Злое марево: Луч Империи

Глава 12

Я — Вера

Я лежала на земле головой вниз. Боль. Обида. Злость. Что еще может ощущать человек, который едва способен шевелиться? Но при этом мои ноги обвязали веревкой, дабы сократить шаг, а руки — так, что пальцу не шелохнуться.

— Развяжите уже, — прошептала я слабым голосом, пока наши конвоиры поднимали меня.

— Убежишь, — недоверчиво возразил Кирилл.

— Как?

— Так же как пыталась там, на лесной стоянке, где мы по твоей милости почти на две недели застряли.

— Это не её вина, голубчики. — Любимов тоже подоспел, чтобы помочь мне подняться.

— Конечно, не её, — кивнул Кирилл. — Твоя, старик. Если бы ты не удумал врачевать её в том лесу, то не задержались бы в нём.

— Ты куда пошла вообще? — потребовал Андрюха. — Давай-ка без нашего согласия от кареты ни на шаг.

— Умыться, — огрызнулась я. — Утром люди умываются.

Шагах в пятидесяти простирался плоский песчаный пляж. Озерная вода приятно манила. А я вовсе не лукавила. Просто хотела сполоснуть лицо.

— Развяжите хотя бы руки, чтоб сподручнее было.

— Чтоб ты ими ноги развязала? — фыркнул Кирилл.

— Голубчики, если вы будете её постоянно скрученной держать, то плохо дело обернется.

— А это тут при чем? — удивился Андрюха.

— Видите ли, операция прошла хорошо, но ткань пострадала. Припозднились мы с врачеванием. Ей нужно бережное обращение. И важно, чтобы кровь хорошо циркулировала.

— Развяжется и убежит, — настырно повторил Кирилл.

— Да говорю же, любезный, осложнения возникли, — нахмурился профессор. — Я уж и вовсе сомневаюсь, что приживётся конечность.

— До Смоленска рукой подать, — сдался Андрюха. — Даже если удерет — догоним. Это наши земли, мы тут всё знаем.

Но Кирилл не разделял его оптимизма.

— Княгиня голову нам открутит, если мы такую добычу упустим.

— Ты забыл? Наша забота — чудной доктор. А её мы поначалу и вовсе пленить не хотели.

— Да, но…

— А вот коли узнает княгиня, что по твоей милости Вера Игнатьевна руки лишилась. Той самой, которой меч держать могла и деморгов бить, вот тогда придет она в немилость, — вставил свое мнение профессор.

Кирилл насупился и подозрительно покосился на Любимова.

— Так ни к чему княгине знать, что моя вина.

Он перевел взгляд на меня. Рука Пирожка словно сама собой нащупала эфес меча на бедре и готова была потянуть его.

— Эй! Ты чего? — Андрюха выскочил перед ним, загораживая меня. — Так ещё хуже сделаешь.

— Так она ведь всё расскажет.

— Не расскажет. — Усатое лицо обернулось ко мне. — Ведь не расскажешь?

— Врать не обучена, — проговорила я. — Но если что, претензий у меня нет. Был бой. Я проиграла.

— Вот видишь! — Клинок таки выскочил из ножен Кирилла.

— Так лучше отпустите меня. И лошадь дайте. — Я мотнула головой в сторону кареты. К задку были привязаны четыре скакуна с седлами и упряжью.

— Голубушка, — подал голос Любимов. — Боюсь, не осилите вы поездку верхом. Да и нельзя вам одной оставаться.

Андрюха развернулся и шагнул ко мне. Руки его непроизвольно поднялись к усам. Пока теребил их, оценивал меня внимательным взглядом.

— Хорошо, я развяжу, но обещайте, что не побежите и что не потребуете у княгини Волконской расправы над моим товарищем.

— Не потребую, — попыталась я схитрить.

— И не побежите, — напомнил он.

Я глубоко вздохнула, но в итоге кивнула. В конце концов, я не могла упустить Григория. Он мой шанс на выздоровление мужа.

— Слово дворянки?

— Да. Слово княжны Светозаровой.

— Скачет кто-то, — тревожно проголосил Кирилл, пока Андрюха ухватился за веревки на моих запястьях.

В отдалении со стороны, откуда мы ехали, действительно слышался топот копыт. Несомненно, нас догоняла группа всадников.

— И что ты так переживаешь? — усмехнулся Андрюха, роняя мои путы на землю. — Мы в Смоленской губернии, до города полдня пути. Навстречу нам спешит эскорт, вот-вот будут. А ты испугался.

