Записки прохожего

Глава 3

Ворона, глядя на реактивный самолет, говорит своей подруге: — И как только эта птица может летать так быстро? — И ты бы так полетела, если бы тебе подожгли хвост!

На этой неоднозначной ноте, я опять плюхнулся в озеро. Поплавал. Потом пообедал. Для разнообразия пару банок горбуши в масле, хлеб, вино. Распыляем пустые банки и покуривая выдвигаемся. К часу дня густой ельник сменился полянками, березняками, значит деревня близко, а то и целый колхоз. Слева по курсу донеслось повизгивание и похрюкивание, тоненько так, панически. А пойду посмотрю, что там, диких кабанов в природе не видел ни разу. Полянка, под кустом черемухи лежит здоровенный свин и вокруг него бегают два полосатика, месяца три от роду. Мелкие повизгивают и похрюкивают, жалобно. Подхожу ближе, о, да это свиноматка, на последнем издыхании, видимо заряд картечи в брюхо получила. Кровью истекла уже, дышит через раз.

— Макс, всё забываю у тебя спросить, наш нуль-хран живых принимает? Они потом не становятся мертвыми?

— Нормально принимает в стазис. Хоть сто лет держи, будут живые и здоровые. У меня очень хороший стазис, ни продукты не портятся, ни живые.

Дотягиваюсь щупом и прибираю мелких поросят в хран, потом в зоопарк сдам, при случае. Значит деревня точно рядом, это свиней от посевов отпугивали, да и вот, смертельный случай. Охотник или браконьер уже бы разделывал добычу, а тут колхозник пальнул в темноту, послушал удаляющийся топот и дальше спать пошёл. А свинота приличная, если срезать все лишнее пятьдесят килограмм мяса будет. Вытягиваю из пальцев щуп с метр и отрезаю свинье голову. Кровь стекает, хоть и не много. Срезаю копыта по колена, задние окорока, передние, со спины все. Кишки, ливер, копыта и голову в распыл на поглощение. Все, чистота, порядочек, никаких следов.

Мяса вышло около сорока пяти кг, свинья молодая, первый опорос. Откуда знаю вес? Так Макс ещё в бакалейном отделе потрогал килограммовую гирю на вес. Теперь определяет безошибочно в местных единицах.

Идем себе дальше, беседуем.

— Макс, а вот зону поглощения воздуха, ты можешь сделать только в верхней полусфере? Чтобы ветер не со всех сторон на меня дул, а только сверху. И посмотрим, что с моим весом станет. Ты же можешь формировать разный профиль зоны поглощения?

— Пока что об этом и мыслей не было. Такое только человеку в голову прийти может.

— Вот смотри. Если сформировать защиту не в виде овалоида, а виде четырехгранной пирамиды, острием вниз, основанием вверх. Какую площадь этого верхнего квадрата можно сформировать?

— Два на два метра.

— Всасывать на разложенку воздух только этой плоскостью, можно?

И в этот момент мои ноги в зелёных вельветках, плавно оторвались от земли.

— О! Левитируем! А теперь плавно снижай силу поглощения.

Подняться я успел на метр, началось плавное опускание.

— Шеф, а мне понравилось, давай полетаем?

— Перегрузки систем никакой не будет?

— Не будет. Это обычное поглощение с целью заряда. Ведь вот когда ты идешь под землей, подошвы ног не поглощают, то есть, нижняя плоскость отключена. А когда надо провалиться под землю, включено все. Это стандартные позиции, предусмотренные конструкцией. Перегрузки быть не может. Тут надо практически отработать по секторам поглощения.

— Хорошо, логично. А теперь смотри, я лягу на живот, раскину руки в стороны, типо я самолет.

— Гениально. Верхняя площадь поглощения в виде ромба, площадь в два раза больше, полетели!

— Мааакс! Я не хочу приземляться на брюхо!

— Ничего, мы притормозим, я отключу на ногах несколько секторов, ты выпустишь шасси и сядем в лучшем виде!

— Макс, не выше деревьев, давай нормально ночью полетаем, кстати, что это там вдали черненькое белеется, городишко какой-то? Окруженный полями райцентр. Давай по над верхушками деревьев, на край поля, поближе к дороге, трассу видишь?

— Яволь, мой капитан, щас причалим…

— Чего нас водит зигзагами, ветер что ли?

