Записки прохожего

Глава 16

— Я летом в Испании отдыхал. Дикарём! — А почему «дикарём»?! — А ты видел, как я себя там вёл?!

Когда показался берег Испании, пошли на запад. Берег был очень разнообразный, пологий и скалистый, с лесами и полями. Но везде в прямой видимости торчал или пансионат, или деревушка, или ресторан, прилепленный к скалам непонятным образом. Изрезанность ландшафта максимальная, бухты, бухточки, заливчики, скальные и пологие. Рифовые камни, торчащие из воды, островки и острова побольше, возле берега. Но территория на берегу практически вся разгорожена, заборчиками из камня, просто проволокой или живыми изгородями. Везде частная территория, зачастую до кромки воды. Но вскоре нашлась микробухточка, полукругом скалы метров двадцать высотой, на верху лес, внизу пляжик песчаный пять на двадцать метров. В море полно рифов, даже на лодке подойти будет проблематично. Видимо, во время шторма, волны тут бьются прямо в скалы. Но сейчас на море практически штиль, тепло, прозрачно, безветренно. Бухточка обращена на восток, поэтому солнце тут только утром, а в жару, тень. Деревушка просматривалась километрах в трех. Наверху лес разрезала хорошая асфальтированная дорога, щит на обочине вещал: precaucion curvas perigosas modere a velocidade, для себя я это перевел как «прекрасные курвы отмодерируют твой велосипед». Макс хохотнул и сказал, что это значит «осторожно, крутые повороты, умеренная скорость». Кури испанский, неуч.

— Полностью согласен, сказал я и закурил толстую джентельменскую сигару.

Тут и обоснуемся, пока, поплаваем, позагораем.

Скала была крепкая, поэтому сделал комнату пять на пять и арочный вход-галерею-с-загибом.

Расставил керосиновые лампы, стол стул, альков с полуторным надувным матрасом.

На улице поставил на коврик стол, стул, шезлонг и пляжный зонт.

Переоделся в плавки и пошел купаться.

Потом был обед и дрема. Лежу в шезлонге, взгляд лениво скользит по поверхности моря.

— Что там белеется, вдали?

— Фрегат испанский трёхмачтовый…

— Приблизь.

Макс молча приблизил изображение. Ничего особенного, беспалубная лодочка под парусом, в ней две девчушки и два пацанчега, все чернявенькие такие, миниатюрные. По очереди изучают в бинокль мою стоянку. Хех, даже кошка, может смотреть на короля.

— Что сходится с каноном, это только «две обезьяны».

Потом опять купание. Потом решено было заняться мариновкой мяса для завтра. Нарезал и замариновал с луком двадцать килограммов аглицкой поросятины на шашлык и десять кг дикой кабанятины на эскалопы. Поставил в пещере мариноваться, это на завтра. А пока установил мангал, нажег полностью углей и установил две семилитровых кастрюли варить мясо кубиками и почистил остаток картошки из Жуковки. Как раз на две кастрюли соуса. Лук, много.

Чай, потом заварил десять литров. Залил в термосы. Поужинал соусом уже в сумерках. Так, картоха закончилась, лука надо прикупить много, уходит хорошо.

Утром вознесся наверх, на трассу и пробежал два километра, лес кончился, упал отжался на большом плоском камне. В это время мимо проехал горбатый сеат, кто там сидел не разобрал, занят был. Потом пробежал обратно, спустился, фехтование, позавтракал, искупался. Зажег в мангале дрова, подрезал два десятка киви и замешал в эскалопы. Большая чугунная сковорода, масло и понеслась. За полтора часа пожарил эскалопы. Потом потихоньку начал нанизывать и жарить шашлык. По два килограмма за раз, это десять заходов по полчаса. Нанизать же ещё нужно, перекурить, выпить опять же. После четырех проходов подбросил дров и пошёл купаться. Ещё три прожарки, обед. Свежий шашлык, вино, огурчики маринованные, зелень. Отдых. Потом долго плавал и нырял, исследовал дно, ничего особенного, камни да водоросли. Растопил опять мангал, начал дожаривать шашлык. Готовый упаковываю в кастрюли, их теперь много. Когда дожариваю последнюю партию на восемь шампуров, Макс подает голос:

— У нас гости.

— Ну я же тебе говорил: прелестные курвы. А ты мне что-то там про испанский гнал.

