Здравствуй, Мир!

Глава 29

Весь следующий день я думал. Ковал и думал. Этому процессу очень помогал лом с «бафом» на интеллект, который, сложной системой ремней я закрепил у себя на спине так, чтобы он касался кожи, но как можно меньше мешал работать клещами, лопатой и молотом.

Причём тут лопата? Ну так уголь-то мне в горн кто должен подкидывать? Кузнец что ли? Вот то-то и оно.

В общем, я думал.

И над тем, что мне сказала Альбина по поводу законов функционирования этого мира. И над той идеей, которая пришла мне в голову, пока я наблюдал за её потехой над пушащим свой хвост Кузнецом. И над тем, как бы эти вещи объединить, не потеряв при этом эффективности.

В чем, собственно, состояла моя идея? В попытке создания дальнобойного метательного оружия против скелетообразной нежити в коридорах шахты. В принципе, идея проста, логична и совершенно не оригинальна: зачем рисковать и подходить на расстояние удара ломом, если можно не рисковать, и долбануть с дистанции?

Идея была привлекательной и очень меня занимала.

Сперва, помня рассказ Альбины и её оговорку о том, что порох в этом мире уже «открывали», и даже не раз, я хотел заморочиться и сварганить себе дробовик, шмаляющий картечью. Металлической или каменной, уже не так важно. В принципе, на дистанции десять-тридцать метров достаточно эффективная штука могла получиться. Крупная картечь, да из широкого ствола миллиметров на тридцать — тридцать пять, да с хорошим пороховым зарядом… Охренеешь стрелять из такой. Отдача ж будет жуткая! А меньший заряд пороха с меньшим калибром ствола будет уже не так эффективен против костей, не покрытых мясом и не способных истекать кровью.

Да и про рикошет забывать не стоит. Поражающие элементы ведь будут лететь широким конусом, расходясь во все стороны, накрывая весь объём коридора. И как отскочит конкретный стальной шарик, или камушек от неровностей стены, потолка или пола, одному Богу известно. И это уже совсем «не есть гуд». Самого себя быстрее такой дурой замочишь, чем ходячего костяка.

Ещё не стоило забывать об акустическом ударе от взрыва пороха в закрытом каменном помещении, который гораздо сильнее будет влиять на меня, чем на не имеющую ушей в принципе нежить.

Ещё встают проблемы скорострельности, перезарядки и конечности боеприпасов. И это ещё не поднимая вопроса технологичности самого изделия. В принципе, последний вопрос можно было решить при помощи тех же «ядер», превратив изделие из технического в техно-магическое. Но вот остальные вопросы так просто не решались.

Поэтому, данный вариант решения проблемы я оставил на «как-нибудь потом». Сама ведь по себе мысль о зачарованном огнестрельном оружии весьма заманчива… особенно, если речь будет идти о крупнокалиберном высокоточном магазинном снайперском комплексе с усиленными и зачарованными разными видами боеприпасов к нему… Эх, мечты-мечты… Ну да ладно.

Следующей мыслью, как ни странно, оказался… молоток. Точнее, молот. Хороший кузнечный молот, навроде того, которым я уже не первый день по наковальне в этом дворе стучу. Ведь, если же эту увесистую, ухватистую железяку на палке как следует, с хорошего размаха метнуть, да ещё и попасть, то костяк, вплоть до гуля включительно, окажется совсем так не слабо переломан, мигом растеряв большую часть собственной боеспособности и, соответственно, опасности.

Вопрос будет лишь в одноразовости такой «вундервафли». За молотком же этим не набегаешься.

Но тут, как раз и вспоминается, что мы в магическом мире! В котором существует такой универсальный чудодейственный элемент, как «ядра» монстров. Ведь «светляк» летает! Он, мать его, реально летает! И летит именно туда, куда нужно. Да ещё и управляется мысленно!

А, если летает какой-то сраный «светляк», в котором использованы грошовые F-ранговые «ядра», то почему бы не начать летать кузнечному молоту, «нашпигованному» «ядрами» рангом повыше?

Хочу себе Мьёльнир! Да!

Ну а что? Какому-то грёбаному марвеловскому Тору можно, а мне Герою, Попаданцу, Прогрессору, Умнице и просто Красавчику — нельзя?! Хочу и точка!

А раз хочу, то надо делать. А, чтобы сделать, надо сначала придумать как. Прикинуть функционал. Рассчитать количество необходимых для такого функционала «ядер». Соответственно рассчитать материал, который такую «ядерную» нагрузку выдержит. Прикинуть линейные размеры конечного изделия. Рассчитать стоимость. Достать необходимые материалы и оборудование для работы…

Этим и занимался, размеренно выстукивая молотом, ворочая поковки клещами, подсыпая в горн уголь. Хорошо хоть меха раздувать не надо было: у Гордона нормальный нагнетательный канальный вентилятор имелся. Естественно, артефактный. Простенький, но рабочий, крепкий и надёжный. Подозреваю, что не меньше пяти золотых стоит. Но, блин, удобный! Не жалко за такой кровно заработанных кругляшей.

Работа двигалась.

Первый мой проект, посчитанный и даже зарисованный на бумаге по всем правилам начертательной геометрии и оформления чертежей (не зря же я инженер по первому образованию. Пусть и инженер-программист, но всё же инженер — «начерталка» нашему курсу читалась в полном объёме. И забыл я ещё не всё) получил гордое название Мьёльнир и отправился прямиком в сумку на «длительное хранение». Почему? По причине невозможности его воплощения в обозримом будущем. Ну где я, спрашивается, достану пять «ядер» A-ранга, семь «ядер» B-ранга и пять килограмм металла, который их сможет выдержать?

