Злюка

Глава 10

Героическое бегство, муки совести и кое-что еще

Никогда я еще не печалился от того, что получил ответ на мучающий меня вопрос. Естественно, многочисленные шарики и оказались теми самыми снежками, и, что абсолютно логично, предназначены они были для метания.

Тем не менее, аборигены быстро воспользоваться ими не смогли: снежки стали разлетаться в разные стороны с невероятной скоростью и дальностью полета. Порой даже самые шустрые из аборигенов отправлялись в стремительный полет с определенно удивленными восклицаниями.

Оказалось, что наш с Экуппой котейка мог мимикрировать не только под цвета тропических джунглей, все местные оттенки белого тоже были ему по плечу!

Этот очень снежный барс-переросток даже нос и зрачки сделал белым, видна была только его стремительная тень. Подобно разыгравшемуся котенку он расшвыривал ледяные шарики направо и налево со скоростью барабанной дроби. Что интересно: если, вдруг, один из таких шариков попадал в кого-нибудь из местных жителей, он повисал в воздухе, начинал мерцать и распался на мелкие искрящиеся снежинки, а повстречавшийся ему на пути гуманоид закатывал глаза и медленно так оседал на лед у себя под ногами.

Так в пару секунд была выведена из строя добрая половина волосатых наездников и большая часть уцелевших мишек.

- Что происходит? – нервно спросила Язва, пытаясь рассмотреть мелькающую по льду тень.

- Это очень большой невидимый кот, - пояснил я таким тоном, будто сообщаю самую, что ни на есть, тривиальную вещь на свете, - он на нашей стороне. Короче, он со мной.

- Он сможет потащить сани? – быстро и четко спросил Эдвардс.

- Какие сани? – растерялся я, оглядываясь по сторонам.

- Освободившиеся! – рявкнула Язва, тыча пальцем в лед у себя под ногами.

Только теперь я увидел, что основание кургана покоилось не на льду, а на невысоком широком поддоне, состоящем из мешанины каких-то костей и ремней. Видимо, его мои товарищи и именовали санями.

- Сможет, наверное, - быстро ответил я, - только как его сюда запрячь?

- Я видела что-то похожее на упряжь у одного из монстров, - отозвалась наемница.

- Нет времени ее искать, - отрезал Пройдоха, - к моей сети прилагается достаточно длинная веревка, сделаем нескользящую петлю, накинем ее на шею, а свободный конец пропустим между лапами – на какое-то время этого хватит, а дальше, как оторвемся от погони, я сооружу нормальную упряжь!

Больше всего я боялся, что этот игривый пушистик откажется меня слушать, но, видимо, Экуппа могла общаться с ним и из своего временного убежища, минуя меня.

Котейка сам подскочил ко мне и Эдвадсу, становясь чуть темнее, чтобы мы смогли его рассмотреть. Пройдоха со скоростью матерого ковбоя накинул на него петлю, пропустил веревку под кошачьим брюхом и прикрепил свободный конец к убогому подобию саней.

В этот момент один из аборигенов добрался-таки до снежка и метров с семидесяти, не меньше, попал Язве точнехонько в затылок. Наемница опустилась без чувств прямо на край саней.

Переглянувшись, мы с Пройдохой мгновенно последовали ее примеру, а котейка, залихватски петляя, понесся в одному ему известном направлении.

Когда расстояние от нас до ближайшего гуманоида стало таким, что не видно было даже красного от крови снега, Эдвардс повернулся ко мне и, попросив замедлить нашего скакуна, проникновенно заглянул мне в глаза.

- Поговорим, пока она нас не слышит? – уточнил он, кивая на Язву.

В тоне его было что-то настолько ему несвойственное, что я не смог отказаться.

- Экуппа! – мысленно позвал я девушку на помощь. – Без тебя я могу сболтнуть чего-нибудь лишнего.

Тишина. Возможно, все ее силы уходят на контакт с Эммой. Что ж, буду осторожен.

