в больницу, а так как страховка ему в силу заключения полагалась минимальная, для семьи начался ад. Светлана, чтобы прокормить детей и покрывать расходы на лечение мужа устроилась на две работы, а Сашка взял на себя заботу о младшем брате и сестре. Он безропотно, сцепив зубы, тянул на себе дом, варил на всю семью, пеленал, кормил и ухаживал за Машей и занимался с Аркашей. Но медицина не совершенна и не смогла вытянуть их отца. После похорон мужа банк отобрал у Назаровых квартиру, так как из-за болезни Светлана была вынуждена оставить вторую подработку и элементарно не тянула выплаты. Если бы ей дали несколько месяцев отсрочки, она бы справилась, но её подкосило то, что от них отвернулась свекровь, отказавшая в помощи внукам и при Сашке ляпнувшая о внучках и щенках. Светлана с горя и беспомощности чуть не влезла в петлю, из которой её вытащил старший сын. Боясь, что мать наложит на себя руки как только закончится срок, данный банком на освобождение жилплощади, Сашка штудировал газеты с объявлениями о сдаче жилья, с Аркашей и коляской на закорках обходил доходные дома в поисках приемлемого варианта. А самое поганое знаете что? Ни одна профильная комиссия, ни один комитет не заинтересовались бедственным положением семьи. Всем наплевать.

— А школа?

— Какая школа, лето же. К Екатерине Сергеевне Сашка сунулся наудачу, даже скорее от отчаяния, так как большинство взрослых гнало его едва ли не поганой метлой. Ходит тут мелкий гавнюк, жалостливые сказки рассказывает — сказочник недорощенный, а срок, установленный банком, заканчивался на днях. Слава небесам, что у Екатерины Сергеевны и Панкрата Матвеевича не каменные сердца и они выслушали мальчика, да я со своей гоп-компанией в тот день с Харбина прилетел. Вместе мы решили вопрос. Сейчас Назаровы живут в смежной с флигелем квартире, где раньше моя младшая стрекоза и Джу обитали. А Сашка устроился к Екатерине Сергеевне дворником на детскую ставку, чтобы помогать матери деньгами. Вы не поверите, Ваша Светлость, я ни разу не видел у него ни одной слезинки, только мелкие бугры желваков от сцепленных зубов. Я его тоже пристроил работать по выходным в детской комнате, так как он умеет находить общий язык с малышами. Просто так брать деньги пацан отказывается, гордость не позволяет брать милостыню, и отец бы не одобрил. Там стержень внутри крепче стального лома.

На конце дорожки младший мальчик передал старшему планер и тот, оставив коляску и чуть-чуть разбежавшись, запустил его в сторону здания медицинского центра. Подпрыгнув на месте, Аркаша побежал вдогонку за игрушкой, а Сашка достал бутылочку с детской смесью из бокового кармана коляски.

— Из-за них я ещё здесь. Из-за учеников, из-за Аннушки, Джу, Сергеевны и Панкратовича. Они настоящие люди. Что же касаемо вашего вопроса про проверку самостоятельности… Не так давно у меня с одним господином зашёл разговор о приоритетах. Хорошо мы тогда поговорили, душевно… Так вот, Ваша Светлость, мои приоритеты сейчас гуляют, учатся в Москве… Впрочем, вы их и так поимённо знаете и среди этого списка отсутствуют пункты из сгоревшей бумажки. Я прекрасно понимаю груз ответственности, лежащий на ваших хрупких плечах, и те задачи, которые перед вами стоят, но ваши приоритеты пока не мои и вам стоит чуть-чуть постараться, чтобы изменить картину… Также что-то подсказывает мне, что старый князь Васильчиков не долго протянет. Старческие болячки доконают старика, а там и до его соратников недалеко. В смысле, недолго им останется здравствовать. Игры закончились, миндальничать я не собираюсь. Последнее касалось проверок и самостоятельности. Кто ко мне с мечом, тот от пули и скопытится.

— А вы, Владимир, не боитесь вываливать подобные откровения?

— Нет, тем более вы проверяли, хватит ли у вашего ученика духу принимать жёсткие решения. Хватит, поверьте мне на слово.

Вскорости, поблагодарив молодого человека за содержательный монолог, княжна поспешила на встречу с губернатором, а Огнёв, проводив женщину до машины, вернулся в кабинет, где из тумбы стола извлёк коробку из-под обуви. Сняв крышку, Владимир нажал на красную кнопку прибора, лежавшего внутри коробки. Харбинские кулибины за отдельную плату снабдили боевого целителя «импульсным гасителем». Зря княжна понадеялась на цифровой диктофон в сумочке, зато у неё появился повод задуматься о приоритетах.

— А где? — неопределённо махнула рукой Наталья, имея в виду одного конкретного человека. Впрочем, барышня царских кровей, расположившаяся в соседнем кресле, без лишних слов разобралась в вопросе с вялым намёком на отсутствующую персону. — Ведь как штык обещался…

— У Паши. Заехал по дороге с совещания. Он звонил как раз перед твоим приходом.

— Секретничает с канцлером, значит, — понятливо кивнула княжна. — Ему же хуже. Чем дольше он отсутствует, тем больше во мне злости и яда скопится.

— Наташа, а ты не перегибаешь? — Держа спину прямо, будто вместо позвоночного столба ей вставили стальной лом, Мария Александровна всем корпусом повернулась к гостье.

— Переживаешь, не расцарапаю ли я твоему благоверному физию? Бог с тобой, Маша, никаких грязных драк полуголых девиц в кукурузных хлопьях не планируется и не надейся. Ни один волос с головы нашего величества не упадёт, но нервы я ему пошатаю и собак спущу, чтобы неповадно было. Хотя, знаешь, желание пустить когти в ход имеется.

— Ты последнее время сама не своя, — покачала головой императрица. — Исхудала, скоро одни глаза от тебя останутся.

— Работы выше крыши, как говорят в народе, — отмахнулась княжна, — да ещё некоторые господа-товарищи от щедрот своих головной боли подкидывают, вот и хочу с ними разобраться, от «большого» ума они это делают или по недомыслию?

— А есть сомнения в адекватности и несознательности?

— Есть, как не быть, — тяжело вздохнула княжна. — Извини, я выйду на балкон.

— Наташа, ты куришь? — от вида тонкой «дамской» сигареты с ментолом в руках княжны брови Марии Александровны поползли вверх. — Ты…

Но, щёлкнув обычной газовой зажигалкой, княжна Вяземская, она же глава самой молодой спецслужбы Империи, пропустила вербальное возмущение мимо ушей. Выпустив облачко дыма, она, ни на что не реагируя, с минуту стояла неподвижно, всматриваясь тёмные силуэты деревьев парковой зоны императорской резиденции, пока обжигающая красная полоска тлеющей сигареты не добралась до пальцев. Отмерев, Наталья глухо помянула нечистого и аккуратно затушила окурок, постояла, думая о чём-то своём и не замечая беспокойного взгляда Марии, прошествовала к камину, в пламени которого «бычок» обрёл последнее пристанище.

— Знаешь, Маш, — княжна так и осталась стоять около каминной полки, — у нас двадцать первый век на дворе — прогресс, развитие, цивилизация, а копни чуть глубже и сдуй налёт, по-прежнему из всех щелей махровые патриархат и домострой лезут. Баба в юбке должна стоять у плиты. Да-а, — в глазах Натальи мелькнуло что-то хищное, но в следующий момент Марии Александровне стало казаться, что это были лишь отблески живого пламени.

— Ты это к чему? — императрица потянулась к чашечке великолепного бодрящего чая из сбора, привезённого княжной из Н-ска.

— К тому, что баба должна командовать кастрюлями, а не подчинёнными. А уж если она генеральша не по мужу, а сама погоны носит, то ещё вопрос, каким местом, извините, она звёзды зарабатывала. Император, говорят, падок, а запретный плод сладок, так что перед тобой, Маша, та ещё змеюка подколодная хвостом крутит. Я этого дерьма от мужиков затаённым ехидством в поросячьих глазках, а ещё хуже — от женщин, за последние месяцы столько хапнула, что на три жизни вперёд хватит. Ладно, не будем о грустном, тем более на каждый роток не накинешь платок. Кое-кого я сама в оборот взяла, и он теперь пикнуть боится, а кое-кто мнит себя бессмертным и гадит исподтишка. И хотелось бы укорот дать, да только эти люди за спиной твоей дражайшей половины прячутся, в Минобороны окопались или в тени моего бывшего шефа в СИБ. Алексей Сергеевич ныне в фаворе, из-за его забора гавкать можно смело, тем более твари понимают, что не в моих силах нарушить систему противовесов и сдерживаний, которую выстраивали десятилетиями, и так я из общего строя будто выскочка выбиваюсь, поэтому некоторые господа наглеют.

— Сильно достали? — участливо осведомилась Мария Александровна.

— Не сильнее, чем твоего вечно опаздывающего благоверного, но я женщина хрупкая, сама понимаешь, мне без поплакучей жилетки плохо, поэтому приходится искать, на ком злость вымещать. Вот появится виновник переполоха, я ему мозги вынесу и сразу полегчает. Или не полегчает, — перестав подпирать каминную полку, княжна вернулась в кресло и присоединилась к распитию чая.

— Тяжела ноша?

