Здесь, на знакомых тротуарах...

Глава тридцать первая

Иван

Первой, как и было условлено, в импровизированном люке скрылась Оля, затем настала очередь Ивана. Усевшись на краю дыры, юноша свесил вниз ноги, полууглядел-полунащупал мысом стопы веревочную ступеньку, оперся на нее, поискал и нашел следующую…

Лестница предательски качалась, все время пыталась коварно изогнуться и отклониться в сторону, но худо-бедно спуск Ивану покорился. Ступени привели юношу на двуспальную кровать, ту самую, что он уже видел на серебряном блюдце – только теперь от рухнувших сверху обломков бетона у нее подломились задние ножки. Зато, наверное, мягкий матрац хоть как-то приглушил грохот обвала – рассчитывал уж Волк на это или так вышло случайно, кто знает?

Успевшая зажечь в комнате свет подопечная уже ждала Ивана внизу – в полной готовности еще раз поработать тараном.

– Погоди, – остановил ее юноша, озираясь.

Во-первых, прежде, чем ломиться ниже, им еще предстояло кое-что сделать на этом этаже, а во-вторых, вид многокилограммовых бетонных глыб на кровати навел Ивана на мысль, что они не учли нечто важное: а ну как Жар-Птица окажется аккурат под проломом – в золотую клетку-то через блюдце не подсмотришь?! Собственно, технически во владения Кащея никак не заглянешь, это Серый еще вчера объяснил.

От Маши же там только мокрое место останется!

– А сможешь сперва пробить узкую щелочку, чтобы можно было проверить, что и как внизу? – чувствуя, как холодеет от пота спина, спросил он у подопечной.

– Думаю, да, – помедлив, сообщила та.

– Думаю – или да? – уточнил юноша – начал с нажимом, но затем все же постарался, чтобы прозвучало не слишком строго.

– Да, – уже увереннее кивнула Оля через пару секунд.

– Тогда так и сделай, – велел Иван – и в этот момент из угла чужой спальни послышались возмущенные причитания.

– Что же вы творите-то, лиходеи этакие?! Пошто потолок поломали, негодяи?!

Юноша обернулся на голос: на них с Олей надвигался невесть откуда здесь взявшийся хмурый мужичок в оранжевом светоотражающем жилете поверх серебристой рабочей спецовки. Домовой! Ну да, без его внимания учиненный ими разгром остаться никак не мог – об этом Волк предупреждал. И подготовил решение.

– Здравствуйте, уважаемый! – Иван торопливо рванул с плеч рюкзак. – А мы вам подарочек принесли!

– Подарочек? – ожидаемо заинтересовался мужичок.

– Ага! – из рюкзака появилась расписная шкатулка. – Вот, держите! – протянул ее юноша домовому.

– Ух ты! – расплывшись в улыбке до ушей, воскликнул тот и жадно схватил подарок. – Но дом-то мой зачем при этом нужно было ломать? – все же снова насупился тут же. – Я ж о всяком таком сразу сообщить должон, куды положено!

– Вы ларчик-то откройте, уважаемый! – слащаво предложил собеседнику Иван.

– Это уж непременно… Но потом – сразу побегу с докладом! – плюхнувшись задницей на пол, домовой водрузил шкатулку перед собой, откинул крышку и запустил внутрь толстые пальцы.

Юноша торопливо отвернулся. Что находится в ларчике, он и так прекрасно знал: горстка цветных стекляшек, завороженно перебирать которые, по заверениям Серого, домовой теперь будет не менее четверти часа, а то и все минут тридцать. Главное – самому не слишком приглядываться к содержимому шкатулки, чтобы, не ровен час, тоже не подпасть под немудреные чары!

Тем временем Оля уже подхватила с кровати сброшенный туда Волком ломик и принялась расковыривать им до блеска натертый паркет – на нищебродский ламинат здешний хозяин не разменивался. Иван покосился на домового – тот был полностью увлечен подарком.

– Пробей щель, как говорил! – велел юноша подопечной, когда обнажился бетон.

Та с готовностью присела и ударила по полу ребром ладони, на манер заправского каратиста – раз, другой…

– Готово! – сообщила радостно.

Иван метнулся к ней: у ног Оли и в самом деле зияла расщелина – неширокая, но достаточная, чтобы худо-бедно заглянуть вниз. Юноша припал к ней глазом: этажом ниже было светло, но живого там никого не наблюдалось.

– Маша, не подходи сюда! Ни в коем случае! – громко крикнул Иван в щель, после чего, отпрянув, повернулся к подопечной: – Теперь – ломай! Быстрее!

Девушка послушно заколотила по перекрытию кулаком – и благополучно пробила новый лаз. Когда кусок бетона полетел вниз, домового будто бы всего болезненно передернуло, но от заветной шкатулки он не отлип.

Иван тщательно закрепил вторую приготовленную Серым лестницу, сбросил конец в пролом и поспешил вниз. Оля осталась ждать на промежуточном этаже – ее сегодняшняя работа была, в принципе, закончена.

Комната внизу – шикарно и со вкусом обставленная гостиная, даже немного стыдно было за наваленный на такую красоту бетон – по-прежнему была пуста.

– Маша! – позвал сестру юноша, спрыгивая на пол.

В ответ – тишина.

– Маша, где ты?! – Иван выскочил за дверь. Опрометью метнулся по коридору вправо, влево, заскочил в соседнюю комнату, оказавшуюся, как видно, библиотекой – все стены сплошь в книжных полках… И тут пусто да безмолвно! – Маша! – уже немного испуганно прокричал юноша. Куда же она могла подеваться?! – Маша, отзовись!