- Я не буду лезть туда, куда не стоит, - начал Эдвардс, - и младенцу понятно, что ты носишь в себе проклятый Дар. Раньше об этом только ходили слухи, но теперь я сам вижу один из однозначных примеров его использования. Я не сужу тебя, поверь. Мне нужно только знать, что ты намерена делать, когда мы выберемся к людям. Что будет со мной? Дело не сколько во мне, ты знаешь, что на себя я плевать хотел. Дело в девочке. Без меня она не выживет, она слишком необычная, чтобы ей позволили жить спокойно и даже спокойно умереть.

- Эдвардс, - прервал я разволновавшегося и казавшегося от этого совсем старым, мужчину, - я не стану ничего отрицать и ничего подтверждать. Скажу только от всей души, что ничего плохого я ни тебе, ни Элизи по собственной воле не сделаю.

- А кто же во всем мире сможет тебя заставить?! – искренне и с очевидным облегчением рассмеялся Пройдоха. – Спасибо тебе! Так же от всей Души хочу заверить тебя, что твою тайну от меня не узнает никто и никогда!

- И тебе спасибо, Эдвардс по прозвищу Пройдоха! – спасибо за все, что ты для меня сделал и еще сделаешь.

Улыбка Пройдохи померкла, но он твердо и уверенно кивнул в знак того, что услышал меня.

- Да, - сказал он, - ты в праве так говорить; сделаю!

Кажется, я сказал что-то не то. Или это прозвучало как-то не так в данном контексте. Мне бы сейчас сюда пояснительную бригаду, а лучше – две!

Эмма, тем временем, уже ощутимо сбавила темп. Взглянув вперед, я увидел вдалеке темно-зеленую полосу.

- Скоро будет жарко, - сказал Эдвардс, проследив направление моего взгляда, - твоя животина сможет вернуть сани их хозяевам?

Я недоуменно посмотрел на Пройдоху.

- Мы и так безмерно усложнили им жизнь, отражая нападение, - пояснил он, - без саней у них не выйдет охоты, без добычи, начнется голод.

- Они нас чуть не убили, - возразил я.

- Даже по тому, как бестолково они пытались это сделать, видно, что им это в новинку, - вздохнул Эдвардс, - я читал научный труд об этом племени. Один из ученых прожил с ними какое-то время. Это очень примитивные, но довольно добродушные разумные. Медведи не столько одомашнены ими, сколько живут в симбиозе и довольно умны для обычных хищников. Племя двуногих и стая четвероногих собираются вместе для большой взаимовыгодной охоты на громадных моржей, или путешествия к краю локации за фруктами.

- И, тем не менее, они на нас напали, - уже чуть менее уверенно повторил я.

- Ты же помнишь, с чего все началось? – уточнил Эдвардс.

Я лишь молча пожал плечами.

- Да, ты такое сотворила, что твое состояние не вызывает удивления. Убить столько крупных одушевленных существ, да еще, считай, своими руками. Ладно, я напомню.

И пока мы тихим сапом подъезжали к следующей локации, Эдвардс рассказал мне, как пересеклись наши курсы. Аборигены ехали на большую охоту. Увидев нас, слегка изменили направление движения, приблизились и спешились. Эдвардс, зная их спокойный нрав, не слишком этим обеспокоился и отправился на переговоры, догадываясь, что местные традиционно собираются устроить стихийную меновую торговлю. Экуппа с Язвой сначала подошли к ездовым медведям, чтобы погладить здоровенных спокойных животных, потому что женщин любого возраста аборигены за участников торгов обычно не принимали. Но потом наемница рассмотрела кое-что на груди у вождя и подошла поближе к мужчинам, которые уже заканчивали выполнять довольно длинный ритуал приветствия.

Уже тогда Пройдоха видел, что не все идет так, как это описывалось в трудах ученых мужей: вид вождь имел надменный и даже спесивый, говорил громко и требовательно, то и дело указывая на женщин и показательно делая в их направлении однозначные возвратно-поступательные движения.

Эдвардс был сильно озадачен таким неожиданным развитием событий и попытался уточнить, правильно ли он понимает намерения вождя, уточнив при этом, что женщины как пришли с ним, Пройдохой, так и уйдут.

На это вождь начал показывать, что если Эдвардс будет стоять между ним и его желанием поближе познакомиться с дамами, вождь сначала познакомится с ним, Пройдохой, а уж потом приступит к десерту.