— Не освоил я ещё управляющие плоскости в полной мере, дело новое. Вот налетаем часов десять, тогда посмотрим кто ас. Садимся.

Скорость упала до нуля, ноги опустились вниз, плавное касание земли ногами и затем руками тоже. Прям спортсмен на высоком старте, только здесь финиш. Мда, посадку надо отрабатывать.

Распрямляюсь, опушка леса, полянка, густые кустики ниже колена, непонятно что, далее поле похоже овсом засеяно, трасса метров двадцать справа. Иду к трассе, щелк-щелк. Как удачно, обеими ногами нашел. Капканы, второй номер, зайцев они тут ловят что ли? Хорошие капканы, новые. Хорошо, что защита на ногах не на поглощение, просто общая. А то и не заметил бы ничего.

— Макс, пошарь глазом вокруг, может ещё есть подарки, а пока эти приберу.

— Есть ещё три штуки вон там и там.

Незатейливо, ткнув пальцами в центр, снимаю оставшиеся подарки, прицеплены к кустикам стальными тросиками, точно механизатор браконьер-любитель промышляет. Траппер, мля, из племени дрочидопота. Выхожу на трассу.

— А ручки ножки подрагивают, полет, хоть и короткий, дал внезапную нагрузку.

— Вот и хороший способ накачки мышц, а сейчас самое время пробежаться, дополнительная нагрузка стимулирует, рост мышицев, погнали.

Бегу трусцой по обочине. Трасса неплохо асфальтирована, пустынна, никто никуда не едет. Я бегу-бегу-бегу, а что это у меня болит, а, это мы, мышицы. Пробежал с километр, впереди уже окраина города, перехожу на шаг. Знак на въезде: Жуковка. Эге, правильной дорогой идете товарищи, райцентр Жуковка лежит ровно по проложенному курсу. От города детства где-то шестьдесят километров по прямой, содержит в себе велосипедный завод и прочие заведения помельче. Сойдет.

Трасса плавно переходит в улицу Карла Маркса. Время у нас вторая половина дня, часа три.

Пустынненько на улицах, странно, где дети — тимуровцы — пионэры? Лето конечно, каникулы, но по улице же можно побегать мелкоте? Поиграть в войнушку, во что они тут играют? Где хулиганы? Где бухарики? Хотя, если алкоголь продают с пяти вечера, то откуда им взяться сейчас. Самогонщиков наверняка вытравили дустом всех…

Чешем-чешем вдоль по улице, магазин Универмаг. Вот нам сюда. Захожу, обширный торговый зал, прилавок полукругом, без проходов. Видимо, чтобы продавцу попасть в торговый зал, надо оббежать вокруг магазина и зайти с парадного входа. Ну да мне пофиг, универмаг он потому, что в нем одежда, хозтовары и галантерея. Сумки.

За прилавком тетка средних лет, смотрит в пространство, на меня ноль. Очень полная, это не просто одна клетка, это гигантская вакуоль.

— А скажите пожалуйста, можно приобрести вот ту хозяйственную сумку?

— Три рубля. Каменное выражение на лице, ни единого движения.

Выкладываю на прилавок трешку. Гора зашевелилась, развернулась и поставила на прилавок сумку. Так, молния работает, лямка через плечо, отлично.

Мне ещё вот те кружки эмалированные, на литр и на триста грамм, миски две, среднюю и полумисок, кастрюли две на пять и на три литра.

— Десять пятьдесят за все.

Вручаю деньги. Трешки, рубли, полтинник. Не считая, с каменным ликом, сметает деньги в коробку под прилавком. Практически, я уже уважаю эту тетеньку. О! Здесь нет кассового аппарата! Другой мир, да. Поднимаю с пола погромыхивающую сумку, выхожу на улицу.

Опускаю руку в сумку, перевожу все содержимое в карман, идем дальше, рынок. Городской рынок, пусто, один мужик сидит за крайним прилавком, читает газету, на прилавке разложена разная бытовуха. Чайниг, медный, ручка затейливо изогнута, чтобы подвешивать можно было над огнем посудину. На три литра, перед глазами как живой встает товарищ Сухов и незабвенная Екатерина Матвеевна. С восторгом смотрю на чайник, мужичок с усмешкой смотрит на меня.

