Злое марево: Луч Империи

Глава 8

Я — Фёдор

Почти всю дорогу до Москвы Любимов болтал о Воронцове, обо мне и своем сожалении, что много полезного оставил в Екатеринбурге.

Алексей Комаров отлучался на каждой остановке, чем изрядно нервировал Лизу. Пришло осознание: он для неё не просто увлечение, девушка полюбила нашего внезапного попутчика.

Впрочем, его внезапность зашкаливала. Пока мы ехали в Екатеринбург, всё казалось логичным: мы едем туда, Алексей едет туда. Так уж вышло, что сели в одну и ту же почтовую карету. Но он, несомненно, очень обрадовал Лизу, решив ехать с нами обратно в Москву.

— Екатеринбург обождет, — оправдывался он по дороге. — Вижу, что ваши дела важнее. Да и как не помочь такому милому созданию, как Лизонька?

Ну точно влюбился.

Ещё одним признаком была его чрезмерная нервозность. Особенно сильно она стала заметна в Москве, когда мы наконец-то выбрались из кареты профессора возле небольшого дома.

— Это моя московская обитель, — Григорий махнул рукой на строение.

— Хм-м, скромненько, — заметил Алексей, удерживая меня за правое плечо.

— Главное, что добрались наконец, — сказала Лиза, которая держала меня слева. Ей было сложнее. Как ни крути — девушки не так крепки.

— В Москве бываю редко. Обычно проездом в Петербург и обратно, — оправдывающимся тоном объяснил Любимов. — Вот в столице у меня достойный особняк.

— Ну что? Внутрь? — Судя по голосу, Лизе не терпелось избавиться от ноши в моём лице.

— Знаете, а что, если нам сначала проехаться в другое место? — предложил Алексей.

Я мысленно напрягся. Захотелось повернуть голову, вглядеться в его глаза. Ведь и правда — странное предложение. Зачем еще куда-то тащиться? Скинь меня профессору и займись Лизой.

— Куда это? И зачем? — обеспокоенный голос Лизы соглашался с моими размышлениями. — Давай оставим этого, а потом куда хочешь.

Этого? М-да… Совсем я плох, раз близкий друг и боевой товарищ называет меня «ЭТИМ».

— С друзьями договорился, — принялся уговаривать Алексей. Я краем глаза заметил, как он взглянул на часы. — Письмо с голубем получил, что ждут они меня.

— Хе… Ну ж вы даете, голубчик, — усмехнулся Любимов. — Вы ведь и вовсе в Екатеринбург ехали. А теперь вас друзья ждут. Здесь, в Москве.

Алексей выдержал паузу, прежде чем ответить:

— Я отправил им письмо о своем скором возвращении.

— А-а! Вот куда ты постоянно отлучался? — усмехнулась Лиза. — А я уж решила… — она осеклась, очевидно опомнившись, что хочет сказать не самые приличные вещи.

— Ну так что? — продолжал настаивать Алексей. — Тут недалеко, в парке имени Гоголя.

— А почему твои друзья ждут именно там? — с подозрением спросил профессор.

— И почему это так важно? — добавила Лиза.

— Важно, поверь. — Он вновь посмотрел на часы. На вопрос Любимова так и не ответил.

— Давай заведем этого крепыша, — предложила Лиза, чуть встряхнув меня, чтобы перехватиться. — А потом в этот парк. Вдвоем мы доберемся быстрее, тем более что он и правда близко.

— Есть идея лучше. — Профессор вцепился в мое плечо. — Вы, голубчик, спешите к вашим друзьям, а мы с Елизаветой заведем пациента в дом. А уж потом она… — Он резко замолчал.

В руке Алексея блеснул клинок. Это случилось сразу, как только он освободил руки. Острие угрожающе направлялось то на меня, то на профессора.

От неожиданности Любимов не только замолчал, но и выпустил меня. То же случилось и с Лизой. Лишившись поддержки, я зашатался, но не упал. Изо всех сил попытался размахнуться, чтобы врезать внезапному врагу. От тщетных усилий тело вновь обожгло, а рука лишь безобразно задергалась.

— Хватит разговоров! — голос Алексея словно подменили. Стал грубым, требовательным, повелительным. — Это чудовище ждут в другом месте.

— Что? — голос Лизы звучал, словно ей только что сообщили об увольнении со службы.