— Она никогда лёгкой не была. Что раньше, что сейчас. Просто сейчас я ясно вижу, к чему мы катимся, и мне до смерти хочется тыкнуть некоторых носом, но понимание, что этого делать нельзя, просто убивает. Ты не представляешь, какая война у меня развернулась с генералом Кармагоновым в министерстве обороны. Вот где непрошибаемая голова! Там гаубичные снаряды можно лбом отбивать!

— А он кем там? — задала вопрос императрица, бывшая несколько далёкой от армейской «кухни».

— Генерал-полковник у нас тылами заведует. Главная шишка над всеми снабженцами. Без него, родимого, сама понимаешь, в некоторых вопросах никуда. Полевые госпитали, базы долговременного хранения, материально-техническое и продуктовое обеспечение, всё через него завязывается. Врачей и персонал мы обеспечим, не впервой, опыт имеет, а где и как эту прорву народа размещать и кормить — это вопрос. Министерство чрезвычайных ситуаций у нас, слава Богу, идёт отдельной строкой и препон не строит, а с этими дуболомами с кокардами на лбах я борюсь с переменным успехом. Мы в долговременных прогнозах на несколько лет ошиблись, жизнь постоянно вносит коррективы не в нашу пользу, к сожалению, и вторую волну пандемии мы ждём уже в следующем году, для чего под видом учений и прочих легенд начинаем разворачивать необходимую инфраструктуру, но пока достучишься до некоторых медных лбов, проще с нуля всё построить. Твой супруг в курсе обстановки, но даже он не в силах сразу раскачать это болото, а ведь страна только-только одну пандемию пережила, люди должны были чему-то научиться! Нет же, пока гром не грянет, генерал Кармагонов не перекрестится.

— Ладно, поняла я твои душевные метания, только ты мне зубы не заговаривай, девочка моя. С военными ты без нас разберёшься, я в твоих талантах нисколько не сомневаюсь. Они скоро от одного твоего вида трястись будут и по капонирам прятаться, но это лишь твои отговорки. Ты, Наташенька, к нам в гости давно просто так не заходишь, а тут, как с Н-ска прилетела, на второй вечер явилась. Подозрительно сие явление Христа народу, не находишь? — совершенно по лисьи прищурилась Мария. — Сдаётся мне, кто-то моего протеже обидел, абы-кабы не мой драгоценный супруг, и ты жаждешь поквитаться с обидчиком. Вон, даже когти наточила.

Женщины синхронно фыркнули, пронзив друг друга взглядами и рассмеялись, разряжая обстановку.

— Его, пожалуй, обидишь, — по-прежнему сдержанно улыбаясь, сказала княжна.

— Ну-ну, — не согласилась с приведённым доводом императрица. — Ты не поверишь, но Н-ские перепалки даже до меня докатились.

Пришла очередь княжны Вяземской задирать брови, на что Её Величество позволила себе ехидную усмешку:

— Глаза не пучь. Всё проще, чем ты думаешь. До Москвы, наконец, дошла слава нашего провинциального целителя и Петр Никифорович Конюхов, наш обер-шталмейстер, хотел племянника в Н-ск свозить, у мальчика ДЦП. Сам он, естественно, с места не стал срываться, решив для начала выяснить обстановку через знакомых в губернском правительстве. Стоимость приёма и прочие мелочи, сама понимаешь. Вот Петру Никифоровичу Н-ские сороки и натрещали о скором отъезде Владимира. Тот обратился ко мне, как-никак я по тем же слухам давно прохожу в роли покровительницы нашего дарования. Мол, нельзя ли как-нибудь посодействовать или сделать так, чтобы оное лицо никуда не уезжало? Может быть, я сумею на него воздействовать? А тут барон Корф удачно под рукой оказался — он на аудиенцию приезжал.

— И ты посоветовала ему привлечь Горелого, так?

— Да, по-моему, неплохо получилось, — немного самодовольно улыбнулась императрица, но глядя на хмурое выражение лица собеседницы, посуровела. — Наташа, скажи, а наш уникум реально планирует уехать или это твои игры?

— Реально.

— Ты поэтому летала в Н-ск?

— В том числе и поэтому, — не стала скрывать Наталья одну из причин поездки.

— Судя по выражению твоего лица, встретили тебя не очень. Скажи, чаем хоть напоили? — ёрнически спросила Мария Александровна.

— И чаем напоили, и мордой по столу повозили, — Наталья одним ёмким предложением поведала итоги поездки.

— Тебя? Впрочем, я не удивлена. Если у кого и хватит духу, то только у него. Рассказывай, мне уже интересно, за что ты удостоилась чести знакомства лица и столешницы.

— Смотри, Маша, ты сама напросилась…

Немного «повтыкав» на пламя в камине, Наталья принялась за рассказ, сухо, как на докладе, описывая ситуацию. Начала она с драки Огнёва с княжичем Васильчиковым и её явными и тайными последствиями. Старый князь Васильчиков, обладающий гигантским опытом и обширными связями, решил наказать обидчика внука, действуя через СМИ и различные общественные организации. Работа шла через целую цепочку лиц, чтобы невозможно было отследить заказчика статей, посредством которых в умы людей вбрасывалась мысль, что дар, полученный Н-ским целителем, надо использовать во благо. Слишком ценен он. Молодой человек почивает на лаврах, а должен работать во благо… Должен бесплатно лечить детей, ведь они наше будущее и самое главное, что у нас есть. Должен отдавать дань уважения ветеранам и прилагать как можно больше сил к их выздоровлению, ведь они отдали силы и здоровье ради защиты таких, как он. Должен всем… За постулатом «должен» предельно аккуратно вставлялся второй — «недостоин». В общем, с лёгкой руки князя Васильчикова и молчаливого одобрения губернатора и, как это ни печально признавать, императора, началась тихая травля одного конкретного человека.

Каким образом здесь оказался замешан Его Величество, он же друг и одноклассник княжны Вяземской? Её Величество же не станет отрицать, что Васильчиковы всегда принадлежали к лагерю сторонников самодержца? Не станет, тем более барон Корф является прямым ставленником коронованной особы. Никто ни от кого данный факт и пикантную подробность не скрывает. К тому же за Владимира началась подковёрная грызня, зачинщиками которой выступили неназываемые пока отделы СИБ. Слишком заманчивые перспективы манили многих. Его Величество то ли не сказал директору СИБ, что Огнёв «застолблён» Ведьмой, то ли, наоборот, напутствовал «рекрутёров», но именно с его одобрения и, фактически, его же людьми, началось планомерное обкладывания Владимира Огнёва со всех сторон.

Если в столице и в аппарате губернатора думали, что деревенский увалень ни о чём не догадывается и смиренно позволит загнать себя в стойло, то они глубоко ошибались. «Дичь» вычислила все поползновения и решила махнуть ручкой охотникам. Влиять же на неё на Дальнем Востоке в силу некоторых обстоятельств и специфики региона было бы несколько затруднительно. К тому же Огнёв быстро вычислил заказчика с дирижером. Теперь за их шкуры Наталья ломаной копейки не даст.

Да, её вина в том, что она понадеялась на авось, решив, что на её заявленного протеже никто в здравом уме не посмеет посягать и точить зуб. В нарушение договорённостей она умыла руки, допустив манкирование обязанностями в отношении Огнёва. Княжна сокрушённо повела подбородком — посмели ещё как! «Загонщики» правильно рассчитали, что сама Вяземская окажется скованной по рукам и ногам паутиной законов и системой взаимодействия силовых органов и спецслужб. Ошиблись они в одном, Огнёв никак не был вставлен в подобные рамки, если не имеются в виду рамки совести, поэтому он оказался выведен за скобки уравнения. которых вбрасывался.

— Ты ведь не просто так на последнем акцентируешь внимание? — ухватила суть Мария.

— Просто только мухи…, - будто бы сплюнула княжна. — Повторю — Огнёв не ограничен разного рода «рамками» и «противовесами».

— Понятно, — протянула императрица, темнея лицом.

— О, смотрите, кто к нам заглянул на огонёк!? — в проём бесшумно отворившейся двери шагнул до безобразия бодрый император.

— Ты задерживаешься, дорой, — попеняла супругу Её Величество, опустив приветствие.

— По уважительной причине, дорогая. Я уже собрался выезжать от Павла, как ему позвонили, что князь Васильчиков умер, а сейчас по дороге мне сообщили, что у его сына инфаркт…

Наталья Вяземская отвернулась к камину. Стоит принять к сведению, что Владимир принялся воплощать угрозы…

Ускользнув от наблюдения, точнее, заставив филёров СИБ думать, что он, наплевав на репутацию, заперся в гостиничном номере с девицей по вызову, Владимир отправился на встречу с сестрой. Инкогнито, естественно, ведь официально он «спускает пар» и «давление в баках». Дабы оставаться неузнанным и не бояться оказаться «засвеченным» на многочисленных уличных и прочих камерах видеонаблюдения, Огнёв профессионально загримировался.

Тончайшие кожаные перчатки, несколько месяцев назад купленные в магазине приколов и розыгрышей, создавали иллюзию старческих рук с пигментированной дряблой кожей и узловатыми пальцами, которые венчали толстые надтреснутые ногти. Контактные линзы без диоптрий превратили полные краски юные глаза в поблекшие очи много повидавшего и пожившего человека. Накладная горбинка изменила форму носа, а аккуратная седая борода с белыми прядями парика, торчащими из-под шапки, довершали внешний образ, фотография которого красовалась на одном из паспортов с двуглавым орлом на обложке. Документы в нескольких экземплярах на разные личности Владимир состряпал через столичный криминал. Подделки высочайшей степени достоверности он заказывал не сам, а через, так сказать, посредника другого посредника. «Лавэ» прошло через цепочку из несколько рук, каждая из которых отщипывала свой процент, но потраченное бабло не зря обрело новых хозяев, да и заказчик остался доволен.