Снова коридор, еще комната – и опять ни души…

– Маша!

– Маша!!

– Маша!!!

Сестра нашлась в седьмом или восьмом по счету помещении. Не в ало-золотом птичьем обличье – в обычном человеческом – она понуро сидела на стуле у панорамного окна. При появлении Ивана – лишь слегка повернула в его сторону голову, скользнула пустым, равнодушным взглядом – и снова перевела тот за стекло, на ночной город.

– Маша, это я! Я пришел тебя спасти! – подскочив, юноша схватил сестру за ладонь – невероятно холодную.

Сестра руки не отобрала – но и только.

– Вставай скорее, пойдем! – ничего не понимая – кроме того, что медлить нельзя никак – решительно потянул Иван девушку за собой.

Та послушно поднялась – и когда он дернулся к коридору, тоже вяло туда пошла, вроде особо и не упираясь, но никуда и не торопясь.

До свисавшей из лаза лестницы они таким манером тащились по этим хоромам едва ли не целую минуту.

– Надо забраться наверх! – сообщил тут сестре Иван.

Та безропотно – и столь же неспешно – ухватилась за веревочную ступеньку и начала подъем. На полпути оступилась, едва не сорвалась – наверняка бы упала, если бы юноша в меру сил ее не страховал – но даже не охнула при этом.

– Да что же это с тобой такое?! – отчаянно всплеснул бы незадачливый спаситель руками, не будь те у него напрочь заняты.

Они выбрались на промежуточный этаж.

– Получилось, да?! – в восторге бросилась тут навстречу Ивану Оля.

– Даже и не знаю… – озадаченно пробормотал юноша. – Она какая-то будто пыльным мешком по голове стукнутая…

– Зачахла! – в проломе потолка показалась черная бандана Серого. – Надо же, как скоро! Такими темпами какой уж там год – за месяц сгорела бы в прах! Видали мы такое: «Что воля, что неволя – все равно…» Ладно, на свободе быстро оправится! – утешил он совершенно потерянного Ивана. – Вылезайте оттуда живее – надо уходить!

Юноша подтолкнул сестру к кровати, а затем и к лестнице наверх. Маша пошла – столь же покорно, сколь и неэнергично. Иван двинулся за ней, ненавязчиво подпихивая в сгорбленную спину, замыкала очередь на подъем Оля.

А вот наверху из пролома вслед за юношей подопечная почему-то не показалась. Иван заметил это не сразу – все больше приглядывал за сестрой, так что Серый сориентировался раньше. Метнулся к дыре, буркнул угрюмо:

– Проклятье!

Тут к лазу подскочил и юноша: окаменевшая Оля висела на лестнице мертвой гирей, не преодолев и половины пути к потолку. За веревочные ступени она держалась крепко, не падала, но время-то уходило, а они с этой Машиной нерасторопностью и так уже его кучу лишнего потеряли…

– Эх!.. – ухватившись за лестницу, Волк поднатужился и потянул ту из пролома вместе с сотнями кило каменной статуи.

Иван шагнул было помочь, но Серый лишь дернул плечом: не лезь, мол!

Полтора десятка секунд – и Оля наверху. Правда, по-прежнему недвижима.

– Все, уходим! – распорядился Волк, хватая ее обеими руками наперевес. – На тебе – Жар-Птица!

– Да! – юноша снова взял за ледяные пальцы заторможенную Машу.

У лифта Серому, несмотря на его тяжелую ношу, пришлось Ивана с сестрой ждать.

В несущейся вниз кабине Олю «отпустило», и подопечная наконец выпустила из рук веревочную лестницу, которая так и волочилась за ними с Волком – в лифт ее конец затолкал ногами юноша.

– Извините… – в своей былой, уже почти забытой манере пробормотала она.

– Все в порядке, – ободряюще бросил ей Серый.

– Да, – подтвердил Иван, – все хорошо.

– Не надо было меня вытаскивать, – покачала головой Оля. – Оставили бы внизу, а сами бы уходили!

– Лично я бы так и поступил, – охотно согласился с ней Волк, ничуть юношу этим, впрочем, не поразив. – Ну, поймал бы тебя Кащей – и что бы тебе сделал? Вся ответственность – на мне, даже не на Ване!.. Вот только он, – показал Серый глазами на напарника, – вчера еще предупредил, что бросить тебя нипочем не позволит.

– Да, – подтвердил Иван – так все и было.

– Я помню, – кивнула его подопечная. – Но если теперь из-за меня нас поймают… – она не договорила.

– Не поймают, – отрезал юноша. – Или уж всяко не из-за тебя…

Башню они покинули беспрепятственно, толстый охранник на квелую Машу неодобрительно покосился, но ничего не сказал. Должно быть, видал здесь и не такое.

А вот уже у самой стоянки, большую часть пути к которой они, не таясь, бежали со всех ног – сестру юноша при этом нес на руках – Волк вдруг обернулся на оставленный ими за спиной небоскреб, чутко прислушался к чему-то, для всех остальных неуловимому, и мрачно констатировал:

– Все, домовой поднял тревогу. Датчики тоже проснулись. Эх, чуть-чуть бы еще – и шиш бы уже они нам на хвост сели! А теперь, конечно, погонятся…

Зря это он так: ахнув, от переживаний Оля обратилась в камень – в машину ее пришлось запихивать все тому же Серому. Впрочем, Волк справился.

На заденем сиденье рядом с раскорячившейся статуей поместилась только Маша, и, пристегнув ее ремнями, сам Иван был вынужден сесть спереди. Взревел мотор, и, лихо вырулив со стоянки, машина понеслась по ночной набережной – прочь от башен Москва-Сити.