Здесь, на знакомых тротуарах...

Глава двадцать седьмая

Иван

После ухода Сирин первым делом Иван отправил Олю в ванную, отмывать от волос въевшиеся голубиные приветы. Взялся было при этом объяснять, как пользоваться душем – рассудив, что раз гостья ничего не помнит, то неизбежны затруднения. Но оказалось, что тут девушка вполне способна справиться и без подсказки.

– Вспомнила, да? – уточнил он.

– Нет, просто все понятно, – сипло заявила бывшая статуя. И уже привычно добавила: – Извините…

К слову, если, только появившись в квартире юноши, она ему беззастенчиво «тыкала», то теперь почему-то прочно оседлала почтительное «вы».

– Здесь-то за что извиняться? – пожал плечами Иван.

– Не знаю, – вздохнула Оля. И повторила: – Извините…

– Ох-х! – покачал головой он.

Деликатно оставив девушку раздеваться (ну, то есть сбрасывать плед) и мыться в одиночестве, Иван пока направился к пролому в стене – ждать обещанных Сирин мастеровых-домовых, ну и приглядывать, чтобы ненароком кто-нибудь чужой не залез через дыру. Простоял там, наверное, минут десять-двенадцать – и вдруг краем глаза заметил в коридоре на кухню какую-то едва уловимую неправильность. Машинально сделал полшага в том направлении, пригляделся – и похолодел: из-под двери ванной потоком лилась вода.

Твою ж налево!

Метнувшись к источнику потопа, Иван рванул на себя дверь – благо запереться на щеколду девушка не позаботилась.

Вопреки ожиданиям, внутри он застал не беспомощную статую – живая гостья стояла на коленях, спиной к входу, и пледом, еще недавно служившим ей накидкой, пыталась как-то собрать с пола разлившуюся воду – а той там было уже сантиметров пять, не меньше!

– Ну ё-мое! – всплеснул руками юноша, непроизвольно отводя взгляд от живописного Олиного тыла. – И как тебя угораздило-то?!

– Извините… – выронив из рук плед, обернулась на голос гостья. После душа лицо у нее было мокрым, и катившиеся по пылающим щекам слезы оставались почти незаметны. Но только почти.

А вот в следующий миг девушка таки обратилась в статую. Причем горькие слезы из ее уже каменных глаз так и продолжили течь.

Жуть какая!

– Ох-х… – сердце у Ивана защемило, но времени на переживания не было: того и гляди соседей снизу зальет! Судорожно схватив брошенный Олей плед, юноша перевалил тяжелую мокрую ткань через край ванны и торопливо туда выжал, затем снова опустил на пол, напитал водой, еще раз отжал…

Короткое расследование, проведенное после обретения гостьей способности двигаться и говорить (последнее случилось позже первого, еще какое-то время ей пришлось унимать плач), показало следующее. Стоя в ванне, девушка принимала душ. И все шло нормально, пока она не надумала снять с держателя лейку. Потянулась за той – и в этот момент ее, как метко назвала это Сирин, заклинило. Лейка уже находилась в окаменевшей руке, и струи воды оказались направлены на пол – видимо, в последний момент Оля непроизвольно дернулась, вот так и вышло.

Очевидно, на этот раз состояние статуи длилось у гостьи несколько дольше обычного – и получите великий потоп!

– Та ваша знакомая, которую я ударил, права: от меня одни хлопоты и никакой пользы! – снова всхлипнула девушка, когда пол в ванной – и, кстати, в коридоре, там тоже потребовалось хорошенько поерзать тряпкой – стал наконец более или менее сухим. – Извините, я ничего не могу поделать!

– Успокойся, ты не виновата… – неумело попытался утешить собеседницу Иван. Приобнять бы ее сейчас, как маленького ребенка – но прижать к себе голую гостью юноша как-то не решался.

С этим вопросом – одеждой для Оли – по-хорошему, тоже следовало что-то срочно решать. Не заворачиваться же ей обратно в мокрый грязный плед! Да хотя бы даже в сухой и чистый – разве это дело?!