Теперь Огнёв сам себе напоминал иностранного шпиона, крадущегося к дому Вики. Правда в высоком высохшем старике в некогда модном, но видавшем лучшие годы кашемировом пальто, никто не признал бы иностранца. Благо в памяти потомка ассасина отложилось несколько образов престарелых предков, поэтому изображать почётную старость в походке и поведении не составило труда. При этом столицу застиг очередной снегопад из целой череды, обрушившихся на Москву циклонов, и никто не засматривался на старика с тростью, поздним вечером прогуливающегося по улице и наслаждающегося белыми снежинками густой белой круговерти. Как известно, старикам свойственны причуды.

Вика задерживалась. Покряхтев по-стариковски, Владимир поднёс к глазам левую руку, якобы подслеповатыми глазами рассматривая крупный циферблат часов на запястье, между делом внимательно контролируя окружающую обстановку. Взгляд его зацепился за двух джентльменов, ошивающихся около автопарковки. Вновь подняло голову чувство опасности и засосало под ложечкой…

Больше недели он мучился от нехороших предчувствий, голодными собаками начавших грызть его аккурат после завершения последнего разговора с княжной. Её Светлость, смотрящая на строптивого ученика с другой стороны экрана, выглядела уставшей и несколько, выражаясь эзоповым языком, потасканной. Впрочем, положа руку на сердце, эзоповость выражалась не следами аморального поведения и разнузданного кутежа, а помятостью, характерной для бесчисленных и выматывающих забегов по различным чиновничьим кабинетам. А так как в нашем случае над головой княжны количество жердей государственного курятника по пальцам одной руки пересчитать было можно, даже пары-тройки хватит, то «заклёвывали» её «наседки» изрядного веса и положения. Видимо небо над головой Натальи Андреевны давно не имело возможности похвастать ясным солнцем и безбрежной синевой — затягивало его и затягивало изрядно. Владимир также на собственной шкуре чувствовал, как сгущаются над ним тучи. После небольшого периода спокойствия возобновилось давление губернатора, за ним и, по-видимому, с его подачи начала изгаляться чиновничья братия, из месяца в месяц задиравшая медицинскому центру суммы платежей за коммунальные услуги. Параллельно с коммунальщиками активизировались различные надзорные органы начиная от налоговиков-фискальщиков, заканчивая санитарно-эпидемиологическим надзором и комиссиями от губернского минздрава. То олень трясёт папкой с гербовыми бумаги и выписывает предписание, то тюлень.

Огнёв видел корень проблемы и откуда ноги растут тоже догадывался, тем более княжна в последнем разговоре иносказательно обмолвилась, что её «оттирают от источника» с подачи того, против кого она не пляшет, а взывания к логике и здравому смыслу в случае Огнёва не помогли. Видимо те, кто выше княжны по положению, наплевав на все препоны, не мытьём так катаньем решили прибрать «актив» к рукам. Благо наставница и ученик беседовали по зашифрованному каналу, и Вяземская вновь приподняла завесу интриг, намекнув о желающих выкупить долю Огнёва в медицинском центре. Мол, это единственное, чем она может помочь в сложившейся ситуации. Ясно-понятно, что таинственный «инвестор» откликается на имя с большой буквы «Н». Деньги переведут в тот же момент, как совладелец решится на продажу, а грамотный юрист-стряпчий обеспечит юридическую чистоту хоть задним числом. В целом разговор получился скомканный, но переполненный намёками, из которых Владимир выцепил для себя главный — завуалированный совет как можно быстрее забирать сестру из Москвы.

Даже самому тупому валенку было понятно, что в СИБ решили играть ва-банк, ударив по слабому месту молодого человека, абсолютно не понимающего мягких намёков, а Владимир небезосновательно тешил себя, что он умнее валенка. Что ж, этот намёк он понял, под прикрытием приближающихся рождественских каникул отправив Джу и Анну в Харбин и убрав на сайте запись больных на праздничные дни. Взвесив все за и против, долю в медцентре он также втихомолку продал, зарегистрировав и проведя сделку через московского стряпчего, который, вот голова садовая, «забыл» направить бумаги в Н-ск в положенный срок, оттянув передачу на максимально возможную по закону дату. Подготовив почву, тщательно проинструктировав близких и разделавшись с прочими делами в Н-ске, Владимир, собирая на спину проклятия, к неудовольствию целого сонма жаждущих и больных, полетел в Москву на очередную, никому не нужную конференцию по народной медицине.

Как он и подозревал, в Первопрестольной также оказалось не всё гладко. Одарив зевающую из-за ранней побудки сестрёнку «деревенскими» разносолами, захолустный гость принялся внимать столичным новостям, в которых проскальзывала настороженность Вики. Нет, в учёбе у сестры было всё в порядке, сессию она сдала досрочно и планировала вылететь в Милан, оставшись в России из-за непонятного форс-мажора агентства, о котором ей сообщили буквально за пару часов до самолёта. Съёмки сорвались, но это полбеды. С месяц назад вокруг сестры начали виться нахальные молодые люди, с упорством, достойным лучшего применения, набивающиеся к ней в друзья и чуть ли не в женихи. Если бы не Вова — молодой человек, с которым она тренируется в зале, она бы не знала, как отбиться от нахальных проходимцев. На вопрос, давно ли оный тёзка любимого брата посещает зал, Вика наморщила лоб и отмотала ленту событий на два месяца назад.

— Так-так, значит Вову к тебе подвели ближе к концу октября, — под нос себе пробубнил Огнёв. — Тонко работают. По срокам всё сходится. И как тебе молодой человек? И почему я о нём не знаю?

— Ну-у, — мило запунцовев щеками, протянула Вика. — Он не такой… Почему ты всё сразу сводишь к чернухе и шпионским играм?! Знаешь, он чем-то на тебя похож. И внешне, и вообще…

— На это и был расчёт, мелкая.

Вика впервые за год обиделась, не став слушать брата, а Владимир решил не добивать сестру фразой о клюнувшей на приманку рыбке, поставив в голове зарубку разобраться с мускульным «воблером». Ничего, сестрёнка у него дружит с головой и сумеет протиснуться через розовый гормональный кисель как бы больно и горько от этого ей не было.

Подчиняясь интуиции, Огнёв в тот же вечер решил проследить за влюблённой непоседой, однако планы пришлось корректировать из-за обнаруженной слежки. Устранение препятствий отняло больше двух часов, зато теперь Владимир имел возможность наблюдать за сестрой, бегущей к дому от автобусной остановки. Бросив недокуренные сигареты в снег, гоповатого вида «джентльмены» с автопарковки двинулись на перехват девушки, построив маршрут так, чтобы выйти ей за спину аккурат у тёмного прохода в соседний двор, где дополнительную темень создавало кирпичное здание трансформаторной подстанции и несколько рекламных щитов, освещение которых, как на зло, сегодня не работало. Накинув на себя отвод и включив закреплённую на отвороте видеокамеру, Владимир заскользил следом за «гопниками», краем глаза отмечая молодого человека в зимней спортивной одежде недалеко от автобусной остановки. Внутренний голос подсказал Владимиру о нарисовавшемся тёзке. Гопники. Тёзка. Ну-ну…

Гопники прибавили ход, едва только достигли угла трансформаторной будки. Заслышав скрип снега за спиной, Вика обернулась.

— Притормози, милашка!

Вынырнувший из-за угла мужчина протянул к ней руки и вдруг хекнул, прогнувшись в спине, его напарник удивлённо уставился на товарища, рухнувшего в грязный сугроб, запятнанный собачьими излияниями.

— Ц-ц-ц, нехорошо, касатик, на отроковиц нападать, — крутнув в руке трость с массивным набалдашником, прошамкал седовласый старик, появившийся за спиной бандитов.

— Ты на кого пасть раззявил, старый пень! — отмер второй гопник, выхватив из кармана нож.

Больше ничего сказать он не успел. Дед качнул корпус влево, трость, будто свившаяся в спираль змея, выстрелила в грудь нападавшего.

Ловко увернувшись, бандит, разгадавший маневр старика, высокомерно ухмыльнулся и рухнул рядом с компаньоном. Вике показалось будто до того, как отморозок отправился в бессознательный полёт до зассаного сугроба, глухо брякнуло что-то металлическое.

— Не молчи, красавица, крикни что-нибудь жизнеутверждающее. «Помогите», к примеру, — оглядываясь на заметаемую снегом дорожку, проскрипел старик, сверкнув белыми зубами вставной челюсти.

— Помогите! — негромко крикнула ошеломлённая Вика.

— Довольно, красавица, тебя услышали.

Сквозь снежную пелену послышался топот быстро бегущего человека. Из-за угла показалась мужская фигура.

— Хэк! — под глухой металлический бряк выпустил из рта облачко пара молодой человек в зимнем спортивном костюме. Вынырнув из тени, старик тростью ловко подсёк ноги несостоявшегося спасителя.

— Вова!