— Скажите пожалуйста, можно осмотреть прибор? И сколько хотите за него?

— Смотри, не жалко. Два рубля.

Открываю крышку, смотрю на свет дно, нормальный чайник, годится. Беру, чайник в сумку, деньги продавцу. На прилавке еще лежат четыре почерневших вилки о трех зубцах, три таких же ложки, все покрыто затейливым узором. Это ведь серебро, в натуре серебро. И рядом стакан зеленого стекла, с виньетками, тоже в серебряном подстаканнике.

— А этот прекрасный столовый набор почем?

— Червонец, чистое серебро, и ложки-вилки, и подстаканник.

— Беру.

На базар залетает мелкой рысью бабка с корзинкой накрытой тряпицей.

— Матвеич, ты ещё тут, все никак не продашь свой мусор, иди уже спи, кому он нужон!

— От ты дура, Пантелеевна, у меня тут раритенты музейные, вот есть ещё ценители!

— Што, целители? Сынок, а тебе не нужен укропчик? Петрушечка вот, только с грядки, лук зеленый, сельдерей?

Осматриваю зелень, действительно только с грядки.

— А почем вся корзинка?

— Вся, как вся? Зелень за трояк, а корзинку не-не, ни отдам.

Перекладываю зелень в сумку, чайник пока несу в руке.

— Поздновато с зеленью, бабуля, четыре часа уже?

— Так щас с заводу люди пойдут им как раз надо, ой божечки, это ж мне бежать надо еще нарвать успею бегом обернуться.

Матвеич шустро складывает свой хлам в фибровый чемодан, я разворачиваюсь и выхожу с рынка.

Иду дальше, почта. Покупаю две свежие газеты, Россию и Труд, да ещё три шариковые авторучки. Дальше магазин Спорттовары. Захожу, две девушки, лет по двадцать, стреляют глазками. Симпатичные. Покупаю фонарик туристический с батарейками, компас Адрианова, треножник с казанком на четыре литра, рюкзачок болоньевый на тридцать литров и два комплекта спортивной формы, обычный синий трикотаж, штаны и футболка. Двадцать рублей за все. И тут замечаю под стеклом у самого края прилавка, плотным пучком увязаны шампуры из нержавейки. Десять штук, три рубля комплект. Беру, улыбаюсь девочкам, спрашиваю, где можно купить лука репчатого. Дальше по улице через квартал будет овощной, хорошо.

Перехожу через дорогу, Пельменная. Кажется, нам пора подкрепиться.

Внутри в зале два прилавка, длинный для отпуска пельменей и прочего, в углу бар, там чай, кофе, соки и спиртное на разлив. В зале у входа сидят за столом три тетки в рабочей одежде и мрачно пожирают пельмени. Шпалоукладчицы, по виду. Беру две порции пельменей, макароны со шницелем и стакан сметаны. Пока ем, с улицы раздаётся рев парохода, которому отдавили все что можно. Гудок значит, конец рабочего дня. Зал начинает наполняться народом, Пяток мужичков от двери резво бегут к бару и в темпе остограмливаются. Народ одет в рабочее и я совсем не выделяюсь. Тоже иду к бару, стакан горячего чаю, хороший чай, крепкий. Вообще все фантастически вкусное. Достаю семисотку от болгарского сока, пустую посуду начал прибирать в карман, вот пригодилась уже. Прошу налить горячего чая, тетка молча наливает — двадцать копеек.

Выхожу, медленно тащусь по улице, отяжелел, переел. Благодать. В хлебном беру два белых и халу с маком. Рядом книжный магазин. — Скажите пожалуйста, у вас есть атлас автомобильных дорог?

— Есть.

Немногословный народ в этих краях. Атлас точно такой как у меня был в прошлой жизни, альбомный вариант в две ладони, цветная плотная глянцевая бумага. Восемьдесят копеек. Беру.

Ещё две деревянные ученические линейки, треугольник и пяток химических карандашей.

Выхожу из магазина, появилось странное чувство неудобства, вроде смотрит кто со стороны.

— Макс, за нами что, хвост?

— Пока что это только Матвеич, уже без чемодана, прячется вооон там.

— Матвеич это не страшно. Так-то оно ничего не страшно, но нам ещё в овощной надо.