Рыться в вещах матери Иван счел неуместным – к тому же, комплекцией Варвара Максимовна от совсем уж щуплой бывшей статуи несколько отличалась. Правда, разница в габаритах между самим юношей и его гостьей была еще разительнее, но все же он решил пойти именно по этому пути. Выбрал в своем шкафу футболку поплотнее, отыскал на антресоли старые джинсы, давно сделавшиеся ему малы – но и тут брючины Оле пришлось несколько раз подвернуть, а на поясе штаны у нее едва держались, даже затянутые ремнем.

А вот с женским бельем, конечно, возникли проблемы. В итоге, приблизительно прикинув нужный размер, Иван заказал недостающее в интернет-магазине – тем более, что доставить покупки обещали уже завтра. Нащелкал на сайте несколько вариантов, чтобы уж наверняка попасть в точку хотя бы однажды. Подумав, там же оплатил девушке легкий летний сарафан, согласно описанию, якобы годящийся на любую фигуру.

Зато с обувью все решилось почти само собой: мамины кроссовки, терпеливо дожидавшиеся хозяйку на коврике в прихожей, сели гостье по ноге как родные!

Сказать, что Оля была рада новому наряду – просто угрюмо промолчать в тряпочку. Девушка пришла в полнейший восторг и даже на какое-то время перестала извиняться по поводу и без повода. Доволен был и Иван – одной заботой меньше!

Пока они возились с одежками, от Сирин подоспели двое домовых – косматые и бородатые мужички в аккуратных синих комбинезонах с надписью «Строительно-монтажное управление такое-то» на спине. Ни материалов, ни инструментов они с собой не принесли, но заверили юношу, что управятся и так – «одною волшбою отчею». На работу взяли час, и Ивану наконец выпало свободное время для завтрака – точнее, наверное, уже для не самого раннего обеда.

Ни на что серьезнее бутербродов с чаем юноша, однако, не сподобился. Сделал и себе, и гостье – прежде спросив ту, нуждается ли она вообще в пище и питье, а то мало ли? Оля неуверенно кивнула – и получила свою порцию еды.

Иван еще успел задуматься: а вот если девушка откусит бутерброд, и сразу обернется статуей – кусок у нее во рту так и останется хлебом с сыром, или тоже окаменеет? Ох, не зря говорят: не буди лихо, пока спит тихо – гостью тут же и заклинило, правда не с едой на языке, но тоже не без изысков: с чашкой горячего чая у приоткрытых губ. Большой чашкой – другие в этом доме как-то не прижились. И, почитай – опрокинутой набок.

Чай, понятно, весело выплеснулся Оле на грудь и на колени. Хорошо хоть каменной статуе кипяток был нипочем, но вот переодеваться потом снова пришлось. Других мало-мальски подходящих штанов в закромах у юноши на смену не нашлось, зато сыскалась просторная, длинноватая даже для него самого футболка, вполне способная послужить невеличке-гостье импровизированным платьицем… Ладно, пока – так…

Едва они покончили с трапезой, Ивана позвали домовые – отчитаться о выполненной работе. Результат оказался… ну, неоднозначным. Нет, со стороны лестничной клетки стена стала абсолютно как новенькая, но вот изнутри, в прихожей, домовые ее даже толком не выровняли, не говоря уже о том, чтобы поклеить сорванные обои.

– Велено было спрятать пролом от чужих глаз, хозяин, – развел руками один из бородачей в ответ на высказанное недоумение. – А тут уж сам как-нибудь!

С этим домовые и удалились.

– Чтоб вас… – мрачно пробормотал вслед ленивым ремонтникам юноша. – Мама из больницы приедет – что ей сказать?

Хотя к возвращению Варвары Максимовны стену в прихожей и впрямь можно было бы попробовать восстановить самостоятельно… И всяко следы дыры были далеко не главным, что придется объяснять выписанной домой маме. Одна поселившаяся в квартире полуживая статуя чего стоит!

– Извините… – легка на помине, подошла сзади девушка. – Это же все из-за меня, – сконфуженно кивнула она на криво замурованное отверстие. – Но я могу помочь починить… – неуверенно предложила гостья.

– Посмотрим… – неопределенно пробубнил Иван.