Не, ну, в принципе, у меня под рукой есть Шифеева, у которой можно их попросить в долг. Думаю, она даже не откажет. Даже чисто из интереса: посмотреть, что я со всем этим делать стану. Вот только… что я реально со всем этим делать стану? Навыков для работы с такими сложными материалами-то у меня нет.

В прошлый раз D-ранговое «ядро» мне руку почти до костей прожгло, что же пять A-ранговых сделают? До плеча руку в пепел превратят? Или просто убьют болевым шоком? Честно говоря, меня как-то ни то, ни другое не устраивает.

Вот, в будущем, когда-нибудь, когда я подпрокачаюсь, подниму кузнечные и артефакторские навыки хотя бы до B-ранга…

А пока: «осетра» придётся урезать. И серьёзно урезать. Хоть и не хочется…

А так, пока я думал и размышлял, дни текли своей чередой. Работа в кузнице, тренировки, самообразование, составление чертежей, вечера и ночи с Шифеевой. Размеренный и спокойный темп жизни. Так и не скажешь, что в «исекай» попал. Но! В том-то и дело, что меня такая жизнь более чем устраивала.

В один из дней, недели через три, крица… кончилась. Оказалось, что я-таки перековал всё. Вот так вот, раз — и всё. Честно говоря, для меня это стало несколько внезапным, настолько я вошёл в ритм и вработался. Очень странное было ощущение. Наверное, минуты три я тупил, глядя на пустое место там, где ещё недавно высилась гора подлежащих перековке материалов.

Только спустя это время, встряхнулся, словно вылезший из воды пёс, поставил молот на наковальню, выключил поддувной вентилятор и пошёл к Гордону за расплатой…

Гордон… чувствовал себя неловко, объясняясь со мной и отсчитывая положенные мне сто семьдесят медяков за сто семьдесят килограмм выделанной мной стали.

Сто семьдесят больших медных монет — это семнадцать серебряных. Или один золотой и семь серебряных. Не плохо, в принципе. Вот только от ста семидесяти серебряных или семнадцати золотых — отличается на порядок. И мы с ним оба это прекрасно понимали. И так же прекрасно понимали, что оба это понимаем.

Нет, семнадцать золотых — это, конечно, очень утрированная и завышенная сумма. Всё же работал я инструментами Гордона, в его дворе, на его оборудовании, с фактически уже его рудой. Но, однако же: медяк за кило, как не посмотри — всё равно мало. И это тоже понимали оба. От того чувство неловкости буквально зашкаливало.

Гордон не выдержал, и полез в кошелёк за серебром. Я тут же остановил его руку своей. И отрицательно помотал головой, глядя в глаза и еле заметно улыбаясь.

Тот в непонимании вскинул брови.

— Не надо денег, Гордон, — продолжая держать свою руку на его, произнёс я. — Ты лучше помоги мне.

— Помочь? — удивился он. — В чем?

— Да я вот тут такую вот штуку задумал сделать… Подсобишь? — убрав руку с его руки, я достал свой крайний чертёж по «проекту Мьёльнир 1.0», как в шутку обозвал свой будущий молоток.

— Гля кось, — хмыкнул он и вытер ладони об штаны, после чего осторожно взял листки с чертежами. Долго перебирал их, рассматривал, хмыкал, чесал в затылке, хмурил и прямил брови.

Потом не выдержал уже я и спросил.

— Это, вообще, возможно? — и с надеждой пополам со страхом посмотрел на него снизу вверх. Всё же, мужик он не маленький, почти на голову выше меня ростом.

— От чего же нет? — положив аккуратно на стойку листки и почесав в затылке, сказал он. — Но, вот тут, тут и тут, подправить надо бы, а то фигня получится.

— Где? — тут же уставился на свой чертёжик я.

— Да вот тут, — разгладил ладонью лист он и пальцем показал на пришедшееся ему не по нраву место. — Плавнее надо. И толще. А то переломится. Да и саму ручку покороче. И из дерева её делать не стоит — от бросков и ударов расщепится быстро…

— Понял, — медленно проговорил я, почесав снова макушку. А дальше пошёл уже конструктивный процесс обсуждения конкретного проекта, постепенно развеявший ту неловкость, которая висела между нами до этого.

Конечно же он согласился мне с моим молоточком помогать. Ещё бы он отказал! Зря, что ли, я всю эту ситуацию так старательно нагнетал всё прошедшее время? Ха!

Ванька, хоть и дурак, а как к людям подходы находить знает! Что в сказках Русских, что в жизни. Опыт-то сержантский и учительский, его не пропьёшь! Особенно, если не пьёшь в принципе.

Я ж людей-то, пусть не насквозь вижу, но уж почувствовать, когда меня начинают «разводить» и наёбывать, могу. Даже, если не понимаю, в чем именно.

Конечно, Альбина мне сильно помогла, объяснив, в чем именно заключался развод, и тем, как именно обставила процесс сообщения мне этой истины. Однако, я бы и без её разъяснений этого жука Гордона бы дожал. Он ведь, хоть и жук, но чувствуется — совесть у него есть. И на совесть эту можно капать… Вот пытаться самому хитрить с ним — нельзя. Это его мгновенно раззадорит. А на своём поле, он меня обставит в два счёта.

Но, вот так, открыто действуя пусть и себе в убыток, даже когда «игра» уже вскрыта, не упрекать, не скандалить, просто смотреть и пожимать плечами, продолжая работать — вот так, и только так можно добраться до самого уязвимого места человека. До его совести. Если, конечно, она в этом человеке вообще есть…

В Гордоне совесть была. Глубоко, но была.