Злое марево: Луч Империи

Глава 20

Я — Вера

Наручники с антимагическими рунами вновь сковывали мои руки. Цепь между ними едва ли достигала десятка сантиметров. Но спасибо, что спереди сковали, а не за спиной.

Поле, куда привезли, было мне незнакомым, но зато я узнала несколько лиц. Одно из них, испещренное множеством шрамов, растянуло широченную улыбку.

— Ваша светлость! Рад видеть в здравии! — приветствовал меня комполка Сергей Березин.

Молодой командир был приятен, но чему мне, собственно, радоваться? Так что я ответила лишь хмурым кивком.

Позади поля маячил лес. Именно там много дней назад Володя и ныне покойный Павел разбили ночной лагерь, а позже приняли бой против лютых бестий.

На поле в боевые порядки выстраивались мечники и лучники графа Громова. Не более пары сотен человек. Далеко впереди них виднелась зловещая серая дымка — марево.

Воинов Волконской присутствовало гораздо больше. У них имелись и конные, и артиллерия, и даже отряд боевых магов. Но они не суетились, не готовились воевать с деморгами.

— Вы уверены, что не нужно хотя бы пушками поддержать? — недоверчиво спросила Волконская.

Она и граф, одетые в золоченые рунные доспехи, стояли неподалеку от меня и двух конвоиров, державших меня за плечи с двух сторон.

— Ничего не потребуется, — без тени сомнений заверил Громов.

— Но вас так мало.

— Достаточно.

— Этот участок у нас держит целый полк, но мы даже не помышляем о наступлении.

— Ещё раз, ваша светлость, — с наигранной терпеливостью проговорил Громов. — Я изыскал способ победить демонические силы.

— Ну хорошо-хорошо. — Судя по голосу, Волконская не могла поверить в заверения своего союзника. — Но чтобы хоть как-то способствовать… — Она повернула голову к Березину. — Командир, доложите его сиятельству, какие виды деморгов возникают в последнее время.

— Тени-убийцы, вихревые духи, лютые… — начал перечислять тот, но скорчивший недовольное лицо Громов оборвал его.

— Это не имеет значения. Мы готовы встретиться с кем угодно и непременно победим.

Волконская вновь недоверчиво покачала головой. Затем зафиксировала взгляд на мне.

— А она здесь зачем?

— Как это? — Громов изобразил удивление. — Забыли наш уговор?

— Уговор я помню. Но разве вы не доверяете мне? Неужели думаете, что не отдала бы?

— Я доверяю вам, ваша светлость. Но сразу же после того, как мои отряды отобьют марево, я намерен вернуться в Петербург.

Княгиня усмехнулась.

— Значит, не загляните в Смоленск, дабы отпраздновать, эм-м, победу?

— Увольте, дорогая. Мне вполне хватило ваших именин.

Я молча наблюдала за их разговором. Начала понимать, что происходит.

Громов всерьез намеревался атаковать марево и извести его вплоть до червоточины. Он собирался сделать это сейчас и сделать это слабыми силами, без данных разведки и поддержки артиллерии. Немыслимо!

— А сами вы ринетесь в бой, любезный граф? — с долей насмешливости поинтересовалась Волконская.

— В каком-то смысле. — Он пожал плечами. — Надеюсь, и вы составите компанию.

Такое предложение смутило Волконскую. На лице её читался страх перед деморгами и страх показаться трусихой.

В итоге победил разум.

— Простите, ваше сиятельство, но я должна убедиться, что вы не тронулись умом.

— Сомневаетесь, значит?

— Я хочу! — выпалила я. В голове возникла идея: в пылу сражения, да ещё и под пеленой марева можно ускользнуть. — Позвольте мне биться с деморгами!

— Хм-м… — Громов задумался.

— Вы знаете, я хороший воин.

— С этим никто не спорит, но вы, дорогая Вера Игнатьевна — пленница. А пленные не принимают участие в сражениях.

— Я готова драться в наручниках. Только дайте меч, желательно двуручный, коли уж у меня руки сцеплены.

Очевидно, разгадав мой замысел, Громов усмехнулся.

— Хорошо-хорошо, возьму вас с собой, — согласился он. — Но об оружии и не мечтайте.

— Но… Как же я буду бить деморгов?