Из-за скалы выплыла девчуля в черном бикини. Крепенькая, чернявая, росточка небольшого. Вышла на песок и облокотившись рукой о скалу, стоит, дышит. Сюда можно добраться от деревни по пляжу, потом вплавь, вдоль стены, там проплыть метров тридцать всего. И вот оно, явление из пены.

Снимаю шашлык с мангала, двузубой вилкой стаскиваю его с шампуров в большую фарфоровую супницу. На мне боксеры расцветки «пожар в джунглях», такой же галстук на голую грудь и полуботинки с пустыми пластмассовыми каблуками. Ими удобно щелкать, даже если стоишь на песке. Говорю на французском:

— Не соблаговолит ли прекрасная сеньорита, разделить со мною скромный ужин?

— Си, сеньор.

Твердым шагом проходит к столу, я подвигаю ей пляжный стульчик. Затем быстро достаю из сумки, по две фарфоровые тарелки, хрустальные фужеры. Из пляжного набора вилки ножики. Багет свежий. Маринованные огурцы, оливки. Зелень. Водка.

Вскидывает глаза: Зачем водка? — Макс переводи меня на испанский, подсказывай слова.

— Видите ли сеньорита, шашлык нельзя есть просто так, без водки, это очень неправильно.

Она смеется. Накладываю ей шашлыка, два огурца, оливки в отдельной миске. Водку в фужер.

— Вы так смешно говорите по-испански.

— Что поделать, сеньорита, руссо туристо, облико аморале. Йё Агромон.

— Йё Шерлита.

— Ну, за наше случайное знакомство. (Ей бо, по-испански это звучит двусмысленно). Делай как я.

Беру двумя пальцами рюмку, в другую руку огурец. Повторяет. Выпиваю водку, заедаю огурцом.

Морщится, но все делает правильно.

— А теперь шашлык.

Дальше по накатанной. После третьей рюмки мамзель уже захотела поговорить. А кто я такой, кроме как Агромон и как я сюда попал?

— Видите ли, сеньорита, я работаю фокусником, однажды, прогуливаясь по набережной Бильбао я случайно упал в море и вот я здесь.

— Это вместе с зонтиком, столом и шезлонгом?

— Вы не поверите, только благодаря им и спасся! А как прекрасная сеньорита здесь оказалась?

— Я прогуливалась по деревенскому пляжу, потом захотела искупаться. А потом меня подхватило течением и бурное море выбросило меня сюда. Согласитесь, моя версия более правдоподобна.

— Сеньорита учится на юриста?

— Сеньорита учится на экономиста. Вот, перешла на третий курс университета в Севилье. Уже скоро, в сентябре начинаются занятия, через неделю выдвигаюсь на место учебы. Отец хочет, чтобы я возглавила его ферму и мельницу, когда он уйдет на покой. А сегодня утром он с маман укатили в это самое Бильбао, заключать договора. Вернутся только завтра. (Классика, у меня дома никого нет).

— Давай на брудершафт, Шери, и перейдем на ты.

Брудершафтный поцелуй затянулся.

Утром её потряхивало, одел на неё полосатое пончо и заставил выпить водки, пояснив что: клин клином вышибают. Макс, конечно, её подлечил, так что все было в порядке. Закусываем горячим, потом горячий чай.

— Наверное я ужасно выгляжу.

Вот же, женщина. Достаю настольное зеркальце, набор косметики, три флакона духов и маникюрный набор. Сам пока переодеваюсь в джинсу. Она быстренько усаживается за стол, уверенно так наносит кисточкой пудру, глазки подвела, тени, помада — совсем другой человек! Воркует, какая хорошая косметика, а духи дорогущие, набор швейцарский. Достаю пару сережек с рубинами, вставляю ей в ушки, дырочки есть, а серьги сняла, идя в поход. Волосы у неё короткие, расческой провела и все.

Собираю косметику, духи и маникюрный набор в крафт пакет от чая, вручаю ей, держи, мы уходим.

Она берет пакет непонимающе глядя на меня. Убираю её в хран.

Не спеша закуриваю и собираю лагерь. Достаю Шери из кармана. Для неё, мир мигнул и вся пляжная мебель исчезла, она удивленно озирается по сторонам.

— Ну что ты, Шери, я же говорил, что работаю фокусником. Куда тебя доставить?