– Но я правда способна быть полезной! – потеряно прошептала девушка.

– Конечно, кто спорит-то? – ответ сопровождала широкая, но не слишком искренняя улыбка.

А почти сразу после этого случился новый инцидент с Олиным участием. По дороге из прихожей гостью заклинило на полушаге, с оторванной от пола ногой. Утратив равновесие, она упала – подхватить ее зазевавшийся юноша не успел – и с терском приложилась каменным локтем аккурат по некстати подвернувшемуся ноутбуку на тумбочке.

Пока бедняга оставалась недвижимой статуей, Иван наскоро оценил повреждения. Рука девушки вроде бы не пострадала, а вот жестоко промятый компьютер, разумеется, уже не включился.

Снова – «Извините!», снова горькие слезы – оказывается, юноша сам не заметил, как сгоряча высказал над разбитым ноутом все, что думает о своей неуклюжей гостье – и даже немного больше. А та, как теперь выяснилось, даже каменная все слышит и видит!

Нехорошо, в общем, получилось.

Еле-еле удалось девушку успокоить – соврав, что ругался на сокурсницу, заходившую недавно в гости и оставившую ноутбук не на том месте. Тут, правда, всплыла новая животрепещущая тема: а что за сокурсница? А она красивая? А насколько у вас с ней все серьезно?

Пришлось снова врать – тем более, что и саму сокурсницу Иван беззастенчиво выдумал. Нет, не особо красивая. Да, очень серьезно – вместе реферат писали. Да, только в этом смысле, ни в каком ином!

– Не много ли вопросов для того, кто ни фига не помнит? – не выдержал в какой-то момент Иван. Тут же прикусил язык, готовый услышать сакраментальное «Извините!», но для разнообразия Оля просто окаменела.

– Они сами появляются, – ответила она через полминуты.

– Кто? – юноша уже и забыл, о чем у них шла речь.

– Вопросы, которые я задаю. Берутся из ниоткуда… – гостья помолчала, и все же выдала коронное: – Извините…

Иван с трудом сдержал страдальческий стон.

Больше, правда, в этот день серьезных происшествий не случилось – так, по мелочи, но ведь и мелочи способны задолбать! Но в целом, пожалуй, и Иван, и Оля понемногу осваивалась в новой жизни, каждый по-своему. Однако, несмотря на все старания, выявить какой-то строгий график окаменений им не удалось: в промежутках подвижности и статичности ни малейшей закономерности не улавливалось. Самый долгий период активной жизни девушки составил почти пять минут, самый короткий – считанные секунды. Приблизительно то же самое было и со стадией статуи, разве что тут после той ванны счет ни разу не пошел и на третью минуту.

Зато в какой-то момент гостья радостно сообщила, что научилась предугадывать, когда ее заклинит – пусть всего за миг-другой, но этого, по ее заверениям, было достаточно, чтобы хотя бы твердо опуститься на обе ноги и не грохнуться ни на что ценное!

Однако без новых девичьих слез сегодня все же не обошлось – и уже не по какому-то конкретному поводу – по всей совокупности оных, видимо. На ночь Иван постелил Оле на диванчике в гостиной, сам же намеревался удалиться в свою комнату, но через некоторое время, возвращаясь из ванной мимо импровизированной гостевой спальни, явственно расслышал из-за двери горькие всхлипы. Постучавшись, вошел: и да, нашел девушку плачущей в уже мокрую подушку. Вздохнув, лег-таки рядом и аккуратно приобнял – отчаянно гоня прочь все по-своему естественные, но совершенно ненужные сейчас мысли.

Скоро спина гостьи перестала мелко дрожать. Поерзав, Оля уткнулась носом куда-то ему в подмышку… и окаменела.

Диванчик жалобно заскрипел. От навалившейся на плечо тяжести Иван чуть белугой не взревел – еле сдержался!

К счастью, отпустило гостью относительно быстро – меньше, чем через минуту – и тут оказалось, что за это время она благополучно уснула. Осторожно высвободившись, юноша встал и, потирая отдавленное место, потихонечку отступил к себе. Потом еще несколько раз подрывался, прислушивался – но, кажется, плач этой ночью больше не повторился.