— Никак. Вы не будете. Зато увидите, что только я, — при этом он махнул на свои скудные отряды, — способен одолеть врага. Как уже упоминал, мной найден особый путь.

— Так поделились бы им со всеми, — недовольно произнесла Волконская.

Громова эти слова не смутили.

— А фармацевты, которые изобретают чудодейственные вакцины, что делают?

— В том-то и дело. — Княгиня пожала плечами. — Они делятся лекарством со всем миром.

— Всему миру они их продают, — возразил Громов. — Продают за хорошие деньги. И я намерен поступить именно так.

— Так вам деньги нужны? — прыснула Волконская.

— Отнюдь. Я намерен продать свой метод борьбы, но не за деньги, а за величие России.

— Величие, возглавляемое вами, полагаю?

— И вами, дорогая княгиня, — льстиво заметил Громов. — Президенту конфедерации понадобится вице-президент.

Через полчаса трубачи дали команду выдвигаться. Мечники, растянувшись одной длинной шеренгой, бодро зашагали вперед. Мечи обнажили, щиты подняли.

Метров в двадцати за ними таким же растянутым рядом пошли лучники.

Они останавливались и пускали стрелы. Те со свистом улетали высокой дугой далеко вперед, к кромке марева. А лучники возобновляли движение вслед за тяжелыми мечниками, наверстывая потерянные метры.

И только после них двинулись мы с графом Громовым и моими конвоирами.

— Вам это обязательно понравится, Вера Игнатьевна.

— Мне бы понравилось, коли вы дали мне меч, боевого коня и избавили от браслетов, — возразила я.

— Уверен, в этом нет нужды. Мои воины справятся с деморгами.

— Ваша светлость! — с вызовом выпалила я. — Когда демоны создают деморгов для наступления, то делают это с большой осторожностью. Всегда оставляют сил для сотворения новых отрядов на случай контратаки.

— Не нужно объяснять мне прописные истины, дорогая княжна, — слегка обиженным тоном произнес Громов. — Как вы знаете, я не новичок.

— Но тогда должны понимать, что демон у червоточины полон сил, и он пустит самых мощных деморгов из тех, на которых способен.

— Это нас не остановит.

— И дай бог, чтобы там был только один демон.

— Пусть хоть три, — пренебрежительно отмахнулся граф.

Минут через десять мы добрались до марева. Стрелы лучников уходили далеко в её глубину. А мы всё шли, и пока не было даже намёка на появление деморгов.

Когда подвижная сероватая дымка окутала нас, позади послышались быстрые шаги. Я крутанула головой, но конвоиры держали крепко, так что увидеть, кто приближается, не смогла.

Громов же сохранял абсолютное спокойствие, ухмыльнулся и, не оглядываясь, произнес:

— Решились-таки, ваша светлость?

— Не смогла устоять, — донесся голос Волконской. — Уж слишком велик соблазн поглазеть, как вы столь малым числом намерены разбить демонические силы.

Поравнявшись с нами, она зашагала возле графа. Рука покоилась на эфесе меча, голова постоянно оглядывалась в поисках опасности.

Лучники продолжали отправлять стрелы вперед. Такая тактика хороша против некоторых видов деморгов. Но в данном случае мы понятия не имели, кого сотворил демон червоточины.

Вскоре мечники вступили в бой. Спереди повеяло холодом, и я поняла — ледяные стражи.

Эти сотканные изо льда великанистые монстры не особо чувствительны к магическим ударам, зато довольно быстро сыплются от мощных физических. Тяжёлые мечники и кавалерия хороши против них, равно как и артиллерия.

Проблема в том, что подобраться к ним крайне сложно. Они атакуют и защищаются мощными длинными руками. Во-вторых, возле них становится ощутимо холодно, и тут уж не важно, какое время года. А ледяной пар, что они постоянно извергают, сковывает движения и ослабляет. Удары мечей и копий успешно блокируют ледяными щитами, которые создают словно из воздуха. И даже когда их сражают, то рассыпаются множеством осколков, убивая и раня людей, что, казалось бы, одолели их.

Лучники остановились, но не перестали посыпать стрелами. Я никак не могла понять, какой в этом смысл. Стрелы для этих великанов как иголочки. Вот если бы они метали палицы или ядра…

— У них особые стрелы, — пояснил Громов, заметив наши с княгиней недоумевающие лица.