— В деревню…

Убираю её в карман. Включаю хамелеона. На призме лечу вдоль скал к деревне. Метров за пятьдесят, на краю зарослей у дороги, выключаю хамелеона, достаю Шери.

— Ну все, прощай Шери, скорее всего мы больше не увидимся, никому не рассказывай про меня, это был сон, просто приятный сон.

— Да, это был сон, бормочет она, идет к деревне, прижимая к груди пакет.

Я включаю хамелеона и отступаю за куст. Она оглядывается. Никогда не оглядывайся назад…

Иду по лесополосе вдоль шоссе. Что у нас со способностями, ревизию делаем.

Заряд двадцать процентов. Магическое ядро подросло чуть больше горошины, каналы тонкие, но все на месте. Но магичить ещё рано. Возраст тела по физиологии соответствует двадцатилетнему, здоров, но тело продолжает расти.

— Что мы видим, Макс, а видим мы, что сидеть на пляже тупо глядя в пространство, у нас не получается. Да и девушки, это такая всепроникающая субстанция, что везде найдут. Значит, сейчас выдвигаемся в ближайший крупный город, а так-то нам нужно в Толедо. Что думаешь?

— Не надо сейчас переться через сушу. Как мною отмечено, морские купания, действуют на организм очень благотворно. Давай вылетим в море, найдем островок и там позагораем, поныряем до вечера. А потом на крейсерской до Толедо. А то, пока будем шхериться по лесополосам, к обеду доберемся до Леона и что там? Рынок закрыт магазины там, как и везде. Смысл?

— Ну надо же, морские купания дейстуют благотворно! И чего ты молчал? Летим на море.

Островок нашли через десять минут, довольно далеко от берега просто камень двадцать на тридцать метров, торчит из воды метров на пятнадцать. Тресканый такой весь, выравниваю выступ в пяти метрах от воды, делаю гладкую площадку три на пять. Мне так-то тень не нужна, Макс затемнит поле автоматически, на нужный коэффициент. Прыгаю в воду, тут глубина приличная. Плыву вокруг островка, ныряю, дно далеко и там темновато. Плаваю и ныряю ещё полчаса, выпрыгиваю на площадку, достаю шезлонг, ложусь загорать и вздремнуть, ночь все же была короткой, а Шери горячей. Вспоминаю её и засыпаю. Проспал до часу, пообедал, потом опять плавал, нырял, загорал. Задремал, когда день начал угасать, люблю поспать на закате, хотя и говорят, что это вредно.

Проснулся за полночь, хорошо выспался. Плотно поужинал английским гуляшом, ночь предстоит энергозатратная. Включаю хамелеона, расставил руки, в путь. От нашего островка до Толедо было километров шестьсот. Добрались за два часа, пришлось огибать грозовой фронт в середине пути. Потом, пока выясняли Толедо это или не Толедо, в результате в парк в центре города плюхнулись в четыре утра. Присел на лавочку, кинул в рот десяток яиц, запил соком, покурил. Полпятого, светает в семь. Август, середина, дело к зиме.

Выхожу на Дуке де Лерма, иду шататься по улицам. Пока под хамелеоном. И тут выясняется, что магазины открываются в десять утра. Увидел расписание работы на нескольких. Да, я слышал что-то такое о неспешности испанцев. Но это мне что, пять часов без дела шататься по городу?