Иду не торопясь, вразвалочку, зачем напрягать Матвеича. Вот и овощной. Лук есть. Чеснок есть, картошка. Чеснока у них два кило есть, беру все. Пять кил лука, картохи десять кг, засыпаю в рюкзак. В сумке ещё есть место, беру три килограммовых пакета риса и перец черный и красный.

Выхожу, заворачиваю за угол, убираю в хран сумку и рюкзак. Быстренько проскакиваю пять домов, опять за угол. Иду прямо, в конце улицы виднеется насыпь железной дороги. Матвеич выглядывает сзади из-за угла. Сбоку сплошной дощатый забор вдоль сада, тут у всех такие заборы. Высокий, но если я подниму руку вверх, то как раз достану до верха. А спереди в десяти метрах, из-за угла выворачивают трое из ларца. Сапоги с искрою, синие галифе, белые кителя и далее по тексту. Патруль. И сразу фиксируются на мне, Матвеич не скрываясь появляется сзади, юный помощник чекистов. Ясно, ловить тут больше нечего, сваливать надо.

— Макс, вариант «Призма», накачивай верхнюю полусферу, но не в полет, а тело облегчи, я схвачусь рукой за забор и рывком перепрыгиваем на ту сторону, там сразу уходим в землю, шаг в сторону, вход засыпаем песком и выкидываем глаз, смотрим-слушаем.

Пока менты гнусненько улыбаясь подходили, я вроде как собираясь уступить им дорогу прижался к забору и вскинул руку. Рывок. Надо сказать, ближайший к забору мент удивил, метнулся мгновенно, перепрыгивать забор почти одновременно со мной, но «почти» это секунда, достаточно времени провалиться под землю, да и куда именно надо смотреть, он не знал. Одновременно с ним прыгнул и второй, как два лося они ломанулись сквозь заросли смородины и крапивы в глубь сада. Старший остался на улице, степенно дождался Матвеича, поздоровался с ним за руку.

— Здравия желаю тащ майор.

Ну ни себе, у них тут майоры чайниками на базаре приторговывают, я в полном ах… эээ шоке. А как валенком прикидывался, «раритенты» у него.

— И тебе здравия, лейтенант. Упустили фраерка залетного, как есть ушел. Пацаном прикидывается, но взгляд у него такой, смотрит на тебя как кот на мышь, лениво так, а говорит вежливо, не наш выговор. Денег у него полные карманы, опять откуда у пацана столько? А так виш какой шустрый, он меня ещё возле книжного срисовал, а сюда видать заманивал, если бы не вы, то и порешил бы, по-тихому. А ещё странность есть, он много чего накупил, из овощного вышел с сумкой и рюкзаком, а здесь уже при нем ничего не было. Куда все дел, может за забор где перекинул? Так он вернуться должен забрать это все, такие своё не оставят, помяни моё слово, надо найти, где все у него лежит и засаду организовать.

А молодец, Матвеич, будет тебе место для засады.

— Тут у нас ориентировка была, в соседнем райцентре, детдомовец сбежал. Ерунда какая-то. Сначала угнал грузовик, потом на нем разбился, вроде насмерть. Потом сбежал из морга. Вроде бы есть запись на визоре. У них там кристалл стоял под потолком, старенький, видно плохо, но кое-что разобрать можно. Деньги из воздуха доставал. Потом в магазинах там разное покупал, сдачу ему давали. И я вот что думаю, надо деньги, которыми он расплачивался тут, изъять, снять отпечатки пальцев, если хоть один совпадет с отпечатками тамошних продавщиц, то это жирный след, он это.

Штирлиц никогда не был так близок к провалу. Молодец литеха! Пинкертон. Какие такие "визоры"?

— Макс, что за херня, тут магия есть? Что за визоры?

— Никакой магии, встречаются такие кристаллы в некоторых мирах. Вернее, они почти везде встречаются, не везде их «открыли» и научились ими пользоваться. Он стоит себе тихо в уголке и пишет все что видит, только изображение, звука нет. Потом если к нему приложить магнит, он начинает прокручивать запись сначала, внутри себя, его надо или вплотную к глазу приложить или оптику специальную пристроить к нему. Подержать немного на солнцепеке — все записи стираются. Объём записи большой, суток трое записи вмещается.