— А то! У меня приказ: либо доставить Фёдора в отделение, либо прикончить на месте! И если не сделаете по-моему, то быть второму!

— Голубчик… — Профессор тоже попытался осадить внезапную выходку нашего попутчика, но, очевидно, не смог подобрать слов.

Клинок Алексея переметнулся к Любимову.

— А что касается вас, профессор, то именем императора вы арестованы. Будьте любезны не чудить.

— Да что вы себе… — начал было старик, но кончик меча придвинулся вплотную к его шее.

— И еще, профессор… Заткнитесь наконец! Вы верно еще не поняли, с кем имеете дело. Так вот! Вас не обрадует, что вам предстоит поход в контору тайной экс…

Раздался короткий гул, который я не мог не узнать — силовой магический удар. Алексей тут же отлетел на два метра. Меч со звоном ударился о мостовую. Меня же кто-то грубо поволок прочь. Удивительно, что я не упал, ноги, хоть и неуклюже, успевали перебирать по дорожке.

Несомненно, тащила меня Лиза, и именно она ударила Алексея. Я хотел крикнуть, что и профессора надо спасать, но, как обычно, лишь зарычал.

К тому же было слишком поздно. В их сторону спешили невесть откуда взявшиеся гвардейцы. Пара из них схватили Любимова, остальные сгруппировались над распластавшимся телом Алексея.

Нам повезло, мы быстро оказались за толстым дубом, что рос неподалеку. Потому и не заметили. Зато вот Лиза заметила гвардейцев раньше, чем те появились. Потому-то и действовала столь решительно.

«Пока они займутся Любимовым и Комаровым, мы хоть немного да оторвемся», — догадался я.

Как только достигли ближайшей двадцатиэтажки, свернули за неё и совсем скрылись из виду. Но следовало спешить, скоро Комаров оклемается и организует погоню. С нашей-то скоростью это станет легкой задачей.

Как назло, ноги мои запнулись о бордюр, и я повалился.

— Вставай, сука! — послышался злой и хриплый голос Лизы.

Она ухватилась за меня и попыталась потащить волоком. Но куда там? Я слишком тяжел. Лиза выдохлась уже через пару метров.

— Вставай, урод! — голос сквозил отчаянием. — Будь ты проклят! Свалился на мою голову!

Как же хотелось закричать: «Да кабы я мог! Кабы владел своим телом, то не только вскочил бы, но и накостылял каждому! И первым бы поплатился Алексей!».

Насчет последнего я пребывал в полной растерянности. Уж стало ясно, что он — сотрудник тайной экспедиции. Но для чего ему Любимов? Для чего я? Разве не был я верным воином отчизны? Разве не я тот кому удалось убить демонов, дважды? В чем могли упрекнуть меня?

В отдалении, со стороны домика профессора, послышались какие-то суетливые выкрики. Судя по всему, Комаров очухался. Но с другой стороны донесся другой звук. Приближалась карета. Кучер гнал, будто спасается от отряда деморгов.

— Вставай! — зашипела Лиза, вновь пытаясь поднять меня. Но тело отказывалось подчиниться приказу. А самой ей не справиться.

Карета проскочила, и я мысленно выдохнул. Кто бы в ней ни ехал, на нас им плевать. Но едва я так решил, как громкий мужской голос изнутри приказал:

— А ну стой!

— Тпру-у! — Кучер натянул поводья, заставляя четверку замедлить ход.

Но пассажир не стал дожидаться. Дверца распахнулась, и среднего роста мужчина в темно-синем мундире выскочил прямо на ходу. Он побежал к нам. Следом из кареты выпрыгнули еще двое.

— Ну же! — Голос Лизы сорвался.

Её пальцы разжались, позволяя мне вновь брякнуться о землю. А через мгновение обнажился клинок. Тренированное тело опытного капитана моментально приняло боевую стойку. Лиза вовсе не собиралась сдаваться без боя, как всегда.

Тем временем трое в мундирах приблизились. Двое, что выбрались последними, тоже обнажили мечи. Но первый вместо этого наскоро огляделся по сторонам, затем устремил свой взгляд на меня.

Я тоже мог видеть его покрытое легкой щетиной лицо. Карие глаза казались усталыми. На груди висел значок с гравировкой пера и меча. Такой носят сотрудники тайной экспедиции.

— И не надейтесь! — угрожающе прохрипела Лиза. — Вам его не получить! Всех покрошу на салат!