— Ну да, — не скрывая облегчения, согласился Кирилл. — Привык просто. Сколько времени на чужих землях пробыли, подумать жутко.

«Чужих…» — с горечью отметила я. — «Мятежу и полугода нет, а он уже Московскую губернию чужой считает».

Андрюха на руках не остановился. Опустился на колени, чтобы развязать лодыжки. Я же тем временем приподняла левой рукой правую.

Ладонь казалась темнее и серее. Ни пальцами, ни предплечьем двигать не могла и не чувствовала их. Потрогала браслет, чуть покрутила его вокруг кисти.

— Хорошо, что эта штука на вас, ваша светлость, — заметил Андрюха, поднимаясь. — Уж мы-то знаем о ваших магических навыках. С браслетом не ударите ни нас, ни княгиню, коли злы на неё.

— Угу, — согласилась я, продолжая внимательно изучать антимагическое приспособление.

Андрюха ошибся. Этот наруч более не мог сдерживать меня. Кто-то здорово постарался и перебил выгравированные руны.

Но кто и когда? Перед операцией всё было в порядке. Стало быть, потом, когда я больше недели пролежала в лихорадке. Когда профессор запретил нашим конвоирам везти меня, так как требовались покой и уход.

Впрочем, что с того толку? Я так слаба, что едва двигаюсь. А магия требует больших трат.

Топот приближающихся всадников усилился. К тому времени, когда я умылась озерной водой и мы вместе вернулись к карете, они показались из-за поворота, поднимая клубы дорожной пыли.

— Пусть просто проедут мимо, и делов, — предложил Андрюха.

Но они не проехали. Десять воинов в доспехах с защитными рунами и мечами на поясах окружили нас. Лошади, мощные породистые боевые, презрительно фыркали и то и дело били подковами о дорогу, выбивая искры из асфальта.

— Вы кто? — Голос Андрюхи уже вовсе не был спокойным.

— Нет! Вы — кто? — донесся до боли знакомый голос всадника, скрытого за двумя товарищами. Те расступились, позволяя говорящему выехать чуть вперед.

«Забери их демоны!» — Меня затрясло, а сердце забилось ужасной скоростной трелью. С седла могучего жеребца нас разглядывал мой кузен Володя. Его левая рука держала уздечку, но вторая, ТА САМАЯ, облаченная в черную перчатку, покоилась на рукояти меча.

— О-о… Сестрица! — ухмыльнулся он. — Значит, и правда двойной улов.

Пораженная его появлением, я не смогла вымолвить хоть слово.

— Что это значит? — потребовал Андрюха. Его рука также держалась за рукоять клинка. — Извольте назваться и объясниться.

— Извольте, — кивнул Володя. — Мы — гвардия графа Арсения Громова, будущего президента русской конфедерации.

— И что за дела у графа близ Смоленска?

К моему полному изумлению, правая рука брата, ранее хранившая неподвижность, вздрогнула. Затем поднялась и, образовав указующий перст, вытянулась в мою сторону.

— Вот что за дела. Кто-то похитил мою кузину Веру Светозарову.

«Дубровскую!» — мысленно закипела я. — «Светозарову-Дубровскую!».

— Кто бы мог совершить такое деяние, а? — Володя насмешливо глядел на Кирилла с Андрюхой.

— Похитили? — нахмурился Андрюха. — Сдается мне, что княжна предана императору Святославу, а стало быть…

— Весьма устаревшие сведения, — оборвал его Володя. — Да будет вам известно, что Вера находится под покровительством графа Громова.

— Нет, — возразила я. Но голос был столь слаб, что едва ли кто-то расслышал среди фыркающих коней и голосящего братца.

— И была она — ГДЕ? — продолжал выкрикивать он. — Верно! В Новгородской губернии — вотчине его сиятельства.

«Вотчине?» — засвербило в голове. — «Да они точно с ума посходили!».

— А стало быть, я требую немедля передать мне Веру, — не унимался Володя.

Андрюха с Кириллом нервно переглянулись. На лицах обоих красноречиво читалось: «Что будет с нами, когда граф Громов узнает об отрубленной руке? Не передаст ли он своё возмущение княгине Волконской? И что та сделает с ними, дабы умилостивить союзника?».

— И ещё! — Губы Володи скривились. — В качестве компенсации, ваш пленник также поедет с нами.

— Помилуйте, сударь. — Судя по тону, Андрюха уже готовился распрощаться со мной. — Профессор Любимов не пленник. Напротив, мы вызволили его в Москве из лап тайной экспедиции. Вы не вправе требовать от нас…

— В праве!