Тут ещё развалины живописные подвернулись, оказалось, что вполне действующий монастырь. Брошу мирр и уйду в монастырр. Полез изучать с подвалов. Неплохо так поизучал, вывалился в винном погребе, бочонков много, десятки. Полметра в диаметре. Попробовал, ничего так, херес. Взял десять бочонков. А в других отсеках подвала, была капуста в бочках квашеная, взял три бочки, я её не особо. В овощном отсеке было море картошки в сетках, свеклы красной и брюквы. Взял десять сеток картошки, даже не заметно было. Она розовая была, мне больше белая нравится, надо поискать. Красной свеклы взял пять сеток. Были там и огурцы соленые в бочках, но брать не стал, не понравились. Лука не было совсем. Будем искать. Время восемь, на улицах народа мало, почти нет. Все совы здесь чтоль? Иду себе, попадается магазин универмаг, большой. Проникаю. Антиресно, есть кофемолки, ручные трех видов, электрические, видов семи. Взял по пять ручных и десяток электрических, на всякий случай. Миксеры-блендеры. Сплошь электрические, взял два десятка, из нержавейки, больше и не было. Потом вращение на магию переведу. Кастрюли были разнокалиберные, не в наборах. Взял двадцать эмалированных, семилитровых, пятилитровых десяток. Пакетов полиэтиленовых зеленых три упаковки. А ещё попалась коробка, подарочная красно-винного цвета, с надписью Толедо и геральдическим двуглавым орлом, видно, что не русский, лохматый и всклокоченный. В коробке был набор ложки вилки ножики, из самой лучшей в мире стали, значить. Так было написано на донышке коробки. Взял две. В отделе инструмента взял десяток наборов наждачной бумаги разной, в пачках по двадцать листов. Подрезаю замок на двери в другой отдел и оказываюсь среди музыкальных инструментов. Испанские гитары, маленькие шестиструнки. Флейты, саксофон. Хех, маракасы есть. Впервые внимательно рассматриваю ногти на руках этого тела. Все то же, что и в той жизни. Большие плоские ногти, выше уровня подушечек пальцев. Как ни обрезай ноготь, он все равно упирается в струну и звук не тот, дребезжащий. на спусковой крючок хорошо давить такими пальцами. Да, со спусковыми крючками у меня всегда все было на порядки лучше, чем с гитарой.

— Ну давай я тебе сделаю пальцы какие хочешь бормочет Макс …

— Гитару возьмем. Сделаешь мне на левой руке музыкальные подушечки, а на правой ногти стальной прочности. И тогда посмотрим, кто кого. Но, это потом. А пока берем все три гитары и уходим. Прихватил и маракасы, большие, гремучие.

А народ зашевелился, появляется народ, так и время почти девять. Кафе-ресторан, работает, но вяло. Из завтрака только кофе и пирожные. Пью кофе с адскими вертячками, с заварным кремом внутри.

Потом просто черный кофе с сигарой. Потом ловлю такси и пытаюсь втолковать водиле, что мне нужно в музей оружия. Выясняется, что никакого музея оружия в Толедо нет.

— Макс, поройся там в архивах, почему тут нет музея, вроде всегда был.

— Не всегда, в Толедо в твоём мире музей был перенесен из Мадрида в две тысячи десятом году. По любому его здесь ещё нет и может быть, не будет.

— Вот блин. (Это вслух).

Водитель улавливает досаду в моём голосе и осторожно спрашивает:

— Сеньор интересуется холодным оружием?

— Да, как туристу, мне интересно было бы посмотреть на выставку оружия и что-либо купить.

Тот аж подпрыгнул на сиденье:

— Есть такое место! Там и выставка и можно купить! Я дон Паскуаль, протянул он мне руку.

— Мигель, пожал я его ладонь.

— Дон Мигель, человек имеющий деньги на покупку оружия, это именно дон!

Далее, пока ехали, он тарахтел без умолку, что де в Толедо осталось только несколько умельцев, производящих ремонт и реставрацию старого оружия и ковкой нового. Старое стоит дороже, хотя новое значительно лучше по прочности, сравнивали на разрывных машинах. И вот мы едем к лучшему умельцу в Толедо дону Хосе Энрикесу. Приехали, дон Хосе оказался стройным, спортивного вида и неопределенного возраста. Седоватый и да, у него был шрам на лице, был. Трасса от виска к губе скрывалась в усах. Паскуалю я отстегнул пятерку, тот потрещал с Хосе, что вот он привез дона Мигеля, он хочет купить оружие. Если что, то как обычно и что его можно вызвать по телефону через диспетчера. Двор обширный, слева длинный двухэтажный дом, справа мастерские, там бухает пневмомолот. В торце двора как водится железная свалка и на стеллажах рогулях, под навесом сложены стальные заготовки, арматура, уголок профиль. Дон Хосе ведет меня в дом, на первом этаже, есть длинная комната, окна во двор, вдоль окон во всю длину комнаты стоит стол, на нем на подставках уложено оружие, шпаги, шпаги с дагами парные, с вычурными эфесами и простыми. О! Навахи новенькие, пять штук, разного стиля. Кошкодер на три дола с классическим эфесом. Беру кацбальгер, проверяю баланс, отлично.

— Макс, следи за рукой, не дай мне выпустить меч. И что ты про него скажешь.