Вот уж Лиза. Она могла ненавидеть меня из-за бремени, что доставлял ей. Но приказа она не ослушается и ни за что не оставит товарища в беде.

Экспедитор усмехнулся.

— Елизавета Невская, если не ошибаюсь?

Лиза не ответила. Но тому ответ и не требовался.

— Вы же знаете, что тайную экспедицию интересуете не вы, а он. — Палец показал на меня.

— И не надейтесь! — с жаром рявкнула Лиза. — Убирайтесь!

Выкрики со стороны профессорского дома усилились. Экспедитор, что стоял перед нами, хмуро глянул туда. Затем покосился к двоим позади.

— Мечи убрать! И помогите погрузить Фёдора в карету.

Но едва те дернулись, чтобы приблизиться ко мне, как один мощный магический удар свалил с ног обоих.

— Дура! — разозлился экспедитор.

При этом он так и стоял перед нами: не обнажая меча, не атакуя магией и не призывая помощь.

Лизу эта странность не остановила. Клинок взметнул вверх, описал дугу и рванул в экспедитора. Тот ловко уклонился и тут же выпрямился.

Меч Лизы вновь поднялся, явно намереваясь настигнуть цель, пока те двое приходили в себя и поднимались на ноги. Но в этот раз, замахнувшись, она замерла.

— Дура, — спокойным голосом повторил экспедитор. — Не мешай этим господам. И не мешай мне! Тогда поедешь с нами.

Я — Вера

Я отлично знала место, куда упек меня Володя. Большой особняк в Новгородской губернии. Его родители селились здесь, когда моему дяде, Володиному отцу, приспичивало охотиться. Благо леса вокруг богаты дичью и зверем. Я и сама бывала тут, а однажды, будучи уже подростком, участвовала в травле зверя.

Забери их демоны! Как же давно это было!

Но теперь я сама, словно загнанный зверь, торчала в комнате на третьем этаже, связанная и снова с браслетом. В этот раз не наручники и лишь на одном запястье, но с теми же рунами, что блокировали магию. Да еще и рот туго затянут веревкой.

Сам Володя стоял передо мной. Губы пытались изобразить насмешку, но глаза выдавали кузена — он явно нервничал.

— Мы уже два дня как прибыли, а ты всё артачишься, сестрица.

Вместо ответа я одарила его злобным взглядом. Усмешка с лица исчезла, он задумчиво почесал лоб.

— И что же мне с тобой делать? Да уж… Натворила ты дел, сестрица…

Если бы не кляп, то я с радостью изложила бы ему, кто из нас и вправду набедокурил. Пришлось лишь промычать возмущенно.

— Ты верно думаешь, что я в бреду. И вся вина на мне? — усмехнулся кузен.

Я замерла, ожидая продолжения.

— Знаешь, что случилось бы, не перехвати я тебя с прибытия в столицу? — Он неспешно прошагал вокруг и, пока продолжал объяснения, принялся развязывать узел кляпа. — Ты бы угодила в лапы графа Громова.

— И что? — прохрипела я, попутно отплевываясь. Из-за сухой ткани рот стал словно шерстяной.

— А то, что он не стал бы церемониться.

— Я знакома с Громовым. Он не возжелал бы меня, словно похотливый ублюдок. Граф порядочный семьянин и любит свою…

— Да-да-да, он любит и жену, и детей, — оборвал меня Володя. — Которых у него более нет.

— Что? Как нет?

— Погибли, — равнодушно пояснил он. — Гостили у графа, когда тот управлял фронтом. Всё казалось спокойным, ничто, как говорится, не предвещало беды. А потом, как известно, случился крупный прорыв демонических сил. В итоге — десять новых червоточин.

Потрясенная, я не могла сказать хоть что-нибудь. Тупо таращилась на Володю.

— Граф, разумеется, обвинил во всем себя, — таким же холодным тоном продолжал тот. — Он ведь сам позвал семью. К ним приехать не мог, но дюже соскучился. По женушке своей, по детишкам. А тут атака элитных теней, вихревых духов и зверей.

— Три вида? — ужаснулась я.

— Да. Три вида воинства, а стало быть, сразу три демона атаковали. И кто знает, может, еще были резервы. Но речь ведь не об этом, да, сестренка?

— Что? — Я не могла понять его. Слишком поглотило воображение: какой ужас испытали перед гибелью бедные дети и их мать.