* * *

Соловей

Серого Разбойник нашел на Патриарших – как положено, в час жаркого заката, даром что июльского. Игнорируя многочисленные скамеечки, наемник сидел на невысокой запыленной ограде пруда, спиной к воде, угрюмо уставившись на оскалившегося бронзового волка – героя басни Крылова, памятник которому как раз располагался неподалеку. У ног Серого стояла полупустая бутылка пива, но прохаживавшийся неподалеку полицейский патруль старательно это обстоятельство игнорировал.

– Здорóво, – не пожалев для дела дорогого костюма, Соловей опустился рядом.

– И тебе не хворать, – не поворачивая головы, неприветливо буркнул Серый. Но все же осведомился, как видно, для порядка: – Чё надо?

– Поговорить, – честно ответил Разбойник.

– Ты же, болтают, теперь под Ягой ходишь? – неприязненно уточнил Волк. – Или брешут?

– Нет, все правда.

– А из банка тебя в этой связи не поперли?

– Пока нет.

– Значит, скоро попрут. Бабкин вассал на таком посту ни к Нави никому не нужен!

– Может, и попрут.

На некоторое время оба умолкли.

Вода в пруде за их спинами почернела – сумерки стремительно сгущались.

– Сразу предупреждаю: у меня к Яге есть неприятные вопросы, – произнес наконец Серый.

– Очень кстати: у меня как раз имеются кое-какие ответы, – усмехнулся Соловей.

– Да ладно? – впервые за время разговора посмотрел Волк на собеседника. – Может, тогда расскажешь, зачем ее домовые поломали мне байк?

– Чтобы не дать тебе отвезти Ивана к Кащею, – невозмутимо ответил Разбойник.

– Что, вот прям прямым текстом во всем признаешься? – скептически приподнял бровь Серый.

– Так глупо ж очевидное отрицать. Да и не такой уж это страшный проступок: долго ли мотоцикл починить?

– Как оказалось, долго, – буркнул Волк. – Кто-то некстати выгреб со всех складов нужные запчасти!

– Хочешь знать кто? – прищурился Соловей – разговор складывался именно так, как он и планировал.

– Конечно, хочу! – уже с неподдельным интересом заявил Серый.

– Выкуплено все было вот на эту подставную фирму, – протянул собеседнику Разбойник извлеченную из внутреннего кармана пиджака пачку распечаток.

С минуту Волк внимательно изучал бумаги.

– Это я все уже и сам знаю, – разочарованно заявил затем. – Загвоздка в том, чья это была «помойка».

– Никаких загвоздок. Моя.

– Что?! – вот теперь Серый был изумлен по-настоящему.

– Контора – изначально моя, – повторил Соловей. – А вот сделки – нет. Василиса попросила чистую фирмешку – я дал ей эту. Вот как все было оформлено, – подал он собеседнику еще один листок.

– Василиса? – нахмурился Волк, жадно хватая новый документ. – Кащеева лягушатина?

– Ты знаешь какую-то еще? – спокойно пожал плечами Разбойник.

– Но зачем это ей? – недоуменно развел руками Серый. – К ее коробчонке совсем другие детали нужны – там иной принцип заложен!

– Вот именно, – кивнул Соловей.

– Хочешь сказать, это она чисто чтобы мне подгадить?

– Чисто, грязно – не знаю. Но кое-кому, видно, захотелось, чтобы ты подольше походил пешочком…

– Кащею! – понял Волк. – Из-за того, что я остался без колес, Иван тогда опоздал к Яге, что в итоге и дало костлявому шанс заполучить Жар-Птицу! – похоже, пазл в голове Серого наконец сложился.

Что ж, отлично!

– Ты сказал, – хмыкнул Разбойник, лениво поднимаясь с оградки.

– Ты же ко мне не по собственной инициативе пришел? – бросил Волк ему уже практически вслед.

– А какая разница? – усмехнулся Соловей.

– Верно, никакой, – задумчиво согласился Серый.

Затянувшееся было тучами небо расчистилось и как бы выцвело, показалась луна. Нет, не полная – этой еще оставалось куда расти.