Ладно ребятушки, курите тут, толкуйте толковище, а мне пора. Хотел подкинуть на соседний участок сумку с картошкой, а потом передумал. Таких два умишша и так себе занятия до утра найдут.

— Макс, двигаем под землей в сторону леса, глубина четыре метра, глазом обстановку отслеживаем.

Смеркалось. Позади осталась окраина города, поле засеянное непонятно чем, вот и лес. Вылазим на поверхность. Курс — юго запад. Иду через лес, где-то здесь должно быть озеро. И река Десна. Пока иду через лес, думаю. Этак они быстро смекнут, что меня по лесам надо разыскивать. Проанализируют мои покупки и поймут, что фраер в поход собрался, на природу.

Под сенью леса темновато уже, а на ночное зрение переключаться пока рано, выхожу на крохотную полянку, метров пять на пять. Ех, надо ещё раскладной столик и стулик приобрести. Или навестить магазин рыболов-охотник, подпольно. Достаю стол, консервы, водку, хлеб. Скромный ужин советского бродяги. Устал я сегодня, устал. И морально и физически.

— Макс, я спать.

Тьма.

Нас утро встречает прохладой. Туман стелется по земле, по колено как в молоке. Достаю банку с горячим чаем, сыр, халу. Наливаю чай в стакан с подстаканником, пью, ем. Курю Мальборо. Двигаем дальше. По пути собираю сухой хворост. Озеро мне не понравилось. Слишком открытое место. Через час вышел на берег Десны. Вот это нормально, деревья вплотную к воде. Нашел песчаный пляжик, берег песчаный, обрыв, наверху непролазные заросли кустов. В случае чего прямо в обрыв уйду. Надо бы озаботиться мангалом, с такой походной жизнью. А так вот по жизни, чего я выперся на этот берег реки? Ну посидел, покурил, поплевал в воду, на песке мясо разделывать не будешь, жарить тоже. Помыть кастрюли с песком и пошли в лес, на травку. Драю кастрюли, опять вот в лес идти, согнувшись работу делать, не, не пойдет. Иду вдоль обрывистого берега, он плавно сходит к воде, вот это место. Травка, верхний срез мне по пояс, до воды метр. У меня есть пяток многослойных фанерок метр на шестьдесят, от стеллажей склада. Железками я там только среднюю полку занял, а с верхней полки фанерки забрал. Они там всё равно не использовались, высоко ящики ставить. Пойдет как разделочная доска. Достаю переднюю часть туши свиньи, отрезаю одну лодыгу, остальное назад. Срезаю шкуру, обрезаю от костей. Мою мясо в реке, нарезаю кубиками под шашлык, чищу лук, перекладываю все в пятилитровой кастрюле, пакетик черного молотого перца туда же уходит. Соль, немного.

Щет, это же в стазис не засунешь, надо чтобы в реале мариновалось. Ладно, ставлю кастрюльку в сумку, сумку на пригрев. Раздеваюсь, иду купаться. Пока плаваю, приходит мысль.

— Макс, вот магическим сканером мы бы пульнули вдоль реки и вся рыба как на ладони. А с имеющимися возможностями мы можем порыбомутить?

— Давай, плыви вдоль берега на той стороне, там поглубже. У меня скорость анализа выше, поэтому глазом буду сам работать, потом покажу, что нашел, о смотри, кажись сом. Да, под корягой стоял молодой сомик, с полметра длиной.

— Бери его щупом, Макс, в стазис его, вон то щука, её не надо, с ней возни больше, чем еды. А то карп или линь, с меня ихтиолог никакой, да и рыбак тоже. Берем.

Ещё было два сома покрупнее первого и зеркальный карп. Ладно, хватит, выбираюсь на берег. Время десять утра. Курю, думаю, что дальше. У нас замаринован шашлык, шампуры есть, но нет ни мангала, ни кирпичей красных. Надо искать. Перемешиваю мясо, мою руки, сумку вешаю на плечо, двигаем, курс юго-запад. Судя по карте дорог, тут мимо трассы не промахнешься и железка рядом тоже. Там найдем че нить подходящее. Через час пути мне уже надоело обходить эти непролазные заросли кустов и буреломы.

— Макс, вруби овалоид на полное поглощение, подустал я уже и настроение ни к черту. Проложим местным аборигенам новую тропу.