Возникла относительная тишина, и на фоне её вновь послышался топот копыт. Издалека приближались новые всадники. Но теперь уже с другой стороны.

«Эскорт из Смоленска, что послали встречать нас», — осенило меня.

Очевидно, Андрюха с Кириллом пришли к такому же выводу. Оба засияли, сложили губы в усмешке. Пирожок к тому же важно надулся. Пожалуй, их лица сыграли с ними не лучшую шутку. Глядя на них, Володя зло поморщился, затем лишь коротко приказал:

— Убить обоих!

Не успели наши конвоиры опомниться, как один всадник ударил в них мощным магическим разрядом. Андрюха с его способностями вполне мог заблокировать его, кабы был готов. В итоге обоих опрокинуло на землю.

— Убить! — повторил Володя.

Ближайший всадник наклонился и полоснул рубящим ударом меча по пытающимся подняться конвоирам. Брызнула кровь. На лице Андрюхи и груди Кирилла появились рваные красные полосы.

Всадник тут же проехал мимо, но следом появился другой. Не изобретая чего-то нового, он повторил этот фокус. Затем третий и четвертый.

Бедняги не успевали подняться хотя бы на четвереньки и, обливаясь кровавыми потоками, корчились под ударами клинков.

Пятый гвардеец меч не поднял. Зато направил коня прямо на них. Боевой скакун явно знал, что делать, и нанес копытом убийственный удар в челюсть Пирожка. Дух моего обидчика мгновенно улетучился. Скоро такая же участь досталась и усатому.

— Пленников связать, сунуть в рот тряпки и погрузить верхом, — вновь принялся командовать Володя. Он даже не удосужился посмотреть на меня с момента, как увидел.

Солдаты тотчас принялись исполнять приказ. Противиться ни силой, ни словами я не могла и попросту позволила им вновь обвязать веревками ноги и руки.

— Что дальше, командир? — обратился гвардеец-капитан. — Судя по всему, их подкрепление на подходе. И кто знает, сколько их там.

— Я знаю, — возразил Володя. — Их много. Волконская так жаждет получить своего любимого Любимова, что отправила гвардейцев не меньше чем пару десятков, причем лучших.

— Думаете, сдюжим?

— Побойтесь бога, капитан. Конечно нет. Вот почему я возьму одного солдата и этих, — рука кузена пренебрежительно показала на нас с профессором, — и двинем по обходной дороге на запад. Помните, чуть ранее мы видели ту развилку?

— Конечно, ваша светлость.

— Причем по ней мы не поедем, чтобы не поднимать пыль, — усмехнулся Володя. — Сначала тронем по посадкам, что растут вдоль неё.

— Думаете, не проверят? — задумчиво произнес капитан.

— Им будет не до проверки, ведь они увидят пыль столбом от этой тарантайки. — Указательный палец Володи переметнулся на карету. — А она будет гнать назад, на север, в сторону Пскова.

— А-а, понимаю, — согласно кивнул капитан, но недоумение не исчезло с его лица. — Но что, если они нагонят нас? Не возникнут ли тогда неприятности у графа Громова?

— Они вас не догонят, ведь как только вы отведете их от развилки хотя бы на километр, то можете бросить её и мчаться верхом. А чтобы отвлечь их, пустите упряжь в овраг.

Лицо капитана сморщилось. Я бы тоже не обрадовалась приказу, после которого целая четверка добрых лошадей пойдет на мясо. Но спорить он не стал.

— Будет исполнено. Но… — И всё же кое-что другое тяготило его. — Вы, ваша светлость, сказали, что двинетесь на запад.

— Временно. Как только всё стихнет, будем искать путь до Петербурга. Уверен, граф Арсений обрадуется.

— Но ведь там на западе…

— Знаю-знаю, — перебил его Володя. — Там фронт, за которым много червоточин и огромная территория марева. Запустила свои земли Волконская, ох запустила.

Но, судя по бодрому и самодовольному голосу кузена, судьба русских земель его отнюдь не тревожила. Напротив, он явно находил забавным, что княгиня не может справиться с демонической напастью.

Князь Орлов

Михаил Орлов не любил стоять, но куда деваться, когда находишься перед троном. Если ты не немощен, то лучше оставаться на ногах, показывая таким образом почтение государю.

Сам государь сидел в кресле напряженный, задумчивый. Он обвел взглядом всех присутствующих. Кроме самого Орлова, это были граф Дмитрий Оболенский и сэр Августин Олдридж.

Повестка, по которой император собрал их, британского посла не касалась. Но все же тот каким-то образом оказался замешан в деле Дубравского и Любимова. Так что его по обычаю пригласили.