— Ц-ц-ц, не спеши, юница, и не кричи, твой брат просил одним глазком присмотреть за тобой, а тут двумя следить приходится. Ты не ругайся на него. Не зря он беспокоился, как видишь. Эх, стар я уже для всего этого, — долбанув набалдашником одного из шевельнувшихся гопников, противно скрипнул морщинистый защитник юных дев. Наклонившись, он подобрал выроненный бандитом нож. — Не спеши, сейчас добрый барчук поведает нам, как его звать-величать по-настоящему. Красавица, будь ласкова, схоронись за рекламой. Благодарствую, милая.

— Лежать! — будто непослушному псу скомандовал старик, «награждая» очередным ударом неугомонного бандита.

Отправив «гопника» в страну грёз и розовых пони, старик парой точно выверенных ударов «отсушил» руки Вовы.

— Кхе-кхе, приступим, помолясь…

Бритвенной остроты лезвие ножа взрезало мотню и ширинку спортивных штанов…

Наслаждаясь великолепным кофе, любовно сваренным Ахметом, Мария Александровна блаженно щурилась, разглядывая Н-ск из окна гостиничного номера.

— Как всегда бесподобно, Ахмет-бей, — улыбнулась Мария повару, чистокровному турку с простонародной фамилией Челик. — Мои девочки (взгляд императрицы стрельнул в сторону мило смущающихся фрейлин), как бы они не старались, никак не могут приблизиться к вашим шедеврам.

Румяненький, как пирожок, невысокий круглолицый мужчина с тёмными южными очами, почтительно застывший у кофейного столика, польщённо приложил руки к груди напротив сердца.

— Премного польщён, Мария-ханым, только не просите опять поведать мои секреты своим боевым пэри, оставьте бедному старику счастье радовать вас лично приготовленными блюдами и кофе.

Несмотря на восточную внешность и отсутствие в жилах хоть капли славянской крови, Ахмет по-русски говорил чисто, без акцента. Таки сказалось то, что Челики переехали в Россию после Второй Великой войны из разорённой войной Турции. И пусть Ахмет не родился в стране вечных снегов, это не помешало ему всем сердцем влюбиться в новую родину и жениться на простой русской девушке, несмотря на показное недовольство родителей, косо смотревших на то, что Алевтина не мусульманка. Тем не менее, горячо любимая супруга подарила Ахмету пятерых детей, а старикам внуков, в которых они души не чаяли. С той поры, как говорят в России, много воды утекло: старики почили, дети выросли и обзавелись своими семьями, смолянистые кудри Ахмета сменил покрытый инеем седой лес, а он сам внезапно оказался замечен одной из фрейлин молодой императрицы. Анастасия Юсупова по заслугам оценила вкус кофе и блюд, вышедших из-под рук Ахмета в маленьком семейном кафе на полтора десятка посетителей. Недели не прошло с того дня, как в кафе старого турка изволила откушать высокородная русская дама, в семье Челик случились кардинальные перемены. За стойкой полноправным хозяином стал Аслан — старший сын Ахмета, а бывший хозяин семейного заведения общепита, не сумев отказать одной ушлой девице, сменил адрес жительства. Эх, знал бы он на что соглашается. Впрочем, Ахмет ни секунды не жалел о принятом решении…

— Полноте, Ахмет-бей, мои пэри всего лишь волшебные духи, а вы — настоящий бог! — польстила Мария старику, зардевшемуся от похвалы. — Как я могу променять вашу выпечку и божественный напиток на горькую бурду?

Вскоре с ранним завтраком было покончено, вокруг императрицы началась привычная тихая, упорядоченная суета. Службы охраны и сопровождения приготовились к выезду, согласовывая последние изменения маршрута и правки мест посещения. Мария Александровна любила импровизировать, добавляя головной боли и так занятым людям, но на то она и императрица, чтобы не у неё, а у других головы о безопасности болели. К чести женщины, Мария Александровна старалась не злоупотреблять своим положением первой леди государства и всегда прислушивалась к советам руководителя службы охраны. Она могла доброй и понимающей, жёсткой и суровой, даже жестокой в некоторых случаях, не терпящих миндальничества, но никто никогда не мог назвать её вздорной.

Да, её незапланированный прилёт в Н-ск на Рождественские каникулы разворошил местное сонное царство. Что ж, так даже лучше, что к её визиту не успели приготовиться и навести лоск, Мария Александровна органически не переваривала «Потёмкинские деревни» и ненавидела лезущих в глаза лизоблюдов, ищущих похвалы и преференций за лубочную картинку и облизанный до засосов «бампер». Да, последних она не любила в особенности. Накинув пальто, императрица подошла к окну, из-за занавесок глянув на столпотворение внизу. Слухи недолго были слухами, с быстротой молнии разлетевшись по городу и губернии… Интересно, сколько людей из волнующейся толпы явились к гостинице по настоящему зову сердца, а не в липовом стремлении показать верноподданические чувства?

— Ваше Величество, — в гостиничный люкс вошёл подтянутый, как всегда серьёзный начальник охраны. — Всё готово.

— Иду, Платон Иванович, — кивнула Мария.

…Через несколько часов императорский кортеж совершил незапланированную остановку, свернув на парковочную площадку нововозведённого центра народной медицины на окраине Н-ска. Охрана, заранее получив извещение императрицы о неплановом визите в вотчину её Н-ского протеже, ловко рассыпалась по периметру, беря окрестности под наблюдение, правда столпотворения не случилось. Вместо ожидаемой толпы подданных и страждущих больных высоких гостей встретила почти глухая пустота. Нет, пустота была не абсолютной — несколько машин на парковке присутствовало, как и с десяток людей, читавших какие-то объявления на закрытых дверях центра. Даже свозь затонированное стекло Мария видела на лицах редких посетителей гнев, разочарование и беспомощность, что было само по себе странно.

— Тая, — почувствовав неладное, тихо обронила императрица, повернувшись к фрейлине Таисии Островской.

Приняв почти безсловный приказ, Таисия выскользнула из машины, ловко ввинтившись к куцую толпу. Заметив барона Корфа, мнущегося у её лимузина, Мария вышла на публику. Разглядев прибывшую особу, народ оторвался от бумаг на дверях и качнулся к Её Величеству. Тем временем Таисия подвела к императрице хмурого мальчонку лет одиннадцати.

Одарив мальчика чарующей улыбкой, Тая представила Марию Александровну и барона Корфа.

— Александр Назаров, — бросив на губернатора неприязненный взгляд, что не укрылось от Марии и фрейлин, частоколом окруживших её Величество, серьёзно сказал мальчик, протягивая руку для приветствия. Улыбнувшись подобной детской непосредственности, Мария пожала горячую ладонь мальчика. — Приятно познакомиться, Ваше Величество.

Шмыгнув носом, Саша успел дать ответ раньше прозвучавшего вопроса.

— Вы к дяде Володе, Ваше Величество? Простите, но вы попусту приехали.

Мария обернулась к барону, найдя в глазах Ивана Карловича лишь шок и непонимание. Видимо, губернатор оказался не в курсе ситуации и неприятного «сюрприза».

— Попусту? Саша, ты же здесь живёшь? — вновь ласково улыбнувшись, подбодрила мальчика Тая. — Не скажешь нам, что случилось? Может быть, ты знаешь, куда дядя Володя уехал?

— Знаю, — пожал плечами парнишка и припечатал:

— Плюнул он на всё. Он сказал, что не нанимался бороться с ветряными мельницами, пусть губернатор Дона Кихота в другом месте ищет, — неприязненный взгляд вновь ошпарил барона, видимо, малец до кончиков волос был на стороне Владимира, достаточно ясно представляя, как выглядит управляющий губернией. — Дядя Володя сказал, что хватит с него, продал здесь всё и вчера насовсем уехал в Харбин. Всех своих забрал и нас с мамой к себе пригласил и деньги на билеты оставил, только мы через две недели полетим, маме надо уволиться на работе и мои документы из школы забрать.

— Спасибо, Александр, — как взрослого поблагодарила мальчика Мария, — ты нам очень помог.

Попрощавшись и поручкавшись со всеми, кроме барона, Саша степенным шагом удалился в сторону доходного дома, видневшегося из-за макушек островерхих елей, росших на другой стороне парковки.

— Поздравляю, Иван Карлович, вы этого добивались? — язвительно процедила Мария. — Не пытайтесь объясниться, я примерно в курсе ситуации, просто сейчас удостоверилась, что в докладах мне не врали. Приуменьшали, по-видимому, и здорово преуменьшали, да. Зато, с другой стороны, нам, барон, — Мария, не стала именовать губернатора по имени-отчеству, что являлось знаком потери благорасположения монаршей особы, — выпала исключительная возможность с глазу на глаз пообщаться с простыми людьми, а вам досталась редчайшая честь здесь и сейчас объяснить им, почему вашими заботами у них исчезла надежда на исцеление родных и близких.

