Здесь, на знакомых тротуарах...

Глава девятая

Иван

Бесстыдница-купальщица не обманула: заблудиться на втором этаже и впрямь было бы сложно: лестница вывела Ивана прямиком к двери с номером 13 – ну и буковками, куда же без них: «г» и «i», что бы они там ни означали. Юноша постучался. Прислушался: вроде тишина. Поискал глазами дверную ручку, но таковой не обнаружил. Нахмурившись, слегка толкнул саму дверь – почти даже не надавил, просто коснулся кончиками пальцев – и та поддалась, распахиваясь.

– Можно? – Иван шагнул внутрь.

За дверью – разом захлопнувшейся у него за спиной – царил полумрак, и после яркого света на лестнице сходу осмотреться юноше не удалось, поэтому он лишь снова обронил – по сути, в никуда:

– Извините, мне тут дали ваш адрес…

– Чудо чудное, диво дивное! – раздалось тут в ответ кряхтение откуда-то справа – Иван поспешил повернуться в ту сторону, но углядел лишь неровное движение каких-то теней. – Прежде человечий дух приходилось по опушкам лесным искать, по гатям болотным караулить, по лугам заливным ловить, а нынче он сам к тебе является, в нос бросается, на ложку садится, в рот катится!

– Э… Что, простите? – непонимающе переспросил юноша.

Мало-помалу его глаза привыкали к темноте, но говорившего – или, скорее, говорившую – он пока по-прежнему не видел. Зато рассмотрел – как раз справа от себя – крошечное окошко, мутное и уличный свет почти не пропускавшее, но хоть само по себе на общем темном фоне заметное. Затем в зыбких очертаниях – похоже, в дальнем в углу помещения – не без удивления угадал обводы огромной русской печи. Дальше – больше: сделался виден полупрогнивший деревянный пол под ногами – словно на чьей-то годами заброшенной даче. Почерневшие от времени толстые бревна стен, грубо сколоченный стол с двумя лавками… Широкая деревянная лопата у печи, какие-то сушеные травы, развешанные на веревке под низким потолком… Кожаные переплеты толстенных фолиантов на полке – подпертые сбоку оскалившимся в плотоядной улыбке человеческим черепом! Какие-то склянки, шкатулки, мешочки – уже на другой полочке, поуже…

Жесть какая!

Если давешний бассейн с голой проказницей у бортика образу элитного фитнес-клуба в понимании юноши не столь уж и противоречил – мало ли какие нравы у всех этих протухших сливок общества – то здесь уже, пожалуй, случился перебор!

Тем временем взору Ивана наконец показалась и хозяйка – как назвала обитательницу тринадцатого кабинета купальщица: из-за печи, шаркая тяжелыми башмаками, выбралась сгорбленная старушенция лет, наверное, ста – в застиранном домашнем халате и завязанном узлом на затылке линялом пестром платке. На удивление ловко подхватив обеими руками уже замеченную юношей лопату, она смерила гостя тяжелым взглядом из-под кустистых седых бровей.

– Здравствуйте, – счел за благо проявить воспитанность Иван.

– Экий вежливый обед пожаловал! – хохотнула на это старуха. – Нет уж, милок, чур, никаких разговоров – а то знаем мы этих молодцов-удальцов: ты им слово – они тебе дюжину, а там глядишь – уже заболтали да улизнули! – и с лопатой наперевес хозяйка двинулась на юношу.

Тот все же собирался что-то сказать – но, словно околдованный, не сумел раскрыть рта. Хотел было попятиться, однако ноги его будто приросли к полу. Непроизвольно дернулся вскинуть руки – и этого не вышло.

А вот страха, подобного испытанному в бассейне – когда Ивана неудержимо волокло прямиком к той девице – на этот раз не было и в помине! Наоборот, пришло вдруг чуть ли не блаженное спокойствие. Понятно же, что все это не взаправду! Не иначе, горячее летнее солнышко голову напекло или пресловутый бомж невзначай окурил своей сомнительной папиросой – вот и чудится теперь всякое… А может, это и вовсе обыкновенный сон! Донельзя дурацкий, конечно – но совершенно безобидный…

Точно, сон: примерившись, хозяйка подцепила Ивана лопатой – та свободно прошла между подошвами его кроссовок и полом. Старуха крякнула – и, будто бы с усилием, но явно для себя не чрезмерным, подняла юношу в воздух. Удовлетворенно прицокнула языком:

– С виду кожа да кости – а тяжеленький! Знатный выйдет обед!