Собственно, наблюдательность Язвы даже подарила самоуверенному вождю несколько лишних секунд жизни. Наемница узнала едва видный на волосатой груди аборигена амулет подчинения и поспешила указать на это уже достающему кинжал из ножен Эдвардсу.

Пройдоха понял причину сумасшествия вождя, грустно вздохнул и спрятал оружие обратно. Однако сам сумасшедший истрактовал этот жест в пользу того, что Эдвардс боится применять оружие против такого великого и непобедимого воина. К тому же, на его, вождя, беду, клинок уж больно красиво блестел на солнце. Местные военачальник отдал приказ, и вся толпа аборигенов ринулась на Эдвардса и наемницу, на ходу замахиваясь руками для бросков.

Язва взяла товарища за руку, использовала свой Дар, и они исчезли с глаз нападающих.

Экуппа, видя, что дело – дрянь, попыталась прорваться сквозь строй апатичных медведей, чтобы оказаться рядом с товарищами, чье скрытное перемещение она видела по остаточным явлениям мощного заклинания. Однако сама едва успела увернуться от взмаха громадной белой лапы, пытавшейся свалить ее в снег и обездвижить.

И пока невидимые Эдвардс с Язвой перемещались так, чтобы одновременно уйти подальше от медведей и стать между аборигенами и их запасом «снежков» об оглушающем действии которых Пройдоха хорошо знал, Экуппа начала сыпать заклинаниями-ошибками.

Она, красотка такая, решила остановить сразу всю ораву полярных мишек-переростков заклинанием заморозки…

Предугадать действие заклинания на эмунных к холоду монстров не взялся бы и Эдвардс, как это рассчитала Экуппа, Пройдоха не мог даже догадываться.

Однако мишки впали в такую всепоглощающую эйфорию, что не смогли не то, что сдвинутся с места, им не удалось даже повалиться на землю – они буквально растворились в своем внутреннем ледяном раю.

Дар Язвы выдохся, когда уже вооруженные до зубов Пройдоха и наемница перерезали местным охотникам дорогу к их метательным снарядам. Но тут же уже Эдвардсу пришлось включать свои способности, чтобы на пару секунд ускорить свою реакцию и реакцию Язвы. В результате еще оставшиеся на тот момент в руках метателей снежки миновали свои цели, не причинив им вреда. Другим оружием толпа не обладала. За исключением вождя и, видимо, его приближенного. Эдвардс хотел попросить наемницу просто обезоружить несчастного одурманенного вождя и заставить того сдаться, но не успел – Язва убила обоих вооруженных нападающих в один миг.

- Все, - тихо перебил я необычно разговорчивого Эдвардса, - дальше я хорошо все помню.

- Мишек жалко, - помолчав, сказал он, - нет, ты не подумай: на твоем месте я поступил бы так же, а, может, и всех бы прирезал! Но жалко. Они почти разумные…

Помимо своей воли я заскрипел зубами от злости. Причем, даже не могу сказать, на кого конкретно я злился! На Эдвардса, который, ни с того, ни с сего разнылся тут, как баба, над тем, чего уже не исправить? На Экуппу, которая не смогла изначально выбрать такое заклинание, которое обезопасило нас и не привело бы к геноциду местных полуразумных? На себя, за то, что сразу не перевел магический брандспойт в небо и не вызвал эту кошку-переростка?

Вот не знаю! Но злился я сильно.

- Но зато теперь я знаю, как они увели с собой Элизи, - теперь уже улыбаясь, продолжил Эдвардс, - амулет подчинения был мощный, но неперезаряжаемый. Под его воздействием девочка и пошла в джунгли. Скорее всего, она до сих пор считает, что идет не с похитителями, а, например, с нами. Во всяком случае, я бы так и сделал на их месте. Эту иллюзию сложно наложить, но относительно легко поддерживать. Амулет был практически разряжен и, в принципе, уже не нужен. А для подчинения едва проснувшегося разума местного вождя хватило бы и крошечного заряда.

- Элизи теперь сможет прийти в себя? – уточнил я, отвлекаясь от самоедских мыслей.