Вечером, сидя в кресле самолёта, катящегося по взлётно-посадочной полосе Н-ского аэропорта, Мария Александровна думала о том, что барона можно списать со счетов, Огнёв не простит его, так или иначе выбив из-под него заветное кресло. Почему-то в талантах молодого человека она не сомневалась. Ещё Мария с грустью вспоминала подругу. Наталья давно не заходила в гости к императорской чете. Последний раз она прямо хлопнула дверью, уйдя не попрощавшись. Супруг и княжна расстались откровенно недовольные друг другом, не найдя взаимопонимания. В тот вечер между двумя близкими Марии людьми пробежала кошка со льва размером. Раньше она позволяла себе думать и надеяться, что всё нормализуется и вернутся старые доверительные отношения, но время неумолимо всё расставляло по местам. Обезличенные, сухие и лаконичные доклады и рапорты «Тринадцатого департамента» как и прежде ложились на стол супруга, правда из них исчезли поясняющие выжимки, приписки и заметки, написанные рукой Натальи. Главная Ведьма Всея Руси ушла в тень, носа не показывая из ею же возведённого сумрака. Как-то докладывая о делах СИБ, Алексей обмолвился, что Вяземская аккуратно, так что не придраться, вывела из прямого подчинения и вышибла из «Шабаша», как иногда за глаза называли спецслужбу Натальи, всех людей, работавших напрямую на СИБ и военное ведомство, поэтому внутренняя кухня «Ведьм» для всех сторонних наблюдателей постепенно становится «Терра инкогнито». Причём в последней фразе скользила неприкрытая зависть.

Разогнавшись, лайнер специального воздушного отряда оторвался от взлётно-посадочной полосы. Провожая взглядом меркнущие внизу огни, Мария тяжело вздохнула — почему всё так сложно? Почему?! Муж скоро превратится в тень самого себя, пытаясь лавировать между промышленными кланами, финансовыми мешками, высшей аристократией и силовиками всех мастей. Преобразования, о которых говорила Наталья, требовали денег. Даже не так, они требовали чудовищных денег! А где большие деньги, там что? Правильно — интриги с кровью и смертями. Боже, когда эта затянувшаяся мелодрама прекратится? Скорей бы уж все передохли, что ли.

Заставив себя не думать о посторонних вещах и подруге, Мария Александровна извлекла из кармана платья простой, ничем не примечательный накопитель информации. Владимир в своём стиле. Видео- и аудиосопровождение в наличии, только чувствуется эдакий неприятный запашок. Глядя на накопитель в руках, Мария брезгливо поморщилась. Опять грязь из всех щелей! Ладно, хочешь не хочешь, а придётся знакомиться с содержимым «попахивающей» добычи Дарьи Усовой. Noblesse oblige, пропади оно пропадом.

Доверенное лицо императрицы, замаскировавшись под обычную горожанку, незаметно покинула один из утренних приёмов и встретилась с казаком Горелым. Примечательно, когда Даша постучала в дверь служебной квартиры казака, старый служака с побратимом были обнаружены ею за паковкой нехитрых пожитков. Оказывается, днём ранее они написали заявления на увольнение с военной кафедры университета и Даше сказочно повезло застать их дома. Опоздай она на тридцать минут и ей бы ничего, кроме поцелуя с замком, не светило. Разговор не задался с самого начала из-за спешки Горелого, опаздывающего на самолёт.

— Прости, красавица, — крутанул седой ус казак, — сама видишь, некогда нам в уголочке шушукаться, хотя я не против помиловаться тет-а-тет. Не дуйся, милая, догадываюсь я о твоей печали и даже могу утолить её. Держи, радость моя, — на грубой мужской ладони покоился миниатюрный накопитель. — Надеюсь, Дашуня, тебе это поможет. Владимир как знал, оставил на всякий пожарный случай. А может быть и знал…

— Здесь объяснение, почему Огнёв бросил всё нажитое в Н-ске, — пояснила позже Даша, передавая накопитель императрице. — Я не смотрела содержимое.

— Хорошо, гляну на борту, раньше всё равно не получится.

Достав планшет из бокового кармана кресла, Мария вставила накопитель в гнездо. Москву она узнала сразу. Коренной москвичке не могли помешать никакие сумерки и валящиеся с неба снежные хлопья. Родной город выдавал себя одним ему свойственным флёром, душой, что ли.

«Старый волкодав, — хмыкнула императрица, наблюдая за скоротечной расправой на экране, — судя по ухваткам старик из старой гвардии Стального канцлера. Не удивлюсь, если за его душой тянется натуральная вереница покойников. Хотя о чём это я? Интересно, где Владимир откопал этот реликт? Впрочем, он всё равно не скажет».

Смотреть на скукоженные мужские гениталии с приставленными к ним ножом было противно, но откровения, лившиеся из уст сотрудника СИБ, проливали свет на дальнейшие действия Огнёва. Выдоив информацию, опытный волчара старой закваски одним ударом выбил дух из молодого коллеги, сломав тому челюсть. Спасибо не убил.

Мария выключила планшет.

— Он знал, — произнесла она одними губами, разглядывая накопитель. — Знал и готовился. А это — доверие, — выдохнула императрица, новым взглядом оценив девайс.

— Опять знобит? — присев на краешек кровати сестры, Владимир кончиками пальцев невесомо коснулся горячего чела родной непоседы.

— Да, что-то я расклеилась, — шмыгнула носом Вика, кутаясь в одеяло. — А через два часа к практикуму подключаться, буду сопли на весь экран размазывать.

Владимир только покачал головой, вглядываясь в тончайшие паутинки тёмного тленного цвета, приклеившиеся к «тонкому телу» Вики. Сомнений не оставалось, кто-то наводит порчу. Кто-то грамотный. То, что это не люди Ворожеи-Вяземской, он нисколько не сомневался. Не станет княжна настолько глупо и грубо подставляться, да и не в её стиле топорная работа. Её светлость предпочитает изящные ходы и решения.

— Так, мать, — чуть наклонился к сестре Владимир, — вспоминай, где и когда ты снимала мои обереги или где у тебя могли взять волосы или что-нибудь ещё?

— Да нигде! — возмущённо буркнула Вика. — Считаешь меня дурнее паровоза?!

— Считаю, что кто-то умнее пыхтящего ретро транспорта, — не принял подачу Владимир. — Напряги извилины. Где ты могла потерять бдительность? Вспоминай, мелкая. Ну! На съёмках, в душе?

— В бассейне! — едва не подпрыгнув из положения «лёжа», встрепенулась сестра.

— Рассказывай, что за бассейн. Делись подробностями, мелкая.

Подтянув одеяло до подбородка, Вика принялась вываливать подноготную, периодически задумываясь после уточняющих вопросов брата. Получив искомое, Владимир, оставив сестру одну, направив стопы в сторону дома Учителя.

— Нужна ваша помощь, учитель, — после всех положенных приветствий, сразу огорошил наставника Огнёв. — Срочно требуется бык или несколько баранов.

— Свежее мясо сейчас можно купить в Есауловке, — потянув жидкий кончик правого уса, ответил Пётр.

— Живой бык или живые бараны, — уточнил Владимир.

— Когда? — тёмный взгляд мастера иглоукалывания, понявшего, что играми и шутками не пахнет, мгновенно стал серьёзным.

— Желательно вчера, — грустно усмехнулся Владимир, — но сегодня тоже пойдёт. На Вику порчу наводят.

— Ты её без жертв можешь снять, — Пётр внимательно отслеживал реакцию ученика.

— Могу, — небесную синь глаз парня сменила жгучая темнота грозовой тучи, — только я с этой ведьмой поквитаться хочу.

— Ты точно уверен, что порчу наводит упо[73]?

— Да, тонкие манипуляции с аурой мужикам несвойственны. Какая-то проклятая тварь ворожит, от её «паутины» скверной за версту смердит.

— Хорошо, я после обеда съезжу на станцию, договорюсь на ферме. К вечеру привезут.

— Я заплачу сколько понадобится.

— Заплатишь, — кивнул Пётр, — а пока давай выпьем чаю…

Огнёвы поселились в Казаковке, в которой Владимир ещё летом выкупил у поселковой администрации домину бывшего егеря, коий вместе с одним из сыновей ныне отбывал срок в местах не столь отдалённых. «Сидеть» им до ишачьей пасхи и если потомок ещё мог насладиться воздухом свободы, то пособника японских диверсантов законопатили на пожизненное.

Самую малость обветшавший дом привела в порядок бригада строителей, превратившая его в удобный для проживания дворец со всеми удобствами и банькой у ручья, к которой вела мощёная камнем дорожка, крытая навесом. Места в громадном доме хватало всем: и ученикам, и больным, потянувшимся в глухое село, скрытое под сенью маньчжурской тайги.

С Викой решили просто: имея многочисленные связи среди харбинских служителей Асклепия, ничего не стоило состряпать липовую справку о «воспалении хитрости», из-за которой никак невозможно вернуться в столицу. Приехала девица в гости к брату в дремучие «чигиря» и попала на четыре месяца больничного. Благо в деканате пошли многострадальной бедолаге навстречу и вошли в положение, разрешив дистанционное обучение… Выкрутились, в общем, обойдясь без академического отпуска, в отличие от него самого. Не будь Вика круглой отличницей и гордостью альма-матер, так просто у брата и сестры не прокатило бы. Хотя карябали душу молодого человека острые коготки подозрений, что в данном конкретном случае не обошлось без помощи одной княжны. Уж больно покладистыми оказались профессоры и чиновники от высшего учебного заведения. Что ж, и на том спасибо!