— Есть, шеф. Впереди уже слышен шум поезда, километра два.

Нормально так идти, как по асфальту, все на расстоянии метра просто исчезает. И тут мы утыкаемся в заросший холм непонятно чего. Понятно, это то, что нужно. Развалины усадьбы, видимо помещика местного, видимо ещё с революции, взорвано тут все в трущеп. Обхожу руины, нахожу прекрасную полянку, ни единого кустика, только короткая травка.

— Макс, давай глазом проверим, что тут такое, непросто тут одна трава.

— Да, под травой брусчатка, тесаный камень, похоже тут двор мощеный был, для подъезда к усадьбе.

— И кому это все мешало… Кладов тут нет случаем?

— Похоже нет, я потыкал глазом, развалины пусты, тут тоже ничего. У меня в запасах есть поисковик металлов, но в основном все амулеты для поиска трав с нужной химической составляющей. Для себя делал и работать с ними только я могу. Поиск золота, серебра, меди и железа, радиус пятьдесят метров. Здесь только немного железа есть, наверное, от строительных конструкций.

Располагаюсь посреди поляны, подальше от растительности, пожара лесного нам ещё не хватало.

Можно, конечно, жарить мясо над углями, нанизав его на веточки и думая как ты крут. Но у нас уже есть десять отличных шампуров из нержавейки, с лезвием на пятьдесят. Значит нам нужен простой мангал на сорок. То есть железный ящик, сорок на шестьдесят на двадцать сантиметров. Желательно на ножках, но пока и так сойдёт. Нержавейка у нас есть, полторашка, метр на два. Раскрой одного ящика восемьдесят на метр. Остается ещё с листа полоса метр на сорок, папуасам на ножи. И восемь небольших обрезков с углов выкройки.

— Макс, а как у нас с силушкой богатырской, в свете усиления её полем?

— Да нормально, примерно, как у большого гидравлического пресса. То есть если ты вытянутую руку под опускающийся шток пресса подставишь, то почти без усилий запихаешь ему этот шток туда, откуда он и вылез.

— Это очень радостное известие. Потому что сейчас придется гнуть довольно упрямый металл. Но сначала разметка. Доставай один лист нержавейки.

— Шеф, не беспокойся по мелочам. Ты так хорошо себе в голове представил раскрой листа и конечное изделие, что мне никакого труда не составит всё это сделать.

Появляется лист металла, распадается на три части, меньшая исчезает. У двух оставшихся по углам выпадают куски, потом металл складывается и сшивается по углам фальцевой закаткой. Готово.

— Ну что сказать, только руками развести. Супермастер. Теперь надо вымерять и сделать десять сантиметровых прорезей по краю стенки, чтобы шампур можно на ребро ставить было.

— Так?

— Да именно так. Всё, мангал готов. Потом найдем трубы на ножки, а пока кирпичами обойдемся.

Макс достает из развалин два десятка красного кирпича, выкладываем четыре мощных столбика. Ставим один мангал, другой пока прячу в хран. Дрова, костер в мангале, хожу куру.

— Смотри, Макс, какая хорошая нержавейка, от огня совсем не повело конструкцию.

— Так в ней изрядно титана в сплаве.

— Мда, удивительные материалы можно раздобыть в нашем весёлом городишке. Однажды на радиозаводе, кто-то спёр рулончик мелкоячеистой платиновой сетки. Долго искали, нашли у местного работяги на форточке. От комаров защиту сделал. Молодец.

Переминаю мясо еще раз. Полчаса на костер. Нанизываю мясо на шампуры. Угли есть, вполне достаточно. Жарится мясо быстро, пробую, обалденно, даже мягкий шашлык получился, не ожидал от дикой свиньи такого. Видно, промариновался хорошо. Десять шампуров, пять кг мяса это три захода, нанизываю, жарю, нанизываю жарю. Третья порция жарится помедленнее, угли перетлели. Достаю водку, хлеб, зелень. Пикничок удался и запас горячего шашлыка хороший сделан.

Ладно, сворачиваем очаг, забираю кирпичи, распыляю угли. Уходим.

Время перевалило за полдень, через час пути решаю залечь поспать до ночи, а там в полет. Вот как раз подходящие заросли. Укладываюсь на землю и отрубаюсь.