— Здесь все оружие сделано из одинаковой стали, современной выплавки, все новодел, но сталь очень прочная и пружинистая. Не сломаешь при всем желании. Очень хорошее качество. Никаких скрытых трещин, каверн и надпилов. Никакое средневековье и рядом не валялось. Разрубим любую железяку.

Делаю кошкодером несколько движений, нормально, мне как раз по руке. Вставляю его в ножны проверяю ход, все чудесно, откладываю на край стола. Дон Хосе задумчиво, без улыбки смотрит на мои экзерсисы. Перехожу к шпагам. Вот эта, самая короткая из всех и дага к ней. Простой эфес с крестом и змейкой. Хват оплетен твердой кожей. Овальное яблоко. Проверяю баланс шпаги и кинжала. Дага с простым крестом, открытой рукояткой оплетенной кожей. Норма. Отхожу от стола, несколько разминочных движений, отражаю удары спереди, шпага прямой хват, дага обратный, прямой, обратный. Ловлю воображаемый клинок в ножницы. Так, стоп. Мы не в цирке. Вкладываю шпагу и дагу в ножны. Хмуро смотрю на дона Хосе:

— Портупея есть?

— Есть, как не быть, Вам, наверное, нужна простая рабочая, а не новогодние блестки?

— Так точно.

— Сейчас принесу.

Пока он ходит, отбираю ещё одну шпагу, без пары, чуть длиннее, шире. Эфес украшен стальными бриллиантами. В центре крестовины с обеих сторон, один побольше кушон и вокруг розетка мелких круглых. Тоже и на яблоке, которое имеет вид сплюснутого с боков шара. На боковых срезах шара такие же розетки стальных бриллиантов. Что такое стальной бриллиант? Если взять шарик от подшипника и сделать ему огранку кушон или круглую, то он засверкает как чёртов глаз, а стоит не в пример дешевле настоящего. Шпага тяжелая, с широким глубоким долом. Мне сойдет за пехотный меч. Усиленная полем разрубит коня в доспехах.

И три навахи. Эти смешные складные ножики годятся колбасу порезать, хлеб или пырнуть кого из-за угла. Оружие крестьян и простолюдинов.

Возвращается дон Хосе с портупеей, отлично, ремень с лямкой для шпаги под углом, здесь же для даги в вертикаль, есть ремень через плечо, отстегивается, на нем крепеж для меча за спиной. Буйволиная кожа.

— Дон Хосе, сколько за все в долларах.

— Кацбальгер тысяча двести, шпага тысяча, дага пятьсот. Шпага отдельная две тысячи, из-за эфеса. Навахи по двести, портупея триста. Итого пять триста. Не желаете приобрести вот этот укороченный палаш, отличная сталь и баланс, можно использовать как абордажную саблю и в тесных помещениях. Отдам за семьсот, для общего округления суммы.

Кручу палаш в руке, неплох, очень неплох. Беру.

Отсчитываю сотнями шесть тысяч.

— Макс, не нравится мне его задумчивый вид.

— Он думает, что четыре года назад, к нему вот также зашел молодой сеньор с наглыми глазами и молча вооружился как на войну. Расплатился золотыми монетами, по курсу. Какой страны были эти монеты, никто так и не смог определить. Ни антиквары, ни ювелиры. Человек повесил на себя шпагу, дагу и два тяжелых бастарда за спину, вышел за ворота и больше его никто не видел. Он видел много коллекционеров и туристов. Они шумные, задают тысячу глупых вопросов, потом будут долго торговаться. Они ничего не понимают, хотя и некоторые пытаются казаться знатоками. Человека, который покупает оружие не для того, чтобы повесить его на стену, он видит второй раз в жизни. Когда ты взял на проверку палаш, то ему стало ясно, что абордаж и тесные помещения тебе знакомы.

У него вертится на языке тысяча вопросов, которые он никогда не задаст.

Медленно идем через двор к воротам. Перед выходом я останавливаюсь и смотрю в глаза Мастеру.

— Мир огромен и многогранен, дон Хосе. На перекрестках мироздания встречается всякое. Вы слишком хорошо умеете делать свою работу и слава о Вас распространилась достаточно далеко. Именно поэтому иногда к Вам будут приходить странные люди. Честь имею, дон Хосе.

И я вышел за ворота, в марево полуденного пекла.