— Кто желает начать? — спросил Святослав. Глаза молодого императора замерли на Оболенском.

Генерал-прокурор прокашлялся, прежде чем приступить к докладу.

— Ваше величество. Подтвердилось худшее. Строганов, сукин сын, предал нас.

На лбу Святослава возникли морщины. Он махнул рукой, чтобы тот продолжал.

— Строганова пытались задержать на почтовой станции к западу от Твери. Но он и новый фигурант дела — Елизавета Невская — напали на них. Часть отряда убита, часть ранена.

— Лиза? — удивился Святослав. — Она ведь близкая подруга Веры и… — Он замер.

— И Дубравского, — решился высказаться Орлов. — Так что ничего удивительного.

— Осмелюсь добавить, что Глашатай — сильный демон и часто убеждает врагов действовать в его интересах.

— Ещё месяц назад вы, сэр Августин, высказывались, что он ВЕРОЯТНО существует, — хмуро заметил Оболенский. — Теперь же уверяете, что он — СИЛЬНЫЙ.

— Я получаю новости с родины, где, вероятно, обитал этот коварный монстр. Сейчас там словно затишье.

— Давайте к делу, — потребовал Святослав. — Что известно?

— Пока есть донесения, что Строганов с Невской и Дубравским покинули территорию Тверской губернии и добрались до Смоленской. Туда же, возможно, везут похищенного профессора Григория Любимова.

Закончив доклад, Оболенский закашлялся. И Орлов знал причину конфуза. Невольно он нахмурился и выпалил:

— Вы забыли упомянуть, уважаемый Дмитрий Александрович, что похищен он был из-под носа тайной экспедиции.

Тот лишь поджал губы, но спорить не решился. Что ж, благоразумно.

— И возможно ли, чтобы там их, эм-м… — Святослав замялся.

«Всё-таки не так он ещё крепок духом, каков был Игорь», — понял Орлов. — «Но ничего, закалится со временем. Поймёт, что нет ничего важнее Отчизны и сохранения государства. Даже дружба вторична».

Наш агент Алексей Волков уже оправился от ран, спасибо посланным лекарям-чудесникам. Кроме того, к нему прибыло новое подкрепление. Так что преследование продолжится. Уверен, скоро он устранит Дубравского, а Невскую и Строганова возьмет под арест.

— Позвольте усомниться, — вновь послышался голос Олдриджа.

Оболенский нахмурился, очевидно, предвкушая, что тот станет спорить. Так и случилось.

— Ваши люди действуют на враждебной территории и сами могут стать мишенью смоленских защитников.

— На то мы и тайная экспедиция, чтобы действовать в любых условиях и максимально незаметно.

Слова генерала не возымели эффекта. Олдридж лишь скептически покачал головой.

— Я бы на них не поставил, ваше сиятельство.

— У вас имеются другие варианты? — осведомился Святослав.

— Пожалуй, ваше величество. Я считаю политику действенней, чем тайные операции.

— Это как?

— Всё просто. Надо, чтобы Волконская узнала правду о Дубравском. Что он — демон. Тогда княгиня и сама захочет избавиться от него.

После минутной паузы Орлов кивнул.

— Дело говорит, государь. Хотя Волконская — мятежница, и по мне ей самое место на виселице. Но при этом она полководец, ведущий отчаянную войну против демонических сил.

— Не очень-то удачно, заметьте, — поспешил вставить Оболенский. Лицо его заметно посерело после высказывания британского посла. — Есть донесения, что марево меж оккупированных ею губерний ширится.

— Это ещё раз подтверждает, что Глашатай — в России. — Палец Олдриджа многозначительно возвысился к потолку.

— Меня больше другое беспокоит, — вновь заговорил Святослав. — Как вы предлагаете передать Волконской сведения о Фёдоре?

Голос императора затрепетал, произнося имя друга.

— Я смогу помочь с этим, ваше величество, — заверил Олдридж. — У меня есть, эм-м… надежный человек в Петербурге. Граф Громов доверяет ему. Таким образом княгиня Волконская получит новость от своего союзника.

Услышав такое заявление, Орлов тотчас переглянулся с Оболенским и Святославом. Он заметил тревогу в глазах прокурора и удивление на лице государя. О своем выражении мог только догадываться.

— Любезнейший посол, — сказал Орлов, тщательно подбирая слова. — А этот ваш, эм-м, надежный человек… Может ли он ещё как-то послужить во благо Российской империи?

На губах Олдриджа заиграла обнадеживающая улыбка.