Мы тоже остановились. Двинулись, только когда услышали торжествующие выкрики мечников. Те, очевидно, разделались с группой ледяных стражей и возобновили ход.

Вскоре случилась новая стычка, и снова пришлось остановиться и ждать, пока воины впереди разделаются с новой партией врага. Остановки по линии происходили неравномерно, отчего шеренга стала весьма неровной, волнообразной.

Скорость, с которой мы продвигались, удивляла. Уж больно резво солдатам удавалось крушить ледяных стражей. Я пыталась гадать, в чём их секрет? В особых стрелах? Может, те как-то ослабляют деморгов?

Волконскую тоже терзали подобные вопросы. В отличие от меня, она беспрестанно пытала ими Громова. Но тот лишь самодовольно ухмылялся и наотрез отказывался отвечать.

— Допустим, я признаю, что именно вы достойны возглавить русскую конфедерацию, ваше сиятельство. Могу в таком случае узнать эту тайну? — Глаза её косились на Громова, словно пытались высверлить информацию из его головы.

— Всему свое время, дорогая княгиня. — Ухмылка на его лице только росла.

Через два часа мы достигли ужасающего места. Перед нами пульсировала огромная шарообразная масса. Чёрная, зловещая. Казалось, она вовсе нематериальна. Коснись её пальцем, и тот попросту исчезнет.

Вокруг не было ни монстров, ни демона. Стало быть, он забрался внутрь, в свое собственное измерение, в свой зловещий демонический мир.

— Окружить! Окружить! — послышались приказы командиров. Голоса их были до крайности довольны.

— Ну, что скажете? — Громов обернулся к Волконской.

— Впечатляет, — кивнула та. — Ледяные стражи — опасные деморги. Их было очень много, и…

— Заметили что-нибудь? — перебил её граф.

— Ну… — Она огляделась сконфуженно. — Прошли быстро. Демона тут нет… И эм-м…

— Демона нет, — согласился Громов. — А чего ещё нет?

Волконская не нашла что сказать и молча ждала пояснений. Но я смекнула, к чему клонит граф:

— Трупов нет.

— Трупов? — фыркнула Волконская. — Так ведь деморги после смерти трупов и не… — Она осеклась, так как поняла, о чем речь. — Нет ни одной потери, по крайней мере там, где мы шли.

Громов сиял, упиваясь удивлением в глазах своей союзницы.

— Поверьте, их нет по всей линии соприкосновения, — заверил он. — А если есть, то немного.

— Как такое возможно? — Казалось, княгиня вот-вот набросится на Громова, дабы выпытать его секрет.

— Однажды узнаете, ваша светлость.

— Чтобы вы ни придумали, это явный прорыв в войне. — Глаза Волконской смотрели на Громова с нескрываемым восхищением.

Я тоже не могла отделаться от мысли, что зауважала его. Стало быть, не врал он, когда обещал потеснить марево. Через час-другой, потеряв демоническую подпитку, оно начнет рассеиваться. Эта земля будет считаться освобожденной.

Я — Фёдор

Большая часть пути пролегала по Псковской губернии. Володя менял четверку на каждой станции, щедро расплачиваясь за самых свежих и выносливых коней. Тем не менее тряска в карете заняла долгих восемь дней, так как он выбирал исключительно окольные дороги, где особо не разогнаться, а вот застрять — запросто.

Из кареты меня выводили только по нужде. Для этого с нами ехали двое нанятых Володей прислужников. Они же кормили и поили меня.

Было приятно вновь очутиться в столице, но радость эту омрачала неприятная ситуация: я не знал, где Вера и что с ней, а Володя оказался вовсе не другом.

Карета остановилась возле «Зимнего». Внутрь Володя толкал меня сам, без помощи прислуги. Я не сомневался, что окажусь в Георгиевском зале, где некогда восседал отец Святослава.

Но тот провел меня совсем другим маршрутом, туда, где мне бывать не приходилось. Мы остановились перед тяжелой дверью, выполненной из заморского бука с изысканной резьбой и золотистыми вставками. Перед входом дежурили два гвардейца.

— Граф у себя? — осведомился Володя, поддерживая моё тело.

— Так точно. — Голова одного из них резко опустилась и выпрямилась. — Изволите попросить принять?

— Изволю, — самодовольно хмыкнул Володя. — Скажи графу, что прибыл Владимир Светозаров с подарком.