- Теперь у нее есть на это хотя бы крошечный шанс, - согласился все еще улыбающийся Эдвардс.

Тем временем мы приблизились к полосе джунглей и остановились буквально в паре шагов от невысокой, но плотной стены из цветов и папоротников. За ними же вовсю росли какие-то неизвестные мне деревья.

Эдвардс прищурился, всмотрелся в кроны деревьев и удовлетворенно кивнул.

- Удачный слой! – произнес он. - У этих деревьев очень полезные для этих несчастных аборигенов плоды у нас есть шанс не просто вернуть сани, а еще и хоть как-то компенсировать им нехватку мяса после охоты.

- У них же остались снежки, - уточнил я, - сани мы вернем, охоте ничего не угрожает, разве нет?

- Медведи принимают дельное участие в охоте, - пояснил Эдвардс, - когда вся кампания подбирается к лежке гигантских моржей, каждый из обезьяночеловеков берет по два снежка и выбирает себе индивидуальную цель. Именно двойной заряд обеспечивает несколько секунд дезориентации моржа. За это время пара мишек должна добежать до застывшей жертвы и превратить ее в законную добычу. Потом уже оставшиеся снежки какое-то время летят не в цели, а по площади, настигая улепетывающих моржей. Как только медведи устремляются за случайно подбитыми целями, метание прекращается, чтобы не задеть своих. По какой-то причуде местной магии мишки очень уж восприимчивы к попаданию в них снежка.

- Наверное, по этой же причине на них так и сработала моя заморозка, - высказал я свою догадку.

- Вполне возможно, - согласился Эдвардс, - но я не договорил, потом часть добычи сваливают на сани, которые медведи тянут до стойбища. Другую часть туш поменьше свободные от упряжи звери волоком тащат в пастях, а какую-то часть, освежевав, просто оставляют неподалеку, потому что в местном климате мясо не портится, а других претендентов на него нет.

- Я не заметил никакой упряжи на медведях, - засомневался я.

- Не мудрено, - усмехнулся Эдвардс, - она же делается из их шерсти, поэтому и не видна на ее фоне.

Пройдоха явно хотел еще раз добавить, что ему жалко мишек, но удержался.

- Быстрее, - вместо этого сказал он, - Язва придет в себя минут через десять. За это время я соберу как можно больше плодов, а ты, поможешь мне загрузить их в сани, хорошо?

Конечно же, я был согласен. Вот только мне уже надоело мучиться одним конкретным вопросом. Попросив Эмму немного подождать нас на краю жаркой локации, чтобы ее нежные лапища перестали зябнуть, я убедился, что Язва спокойно и размеренно дышит. Потом одним прыжком догнал Пройдоху, штурмующего цветочно-папоротниковую стену, и выдал, наконец-таки, вопрос, от которого уже прямо-таки все чесалось в голове.

- Эдвардс, объясни, пожалуйста, чем обусловлена такая мешанина локаций? Поверить в то, что такое вообще может существовать почти невозможно. Но, раз уж я сам убедился в реальности этого явления, то, как вообще могут проходить подобные процессы? Где для этого берется энергия? С какой целью это вообще делалось и почему и кем продолжает поддерживаться?

- У меня есть один простой ответ на все эти вопросы, - усмехнулся в усы Эдвардс, - вот только боюсь, что он не удовлетворит твоего любопытства.

- Расскажу уже хоть что-нибудь! – буквально взмолился я.

- Все, что я знаю о первопричинах таких явлений, как эти джунгли, Черта, что мы не так давно умудрились пересечь, отсутствие Дара в месте ссылки и даже те холмы, что отделяют поселение от Черты – все это отголоски Великой войны прошлого. Когда весь мир объединился против белого зла и навсегда уничтожил его и саму память о нем.

- Ты был прав, - не смог сдержать я улыбку, - мое любопытство стало только сильнее.

Все еще улыбающийся Эдвардс повернулся ко мне, чтобы что-то ответить, но внезапно замер на одном месте и по его лицу пробежал целый ряд эмоций, которые я не успел или не смог распознать.

Ничего не говоря, он бросился в сторону и, пробежав метров тридцать, схватился за одно из деревьев и, издав дикий крик, замертво повалился на землю.