– И как ты его собираешься стоймя в печь запихивать? – язвительно послышалось вдруг у Ивана из-за спины.

– Ой, хозяйка пришла! – старуха вздрогнула, лопата в ее руках накренилась, и, успев подумать: «Пришла хозяйка? А это тогда кто?», Иван полетел на пол. Болезненно ударился локтем, выдохнул:

– Уй-ё! Твою ж налево! – и понял, что вновь обрел дар речи. И двигаться – тоже уже был способен. Кажется.

– Вот незадача-то! – выронив лопату, в отчаянии запричитала старуха – и проворно ускользнула назад за печь.

Что до юноши, тот сумел наконец обернуться к двери: там стояла довольно молодая – лет тридцати, может, тридцати пяти – черноволосая женщина в элегантном спортивном костюме. Небрежно приподняв руку, она сухо щелкнула пальцами – и все кругом разом преобразилось. Трухлявые доски пола вдруг обернулись натертым паркетом, бревна стен – лишь искусной отделкой под дерево, здоровенная русская печь в углу – компактной микроволновкой модного бренда, старинного вида книги на полке – потрепанными брошюрами о ЗОЖ и спортивном питании, череп рядом… нет, формально череп как раз не изменился, но выглядел теперь совсем не зловеще – вроде наглядного пособия из школьного кабинета биологии.

Ну и мрак развеялся: окно увеличилось до нормальных размеров и света теперь давало вполне достаточно. А женщина еще и к выключателю потянулась – под белым потолком зажглась плоская люстра.

Иван перевел дух: да уж, так-то лучше!

Настоящая хозяйка между тем повернулась к нему, и тут юноша разглядел ее глаза – сплошь белесые, будто и вовсе без зрачков. Ох, страсти какие!

– Гой еси, добрый молодец! – произнесла женщина с улыбкой.

– Вы сегодня все сговорились, да? – взвыл Иван. – Хотя чего это я, – одернул он тут же сам себя. – Сон есть сон…

– Думаешь, снюсь тебе? – усмехнулась хозяйка.

– Ага! – простодушно кивнул юноша. – И лучше уж вы, – даже и с этими вашими глазами, бррр, – чем… – он покосился на микроволновку, за которую, когда та еще притворялась кирпичной печью, шмыгнула противная старуха. – Чем та Баба-Яга!

– А вот тут ты сильно ошибаешься – причем, минимум дважды, – лицо его собеседницы словно вдруг окаменело – правда, лишь на миг. – Во-первых, никакой не сон это вовсе, и уж тем более – не бред болезненный…

Почему-то Иван сразу ей поверил – да, не сон. И не бред. То есть бред, конечно – но не в чисто медицинском смысле. Разве что в философском.

Как такое возможно? Спросите чего полегче! Но тут – теперь он был в этом уверен – все реально взаправду!

Ох-х!

– А во-вторых, – продолжила тем временем хозяйка, – тоже мне, нашел, кого Ягой назвать! – презрительно скривилась она.

– А кто же это тогда был, если не глюк и не Баба-Яга? – спросил юноша.

– Кикимора она болотная, безымянная, – бросила женщина. – Служит мне – не сказать чтобы прилежно служит, но да что с нее взять… Из милости держу. А Ягой, кстати, можешь меня называть, – добавила затем.

– Вас? – опешил он. – Но вы совсем не похожи… – хотя глаза, конечно…

– Внешность обманчива, – хмуро обронила хозяйка-Яга. – Ладно, со мной разобрались – перейдем к тебе, мил человек, – заявила затем она. – Отвечай-ка: дела тут пытаешь, аль от дела лытаешь?

– Что? – не понял Иван.

– Почто явился не запылился, спрашиваю?

– А-а… Мне тут адрес дали… – судорожно нашарив в кармане гостевую карту, продемонстрировал ее собеседнице юноша – словно тайный пароль назвал. – Сказали прийти…

– А, так ты и есть тот самый Иван, Варварин сын? – вздернула брови женщина.

– Вы меня знаете? – неужели и впрямь пароль?

– Получается, так, – помедлив, ответила Яга. – Но о беде своей ты должен поведать мне сам, – заговорила почти скороговоркой. – Таков нынешний уклад! Хочешь сразу, хочешь опосля – как накормлю, напою и в баньке выпарю. Но там уже пути назад тебе не будет, так что советую начать с рассказа – а потом уж поглядим!

– Да я и не голоден, – развел руками юноша. – И как-то не до бани мне… Бассейна хватило.

– Так ты уже и Милку внизу успел повстречать? – удивилась хозяйка.