Быка привезли ближе к девяти вечера. Животное чувствовало, что его отдают на заклание, протяжно мычало, било копытом и ни в какую не желало покидать крытый кузов грузовичка, но стоило Огнёву подойти к машине и потянуть за верёвочную петлю на шее бычка, как тот безропотно дал увести себя в пустующую стайку. Получив плату и даже немного сверху за доставленные неудобства, фермеры быстро укатили обратно. Для чего знахарю и ученику китайского мастера иглоукалывания потребовался бык, их не интересовало от слова совсем. Нет, здоровое любопытство у мужичков присутствовало, но природная чуйка и понимание, что не на все вопросы можно получить ответы, удержало языки за зубами.

Несколько часов после отъезда фермеров ничего не происходило и Владимир начал подумывать, что интуиция начала обманывать его и все приготовления пошли прахом, как в два часа после полуночи его просто подбросило в кресле, которое он установил возле кровати Вики. Едва видимая паутина, приклеившаяся к ауре сестры, налилась ядовитой зеленью, исходящей тёмной дымкой. Вику заколотил озноб, на лбу проступили мелкие бисеринки пота. Уколов палец сестры и размазав выступившую каплю крови по лицу заранее приготовленной тряпичной куколки, Владимир направился в стайку. Ученики загодя были проинструктированы и отправлены ночевать к Ли. Рано ещё им приобщаться к тому, что собирался творить Владимир.

Глядя на русскую ведьму, Питер Кимберли не позволял эмоциям отражаться на лице, сохраняя приличествующую безэмоциональную мину, давно ставшую настоящей личиной — вторым лицом. Если снаружи выпускник Кембриджа, работник посольства Великобритании в Российской Империи и второй по очереди наследник графа Кимберли, светло-рыжий обладатель блекло-голубых глаз и вытянутого «лошадиного» лица воплощал само спокойствие и ледяную невозмутимость, то внутри уроженца Вестминстера, злым роком судьбы заброшенного в дикую варварскую Россию, царило гадкое злорадное торжество. Скоро эта зазнавшаяся шлюшка, отвергнувшая его ухаживания, сполна получит своё.

Контакты с дамочкой свёл ещё предшественник Питера по нынешней должности. Впрочем, возможного будущего графа Кимберли нисколько не интересовало, как и каким образом Манфред Уэсли сумел подобрать ключики к молодой амбициозной женщине, жившей в подмосковном захолустье, может быть он даже спал с ней, тем более формы черноволосой дамы бальзаковского возраста заставили бы умереть от зависти многих записных красавиц, но отталкивающее выражение лица убивало очарование на корню. С другой стороны, Манфред сам был далеко не Купидон, так, сатир ряженый, и дам для утех подыскивал без амбиций и особых претензий, только на Акулине споткнулся. Тьфу, дал же Всевышний имечко. Питер внутренне поморщился. Ведьма-таки оказалась с претензиями, легко взяв бывшего невзрачного коллегу в оборот и непринуждённо выдоив из него приличную сумму денег, тем самым на корню погубив карьеру кадрового сотрудника спецслужб под прикрытием дипломатического паспорта. На свою беду, Манфред не сумел внятно объяснить начальству растрату средств и был отправлен на родину без каких-либо перспектив в будущем. Да, деньги русская колдунья любила больше всего на свете, а Питер, прилетевший на смену неудачнику, сумел за рюмкой русской водки, так любимой Манфредом, влезть в душу бывшего коллеги и развести того на откровенность…

Ведьму со всем тщанием взяли в разработку, не обнаружив никаких связей оной с главным жупелом Российской Империи и её структурами. История умалчивает как подмосковная затворница, работающая учительницей в школе, умудрилась миновать ячеек рыболовной сети чёртовой Вяземской. Может быть именно поэтому? Как известно, колдуньи не любят детей… Тем не менее, проверив информацию, Питер взял Акулину на заметку, начав «подкармливать» деньгами и подкидывая той через своих людей заказы по профилю, постепенно опутывая паутиной. Стоит отметить: колдунья ни разу не отказалась от заданий и всегда выдавала требуемый результат, что не могло не радовать. В отличие от коллег он побывал на Карибах и на юге Соединённых штатов, насмотревшись на такое, от чего даже у отъявленных душегубов волосы дыбом вставали по всему телу. Причём многие случаи иначе, чем мистикой никак не объяснялись, поэтому скепсис в данном случае Питер считал неуместным, да и русская СИБ, создавшая отдельную структуру, занимавшуюся различной дьявольщиной, думала в том же направлении, как и второй наследник Кимберли. Жаль на родине, в отличие от русских, не все понимали важность данного направления.

Питер бы ещё долго держал алчную ведьму в резерве, не оскорби его на одном благотворительном приёме много возомнившая о себе русская тварь, удачно… или неудачно оказавшаяся младшей сестрой одного из объектов наблюдения и разработки. Русский целитель, столь неосторожно потоптавшийся по ногам высшей аристократии русских варваров, угодил в опалу и скрылся на востоке страны, где работа агентов была крайне затруднена после прошедших недавно чисток. Ранее объект успел отметиться на границе, где сорвал давно подготавливаемую операцию, по итогу став обладателем ордена. Также, если верить агентурным данным, а не верить не получалось, тем более целитель абсолютно не скрывал свои способности, он попал под пристальное внимание русских спецслужб, особенно им заинтересовались люди Вяземской. Кое-кто даже предполагал, что последняя могла с ним встречаться лично, но последнее подвергалось законному сомнению самим Питером. Кто такая Вяземская и кто этот целитель? Сами по себе две несопоставимые величины. Небожители не снисходят до простых смертных. Встречи на кремлёвских приёмах не в счёт. Максимум что можно предположить, так это контакты руководителя какого-нибудь отдела с перспективным парнем.

Тщательно взвесив все «за» и «против», Питер решил ударить по будущему перспективному сотруднику «Тринадцатого отдела», а то, что русские спецслужбы так или иначе дожмут ценного кадра, англичанин нисколько не сомневался. В Британии бы подобного человека давно загнали в золотую клетку и заставили работать на тех, кто имеет законное, данное Богом право принимать решения и вершить судьбы, это только варвары миндальничают, изображая правовое государство. Тьфу! Работу британцу значительно облегчила «война», объявленная юнцу князем Васильчиковым. Питер, нигде не засвечиваясь и почти не расходуя выделенные средства, аккуратно подправлял акценты в газетах и пускал в великосветских салонах нужные слухи. А русские наивные души и рады раздувать пожар, сами того не ведая, предоставляя ушлому англичанину компромат на самих себя. Со всех сторон профит! Питер одновременно чувствовал себя кукловодом, управляющим марионетками и лисом, забравшимся в курятник с жирными, непугаными курицами. Право слово, труднее конфету у ребёнка отобрать. Однако на одном из этапов планы чуть не пошли прахом из-за взбрыкнувшей ведьмы, отказавшейся насылать порчу на целителя. Говоря откровенно, ведьма до дрожи в коленях опасалась браться за ворожбу. Пришлось Питеру рисковать и, минуя посредников с агентами, брать дело в собственные руки, смещая акцент на сестру объекта. Даже так тварь в женском обличии запросила немало. Одна из агентесс, используемая втёмную, добыла несколько волосков русской модели, а фотографий последней и так было достаточно.

Ни первый, ни второй и третий сеансы, по словам Акулины, не дали нужного результата, она смогла лишь обмануть защиту и обереги девчонки, обнаружив лазейки и прицепив паутинки порчи. Четвёртая ночь должна стать решающей. Либо ведьма добьётся своего, либо ей придётся «сматывать удочки» и скрывать присутствие в астрале, и, вообще, мотать куда-нибудь подальше, так как брат у девчонки очень непрост, а совать голову в пасть льва Акулина, по её же словам, не нанималась.

По всему выходило, что от трусоватой бабы придётся избавляться независимо от результата, но на четвёртом сеансе Питер решил поприсутствовать лично, после которого дом сгорит, похоронив хозяйку средь пышущих жаром углей. Или не сгорит, только школьная учительница при любом исходе скроется от правосудия, отправившись ближайшим экспрессом в преисподнюю.

Хрустальный шар с мерцающим красно-чёрным облаком внутри, зеркало, фотография девчонки с приклеенными поверх изображения волосами, чадящие восковые свечи и жуткий полумрак комнаты с антикварной мебелью навевали мистический озноб. Расположившись на старом кожаном диванчике, набитом конским волосом, Питер наблюдал за ведьмой, чьи когтистые птичьи пальцы распростёрлись над жутковатым шаром. Питер раз за разом сбрасывал наваждение, тем не менее, потусторонняя атмосфера, царящая в гостиной за плотно задёрнутыми тёмными бархатными шторами, заставляла спину англичанина покрываться холодным потом.

Внезапно лицо и волосы Питера обдало жаром. Чадно пыхнув и плюнув во все стороны восковыми каплями, свечи по обе стороны шара полыхнули ярче бенгальских огней, выдав вверх чуть ли не полуметровые языки пламени. Акулина отпрянула от шара и захрипела, булькая горлом, будто её душили. Чёрными полотнами заиграли тени на стенах и Питер вскочил, когда одна из них превратилась в ясно видимый контур крылатого волка или пса с клыкастой пастью.

— А-А-А! — жутко заверещала Акулина, отмахиваясь от невидимого врага. — Изыди!

Смолянистые волосы на её голове покрывались сединой прямо на глазах знатно перепугавшегося Питера.

— А-А-А, — под вопль, от которого, казалось, застыла кровь в жилах, глаза ведьмы превратились в белые бельма.