— А то, что после этого граф спятил. Совсем другим стал. И теперь единственное, что ведёт его — желание собрать мощную армию и разгромить демонов.

— И что в том плохого?

— А то, что он ничем не поскупится. И главное, что мешает ему, — император Святослав. Ему нужны его войско, его земли, его власть. А ты — та, кто может послужить и языком, и выкупом. Все знают, в сколь близких отношениях княжна Светозарова и император.

— Он не получит от меня никаких сведений.

— Вот именно, а значит, тебя ждут каленое железо, отрезанные пальцы и дыба.

— Граф Громов не опустится до такого.

— Ты забыла, сестрица. — Лицо Володи наконец изменилось, стало злобным и раздраженным. — Арсений Александрович спятил и ради цели, ради мести демонам на всё пойдет. И кто бы ни стоял на его пути!.. — Володя многозначительно замолчал.

— Так отпусти меня! Зачем держишь здесь?

— Отпустить не могу. — Он вновь стал холодным. — Но вот коли станешь моей женой.

— Да замужем я, кретин!

— Э-э, нет… Не я кретин, а за кретином ты замужем. А это, сама знаешь, не по-христиански. Кроме того, Федор рассудка КАК лишился?.. И ГДЕ?

Не желая продолжать этот бессмысленный спор, я попыталась плюнуть в лицо кузена. Но слюны в пересохшем рту оказалось слишком мало, так что плевок удалось лишь обозначить.

Проигнорировав это, Володя как ни в чём не бывало продолжил:

— А мою жену он не тронет. Подумай об этом, Вера.

Арсений Громов

«Как же она молода и хороша!» — задумался Громов, разглядывая Ирину Волконскую. — «Сколько этой прелестнице? Чуть более тридцати?».

Та развалилась на диване с присущим аристократии изяществом. Длинные, черные как смоль волосы падали на грудь, частично закрывали лицо с зелеными глазками. Сегодня на ней было синее бархатное платье с высоким воротником.

Громов вовсе не испытывал влечения к красоте Волконской. Но, глядя на неё, невольно вспомнил о покойной супруге, отчего погрустнел и затосковал.

— Признаюсь, ваше сиятельство, столь навязчивое гостеприимство начинает утомлять, — сказала она, одарив Громова хмурым взглядом.

— Вот уж кому расстраиваться, ваша светлость, так не вам, а мне, — проговорил мужчина, разодетый ещё ярче княгини, и, сверкая многочисленными перстнями, деловито погладил бородку. Он — барон Лев Зверев, расположился на другой стороне дивана.

— А что вам беспокоиться, ваше благородие? — огрызнулась Волконская. — Неужто и у вас меж двух губерний червоточины покоя не дают?

— Червоточин в моих землях хоть отбавляй, — парировал Зверев, важно скрестив руки на груди.

«Моих землях?» — Громов едва удержался, чтобы не рявкнуть. Едва ли тому стоит называть их своими. Вообще непонятно, как барон оказался во главе восточных губерний. И ладно бы там — за Уралом. Но ведь и европейский восток занял. Но как? В чём секрет?

Он промолчал. Зато Волконская нашла чем ответить:

— Едва ли вам, ваше благородие, непременно требуется оказаться на фронте. В отличие, скажем… ну не знаю… — Она нарочито пошарила глазами по кабинету, выдерживая паузу. — Ну хотя бы в отличие от меня.

В ответ на явное оскорбление барон лишь презрительно фыркнул и промолчал.

— И все же, ваше сиятельство, — вновь переключилась княгиня на Громова. — Долго вы хотите держать нас здесь? Право, я уже готова пренебречь вашими уговорами.

— Вы говорили о каких-то важных аргументах, — поддержал её Зверев. — Может, пора предъявить их? И что это за аргументы? А что важнее — к чему они?

— Эти аргументы в большей мере уладят наши разногласия, господа, — объяснил Громов.

И подумал не без злобы: «Если бы не сопляк, который куда-то запропастился, то я давно объявил бы, что в моем распоряжении княжна Вера. Та самая, за которую Святослав душу демонам отдаст».

— А что если и у меня аргументы найдутся? — усмехнулась Волконская. — Слыхали, что на днях в Москве случилось?

— Вы верно о провальной попытке тайной экспедиции схватить некоего барона Дубравского? — осклабился Зверев. — Вот уж правда, нынче эта контора не то что прежде.