– Ну да, зашел не в ту дверь…

– И не нырнул к ней? – в тоне Яги будто бы мелькнула уважительная нотка. – Молодец, не каждый бы устоял!.. Значит, так тому и быть, – кивнула она не то собеседнику, не то собственным мыслям. – Ты, Ваня, с пола-то поднимайся, на лавку садись. Ну и приступай к своему рассказу – а я слушать стану!

Так они и сделали.

* * *

– Значит, Ваня, говоришь, ни братьев, ни сестер родных у тебя нет? – задумчиво покачала головой хозяйка, когда юноша закончил излагать свою историю.

По ходу рассказа Иван не покидало ощущение, что почти все, что он мог сообщить, его внимательная слушательница прекрасно знает и сама, но пару раз ему все же удалось ту удивить. Вот как здесь.

– Один я у матери, – повторил он.

– Что ж, – прищурившись, пробормотала Яга. – Пожалуй, оно и к лучшему. Так тебе куда проще будет.

– В чем проще? – тут же поинтересовался юноша.

– Неправду сказал тебе Серый! – заявила вместо ответа на его вопрос хозяйка – с байкером Сергеем она, по ходу, была на короткой ноге. – Как есть неправду! Едва ли специально соврал – не в его это повадках, скорее, самого волчару обманули… Как бы то ни было, знай: нет у Кащея Жар-Птицы!

– Нет? – разочарованно переспросил Иван.

– Да и нашлась бы – для матери твоей далеко не всякое перо сгодится! Первое надобно – то, что Птица Жар уронит вскоре после воплощения. Только в таком и достанет силы побороть столь злой недуг!

– Значит, ничего не поделать? – юношу как-то уже даже почти не смущало, что он на полном серьезе обсуждает с женщиной по имени Яга аспекты применения в медицинских целях жароптицева пера. Да и к мертвым глазам собеседницы Иван будто бы малость попривык – нечаянно встречаясь с ней взглядом, почти не вздрагивал.

– Поделать-то можно, – заверила его хозяйка. – Но придется потрудиться. Ну и после, когда и если все сладится, жизнь твоя, Ваня, прежней уже не будет!

– Она у меня, по ходу, теперь и так никогда не станет прежней! – вздохнул Иван.

– Мое дело предупредить, – пожала плечами женщина.

– А потрудиться я готов! – продолжил недосказанное он. – Так что давайте, говорите, что нужно сделать! Змей-Горыныча какого-нибудь одолеть? – ляпнул первое, что пришло в голову.

– Навь с тобой! – изменившись в лице, нервно замахала руками Яга. – При чем тут непутевый братец мой двоюродный?!

– Да я так, для примера… – пробормотал Иван.

– Поосторожнее с такими… примерами, – недовольно зыркнула на него белками глаз хозяйка – словно водой ледяной окатила.

– Да, да, хорошо, – зябко поежившись, торопливо закивал юноша.

– На самом деле, ничего такого уж сложного от тебя не потребуется, – усмехнулась – должно быть, довольная произведенным эффектом – Яга. – К тому же, помощника тебе выделю – не чета вертопраху Серому! Не в том заковырка, что задача трудна, а в том, что никому, окромя тебя, не дано к ней законно подступиться – такова уж твоя судьба, Иван, Варварин сын!

Вот как? Судьба, значит?

– Так что за задача-то? – нетерпеливо осведомился юноша.

– В свое время узнаешь.

– А почему не сейчас?

– По кочану! – скривилась хозяйка. – Сказано же: таков уклад непреложный! Вот откушаешь за моим столом, меда-пива хмельных испьешь, в баньке хорошенько пропаришься – тогда и задачу задать черед придет! А пока в третий – и последний – раз остерегаю: коли хоть самую малость сомневаешься – отступись сейчас. После – поздно станет!

– Не отступлюсь, – мотнул головой юноша. – Ни теперь – ни после!

– Твой выбор, – выразительно повела бровями Яга. – Эй, кикимора! – обернулась она затем куда-то к микроволновке. – Собирай на стол – гостя кормить-поить станем! И сбегай вниз за Милкой, скажи, работа для нее есть – пусть подходит через часочек!

– Все сделаю, хозяйка! – одна из стеновых панелей выдвинулась вперед, оказавшись потайной дверцей, и оттуда высунулась уже знакомая Ивану старушенция. – Вот только можно сама за Милкой не пойду, а наберу ей? – в руке кикиморы появился телефон в гламурном розовом чехольчике.

– Ну, или так, – не стала возражать Яга.