Здравствуй, Мир!

Глава 56

Чутьё здешней нежити на живых не абсолютно. И ограничено достаточно небольшой дистанцией. Такой вот вывод я сделал на основе длительных наблюдений и множества разных экспериментов, проведённых над слабейшими из её представителей.

А ещё, у нежити есть что-то вроде «угла обзора» — некий сектор пространства, в котором они ощущают живых лучше, чем во всех прочих. Так же, если живое прячется за живым, то нежить определяет эту пару, как одно живое существо, не делая разделения. То есть, если человек спрячется за стволом живого дерева, то, даже, если он попадает в «область видимости» ближайшей нежити и находится в пределах её чувствительности, то эта нежить обратит внимание на этого человека, не больше, чем на само дерево. Такие вот «лайфхаки» местного сафари на низкоранговых не живых монстриков.

На что-то уровнем повыше такие уловки подействуют уже вряд ли. Но в том-то и дело, что этих «повыше» — мало. Ну, относительно мало. А обычной «мелюзги» много. И она будет сильно мешаться под ногами, если… когда я всё-таки возьмусь за этих «повыше» в серьёз. Какой вывод следует из всех этих наблюдений? Элементарный — надо ликвидировать как можно больше «мелюзги» до того момента.

Вообще, за любую задачу, за любое дело, можно взяться несколькими основными способами. Первый: «в лоб». То есть, просто идти и решать задачу прямо. Применительно к данному случаю — идти и бить всех подряд, не сильно вникая в то, кто именно попадётся. Типичный «превозмогаторский» путь. Возможно, даже имеет шанс сработать — я ж, всё-таки Герой, как никак. Должен хоть какую-то «сюжетную броню» иметь… или не должен? Проверять что-то совсем не хочется. Странно, да?

Второй способ или метод — «Суворовский». Не уверен, что его можно называть именно так в общеупотребительном смысле, всё же, название это носит довольно субъективный, завязанный конкретно на меня характер. Но, так как никого, кроме меня здесь нет, а вам я могу говорить вообще всё, что угодно — всё равно, ничего вы мне не предъявите. Физически не сможете этого сделать, ибо вас — нет. А лично для себя, я этот метод предпочитаю называть именно так. Нравится мне так больше. Цветастее получается.

Но, почему именно «Суворовский»? Причём здесь вообще Александр Васильевич? Да, в принципе, и не причём вовсе. Но метод этот в моей голове прочно ассоциируется с одной когда-то очень давно слышанной мной притче-байке о полководце Суворове, который, согласно фентэзи-сказке, сочинённой для России немецкими историками-фантастами девятнадцатого века, и принятой нынче в качестве официальной версии исторической реальности, был очень близок с простыми солдатами.

Звучала эта байка примерно так: поспорил как-то Александр Суворов с простым солдатом, кто быстрее тарелку горячей солдатской каши съест: он или этот солдат. Естественно, тут же и решили проверять (посмотрел бы я на то, как этот солдатик решился бы настаивать на переносе времени или места, споря с Генералиссимусом). Притащили две одинаковых тарелки полных каши, две одинаковых ложки, стол, дали отмашку и «состязание» началось.

Солдатик спешил, давился, обжигался, запихивал в себя ложку за ложкой проклятую кашу… но всё одно проигрывал хитрому Генералиссимусу, который не обжигался и не давился. Суворов подцеплял кашу по краям, по половинке ложечки, в тех местах, где она уже успевала остыть. Иногда и сам её чуть размазывал по освободившемуся месту относительно холодной тарелки, дабы остывала быстрее.

Естественно, Суворов победил.

Байку эту мне рассказал очень-очень давно мой дед. За правдивость её, само собой, поручиться я не могу. В конце концов, это просто байка, рассказанная дедом-физкультурником своему маленькому внучку в поучительных целях. Вполне возможно, что он и вовсе её полностью сам лично придумал. От начала и до конца, приплетя к этой своей придумке имя знаменитого человека для образности и красоты. Не исключаю такого варианта. С фантазией у деда было всё в полном порядке. Умел он завернуть так, что заслушаешься…

Вот только, всё это не меняет самого факта. Факта того, что я эту поучительную байку запомнил. И очень часто пользуюсь тем принципом, который в неё был заложен. Так что, можно смело ставить деду «зачёт» — он своего добился. А уж имеет это хоть какое-то отношение к реальности или нет — какая разница?

В общем и целом, принцип «Суворовского» метода я формулирую для себя так: если ты внезапно оказался перед столь сложной и объёмной задачей, что непонятно даже, как за неё браться. И с гвардейского наскока она не решается. То следует засучить рукава и начать «подгребать» эту задачу с самых маленьких и простых её составляющих подзадачек, даже если это может поначалу казаться столь же бессмысленным, как вычерпывание озера детским ведёрком. Главное — начни. А там уже втянешься. В конце концов: дорога в тысячу ли начинается с первого шага и состоит из всего лишь миллиона его повторений…

После первой сотни уничтоженных скелетов, у меня начали появляться первые смутные подозрения. После второй — подозрения усилились. После третьей, я забил на любые подозрения и решил продолжать, уже не задумываясь над вопросом: респятся ли они?

Даже, если и респятся, то что мне от этого? Молот перезаряжать есть чем. Яблоки для пропитания на деревьях растут. Через весь сад течёт прозрачный чистый ручей, вода из которого одинаково хорошо годится мне как для питья, так и для омовения со стиркой. Главное, подходить к делу с умом — мыться и стираться сильно ниже по течению, чем набирать для питья воду. Тем более, что в самом конце долины, непосредственно перед тем моментом, где ручей скрывается в непролазных заболоченных дебрях ветлы и ольховника, имелась очень удобная заводь, словно специально для целей омовения предназначенная. Ещё бы вода такой холодной не была — то совсем уж красота и сказка была бы.

А значит, что? Значит, я могу в этом моём личном «осквернённом Эдеме» хоть год сидеть. Хоть два. Хоть три… А, к тому времени, глядишь, уж про меня в Ганоле и подзабудут все, кому я нынче так интересен. Или вообще мёртвым сочтут.

Третья сотня скелетов закончилась к концу первой недели моего пребывания в этой локации. «Юбилей, однака!». Сотня закончилась, а подозрение в том, что что-то я делаю не так, оформилось окончательно.

Ну как оформилось? Я просто это увидел.

«На третий день индеец по имени Зоркий Глаз заметил, что у камеры нет стены». Именно таким вот «Зорким Глазом» я себя и ощущал в тот самый момент, когда увидел, что «убитый» мной несколько часов назад скелет, останки которого так и не исчезли, не испарились, не ушли в землю, не рассыпались прахом… встаёт с земли.

От выполнения знаменитого жеста «рука-лицо» тогда меня удержало только наличие в этой руке довольно увесистого молота. А в другой руке не менее увесистого лома. Но несколько эмоциональных матерных слов я себе всё же позволил.

Но минута слабости долго не продлилась. И в уныние эта неудача меня погрузить не смогла. Она лишь означала, что избранный путь был ошибочным. А следовательно, следует вернуться к его началу. То есть, к планированию и… экспериментам.