— Куда важнее, что их целью оказался не только он, но и некто профессор Любимов, — приподняв брови, добавила Волконская.

Громов нахмурился.

— Но я слышал, что и тут случился провал. Взять-то взяли, да почти сразу потеряли.

— Вот именно, — хихикнула Волконская. — Вот как думаете? Профессор этот — аргумент в нашем споре?

Громов пожал плечами.

— А что в нем такого?

— Ну как же? — Волконская состряпала обиженное лицо. — Он изучает червоточины, возможно, близок к раскрытию их тайн. Может, найдет способ, как легко закрывать их.

— Ирина Сергеевна! Только дурак станет рассчитывать на легкое решение в этой войне. Пот, кровь и жизни солдат — вот единственный путь.

— Да и какая разница? — отозвался Зверев. — Этот старик в Москве.

— Не важно, — Ирина насупилась ещё пуще. Раздула щеки, сморщила лоб. — Коли хотите, чтобы мы обождали с отъездом, любезный граф, то так тому и быть.

— Пару дней и я подожду, – кивнул барон. — Но не более. Сами понимаете — дела.

Мысленно Громов выдохнул. Вряд ли эти двое сподобятся прибыть в Петербург в ближайшее время. Значит, надо удерживать, пока они здесь.

Вскоре оба гостя откланялись и поднялись с дивана. Громов желал бы ограничиться кивком, но, поскольку княгиня непременно обиделась бы за столь скромный этикет, то поднялся, чопорно поклонился и даже проводил до двери. Когда развернулся обратно к столу, обнаружил, что тот уже занят.

Богомерзкое существо развалилось в кресле, закинув ногу на стол. В отличие от большинства демонов, он походил на человека: долговязого, крайне бледного и с черными бездонными глазами.

— Только дурак станет рассчитывать на легкое решение в этой войне, — хихикнуло существо. — Поразительно мудрые слова, Арсений Александрович. Непременно запишу как афоризм.

— Глашатай, — хмуро, без малейшего удивления констатировал Громов. — Давно ждал.

— Задержали дела в Британии, — объяснил демон и вновь рассмеялся.

— У нас ВСЁ в силе? — осведомился Громов, подходя к столу.

Демон сверкнул чернотой глаз, затем освободил кресло и указал на него, будто любезно приглашает графа занять свое же место за столом. Несмотря на столь возмутительный жест, Громов спокойно уселся.

— Конечно, мой друг. Всё как договаривались! — заверил демон.

— Новости?

— О да. — Глашатай энергично закивал. — Но о главном ты уже догадываешься, верно?

— Отнюдь.

Демон вновь захихикал.

— Княгиня не лукавит, — бледный тощий палец с безобразным длинным ногтем показал в сторону двери, куда ушли гости. — Профессор Любимов в её власти.

— Как это?

— А так. Видимо, были у неё в Москве свои люди. А профессора она мечтала получить с самого восстания.

— Они что, отбили его у тайной экспедиции?

— Скажем так. Людям Волконской удалось сделать это до того, как старика доставили в контору.

— И откуда ты только всё знаешь? — Громов покачал головой.

Но демон не ответил на этот вопрос.

— Любимов уже далеко от Москвы. Возможно, даже пересек Тверскую губернию.

— И что? В чем проблема? Неужели вы правда боитесь его?

— Ни капли, — Глашатай беззаботно махнул рукой. — Тут дело в тебе и Волконской. А еще в будущей конфедерации.

— И каким боком тут Любимов?

— Княгиня считает его козырем, якобы он полезен в войне. И пока он у неё, будет настаивать на своем президентстве.

Громов призадумался. Казалось бы, слова Глашатая — чушь. Но всё же, немного зная Волконскую, становилось ясно: она и правда считает Любимова «аргументом».

— Есть и хорошие сведения, — успокаивающе произнес демон. — Профессора везут в Петербург, дабы княгиня лично показала его тебе. Везут по твоим землям.

— И что? — фыркнул Громов. — Предлагаешь устранить его прямо здесь, в столице? Может, устроить публичную казнь? Пригласить княгиню понаблюдать, как вешают её так называемый козырь?

— Ты слушал невнимательно, — нахмурился Глашатай. — Я сказал, что его повезут по твоим землям. Значит, перехватить будет несложно.