Гвардеец выполнил указание и вернулся.

— Его сиятельство позволяют пройти, — сказал он, показывая рукой на открытую дверь.

Володя затолкал меня внутрь просторного кабинета, где за столом с важным видом, скрестив руки на груди, сидел граф Арсений Громов. Увидев меня, тот моментально преобразился в лице: открыл рот и выпучил удивленные глаза.

— Вот и подарочек! — торжественно воскликнул Володя за моей спиной. — И можете не благодарить.

— Фёдор! — самый сладкий голос на свете донёсся до моих ушей с левой стороны кабинета.

Краем глаза я заметил там диван, но не видел сидящего. Голова не хотела поворачиваться. Но я и так понял — это Вера!

Конечно, она тут же бросилась ко мне, и я увидел её, одетую в красное бархатное платье и закованную в наручники. Но на её пути тут же возник Володя.

— Ох ты! Кто тут у нас! — воскликнул он, ухватив за плечи мою жену.

— Пусти! — закричала она. — Пусти! А не то врежу!

— ТЫ ЧТО НАТВОРИЛ?! — прогрохотал голос Громова. — ТЫ ПОЧТО ЕГО СЮДА ПРИВЕЛ?

И Вера, и Володя, тотчас обернувшись к столу, замерли. Громов тем временем уже выскочил из-за него. Лицо пылало от ярости, губы тряслись, а пальцы сжались в кулаки.

— Я думал, он нужен тебе, — не скрывая укора, произнес Володя.

Его глаза боязливо поглядывали на Веру. Будто ждал, что та выкинет какой-нибудь фантастический фокус. Что ж. Она могла.

— Ты получил четкие инструкции, что делать, если встретишь Дубравского.

— Убить?

— Именно так!

— Только посмейте! — взревела Вера.

Не мешкая более, она ухватилась за Володю и с силой отшвырнула его прочь. К несчастью, тот зацепился за меня, и мое тело повалилось в сторону Громова. Граф не преминул ухватить меня за шею, а второй рукой потянулся к прислоненному у стола мечу.

— Не смей! — завизжала Вера.

Она бросается к нам, но тут уж Володя накидывается на неё сзади, обхватывает и тут же получает сапогом по ноге.

— Ай, сука! — стонет он.

А Вера накидывается сзади, и короткая цепь наручников стискивает горло кузена.

— Оставь Фёдора, граф, или твоему прихвостню конец! — кричит она что есть мочи.

Дверь распахивается. Врываются стражи, что дежурили за ней. Они таращатся на сцену, в которой Вера угрожает Володе, а Громов — мне.

— Стойте там! — командует граф и оборачивается к Вере. — Думаешь, мне так важен этот сопляк?

Цепь на горле Володи ослабевает. Руки Веры исчезают, но тут же появляются с мечом из ножен кузена. Жена держит его как двуручный, раз уж запястья скованы.

— Ты не веришь, что я убью его? — Лезвие прижимается к горлу Володи.

— Да говорю же! Убивай! — рычит граф. Его собственный клинок поднимается, чтобы вонзиться в мою грудь.

— Не-е-ет! — истошно вопит Володя. — Не убивайте. А не то я расскажу всё.

— Что? О чем ты? — Лицо Громова морщится от недоумения, но потом его словно озаряет.

— Убей же его! — рычит он Вере.

— Говори! — командует Вера.

— Стой! — Граф с силой отшвыривает меня. Удивительно, но я не упал. Тело заваливается, и я плюхаюсь задницей на диван. Вся картина передо мной как на ладони.

Граф явно опоздал, ведь Володя уже не контролирует себя и орет во все горло:

— Он служит демонам! Он служит демонам! — Палец его нацелен на Громова.

— Что? — Вера убирает меч от Володи. Глаза ненаглядной сверлят лицо графа, чтобы понять, правда ли это?

Но гробовая тишина продлилась недолго.

— Ваше сиятельство, — доносится ошарашенный возглас со стороны двери.

— Молчать! — шипит Громов, затем поворачивается к Володе. — Идиот! Тебе дали всё! Тебе дали шанс! Даже отсеченную конечность отрастили. И где твоя благодарность? Предатель!

— Ты хотел моей смерти, — дрожащим голосом лепечет Володя.

— Я хотел ЕГО смерти. — Палец графа указывает на меня.