Под оглушительный треск свечей, которые больше напоминали звуки пистолетных выстрелов, поседевшая женщинами отбросила колченогий дубовый стул и бросилась на гостя, вцепившись мёртвой хваткой в его шею.

Тень крылатого волка ещё раз пронеслась по комнате, от чего разом полыхнули шторы и начала чадно тлеть обивка мебели и скатерть на столе.

Задыхаясь, Питер нанёс сошедшей с ума ведьме несколько ударов по лицу свободной рукой и попытался разжать её пальцы, но бешеная баба, продолжая утробно выть на все голоса, не разжимала стальной крепости клешни. Находясь на грани потери сознания, Питер невообразимым образом сумел достать маленький «Бульдог», высадив барабан в упор, но ведьма так и не отпустила рук. Огонь охватил дом всюду и сразу. Пламенный образ высокого молодого человека с пронзительными синими глазами, что возник за спиной умирающей ведьмы — последнее, что видел Питер перед тем, как навсегда погрузиться во мрак.

Спинав одеяло в ноги, Вика спала сном младенца. О порче ничего не напоминало, даже аурных следов не осталось. Ласково пригладив волосы сестры, Владимир, руками поддерживая трещащую от боли голову, шаркающей походкой поплёлся в душ.

Сегодня он переплюнул самого себя, чуть не отправившись в ад следом за ухайдоканными ведьмой с англичанином. Наказал и отомстил, называется, чуть не сгорев вместе с быком и сараем.

— Как интересно, — смывая с себя пепел, оставшийся от бычка, сплюнул грязную слюну Владимир.

Имена, фамилии, связи, денежные счета, пароли и явки. Каким образом он стал владельцем разрозненных кусков информации, Огнёв не понимал сам. Прочитал в объятых ужасам глазах англичанина, наверное.

Жалко ли ему было уничтоженных врагов? Нисколько. Азм воздам… Уняв дрожь в руках и справившись с головной болью, Владимир стариковской походкой проковылял в кабинет, где, пока ничего не забылось, принялся надиктовывать сведения на цифровой диктофон, после чего включил компьютер. Через тридцать минут зашифрованный файл отправился адресату, чей общий долг вырос на ещё несколько десятков пунктов.

Как и какие бы приоритеты Огнёв не расставлял, но он по-прежнему охранял Россию от врагов. Княжна, в отличие от него, сумеет зацепиться за ниточки и размотать клубочки. Грамотных следователей у неё хватает.

— О-о, моя голова-а-а, — столкновение лица с подушкой и благостная тьма…

…Цок-цок-цок…

Нервно поведя подбородком, император указательным пальцем правой руки оттянул тугой воротник-стойку. Сглотнул под удивлённым взглядом директора СИБ и расстегнул верхнюю пуговицу.

— Навеяло, — ответил монарх на немой вопрос, плескавшийся в глазах главы спецслужбы.

…Цок-цок-цок…

Мерное поцокивание подбитых металлическими набойками каблуков женских туфель, доносящееся из-за приоткрытой двери в кабинет аудиенций в личной резиденции государя, стало громче.

— У нас в лицее директриса обожала туфли с высокими каблуками с металлическими набойками. Мы Галину Васильевну за глаза кликали Главвыключательницей. Глянет, бывало, как кипятком ошпарит, и не дай бог тебя в её кабинет вызвали, считай апокалипсис и конец света наступили — туши свет, бросай гранату, а если она папеньке докладную подала… это для подданных он тюфяком был, а дома такой домострой царил… Мда, — погрузившись в воспоминания, император чуть прикусил нижнюю губу. — Боже, до чего же мы боялись звука её каблуков, столько лет прошло, а до сих пор сидит в подкорке. Накрепко она нам страх вколотила.

…Цок-цок-цок… Цок! На мир, замерший в ожидании перемен, надвигался неумолимый рок.

Владелица криповой обуви, видимо собираясь с духом или по иной причине, на секунду остановилась у приоткрытой двери, после чего, отсекая все возможные пути к отступлению, грозным ядерным линкором вплыла в кабинет, плотно прикрыв дубовую дверь за собою. Обжигающе-леденящий взгляд генерал-майора Вяземской, облачённой в уставную форму, буквально пришпилил обоих мужчин к креслам. Император и директор СИБ обеспокоенно переглянулись между собой. Они великолепно знали об одной особенности или даже отличительной черте княжны, надевающей мундир только в особых случая и не все они были торжественными. Точнее, они никогда не относились к торжественным, а судя по взгляду дамы с погонами на плечах сегодня в её меню заготовлены такие блюда, что ледяной душ покажется детским лепетом.

— Очень хорошо, что вы оба здесь, — в несколько нервном жесте вздёрнула подбородок княжна. — Не придётся два раза повторяться. Ознакомьтесь, господа-товарищи

Жестом фокусника она извлекла из кожаной папки пару тончайших электронных планшетов.

— Ваше Величество, — императора чуть не перекосило от нарочитого титулования, прозвучавшего без привычной издёвки. — Перед тем, как вы получите планшеты и погрузитесь в чтение, включите экранирование и защиту кабинета по высшему приоритету.

— Всё настолько серьёзно? — брови монарха самопроизвольно поползли вверх.

— Всё ещё хуже, — генерал-майор в юбке на палец ниже колен вдребезги разбила робкие надежды на благополучный исход рабочей встречи.

Покинув жалобно скрипнувшее кресло у камина, монарх прошёл к рабочему столу, активировав встроенный в столешницу сенсорный пульт управления системой безопасности и нажав на нём несколько «иконок».

— Довольна? — резко спросил император, нисколько не сомневавшийся, что электронный прибор до самого последнего килобайта внутренней памяти забит отборным гуано.

Никак не реагируя на грубость, Наталья, вбив длинные пароли, молча вручила планшеты присутствующим, после чего, не спросив разрешения, разместилась в одном из гостевых кресел у камина. Следующие полчаса в помещении властвовала тишина, но царила давящая на нервы напряжённая атмосфера, наливающая чернотой, будто лёгкое белое облачко, превращающееся в устрашающую грозовую тучу.

— …! — непечатно выругался император, со всей дури запустив планшет в камин.

— Успокоительное дать? — лениво, будто ничего такого не происходит, поинтересовалась Наталья. — У меня есть с собой.

— Дай, — на протянутую ладонь лёг блистер с таблетками.

Покрутив упаковку перед собой и чуть ли не попробовав её на зуб, император подошёл к замаскированному бару, где плеснул в стеклянный стакан далеко не воду, коей запил одну из таблеток.

— Ты…, - начала возмущённо набирать в грудь воздух Наталья.

— Отвали! — оборвал её монарх, выхватывая из рук начальника СИБ второй планшет и запуская его по маршруту плавящегося в огне собрата. — Это правда? — указующий перст ткнул в сторону камина.

— От первого до последнего слова. Я бы сама хотела ошибиться и трижды перепроверила информацию по всем каналам, но…

— «Но», — резко успокаиваясь, передразнил монарх, опускаясь в ранее покинутое кресло. — Ты понимаешь, что фактически подписываешь ему расстрельный приговор? Ему же лоб зелёнкой прямо сейчас можно намазывать!

— Ты, — глядя монарху в глаза и не отводя взгляд, твёрдо произнесла Наталья.

— Что «ты»? — опешил мужчина.

— Ты подписываешь.

Закинув ногу на ногу, директор СИБ, искоса поглядывая на грязные, пузырящиеся комки пластика в камине, старался не отсвечивать. Да, информационная бомба, которую принесла Вяземская, по разрушительности легко затыкала за пояс мегатонный ядерный заряд. Тут одной ваткой с зелёнкой не отделаться. Расход «Бриллиантового зелёного» придётся измерять в цистернах.

— Да, я подписываю, — пригладив ладонью волосы на голове, обречённо произнёс император. — Что по остальным?

— Я взяла под контроль главных ключевых лиц в правительстве. Дальше требуется прямое содействие СИБ. У меня элементарно не хватит людей.

— Алексей Сергеевич? — повернулся к директору СИБ император.

— Есть у меня верные человечки, не боящиеся ни чёрта, ни дьявола. Как я понимаю, помощь требуется вчера?

— Позавчера, — капнула ядом княжна, — я направлю своих доверенных лиц для обсуждения взаимодействия и координации действий. Только брать придётся немногих из указанного списка, — Наталья указала взглядом на камин.

— Немногих? — удивление, вырвавшееся из уст обоих мужчин, можно было резать ножом.

— Смерть «главных героев» должна послужить на благо отечества, а следы их убийц обязательно приведут нас в британское посольство. Организация покушения на второе лицо государства не может пройти безнаказанно, а, как всем прекрасно известно, британцы давно финансируют различных экстремистов исламского толка, радикализируя наши исламские регионы. Активизировавшаяся пропаганда салафитов и ваххабитов идёт с их подачи. Я предлагаю воспользоваться наглой манерой самих англичан, первыми обвинив их самих во всех грехах и получив более, чем законный повод кардинально, можно сказать смертельно, закрутить гайки проповедникам различного толка с их сторонниками. Как вы думаете, покушение на канцлера достаточно весомый повод?

До глубокой ночи троица обсуждала различные нюансы выхода из кризисной ситуации, но, как бы не пытались извиваться обличённые властью люди, без контролируемого кровопускания разрубить гордиев узел проблем не получалось.