— Но… — Володя явно понимает, что натворил. Делает шаг назад в сторону балкона.

— А теперь придется убить и его, и её. — Громов направляет палец на Веру, которая стоит с мечом наготове. — Да и тебя тоже, сопляк!

— Что? — Володя вновь отступает.

Неожиданно за ним возникает движение, и появляется высокий костлявый мужчина. Глаза его абсолютно черны, и я понимаю: «Нет, он вовсе не мужчина. Он вообще не человек. Он — демон!».

Демон этот чудовищно знаком мне. Однажды я видел его в той самой червоточине, что поглотила меня и заточила в плен демонического мира.

Его длинные пальцы хватают Володю за плечо, и оно на глазах становится чёрным, как уголь, а сам Володя кричит, будто его режут и жгут на костре. Рука обращается в пепел, а из возникшего обрубка хлещут алые потоки.

Не прекращая вопль, он падает на колени, а ладонь демона впивается в его загривок.

— Сегодня я буду питаться! — радостно восклицает он.

Володя резко смолкает и окончательно падает. Мертв он или жив — непонятно.

Слышу топот двух пар сапог.

— Стоять! — кричит Громов. Но гвардейцы более не слушают его. Врываются в кабинет. Вера, лицо которой не менее ошарашенное, пытается выставить мечом блок, но те рвутся не к ней, а к демону.

Громов тоже выскакивает вперед. Кому он хочет помочь: демону или стражам — уже не вопрос, и на его пути возникает Вера.

— Так вот, значит, в чём твой секрет! — восклицает она.

Звенит сталь. Вера сражается с Громовым, гвардейцы — с долговязым монстром. А я, словно в театре, таращусь на это зрелище, удобно развалившись на диване.

Один из стражей пытается ударить магией, но демон словно не замечает этого выпада. Его длинная рука бьет внахлест по лицу гвардейца, оставляя там ожоги.

Тот кричит от боли, а затем падает, теряет сознание.

Второму удается полоснуть мечом по запястью чудовища. Тот отскакивает, прижимая раненую руку к телу, и в этот же момент превращается в нечто поистине безобразное.

Всё человеческое в нём исчезает. Тело становится чёрным, слизким, будто дерьмовые сопли стекают по всей плоти. Рот ухмыляется длинной дугой, обнажая клыки размером как у мощной акулы. Меж ними во все стороны извивается длинный раздвоенный язык. И только глаза остались неизменны — такие же всепоглощающие, чёрные.

Этот образ продержался всего пару секунд, а потом вновь явился долговязый. В руке его возникает призрачный клинок. Быстрая атака, и второй гвардеец сражён.

Вера тем временем теснила графа. Но теперь ей предстоит отбивать атаки с двух сторон.

У неё нет шансов!

Я напрягаюсь. Краем глаза замечаю, как мечется Вера. Теперь уж не атакует, а лишь ставит блоки да уклоняется.

Мои глаза закрываются.

Слышу шум сражения. Знаю, что должен помочь жене. Напрягаюсь немыслимо сильно и ощущаю волну нестерпимого жжения.

Я должен!

Вены горят адским пламенем! Кажется, нет на теле места, что не задето им. Будто каждую клетку, каждую молекулу моего тела погрузили в горящую магму.

Слышу охи жены. Должно быть, ранили. Хотя я не вижу этого, но представляю страшную картину. Сердце тут же болезненно сжимается. Я не могу просто находиться здесь! Не могу смотреть и слышать, как вот-вот заколют Веру!

И я начинаю рычать. Руки трясутся. Ощущаю, как пена сходит со рта.

— А-а!!! — болезненный крик Веры.

— Ррр!!! — вторю я и вдруг осознаю, что это не безумное горловое рычание.

Я резко замолкаю. Открываю глаза.

Моё зрение работает превосходно, больше нет мути. Я глубоко вдыхаю в грудь затхлый кабинетный воздух. Ощущаю, как много во мне сил и энергии!

Господь всемогущий! Я же могу сейчас голыми руками в одиночку телегу над головой поднять. Могу разорвать тысячи врагов. А уж как хлещет во мне магическая мощь!

И главное — я полностью владею своим телом. В подтверждении этого моя голова поворачивается к сражающимся: а там Вера, пронзённая в грудь призрачным клинком черноглазого демона, с глухим стуком валится на мраморный пол кабинета.