Во втором часу ночи резиденцию покинул директор СИБ и спать, по всей видимости, он не собирался, так как укатил прямиком в штаб-квартиру ведомства.

— Наташ, — подбросив полено в камин, император тыльной стороной ладони потёр покрасневшие веки. — Чего им всем не хватало, а? Разве им нехорошо живётся?

— Всего им хватает и живётся хорошо, а хочется ещё лучше, чтобы везде быть своими и дале лучше местных, чтобы царицами морскими и золотые рыбки у них в прислужницах. Как с Петра началось, так по сей день это низкопоклонство перед Западом никак не закончится, вот и наши денежные мешки решили будто им там маслом намазано и стали кубышки в их банках открывать, складывая в них всё, что непосильным трудом нажито. Вот за эти кубышечки их и прихватили аккуратненько, а денежки там немалые успели скопиться. У многих циферки с девятью нулями, понимаешь ли, через оффшоры выведенные, да на чёрный день спрятанные. Только кто ж из наших доморощенных умников мог подумать, что их кровно заработанные могут превратиться в удавки на шеях. Откажешься сотрудничать и оказывать содействие в какой-либо мелочи, что по словам пастухов из Форин-офиса и британских спецслужб никоим образом не запятнает честь и достоинство, твой круглый счёт моментально превратится в незаконно нажитое преступным путём. Схема проста и незамысловата. Работоспособность её проверена сотни лет назад и до сих пор она не давала осечек. У многих людей кошелёк — это самое слабое место и от этого никуда не деться.

— Этих я понимаю, — устало отмахнулся император, — я Павла не могу понять.

— Как мне кажется, он не простил тебе Машу. Ты же нагло увёл её у него в старшем классе, а потом посмел жениться. Морды вы тогда славно друг другу отрихтовали. Паша смирился на словах. Сделал вид, а на деле затаил обиду и мечтал отомстить. Я не читаю мыслей и не предполагаю, какие тараканы сидят у него в голове, просто думаю, что месть стала у него идеей-фикс, а тут ты «женишь» его на кресле канцлера… Лучшего и более удачного шанса просто представить нельзя. Главное — не подставиться нигде. Все мы упустили тот факт, что наш «профессор» одно время работал консультантом, а после советником у князя Салтыкова. Все источники информации твердили, что старый канцлер со скандалом расстался с молодым советником, а если это только ширма? Завеса, чтобы пустить пыль в глаза. Я просто потянула за одну нить совершенно по иному поводу, не предполагая, что косвенно зацеплю некоторых работников британского посольства, от них уже и начала разматывать во все стороны, благо зацепок хватало.

Бахнуло первого апреля, да так, что внешнеполитические и секретные ведомства некоторых стран заявились на дополнительные бюджетные финансирования из-за осыпавшейся в их офисах штукатурки и рухнувших стен, да и в кое-каких кабинетах и креслах обновились хозяева. По первости некоторые несознательные личности даже подумали, что русские в День дурака разыграли мировую общественность и всё случившееся в стране вечных снегов всего лишь чья-то неудачная шутка, но посыпавшиеся во все стороны оплеухи и заявления имперского МИД быстро остудили горячие головы, заставив не один десяток политиков с криками «караул!» за эти самые головы хвататься руками, но эхо, порождённое взрывами на выездном заседании правительства Российской Империи, продолжало подобно волнам от камня, брошенного в воду, носиться над планетой, баламутя политический бомонд, восседающий на кочках мирового болота.

— Вова, включи телевизор!

Вика, пулей влетевшая в гостиную, стремительной газелью перепрыгнула через ноги брата, без сил распластавшегося на диване после тяжёлого трудового дня. Он только-только, разделавшись со всеми делами и пациентами, присел отдохнуть в грёзах о верхнем полоке в парилке, как его спокойствие и робкие мечты оказались на корню растоптаны сестрой и Трофимычем, ввалившемся в дом следом за краснощёкой егозой.

— Вова! — схватив пульт, Вика ткнула кнопку…

— Полы сама мыть будешь, — поморщившись от вида быстро оплывающих пятен грязного весеннего снега, ткнул пальцем в непотребство Владимир.

— Да ну тебя, — отмахнулась сестра.

Трофимыч же успел разуться и вбить ноги в мягкие домашние тапки и теперь аккуратно обходил мелкие лужицы.

— …невосполнимая утрата, …за террористическим актом стоят, — трагическим голосом вещала с экрана бессменная ведущая новостей главного новостного канала Империи. — Также пресс-секретарь Министерства двора только что сообщил нам, что СИБ в сотрудничестве с другими спецслужбами предотвращены ещё три террористических акта. Целью одного из них являлись Его и Её Величества, выехавшие из загородной резиденции в аэропорт… В роли отвлекающего манёвра должны были стать нападения на две школы, названия которых мы сейчас не называем в интересах следствия. В результате оперативных действий групп быстрого реагирования спецназа СИБ данные теракты были предотвращены, но во время перестрелки, возникшей в центре столицы, пострадало одиннадцать мирных граждан Империи. Двое из пострадавших скончались на месте от полученных ранений, за жизнь ещё пятерых сейчас борются врачи. Всего в результате беспрецедентного по своей… …погибли двенадцать человек и двадцать один получили ранения различной степени тяжести. Нападения совершены членами радикальной исламской группировки… Координация действия исламистов и высокая степень осведомлённости свидетельствуют о том, что у них имелись сторонники или источники информации в высоких кабинетах…

Погрузившись в тягучую патоку тяжёлых мыслей, Владимир практически не слушал дикторшу и не смотрел на экран. Зачем? У него и так не мелькало даже тени сомнения в том, что транслируемые кадры имеют прямую связь с информацией, переданной им Ворожее в январе. Удивлял только способ и размах грядущей чистки. Впрочем, если император, СИБ и Вяземская планируют ударить по заграничным бенефициарам и нашим доморощенным англосаксонским клевретам, то ничего удивительного в происходящем нет. Отрадно, что тестикулы коронованной особы оказались из металла, а не яйцами-пашот. Видимо княжна потянула за нить, а вытянула натуральный канат. Пустить разом под нож канцлера, нескольких министров с помощниками из финансово-экономического блока правительства и пару шишек, плоть от плоти выходцев промышленного лобби — это сильно и совершенно не то, что могли бы ждать от императора и силовиков внешние и внутренние враги. Теперь чиновники, погибшие от рук террористов, разом шагнули в лагерь мучеников и патриотов Российской Империи, отдавших за неё жизнь. Изящно, хоть и несколько грубо. Зато у императора и силовиков отныне для многого развязаны руки, посмотрим, как они воспользуются открывшимся окном возможностей. Плохо то, что фактически пришлось объявлять войну своим.

Экстренный выпуск новостей закончился. Не дождавшись реакции брата, Вика по-тихому слиняла за шваброй и тряпкой убрала грязь со снегом. Трофимыч по-прежнему сидел на диване, будто примерный школьник сложив натруженные руки на коленях.

— Ты этого ждал? — наконец отмер казак.

— Ждал, но не такого, — закинув ногу на ногу, Владимир покрутил рукой в неопределённом жесте. — Видимо княжна накопала нечто, за что не прощают. Чужих не прощают, своих — тем более.

Задумчиво потянув кончик уса, Трофимыч кивнул и направился на выход, ему и без суфлёров было понятно, что здесь не обошлось без чьих-то шаловливых ручек. Развитая интуиция подсказывала старому вояке о грядущих переменах. Только к добру они иль к худу? Кто знает, но приготовиться лучше заранее. Знать бы к чему.

Вечерний выпуск новостей вся страна, чуть ли не поголовно, встречала у экранов телевизоров. Достоянием широкой общественности стала информация о серии арестов и задержаний с применением огнестрельного оружия и спецсредств. Следователи получили добро на применение психоактивных веществ, называемых в народе «сывороткой правды».

Утром следующего дня грянуло едва ли не громче, чем первого апреля. Расколов террористов до донышка, следователи по горячим следам вышли на верхушку заговора. Широкая общественность была шокирована арестом князя Салтыкова. Бывшего канцлера под белые рученьки и под усиленной охраной препроводили в «Матросскую тишину», компанию ему составили около полутора десятков отставных и действующих чиновников и высокопоставленных лиц. Не вынеся позора, застрелились несколько генералов. В МИД были вызваны послы Великобритании и Соединённых штатов. В сети вовсю распространялась информация, что последние скоро получат пинки под зад, так как следствие вышло на источники финансирования исламистов и ниточки финансовых транзакций привели, кто бы сомневался, в Туманный Альбион и протянулись за океан. Естественно, сэры и янки ищеек русских варваров дальше не пустили, тем самым нагадив в собственный колодец и косвенно подтвердив тезис о пухе и даже лебяжьих перьях на рыльцах. Вал пикантной информации перекатился за границу Империи и выплеснулся на страницы европейских газет и новостных сайтов, где бриттов с американцами не клеймил и не пинал ногами только ленивый. Интересно, сколько денег ушло на подношения западным медиамагнатам? Видимо «кузены» настолько достали континентальную Европу, что она, забыв о внутренних распрях, лающей сворой набросилась на англосаксов, переступивших черту дозволенного. Из небытия всплывали старые обиды, островитянам с американцами припомнили мнимые и настоящие грехи, изрядно полив их дёгтем и обсыпав перьями.